О тренировках и шпионаже
- Смысл не в бесстрашии, - патетично вещала Саэки, обмахиваясь веером, - а в том, чтобы принять этот страх, Ирэ. Принять и стать свободным от него. Ты меня понимаешь? Она обернулась, смотря на то, как я отчаянно размахиваю руками, пытаясь балансировать на тонкой дощечке. Дощечке, которую эта садистка перекинула через бездонную, полыхающую черным пламенем бездну. Бешено кивая, я понимала ее.***
- Только держи меня! Не смей отпускать, не смей! - Отцепись от меня, ненормальная! Ты мне руку сломаешь! Плюх! Мокрые штаны, мокрое белье, ледяная вода и вонючая тина.***
Приседания – сто раз. Отжимания – три подхода по двадцать пять раз. Пресс – подъемы и подъемы с разворотом – четыре подхода по пятнадцать раз. Прибавлять по пять раз через каждый день. Раз в три дня – отдых. - Отдых, это хорошо, - протянула я, рассматривая старые альбомы памяти. - Да, этот день полностью отдан развитию шарингана, - язвительно ухмыльнулась Саэки, помечая что-то в приглянувшемся ей потрепанном свитке.***
Кабан. Птица. Змея. Крыса. Дракон. Концентрирование чакры. Напряжение и сосредоточение, капля пота стекает по виску. Мои губы поджаты, я чувствую, что в этот раз точно получится. Должно получиться. - У тебя лицо, как помидор, - задумчиво протянул Онва, отправляя в рот очередной кусочек сыра. – Большой такой, милый помидорчик.***
- Правой, левой, правой, левой! Шустрее! – скучающе приговаривала Саэки, не сводя с меня тягучего взгляда. У ног королевы пыточной развалился Хозуки, в самой неправильной, извращенно-эротичной манере слизывая с тонких пальчиков «хозяйки» персиковый йогурт. А я послушно пыжилась, корчась кверху задом в разваленном додзе, озверело надраивая заплесневелые и местами прогнившие доски. Взгляд снова упал на Суйгецу, с упоением расцеловающим каждый изящный пальчик Саэки. Нет, определенно, мне стоит обсудить со своим альтер-эго вопросы полового воспитания. Срочно.***
Если понять общий принцип, то выполнение любой техники будет просто до смешного прост. К сожалению, общий принцип мне давался так же сложно, как и математика в школе. Чакра стала моей верующей девственницей, которая все никак не хотела идти на контакт. В сотый раз пытаясь создать простейшего теневого клона, я уже мало верила в успех предприятия. - Да пошло оно все! – в сердцах воскликнула я, буквально сразу после произнесения техники. Как по волшебству из облачка дыма появилась моя кривая копия. Удивительно-прекрасная, с заплывшим глазом и горбом, она стала моим первым триумфом. - Ты видел, нет, ты видел?! – я подскочила к Онве, довольно пихнув его локтем в бок. Парень растерянно улыбнулся, ненавязчиво приобнимая меня за плечо: - Умница.***
- Чем сильнее становишься ты, тем сильнее становятся твои глаза. Ты должна учиться распоряжаться этой силой. Когда… ты вообще меня слушаешь? Саэки резко обернулась, зло прищурив глаза. А ведь я всего лишь пыталась отыграть у Хозуки свои сигареты. Застигнутые врасплох, Суйгецу и я синхронно показали пальцами друг в друга, делая самые невинные мины. - Хорошо… - ядовито процедила Саэки, сложив руки на груди. – Хозуки, фас! Незапланированная тренировка тайдзюцу началась очень неожиданно.***
Поток чакры подобен бурлящей реке, загнанной в тесные рамки каменистых берегов. По-настоящему необузданный и разрушительный, он, тем не менее, необходим нам, чтобы жить. Почувствовать чакру в себе, словно принять новую сторону жизни, без которой ты уже никогда не будешь полноценной. Я дотрагиваюсь до обожженных губ, глубоко вдыхаю задымленный воздух, чувствуя, как легкие в моей груди становятся невыносимо-наполненными. Резкий выдох. - Катон: Гокакью но Дзюцу! Рваные языки пламени вырываются из плена горячего рта, мне страшно, но я не перестаю дышать, изрыгая чакру. Пламя сильнее, легкое покалывание в уголках рта, на моих глазах формируется огненный шар, способный испепелить небольшой дом. Глаза наполняются предательской влагой, наконец-то я чувствую гордость.***
Орочимару вернулся неожиданно. Еще до рассвета, в сопровождении своей любимейшей шестерки Кабуто. Меня разбудил до боли знакомый шум в коридоре, кто-то возбужденно перешептывался, явственно слышались неуверенные переминания у самой двери. Скатившись с кровати, я подхватила кимоно, быстро одеваясь и приводя себя в относительный порядок. Открыв дверь, я столкнулась нос к носу с пузаном, имя которого так и не запомнила. - Что случилось? – без предисловий спросила я, в принципе, уже зная ответ. - Орочимару-сама вернулся, - подтвердил догадки парень, пропуская меня в коридор. Подхватив провожатого под руку, я поспешила в покои змеиного саннина, все еще борясь с сонливой усталостью. Тело, еще не привыкшее к ежедневным нагрузкам, ощутимо ломало, но я старалась не придавать этому слишком большого значения, успокаивая себя тем, что есть дела и поважнее. У дверей нас ждала суровая охрана, увидеть которую, оказалось неприятным сюрпризом. Раньше Орочимару никогда не опускался до привратников, неужели все действительно так плохо. С самой каменной мордой, на которую только была способна, я прошла мимо шиноби, уверенно открыв дверь. В нос тут же ударил сладковатый запах разложения. Пузан хотел пойти со мной, но я кивком отправила его обратно. Люди Орочимару не должны видеть хозяина в таком состоянии. Пройдя через смежные комнаты, я остановилась возле тяжелой алой ширмы, отделяющую спальню саннина от остальных покоев. Нужно было дать Кабуто и Орочимару время, чтобы понять, что они здесь не одни. В то же время, моя заминка не должна была выглядеть как попытка шпионажа или, того хуже, - демонстрация страха и неуверенности. Выждав достаточно времени, я отодвинула полог ширмы, стараясь не морщить нос. - Обако, - сипло прошептал змеиный саннин, поднимая на меня свой янтарный взор. Я кивнула, бегло окинула взглядом помещение. Руки Орочимару были покрыты черной коростой, мелкие частички ее осыпались на белоснежную простынь, обнажая такую же темную кожу. Над ними, хмурясь от напряжения и немой злости, навис Кабуто, пытаясь сделать хоть что-то, чтобы излечить хозяина. - Тоно-сама, - я подошла к кровати саннина, подхватила с тумбочки кувшин с чистой водой, наполнила стоящую рядом пиалу и поднесла ее к тонким губам мужчины, - ничего не говорите. Предоставьте все нам, уверена, что Кабуто сможет хоть немного облегчить ваши страдания. Орочимару прищурил глаза, но, к моему великому удивлению, отхлебнул из пиалы, судорожно облизнул мертвенно-бледные губы. Якуши бросил на меня безжалостный взгляд, я ответила ему снисходительной улыбкой. Мальчишка на побегушках, я уже давно не та девчонка, которую ты достал из колбы. Светло-голубое свечение, исходившее от рук парня, распространялось по рукам саннина, тут же отскакивая, как лучики солнца от зеркала. Кабуто хмурился сильнее, применял новые и запретные техники, но, естественно, ничего не помогало. Орочимару уже не следил ни за ним, ни за мной: закрыв глаза, мужчина часто дышал, откинув голову на жесткие подушки. Взяв с тумбочки бинт, я оторвала от него немного, промокнула в воде и снова поднесла к губам Орочимару, смачивая их. - Ты только мешаешь, - раздраженно высказался Якуши, не посмотрев на меня. – Это не поможет Орочимару-сама. - То, что ты делаешь – тоже, - без всякой обиды ответила я. – Ему поможет только переселение души. И чем раньше, тем лучше. - Не говори о том, чего не знаешь! – возбужденно прикрикнул Якуши, тут же обращаясь к саннину. – Орочимару-сама, мы найдем способ вылечить ваши руки. Клянусь. Я только фыркнула, раздраженно пожав плечами. - Если только вы решите позвать последнюю Сенжу, - найдя взглядом удобное кресло, я уселась в него, неторопливо прикурив. – Только эти, - я поморщилась, - узники совести никогда не шли навстречу тем, кого однажды заклеймили врагами. Говорю вам: переселение души – вот единственный разумный выход. Я сладко затянулась, прикрыв глаза. Рычажок, с яркой пометкой «опасно», сработал мгновенно. Подчиняясь интуиции, я рефлекторно отклонилась влево, за секунду до того, как в мягкую обивку впилась голодная до крови сталь куная. Открыв глаза, я тут же активировала шаринган. Интересная реакция, учитывая, что именно Якуши предлагал Орочимару как можно быстрее сменить тело. Видимо, к этому решению он пришел не сразу. - Ты стала слишком нахальна, - процедил парень, поправляя очки. – Прояви уважение к человеку, спасшему тебе жизнь. - Мне падать на пол и биться в поклонах? – сладко пропела я, стряхнув пепел в пиалу. – Или ты позволишь мне сделать что-то полезнее, чем твои пустые пассы руками? Какая сильная чакра. Она мерцала и переливалась, становясь то ярче, то бледнее, накатывая широкими волнами. В открытом бою мне не удастся даже ранить Кабуто. Несмотря на то, что он выглядит довольно слабым, его стоит бояться. Лучше отравить. - Кабуто, выйди, - подал слабый голос Орочимару, не открывая глаз. Якуши повиновался беспрекословно, поспешно оставляя нас наедине. Немного подумав, я затушила сигарету, встала и начала рыться по ящикам в поисках новой пиалы. – Ты стала… сильнее, курохэби. - Последовательность, - на ходу придумала я, доставая из навесного шкафа кружку, все лучше, чем ничего. - Пока белая змея спит, черная – бодрствует. Я – твоя черная змея, Орочимару. Я стояла спиной, поэтому не увидела, как дрогнул уголок губ саннина в слабой усмешке. Ему было слишком больно, чтобы позволить себе более сильное проявление эмоций. Его чакра была нестабильна, слишком рассеянна, сомневаюсь, что он скоро сможет применять техники. На тумбочке справа от кровати я заметила многочисленные пузырьки с лекарствами, скорее всего – болеутоляющими. Поставив кувшин и пиалу рядом с ними, я посмотрела на саннина. - Якуши уже давал тебе лекарства? – Орочимару кивнул, и я просто наполнила пиалу водой. Я не медик и лезть со своими методами лечения не собираюсь. К тому же, я не дура, чтобы отрицать талант Кабуто. Тогда я просто села у кровати, рассматривая руки мужчины. Да, в манге все выглядело куда лучше. - Ты говорила о… Сенжу, - Орочимару закашлялся, сплевывая кровь на белоснежное одеяло, я тут же подхватила еще влажный бинт, утирая его губы. – Что… ты знаешь? - В Конохе уже ведутся споры о том, кто станет новым хокаге, - не стала скрывать я очевидное. – И Сенжу снова оказались фаворитами. Призвали Джирайю. Как ты думаешь, кто успеет раньше к Легендарной Неудачнице? - Вот как, - после недолгих раздумий прохрипел Орочимару, его голодные глаза уставились на меня не мигая. – Твоя осведомленность… лучше, чем… у Кабуто. - Любые удовольствия, - тонко улыбнулась я, избегая невысказанного вопроса, - за ваши деньги.***
Удар. Еще удар. Раскрытой ладонью в грудь, тут же – разворот на здоровой ноге. Поскользнулась. Упала. Тупая боль пронзила больную ногу, заставив тихо заскулить, прикусив губу. От злого бессилия ударила по холодному полу, чуть ли не зарычав. Проклятая нога, почему ты даешь о себе знать в самый неподходящий момент? - Ты даешь слишком большую нагрузку, - покровительственно заметил Кабуто, притаившись у дальней стены. – Это вредно для организма, Саэки-чан. Я нахмурилась, бросив взгляд на нарушителя моего священного уединения. На тренировки по тайдзюцу я не пускала даже Онву, который, кстати, куда-то внезапно пропал. Решив не отвечать, я встала на ноги, сделав несколько шагов. Тупая боль отдалась в ноге, но мне хватило выдержки, чтобы не показать этого. К сожалению, мое собственное тело было против такого расклада. Стараясь не смотреть на Якуши, я захромала в сторону выхода, горделиво вскинув подбородок. - Я могу помочь, - ударил мне в спину вежливый голос. – С одним условием, разумеется. - Каким? – я остановилась, чуть повернув голову, Якуши тихо посмеялся. Не нравился мне этот смех. Липкий, неприятный – он оседал на коже, оставляя острое желание поскорее вымыться. - Сразись со мной, Саэки-чан, - легко попросил он, недобро сверкнув глазами. Я только бровью повела. Даже идиот предскажет исход этого сражения – парень размажет меня по стенке, не истратив и десяти процентов чакры. - И все? - Да. - Ты уберешь боль в ноге? Я наконец обернулась, стремительно, насколько могла, приближаясь к парню. Он тоже зашагал ко мне, расслабленно, даже как-то нарочито лениво. Проклятый змееныш, который слишком много о себе возомнил. Смешно, ведь то же самое он думает обо мне. - Иначе бой будет нечестным, - ответил он. – Нет смысла сражаться с тем, кто испытывает боль от собственных действий. Я качнула головой, все же решив, что игра просто не стоит свеч. Он спокойно уберет боль, но уже через несколько минут, сам же отправит меня в лазарет. Если уж Якуши так хочет сразиться, то пусть дождется дня, когда я достигну хотя бы уровня генина. Развернувшись, я вновь поспешила прочь из залы, разумно предположив, что ответ на свой вопрос шпион уже получил. Уже не в первый раз мне приходит в голову мысль, что Якуши легче просто отравить. - Не знаю, что ты скрываешь, Саэки-чан, - проговорил мне вдогонку парень, достав свой неизменный блокнотик с карточками. - Но для простой калеки, ты слишком много знаешь, и слишком мало можешь – для акацуки. Я остановилась всего на мгновение. Сердце заколотилось в бешенном темпе, отбивая от ребер что-то очень похожее на похоронный марш. Чтобы скрыть дрожь в кончиках пальцев, я положила ладонь на стену, бросив колкий взгляд на Кабуто. Этого хватило, чтобы разглядеть насмешку в ледяном взгляде и отвратительно-вежливую улыбку на бледной роже. Звучно хмыкнув, я покинула тренировочный зал. Я знала, что Якуши станет проблемой.***
Он следил за мной, где бы я не находилась. Ничего удивительного, намерение Кабуто вывести меня на чистую воду было ясно с самого начала. Несколько недель я находилась в каком-то подвешенном состоянии, вспоминая чудовищно-неприятное ощущение пленницы. Каждый вечер я навещала Орочимару, исполняя роль добросовестной сиделки и выполняя все его мелкие прихоти. Поначалу он просто молчал, через пару дней стал аккуратно задавать вопросы. И на каждый из них я отвечала, что Якуши сможет рассказать куда больше, чем я. Со временем состояние змеиного саннина становилось лучше, невыносимая боль, мучимая его раньше, притупилась. Он начал есть. - Кабуто проявляет к нам опасный интерес, - я отвлеклась от изучения свитка, задумчиво прикусила кончик ручки. Все мысли вертелись вокруг слов Якуши, смутная тревога была слишком сильна, чтобы я могла так просто от нее отмахнуться. - Рано или поздно, это должно было произойти, - не менее задумчиво ответила мне Саэки, перебирая клановые свитки. Яркий свет, льющийся ниоткуда, но отовсюду сразу, слепил с непривычки глаза. Я зажмурилась, стараясь больше не поднимать голову. - Естественно, но, - я помедлила, собираясь с мыслями, - почему он упомянул акацуки? - Выясни это, - коротко кивнула девушка, бросив передо мной с десяток отобранных свитков. На одном из них был изображен до боли знакомый ворон. *** Сотворение гендзюцу такого уровня требует большого мастерства, это я поняла сразу. В полумраке маленькой комнатки, освещенной лишь несколькими свечами, я отчаянно пыталась сообразить, как освоить эту технику за такой короткий срок. - Будь моими глазами, - шепнула я, внимательно разглядывая неумелый набросок ворона. – Смысл техники в… шпионаже? От такого количества информации, голова нещадно загудела. Я потерла виски, уже по привычке соображая план новой тренировки. Свиток, несомненно, полезный. Обидно только, что его нельзя вытащить из башки, чтобы как следует изучить наяву. Я выдохнула, повалившись на кровать – единственный более-менее удобный предмет мебели в комнате. И все же, как стремительно изменилась моя жизнь. Всего несколько месяцев назад я не знала, как убежать от грабителя в переулке, а уже сейчас из моего рта изрыгаются языки пламени. Просто чудовище какое-то, хех. Орочимару. Итачи. Мадара. Кабуто. Я закрыла лицо ладонями, тщетно пытаясь освободить свою голову от пустых рассуждений хотя бы на минуту. Это представлялось, как одно сплошное кольцо, из которого я не знала, как вырваться. Когда-то я читала, что некоторые виды хищников делят свое окружение на три круга. Внешний – это враждебный мир, к которому нельзя поворачиваться спиной, внутренний – те, с кем он гонит добычу, и ближний – единицы, которым зверь доверит свою жизнь. Могла ли я сказать, что в этом мире есть те, кому я безусловно доверяла? Кружа в безумном хороводе, мысли, образы и зыбкие воспоминания сменяли друг друга. Я снова старалась отыскать ответ в беспорядочном ворохе собственной памяти. И то, к чему я пришла, не оставляло места для глупых надежд. Рука сама скользнула к проклятой печати, мазнули прикосновением по неровным линиям. Тяжелый вздох вырвался из груди против моей воли, но с этим я уже ничего поделать не могла. Я не желаю больше быть слабой. - Когда ты упомянул акацуки, что ты имел в виду? Я нашла Кабуто в медблоке, где раньше вовсю хозяйничала я. Погруженный в какие-то записи, он не сразу заметил мое появление, а когда я задала вопрос, даже не удостоил своим взглядом. Я скрестила руки на груди, прислонившись плечом к косяку двери, наблюдая за шустрой рукой парня, делающего какие-то пометки в прямо в книге. - То, что тебе следует быть более осторожной в своих решениях, - он отвлекся, одарив меня приторной улыбкой. – Просто дружеский совет, Саэки-чан. - Я так ценю это, Кабуто-кун, - хмуро усмехнулась я, проходя в комнату. – Ведь ты шпионил за мной исключительно из самых благородных побуждений, ведь так? Я встала за его спиной, чувствуя разве что не кожей то напряжение, что внезапно охватило все тело парня. Мягко положив ладонь на его плечо, я чуть сильно сжала его, склонившись к уху Якуши. - От Конохи и до самой Амэгакуре, - шепнула я, лаская дыханием чувствительную кожу, борясь с желанием вцепиться зубами в мочку и оторвать ее ко всем чертям собачьим. – Интересно, что же ты хотел выяснить, что так расстарался? - Ты же знаешь, предосторожность никогда не бывает лишней, - в тон мне ответил Кабуто, поправляя очки. – Ты не могла бы отстраниться, Саэки-чан? Это не совсем вежливо с твоей стороны. - Предосторожность, - задумчиво протянула я, отступив назад. – Не забудь о ней, когда в следующий раз будешь докладывать Сасори о том, что разрешил тебе Орочимару. Просто дружеский совет, Кабуто-кун. Ты не похож на человека, который доживет до старости. Развернувшись на пятках, я поспешила покинуть медблок, не желая больше учувствовать в этом нелепом фарсе. Пока ему просто нечего выяснять, а позже я найду способ разобраться с этой проблемой. В конце концов, есть множество способов заткнуть один болтливый рот. Кабуто смотрел мне вслед, не проронив ни слова. Только когда дверь за мной закрылась, он достал из кармана тот самый блокнотик, который, как мне казалось, я давно затеряла в Амэ. Бегло перелистнув страницы, парень снова вернулся к изучению многочисленных словарей и энциклопедий, ища что-то хоть отдаленно напоминающее неизвестный язык.