***
Солнце начало рыжеть, когда очередь дошла до кочевников. Они вставили кляп в рот Ашамаэлю и связали руки за спиной по самый локоть. Наверняка Рашхан понимал, что в случае чего это не спасёт их от разрушительных заклинаний, для которых магу совершенно не нужны ни руки, ни голос. Ашамаэль уже достаточно напитал своё тело Илу-лаер, когда развлекал публику на главной улице города. Теперь при необходимости он сможет постоять за себя. А когда Рашхан уйдёт из тронного зала — повлиять на короля. Медно-оранжевый тронный зал украшали знамёна Асималии, а также знамёна всех государств-гостей. Среди резных колонн стоял почётный караул из элитных солдат, облачённых в серебристые кольчуги, белые чешуйчатые доспехи и плащи, цвета ржавого металла. В прохладном воздухе стоял дух пряных благовоний. Отполированные до блеска плиты на полу сверкали в свете огней. В самом конце огромного зала на возвышении стоял серебряный трон. Он был настолько далеко, что даже Ашамаэль не мог рассмотреть все детали в подробностях из-за отсветов и бликов. Вероятно, освещение было специально поставлено именно так, чтобы сидящий на троне король выглядел подобие божества, овеянного светом и мерцанием звёзд. Только на троне сидел обрюзгший старик, нетерпеливо подавшийся вперёд, когда процессия кочевников оказалась достаточно близко, чтобы «дары» можно было разглядеть человеку с обычным зрением. По правую руку от короля стоял среднего роста мужчина, с ног до головы закутанный в чёрные одеяния. Он так же смотрел на Ашамаэля. Силуэт мужчины в чёрном овеян сиянием Илу-лаер. «Маг при дворе Мариты. Как любопытно…» Помимо колдуна правитель окружала пёстрая толпа придворных, что сейчас разинув рты пялились то на Арту, то на Ашамаэля. Ашамаэль не отрываясь смотрел на короля, пытался сплети нить как можно тоньше. Так, чтобы не заметил маг в чёрном. Невидимые пальцы кукловода исполнили замысловатый танец, линия серебра расчертила тронный зал. Взгляды двух колдунов встретились. В этот момент показалось, что время остановилось. Странный придворный указал рукой на Ашамаэля. — Кочевник, неужели тебе не страшно приводить раба-ниматар, когда в городе находятся его сородичи? Ты стал так уверен в своих силах? По правую и левую руку вышедшего вперёд Рашхана шли его солдаты с оружием Арты и Контина. — У каждого из нас свои тайны, принц. Будь уверен, что он не станет проблемой. — Конечно не станет. Вся Марита слышала, что он сделал у ворот. Говори, кочевник. Король слушает тебя! А старик всё это время пожирал глазами Ашамаэля и лучника-полукровку. «Старый ублюдок, тебя тоже тянет на остроухих? Это какая-то особенность вашего королевского рода?» За время на службе у Сиралиона Ашамаэлю доводилось быть знакомым со многими знатными людьми из Асималии, в том числе и её правителями. У богатых людей всегда полно больных мечтаний, фетишей, но знать пустынь объединяла тяга к старшей расе. При этом часто их тянуло именно к мужчинам, это считалось какой-то экзотикой. Доподлинно не известно, сколько ниматар в действительности становилось любовниками богатых извращенцев и что они за это получали. Об этом, разумеется, ни один из них говорить вслух не станет. — Много столетий, — заговорил Рашхан. — Между нашими народами полыхала вражда. Лилась кровь! Но виноваты ли мы в том, что когда-то поссорились наши предки? Наши народы устали от войны. Я, Рашхан, правитель кочевых племён, от лица всего своего народа предлагаю мир, а взамен приношу эту сделку! «Не припомню, чтобы асималийцы страдали от этой… войны». — Эти воины с далёкого севера стоили мне не малых усилий! В жилах мага и правда течёт кровь ниматар, ужаснее противника в бою мне видеть не доводилось, не уступал ему и сварт, что одним ударом может уложить четверых! — Ашамаэль с окаменевшим лицом смотрел прямо перед собой, надеясь, что этот безумный перфоманс скоро закончится. Взгляд короля постепенно начал стекленеть, ещё чуть-чуть и он будет в руках Ашамаэля. — А меткость второго полукровки вполне сравнима с меткостью чистокровных тэрна. Вместе с ними, я принёс тебе и их оружие. Рашхан широким жестом указал на своих солдат, что несли оружие и вещи Контина и Арты. Сам кочевник тоже держал в руках что-то. Слуги короля приняли подношение. Тем временем из-за трона показалась процессия слуг, несущая сундуки с золотом и украшениями, которым наверняка тысячи лет. Но внимание Ашамаэль приковал юноша, идущий первым. В его руках тускло блестели медные наручи, от одного вида которых внутри всё похолодело. Когда слуга приблизился, показалось, что прошла целая вечность. Оцепеневшие руки не слушались и кочевникам пришлось поднять их силой, чтобы юноша мог застегнуть пылающие браслеты на кистях Ашамаэля. Нить с треском оборвалась, по залу разнёсся еле заметный звон. — Тебе следовало лучше позаботиться о безопасности! — перст короля, словно проснувшегося от пощёчины, буквально сверкал от обилия колец с драгоценными камнями. Он указывал на Контина и Арту, которых так же заковали в кандалы, правда, более традиционные. — Увести их! Сварта помимо обычной охраны сопровождала ещё дюжина воинов. Их увели из тронного зала в коридоры, отделанные белой каменной плиткой. К ним присоединились солдаты в сверкающих латах и огненно-рыжими плюмажами. Лязг их шагов бил по ушам, звуки для Ашамаэля слились в безумную какофонию. Ему стоило немалых сил, чтобы взять себя в руки. Необходимо убедить короля в том, что такие рабы на арене ему не нужны. Возможно, заклинание всё же подействовало, хоть и частично. Воздух пестрящего зелёным и белым сада переполнен влагой и запахом цветов. Солдаты в латах выстроились по контуру каменной площадки, на которых и разметили будущих рабов. Теперь на них смотрели копья королевских гвардейцев. Остальные солдаты рассредоточились на саду. Долгое время Ашамаэль слышал только пение птиц, шум ветра в листве и размеренное дыхание охраны. Ашамаэль не знал, находятся ли они во дворе, или на одном из гигантских балконов дворца, он не помнил, сколько их вели. Двери открылись. Первыми вошли трое гвардейцев, один из них подал знак наружу и вошёл колдун в чёрном. Следом в сопровождении ещё троих солдат появился сам король. Старик был совсем невысок, передвигался уже с большим трудом, хотя Ашамаэль был уверен, что ему не так много лет. Тем не менее, жест правителя властен, гвардейцы расступились перед ним. — Говори, маг, что ты умеешь! — старик изучал Ашамаэля с нездоровым интересом. — Если его величество снимет с меня эти оковы, то я смогу показать, что умею, — Ашамаэль говорил медленно и тихо. В глазах старого мужчины Ашамаэль ожидал увидеть гнев, может быть, страх, но вместо этого в них сверкнуло возбуждение. — Какой чудный боец… — Ты разговариваешь так, словно твоя сила ещё при тебе. Но я сочту твои слова предложением, а не угрозой, — маг перебил своего короля, его голос вздрагивал от раздражения. — Вы двое. Вижу, что вы наёмники. В каких битвах бывали? — Мы всего лишь охраняем караваны и сопровождаем важных особ. Доставить из пункта А в пункт Б, не больше, — голос подал Контин. — А ты? Когда ниматар оказался в таком положении? Ты что, тоже наёмник? Огромная редкость… — Ты верно понял, я наёмник, — Ашамаэль намеренно не смотрел на короля. — И я предлагаю твоему королю сделку. Ведь здесь так принято? Если ты выслушаешь меня, то я расскажу всё, что пожелает король. — Выслушает! — кажется, старик взял себя в руки, и его голос уже звучал более жёстко и уверенно, без странной возбуждённой дрожи. — Вам ни к чему такие рабы, как я. На аренах Асималии вряд ли есть устройства, которые смогут защитить от… Меня. К тому же одарённый магией боец вызовет внимание Дворца, а также и Сиралиона. Я знаю, что великому королю Асималии всё это нипочём, в своих руках он держит все торговые жили севера! Но готов ли ты каждый раз спрашивать себя: «когда обезумеет этот маг на арене»? Вместо этого я предлагаю тебе свою службу, а также службу моих подчинённых. В обмен на нашу свободу. — Почему бы нам просто не усыпить тебя, как бешеного пса? — О, ваш король столько потратил на меня… Кажется, это не похоже на деловой подход, которым так славятся асималийцы. — А эти двое? Они не маги. — Они мои верные соратники. Маг скрестил руки на груди и опустил взгляд на своего короля, безмолвно спрашивая о его решении. Старик задумчиво почёсывал свой второй подбородок и хмурил редкие брови. — Мы ищем смелых бойцов для необычного дела. Но как нам знать, что ты справишься? — Мне придётся признаться, я лгал своему… Хозяину, — взгляды обоих стали внимательнее. — Я чистокровный ниматар, как вы можете и сами видеть. В прошлом боевой маг башни Наалат и участвовал в боях против заамар. Сейчас я не являюсь вассалом Сиралиона и занимаюсь тем, что охочусь на всяческих чудовищ, с которыми человеку справиться не по силам. Возможно, вам даже доводилось слышать обо мне. — Он нам подходит, Джатрад. — Возможно. Но я бы не стал верить ему на слово. Если ты не будешь против, отец, я проверю его… «Будущий правитель Асималии — маг? Любопытно. И, похоже, отец знает. Только судя по кислой физиономии не рад этому». Королю пришлось сделать над собой большое усилие, чтобы согласиться с принцем.***
В повозке с узкими окнами-бойницами их увезли за пределы города, Перед тем как заехать под своды арены, повозка неожиданно остановилось, кто-то резким движением открыл дверь. Мужчина в свободных одеяниях ржавого цвета лихо запрыгнул в темницу, в руках его сверкнул золочёный кинжал. Арта успел сделать движение, чтобы закрыть собой Ашамаэля, но незваный гость попросил дать ему руки. Оковы упали на пол от одного прикосновения лезвия. Когда мужчина удалился, повозка двинулась дальше. Выпустили их уже на жёсткую гальку арены. Клетка с лязгом захлопнулась за спинами. Широкий овал арены окружали жёлтые стены в которых чернели чёрные зёвы, закрытые клетками. Зрительские места под палящим солнцем усеяны солдатами с луками и арбалетами, а на галерее, что возвышалась на противоположном конце арены, где должен был быть король, стоял принц Джатрад. Раскалённый ветер дёргал его за чёрные одеяния. — Сражаетесь до смерти! Если все трое будут стоять на ногах к концу боя, то король Асималии дарует вам честь служить ему. Ваше оружие… — его голос едва долетал до наёмников сквозь горячий ветер. Но был ясно без слов, чего от них ждут. На вытянутых руках Джатрада Ашамаэлю удалось различить свёртки, что он видел во дворце. Похоже, до него ещё предстоит добраться. В то же мгновение боковые клетки начали открываться. Из левого зёва показалось уродливая круглая голова твари, чем напоминающую гиену. Создавалось впечатление, что оскалившаяся пасть рассекает голову на пополам. Пятнистая шерсть росла на грубой оранжевой шкуре клочками, была иссечена длинными шрамами и ожогами. Чудовище своими размерами не уступало боевому скакуну. Оно медленно вышло на арену, прижимая широкие уши к черепу. Из клетки напротив вышла зеркально похожая тварь. Им понадобилось несколько секунд, чтобы заметить незваных гостей. Маленькие блестящие глаза смотрели на троицу. Друг на друга гиены не обращали внимания. — Рассредоточьтесь. Когда они отвлекутся на меня — бегом за оружием! — Ты ненормальный? Как… — Закрой рот, Контин, и делай своё дело! — рявкнул Ашамаэль, не глядя на лучника, и шагнул навстречу врагу. Те медленным шагом приближались к нему. В воздухе замерцал Илу-лаер, взгляды чудовищ сосредоточены на Ашамаэле. Голос становился будто чужим, пел, тянул за собой энергию, воздух рассекли белые полосы. К головам гиен потянулись серебряные нити, соединяя их с пальцами. Два резких движения, гиены с рыком бросились друг на друга. Ашамаэль продолжал вести своё колдовское соло. Наёмники казались ему шумными, неуклюжими и медленным. Они добрались до свёртков. Контин моментально вскинул руку, засвистела стрела. Ашамаэль подхватил её, окутал песнью Мира, заставил свист превратиться в боевой клич. Тварь взвыла от боли, когда раскалённое острие пробило шкуру. Нити лопнули и чудовища во весь опор кинулись к наёмникам. Позади послышался лязг решёток. Джатрад решил, что им слишком просто… Вокруг щёлкали маленькие искры, Илу-лаер в руках Ашамаэля обратилась клетью в форме полусферы. Щит рассёк горячий воздух между Ашамаэлем и наёмниками, обе гиены вгрызлись в невидимую преграду, остановившись лишь в паре метров от своей добычи. Раздался клич Арты, вновь вскрикнула стрела. Молнии взрывались на дымящей шкуре чудовищ. Ашамаэль развернулся в пол оборота, слыша за спиной протяжный рык. Третья гиена была крупнее своих сородичей, но при этом выглядела более жилистой, истощённой. Узкий жгуты мышц перекатывались под уродливой шкурой с каждым её движением, с оскаленной пасти капала жёлтая слюна. В широко распахнутых глазах хищника не было ничего, кроме бесконечного голода. Тварь ринулась на Ашамаэля без раздумий, парой прыжков преодолев расстояние между ними. Ашамаэль вытянул руку навстречу гиене, вспыхнула клеть щита. Тело задрожало от напряжения. Вторую руку он вытянул в сторону щита, который защищал наёмников. Цепи Илу-лаер взрывались каскадом огней, вспыхивали и исчезали в темнеющем воздухе. Взглядом Ашамаэль встретился с Контином. Огромный жёлтые клыки вгрызлись в невидимый щит, клацали практически у самого лица Ашамаэля. Зверь бесновался, окатывая его зловонным дыханием. В следующую секунду он попытался перепрыгнуть через щит, Ашамаэль рывком поднял его над собой, импульс отбросил гиену, но то без задержки снова кинулась к жертве. Уродливая шкура дымилась, узлы мышц, казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Скрежет когтей по песку раздавался прямо в мозгу. Третья тварь явно была умнее своих собратьев, пыталась обойти щит, кружила вокруг, поднимая в воздух пыль, от которой свербило в носу, невыносимо скребло в горле. Ашамаэль глубоко вдохнул, закрыл глаза, сосредоточившись на Илу-лаер вокруг. Она вела его, направляла. Пела ему. Ашамаэль запел вместе с ней. Вспышки молний на щитах стали более заметными, превратились в беспощадные жгучие пики. Он направил их в глаза тварям, в их оскаленные тёмные пасти. Он не слышал истошный вой, разнёсшийся над песком. Но в песню вмешался третий голос. Он был резким, порывистым и грубым. Непрошенный гость ворвался в плетение, попытался перехватить его и направить на две одинокие фигуры, отчаянно боровшиеся за жизнь. Но в нём нет мастерства. Ашамаэль повысил тон, шаг его стал подобен грому барабанов, маршу колонны солдат. Он открыл глаза. Вокруг поднялась песчаная буря. Морда гиены обуглена наполовину. Единственный глаз смотрел на него с яростью и злобой, рваные ноздри широко раздувались, втягивая раскалённый воздух. Но свой взгляд Ашамаэль обратил туда, где было ложе принца. За пеленой песка и колдовских всполохов мерцала Илу-лаер. Не потребовалось никаких усилий, чтобы выхватить её из рук шасар. Достаточно лишь рывка. Перехваченная энергия обратилась в лазурные пики, что дождём обрушились на едва стоящих на ногах гиен. Фигура Джатрада скрылась за облаками песка и пыли. Но повернувшись Ашамаэль увидел перед собой раскрытую пасть своего врага и услышал, как лопнул щит, обдав тело волной боли. Он попытался увернуться от гигантской твари, покатился по песку, слыша, как прошелестели стрела. Обострённый слух уловил даже скрежет песка об наконечник. А когда тварь замешкалась, в её пасть ударил ослепительный луч белого свет, прошибив череп насквозь. Зловонная масса, когда-то бывшая мозгом, хлынула на песок и одежду. Воцарилась тишина. Ашамаэль быстро поднялся на ноги, сквозь увядающие песочные вихри двинулся к наёмникам. Он увидел, как Арта отрубал одной из гиен голову и тут же взобрался на её труп. Когда в ложе показался силуэт Джатрада, сварт продемонстрировал ему боевой трофей. Воздух окончательно очистился от пыли, а Ашамаэль достаточно приблизился к ложе принца, стало видно его бледную физиономию. Его скривленные губы пересекала струйка крови. Ашамаэль сплёл тонкую нить, протянул её через свой голос, и в этот момент его услышала вся арена, полная стражников короля. — Как видишь, мы всё ещё стоим на ногах. В добром здравии ко всему прочему! Ни ударам со спины, ни нечестной игрой нас не взять. Эмоции принца сложно было понять, Ашамаэлю казалось, что сейчас он натравит на них ещё кого-то. В крайнем случае, спустит стражу. Но, похоже, наследник решил сдержать своё слово. Слова его были кратки: — Вы приняты на работу. Все трое. Вас расположат во дворце со всеми удобствами, а завтра я предоставлю вам все подробности вашего задания. — Ооо, слышали? Во дворце! — прошептал Контин. В его глазах и движениях читалось возбуждение, страх, его руки слегка дрожали. Полукровка привык иметь дело с другими людьми, а не чудовищами. Арта хоть и пытался выглядеть невозмутимым булыжником, отбросил от себя голову гиены с некоторым суеверным страхом и теперь с уважением смотрел на Ашамаэля, для которого это была лишь очередная схватка, одна из множества. В отличие от наёмников он сражался с любым врагом, видимым и невидимым, с людьми и чудовищами. Перед тем, как стражники спустились на арену, Ашамаэль увидел у стены третий свёрток. Видимо, Рашхану показалось, что его боевому магу не солидно продаваться без оружия. В тряпье лежал украшенный серебром и зелёными камнями кинжал. Вокруг его ножен намотана кожаная портупея. Несмотря на то, что их приняли на «работу», везли обратно во дворец точно так же, как пленников. А на кистях Ашамаэля снова появились медные браслеты. Что задумал Джатрад всё ещё оставалось загадкой, но и дураку было ясно, что он ведёт какую-то игру отдельно от своего отца.