*****
– Свою историю я начну с того, что стало началом той жизни, когда ты рискуешь самим собой ради других, когда ты пытаешься спасти кого-то, но все равно неизменно теряешь. Все началось тогда, когда мне было семнадцать. Мы с родителями и Гарри жили в Брайтоне в небольшом двухэтажном коттедже. Гарри уже готовилась поступать в юридический университет, а я проходил двухгодичный курс, чтобы затем поступить в медицинский университет Ньюкасл в Лондоне. Мало кто из моих друзей знал о моей настоящей природе. Долгие годы мне удавалось скрывать то, что я – омега. Однако, я выдал сам себя, когда впервые встретился с Энтони Келси. Это был высокий парень с короткими черными волосами, карими глазами и стройным телом. Видимо, спустя столько лет мои вкусы совершенно не изменились… Так вот, Энтони… Его можно было отнести к «плохим парням», которые позволяли себе пить, курить травку и кататься на мотоциклах по территории учебных корпусов. Он не боялся ничего, был выше других и относился ко всем соответствующе. Тогда я думал, что впервые в жизни влюбился. Ему было восемнадцать, но выглядел он тогда старше своих лет. Вечная кожаная куртка, рваные джинсы, ботинки и сигарета в зубах – он казался мне чем-то невозможным, неправильным, но в то же время невероятно притягательным. Не знаю, что тогда происходило в его голове, но меня он все-таки заметил…*****
– Хей, Джонни, – послышался знакомый голос, который эхом отражался от стен пустующего корпуса. – Тони? – Привет, – Энтони сделал несколько шагов навстречу, улыбаясь своей небрежной улыбкой и крутя в руках сигарету. – Слышал, ты сегодня подрался с Джексоном. Говорят, ему здорово досталось. Джон согласно кивнул, отводя взгляд топазовых глаз от долговязой фигуры альфы, который едва ли не подавлял его одним своим присутствием. Мысли начинали путаться по мере того, как Келси говорил. Что именно он говорил, Джон уже с трудом понимал, слыша лишь оглушительное биение собственного сердца. – Так что? – спросил Энтони, прислонившись к железным шкафчикам и смотря в глаза Джона. – Прости, что? – Придешь на тусовку? – Да… Да, приду, – ответил Джон, не в силах отвести взгляда от этого парня. В нем было что-то дьявольское, но черное неизменно притягивает к себе белое, как огонь притягивает белого мотылька. – Отлично, приходи в восемь к Джессике Грей, мы собираемся у нее дома. Джон снова кивнул, наблюдая, как Келси достает из кармана зажигалку и пачку сигарет, а затем снова убирает их в карман, словно передумав. Затем он сделал несколько шагов к Джону, прижав худое тело к металлическому шкафчику. Испуг сменился ожиданием дальнейшего за одно мгновение, а затем послышался сдавленный вздох, когда губы Энтони накрыли его губы, грубо и властно, руки удерживали запястья, а язык переплетался с другим в каком-то безумном и хаотичном танце. Джон был уверен, что любит. Джон был уверен, что Энтони Келси не причинит ему вреда.*****
– Тогда я понятия не имел, что творил. Думал, что это, должно быть, круто – быть в этой тусовке, находиться в одной компании с Энтони. Я был влюблен в него, болезненно и достаточно сильно, поэтому и не заметил, как надо мной медленно сгущались тучи. Я был слишком поглощен новыми чувствами и впечатлениями от того поцелуя, который был для меня чем-то удивительным и не похожим ни на что на свете. Тогда я, не раздумывая, согласился прийти, даже не думая о том, что никого там не знаю. Да и едва ли Келси стал бы таскаться со мной весь вечер. Омеги частенько шептались, насколько это интимно, когда альфа оставляет на твоем теле свою метку – засосы или укусы, неважно. Я хотел испытать что-то подобное, выбрав из множества альф именно Энтони Келси. Я был готов отдаться ему всей душой и телом… Если бы я знал, что ждет меня той ночью, я бы уехал из города первым же поездом. Ох, Шерлок… Если бы я только знал…*****
Спустя несколько бутылок какого-то странного пойла (иначе эту дрянь назвать невозможно), Джон обнаружил себя там, где мечтали оказаться многие знакомые ему омеги – в одной комнате с Энтони Келси. Медленно сходя с ума от сладкого ожидания, ощущая радостную легкость страха, Джон внимательно наблюдал за Тони. Тот сидел напротив него на просторном диване, иногда бросая многозначительные взгляды на омегу. Джон чувствовал удовольствие от каждого движения и каждого вздоха Келси, а ведь они просто сидели рядом, даже не прикасаясь друг к другу. Неожиданно для Джона, Энтони потянулся к нему, охватив рукой за затылок и впиваясь в тонкие губы требовательным поцелуем. Было очевидно, что альфа хочет намного большего, чем просто поцелуи и держания за руки – ему это было совершенно не интересно. Келси желал испробовать этого тихоню Джонни, который казался самым невинным существом во всей стране. Нужно быть честным – он просто хотел трахнуть эту невинную омежку, со всей жестокостью и размахом. Птичка в клетке, а клетка – захлопнулась. Джон понял, что происходит только тогда, когда стало совсем поздно. Когда в комнате появилось еще трое парней, таких же, как Энтони – в кожаных куртках и джинсах. Но у всех четверых было нечто общее: темные глаза, горящие опасным огнем похоти и звериной жестокости. Один из них был сыном местного шефа полиции, и первым делом продемонстрировал наличие огнестрельного оружия. Дальше последовал тяжелый удар под ребра, затем кто-то разодрал футболку, связал ему руки и поставил на колени. Слышались голоса, среди которых Джон ясно различал ставший ненавистным голос Энтони, получавшего лишь извращенное удовольствие от происходящего. Дуло пистолета уткнулось в висок, пока он стоял на коленях, мелко дрожа от чувства ненависти и бессилия. Дальнейшее Джон помнил с трудом, словно это происходило вовсе не с ним. Один из парней, стянувший с себя джинсы, приказал сосать его член, словно перед ним была заправская шлюха, снятая за пару десятков фунтов. Джон сопротивлялся ровно до того момента, как сильный удар металлической пряжкой ремня не пришелся на лопатки, а чья-то рука не запустила пальцы в волосы, направляя и заставляя заглатывать член чуть ли не целиком. С каждой минутой становилось все хуже и хуже. Чьи-то грубые руки стянули с него джинсы, кто-то грубо и с силой разрабатывал его отверстие. Для него это была страшная и невыносимая пытка, которая длилась до невыносимого долго. От боли Джон взвыл и едва не прикусил кому-то член, за что получил звучную пощечину, а затем еще несколько. Затем кто-то из четверых додумался уложить его на пол, чтобы было «удобнее иметь эту омежку». Так и поступили, повалив на пол и пристраиваясь, чтобы продолжить начатое. Его брали жестко и быстро, один сменял другого, все исчезало в темноте и появлялось снова, словно яркой вспышкой боли, которая не прекращалась ни на секунду. Кто-то кончил в него, вынимая член и повторяя вслух какие-то непристойности, которые сливались в один сплошной шум в его голове. Затем кто-то снова приставил член к его губам, и Джон послушно облизал его, мысленно прикидывая, сколько смогут продержаться четыре альфы. Ответ был совершенно не утешительным… Через несколько минут они снова поменялись местами, потому что теперь сам Энтони грубо ткнулся ему в рот, засовывая свой член едва ли не до самой глотки. Джон был уверен, что его сейчас точно стошнит, но он лишь тихо застонал, закрыв глаза и погружаясь в забытье, чтобы хоть немного притупить невыносимую боль, которая распространялась по всему телу. Ему заломили руки, сильно и специально, чтобы вырвать еще один чертов стон. Да, пожалуйста. Энтони, который в этот момент трахал его в рот, явно понравилась вибрация от звуков и его сперма скатилась ниже в желудок. Джон сдавленно закашлялся, и его всего передергивало от мерзости. Тот, кто был сзади него, вытащил свой член и кончил на спину, до боли сжимая ягодицы и отвесив очередную пощечину. Джон на мгновение открыл глаза, заметив в допустимой близости от себя пистолет, который совсем недавно один из альф приставлял к его виску. Он хорошо разбирался в оружии, чтобы точно сказать, что оружие заряжено и готово выстрелить, стоит только нажать на курок. Пока его снова грубо брали, толкаясь огромным для семнадцатилетнего омеги членом в слишком хорошо разработанное отверстие, Джон мысленно прикидывал, насколько ему нужно сдвинуться, чтобы схватить лежащий на полу пистолет. Почувствовав очередной толчок, омега обхватил ногами альфу, положив руки возле головы и с вызовом глядя в голубые глаза своего мучителя. Это будет последнее, что этот сукин сын увидит в своей жизни – ненависть и вызов. Джон криво усмехнулся, крепче обхватив ногами талию трахающего его альфы, а затем резким движением дернулся в сторону, схватив пистолет и нажав на курок. Пуля сделала контрольный выстрел. Алая кровь потекла из дырки во лбу, которую проделала пуля. Осталось всего трое. Джон перезарядил пистолет, снова нажимая на курок и поднимаясь на ноги. Двое. Выстрел, еще один и еще один. Энтони… – Сукин ты сын! Энтони Келси! Раздался последний выстрел, и лишь когда тело мертвого альфы с глухим стуком упало на пол, Джон понял, что только что совершил, но не почувствовал никакой вины за содеянное. Кровавые лужи возле тел впитывались в светлый ковер, на котором еще остались следы спермы и крови. Джон зашипел от боли, но все равно поднял свои джинсы и белье, привел себя в более-менее приличный вид и спустился в подвал, зная, что найдет в нем то, что ищет. Рыжее пламя отражалось в его голубых глазах, пока пожарники тщетно пытались потушить горящий дом. Джон сидел в машине скорой помощи, безразлично смотря, как горит этот проклятый дом, как горят тела этих ублюдков. Больше ни один альфа не прикоснется к нему. Ни один…*****
– Их всех хоронили в пустых гробах, потому что кроме пепла от них ничего не осталось. Я никогда не буду гордиться тем, что совершил тогда, но я никогда не спал так крепко и спокойно, как в ту ночь, когда вернулся домой после всего этого. Тогда я понял, что хочу полностью и всецело посвятить себя медицине, чтобы помогать людям. И тогда, на похоронах Энтони Келси, я встретил твоего брата, Майкрофта. Ему было чуть больше двадцати лет, но уже тогда он выглядел, как взрослый и самодостаточный мужчина, знающий каждую деталь в том огромном механизме, в той отрасли, в которой живет. Еще тогда я понял, что Майкрофт Холмс относится к могущественным политикам, хотя до сих пор не понимаю, что он там делал… Ты ведь знаешь, Шерлок, твой брат никогда не ошибается. Не ошибся он и тогда, когда сказал мне, что знает, кто из всех присутствующих на самом деле убийца. Но он не раскрыл моего секрета, сказав, что такие, как я, и нужны в «ликвидационном» отряде, состоящем на службе Ее Величества. Еще тогда я сказал ему, что подумаю над его предложением, и мы встретились с ним снова спустя почти десять лет. Тогда я стал работать с Мораном – мы познакомились, когда нам было по двадцать лет, и именно он уговорил меня принять предложение Майкрофта и вступить на службу Ее Величества. Так что стоит отдать ему должное – если бы не Моран, я бы сейчас работал терапевтом где-нибудь в Брайтоне.*****
– Себ! Черт возьми, шевелись! – Джон быстро перемещался между укрытиями тренировочного полигона, кидая острые ножи в поднимающиеся мишени – ни единого промаха, как всегда. Себастьян Моран, двадцатипятилетний парень со светлыми волосами и синими глазами, послал Джона к чертовой матери, улыбаясь и делая несколько выстрелов из снайперской винтовки. – Тренируетесь? – Джеймс с интересом наблюдал за Себастьяном, который с деланной увлеченностью перезаряжал свою винтовку. – Вроде того. Где Холмс? – Снеговик или Девственник? – Майкрофт, – ответил Джон, скрестив руки на груди. – Нас сорвали с официальной подготовки. Ради чего? – Ваша подготовка начинается сейчас, Джон. Себастьян, – Майкрофт показался за спиной Мориарти, который продолжал пристально смотреть на молодого снайпера, сидящего возле укрытия и демонстративно отвернувшегося от присутствующих альф. – Вы лучшие в своем роде, и отправить вас на войну с остальными солдатами было бы весьма расточительно. Поэтому вы будете проходить специальную подготовку именно здесь. Джон лишь кивнул. Ему было плевать, где сражаться и на чьей стороне, и Моран придерживался такого же мнения. – Он все еще пялится? – Да. – Вот… урод, – выплюнул Себастьян, скрестив руки на груди. – Он меня уже битый месяц жрет своими глазами, как кусок мяса. – Ты просто ему нравишься, – простодушно ответил Джон, сев рядом со снайпером. – К тому же, Джеймс не так плох, как кажется. Псих и законченный маньяк, но все же. – Я скорее пересплю с Холмсом-младшим, чем с этим… пауком криминального мира. Джон лишь усмехнулся, наблюдая за Майкрофтом и Мориарти, которые о чем-то между собой переговаривались. Через несколько недель он подписал контракт, согласно которому он отправится в Афганистан для выполнения важных миссий и устранения серьезный политических угроз. Поставив свою подпись, он потерял собственное имя, вместо которого значилось DW877. Моран же заключил устное соглашение с Мориарти, согласно которому он также отправляется в Афганистан, что будет выполнять совершенно другие поручения, соответствующие интересам криминального гения.*****
– Операция «Лазарь» стала моей последней задачей в Афганистане. Мы почти приблизились к Кандагару, как нарвались на Аманду, которая жаждала отомстить Себастьяну за то, что он вообще появился в жизни Джеймса Мориарти. Тогда я успел оттолкнуть его, но пуля ее винтовки раздробила мне кость и повредила подключичную артерию. Врачи Майкрофта вытащили меня с того света, когда я потерял слишком много крови. Моран тогда приказал Мюррею немедленно доставить меня в госпиталь, а сам отправился вслед за Райтер, однако ее следы обрывались именно в Кандагаре. Когда Мориарти и Майкрофт узнали о случившимся, нас немедленно отправили сюда. Мы с Себастьяном вместе прибыли в Лондон, но предпочли разделиться: я снял комнату на ночь, а Моран поехал к Джеймсу. На следующее утро я узнал о тебе из новостей, а после Майкрофт назначил мне личную встречу. Его условие было простым – я должен был охранять тебя от Аманды, любыми способами, даже если бы мне пришлось пристегнуть тебя наручниками к батарее. Твой брат думал, что мне будет удобно действовать из своей съемной комнаты в Мэрилебоне. Но я решил идти другим путем, более трудным и серьезным. Прости, что соврал тебе, что обманывал все это время, но я заранее настроился на то, что проторчу в твоей квартире месяц и исчезну, как делал это на протяжении многих лет. Однако я не врал, когда говорил, что хочу ребенка. Я действительно думал об этом, хотя теперь не могу представить более идеального отца, чем ты. В день, когда я переехал к тебе, возле нашего дома стояла черная иномарка. Она принадлежала людям Мориарти, которые вместе с Майкрофтом постоянно следили за Бейкер-стрит. А та девушка, Джейн, которая давала показания по делу Селдена, была убита в собственном доме через несколько дней. Грег не рассказывал тебе, но Джейн намеренно дала ложные показания, чтобы Аманда могла скрыться из вида и сохранить инкогнито. Когда мы начали жить на Бейкер-стрит, я рассказал тебе ту официальную версию, которую придумал для меня Джеймс. На самом деле мои родители погибли, когда мне было двадцать семь. Та женщина, которая была в Кардиффе, была лишь частью спектакля для Мэри Морстен. Процедуры имплантации, кстати, не было – врача, к которому ты меня тогда записал, подкупил Майкрофт, поэтому я сидел в кафе с Мораном, пока ты думал, что я в больнице… Время шло, но Райтер залегла на дно и могла появиться в любую секунду. План Майкрофта начал разваливаться у него на глазах. Когда прошел месяц, ты помнишь, я не хотел возвращаться домой, зная, что придется собрать вещи и уйти. Я боялся сказать тебе правду, боялся, что ты не простишь меня. А потом я понял, почему боюсь. Потому что я влюбился в тебя, по-настоящему. Так, как это и должно быть – просто падая в это чувство, окунаясь в него с головой. Потом мы переспали, и стало ясно, что нет никакого пути назад. Мне становилось все труднее уходить от тебя к Майкрофту, Себастьяну, Джеймсу… А потом к Аманде. Ты знаешь, почему я врал, ты знаешь эту часть истории. Когда Аманда объявилась в облике Мэри, нам пришлось придумать ту конференцию в Шеффилде, чтобы покинуть Лондон на несколько дней и продумать дальнейший план действий. Было решено, что на это «задание» гожусь только я, потому что Морана она однозначно знала в лицо, а меня видела всего один раз в жизни, и лишь тогда, в Кандагаре. Однако она оказалась умнее, чем мы ожидали. Она была намерена устранить и тебя, подослав убийцу на Бейкер-стрит. По официальной версии тело принадлежало жертве. На самом деле это я убил человека, которого подослала Аманда. Поэтому я был дома все эти дни – мы ожидали нападения… Помнишь, мы смотрели мои старые записи? Половина из них подделка. Но я не об этом. Ты спрашивал меня, кому было адресовано то послание, в котором я обещал, что вернусь и говорил, что люблю. Я отправил ту запись Гарри, потому что, какой бы она не была, она единственный родной человек, который у меня остался. Тогда я скучал только по ней и, пожалуй, даже научился ценить семейные узы… Шерлок неподвижно сидел в своем кресле, сложив пальцы в молитвенном жесте и глядя в одну точку. Джон нервно прикусил губу, наблюдая за детективом, который либо «завис», либо думал о чем-то важном. Шерлок продолжал изображать статую еще несколько минут, затем несколько раз моргнул и внимательно посмотрел на омегу, нахмурив брови. – Что же… Я узнал более, чем достаточно, Джон. А теперь позволь и мне кое-что сказать. – Конечно, – Джон сложил руки на животе, продолжая сосредоточенно смотреть на Шерлока. – Мне плевать. Мне не важно, кто на кого работает, не важно, кто кого убил и за что. Мне важен ты, Джон, а твое прошлое я предпочту оставить именно в прошлом. Твоя жизнь теперь и моя жизнь тоже, и для меня, Джон Хэмиш Ватсон, не существует более доброго, удивительного, надежного и желанного человека, чем ты. И не важно, кем ты был до, важно – кто ты теперь. – Шерлок… – Я не закончил, – Шерлок поднялся с кресла и, подойдя к стулу, медленно опустился на колено. – Джон, я хотел сделать это немного по-другому, но сейчас самый подходящий, на мой взгляд, момент. Кхм… Джон, мой милый Джон, стоя на одном колене, я прошу у тебя руки и сердца. Ты согласен быть моим мужем? – Да… Черт возьми, да…*****