Встреча которой не было

Странный кошмар, а может, явь. Злые и добрые лица, радость и боль, тоска и надежда — все перемешалось в странном, сюрреалистичном калейдоскопе. Она то падала в бездну, то взлетала к звездам, чтобы снова провалиться в холодную пустоту. В одурманенном болью мозгу всплывали образы, картинки из другой жизни. Что-то она могла узнать, что-то нет. Вот радостный город с уютными, будто вышедшими из сказки домами и дворцами среди воды и зелени, веселые лица на улицах, крик кареглазой девчонки лет семи: «Давай наперегонки!», ее задорный смех. И понимание, что пришло неизвестно откуда: Набу, Тид, мама. Картинка сменилась. Обжигающий, наполненный запахом гари, машинного масла и озона ветер в лицо. Чувства: радость, азарт, скорость, надежда. Мыслей нет, лишь выжженные песок и камень, что несутся навстречу, и мозг как продолжение кара и одновременно окружающего пейзажа, как суперкомпьютер и частица вселенной слитые вместе. И мальчишка лет девяти, летящий между желтым песком и голубым небом, между надеждой и смертью, без страха и сомнений, радуясь ветру в лицо и опасности, и так всю жизнь до конца. Папа. И вновь смена декораций: знакомая полутьма колодца зала Сената, тысячи разумных, чьи взгляды устремлены на нее. Вся гамма чувств в них: от сострадания до злобы, от желания помочь до желания нажиться, от азарта до страха, от сочувствия до безразличия. И тьма, клубящаяся над этим сумраком чувств и желаний. Тьма, что кажется еще непроглядней от луча света, что льется из глубины ее души, из желания защитить родной мир. Но что сможет сделать девочка в свои четырнадцать, одна, среди этой топи чувств, склеенных тьмой. Но она попытается, попытается без шанса на победу, и так всю жизнь до конца! Мама. Снова Набу, зелень травы и синева небес в водной глади, что, низвергаясь водопадами, рассыпается в многоцветии радуг. И любящие взгляды двух людей, что едины в гармонии с Мирозданьем. Но как коротки эти мгновения счастья! Теперь две картинки разрывают ее усталый от боли мозг напополам. Во взгляде карих глаз вечерний город, полный жизни, в свете огней и в деловой суете тысяч и тысяч флаеров. Она сделает все, чтоб он таким и остался. А в других, голубых глазах, другой город. Город, охваченный пожаром войны, наполненный болью и смертью, а среди них — маленькая смелая девчонка-тогрута. И он попробует спасти хотя бы ее. И снова та же тогрута, чуть повзрослевшая, карамельная кожа на белой простыни, в глазах радость и любовь, и слова срываются с его губ: «...я приду к тебе, я буду любить тебя вечно!» Вспышка багряного зарева — как предвестие беды — и ее хрупкий, такой маленький силуэт на фоне заката. Она спускается по бесконечной лестнице, а ему кажется, что она растворяется в красном зареве. Та же лестница, но ее нет, и скоро не станет той, что также любима им. Он отдал им свое сердце без остатка, оставив позади лишь тьму, и также уйдет в зарево. Но огонь того зарева он разожжет сам. Боль! Боль первого и последнего вздоха. «Мама, нет!» Но она лишь грустно улыбается. Она не смогла... Ее бой кончен. Зачем дальше жить? Слова прощания, что встретили их в этом мире: «Люк... Лея...» Она тоже ушла... Навсегда. Боль и обреченность. И черная маска шлема, что навек отсекает его от мира живых. И крик, с которым выплескиваются остатки души: «Падме! Нет!» А под черным доспехом, в израненном теле, в черном угольке, подернутом пеплом, что некогда был сердцем, лишь память и боль, а еще маленький огонек любви, что раздувает теплый ветерок, приходящий по каналу связи. Вновь боль, но с ней приходит радость. И она видит личико новорожденного ребенка с коротенькими наростами лекку и мягкими монтралами, что обрамляют кукольное личико. Женский голос шепчущий: «Наша маленькая. Наша Эника. Где бы ты ни был, Скайрокер, знай, у нас есть доченька». Вновь холод и тьма. Пустые залы Храма джедаев на Корусанте и странный предмет в руке, затянутой в черную перчатку. И снова пустая лестница, что на этот раз ведет, кажется, в звездное небо. Мысль смешанная с печалью, страданием и любовью: «Шпилька, я знаю, ты где-то там. Среди этих звезд. И ждешь меня...», а в неслышном звоне звездных лучей, тихим эхом отзывается: «Да!». Сила струится через предмет и голос возвещает: «Ты достоин! Наконец! Столько лет прошло...» Лея проснулась. «Приснится же такое...» — подумала она, не открывая глаз. Лежать в теплой постели, завернувшись в одеяло и вслушиваясь в легкую вибрацию корпуса корабля, было очень приятно. Тишина и покой, лишь шелест воздуха в воздуховодах системы вентиляции и тихий периодический писк какого-то прибора. «Ничего себе кошмарик! Пираты, повстанцы, имперцы, и все на меня нападают. А главное, кому скажу, ни в жизнь не поверят, приснилось, что я дочка Энакина Скайуокера, который превратился в Дарта Вейдера, а у меня есть еще брат-близнец и сводная сестра, чья мама, Асока Тано, меня спасала! — вспомнила принцесса и грустно подумала: — А жаль...» Повернувшись, чтоб лечь поудобнее, она дернулась и тихонько вскрикнула от боли в спине, точно на том месте, куда пришелся выстрел повстанца. — Лея, с тобой все в порядке? Ты проснулась? — услышала она тихий взволнованный голос Асоки. «Так это был не сон?! Мамочка! Значит, это все правда?!» — удивленно подумала она. И открыв наконец глаза, увидела над собой встревоженное лицо тогруты. — Асока?.. А где мы сейчас? — справившись с замешательством, спросила она. — Это правда, что мой папа... Дарт Вейдер и у меня есть братик и сестричка? — Правда. Светлый ситх Вейдер-Скайуокер, что был Дартом Вейдером, а до того рыцарем-джедаем Энакином Скайуокером — действительно твой отец. А мы сейчас в медицинском секторе его флагмана "Исполнитель", — улыбнувшись, ответила Асока и, развернувшись к двери, крикнула: — Скайрокер, Лея пришла в себя! Иди с дочкой знакомиться! И вызови Энику и Люка. Они сейчас, скорее всего, у Хана и Чубакки, корабль доламывают. И, видя растерянность во взгляде девушки, пояснила: — Я его в коридор выгнала, чтобы он, ситх такой, вечным сопением своей дыхательной системы тебя не разбудил, — и с тревогой в голосе спросила. — Все же, как ты себя чувствуешь? — Хорошо, Асока, только спина чуть ниже правой лопатки болит, когда я поворачиваюсь. Да и вся я какая-то ватная... — прислушавшись к себе, ответила Лея. — Хм, отличное самочувствие, для той, кому три ребра из дюрастила поставили, регенерировали половину печени и правого легкого, а ко всему еще и неделю в бакте купали, — пояснила она. — Все же врачи способны творить чудеса... Обещают, что даже шрамов практически не останется. — Попробовали бы по-другому! — произнес высокий человек в черной броне и шлеме, заходя в помещение. А подойдя к ее постели, наклонившись, нежно погладил рукой в черной холодной перчатке по щеке: — Здравствуй, доченька. — Папа... Бедненький, я... у меня Видение Силы было, кажется... Я все видела. Но все равно я тоже тебя люблю, папа... — разревелась принцесса, прижимаясь лицом к протезу, что заменял ему руку. — Эй, дроид, ты что там делаешь?! Ты зачем к редуктору энергоносителя полез, хочешь мне корабль взорвать? — крикнул новоявленный капитан Флота лорда Вейдера Хан Соло. — ... — возмущенно пискнул в ответ астродроид и продолжил срезать плазменным резаком согнутую полумуфту привода регулятора. — Капитан, Р2 знает что делает. Он уже продул систему аргоном, да и режет в стороне от магистрального трубопровода. И просил передать, что он «королевские яхты чинил, когда тебя не то что в проекте не было, а даже техзадание и технико-экономическое обоснование на тебя еще не выдали», — шипя системой искусственного дыхания, пробасил, отрываясь от ремонта силового щита, лорд Вейдер. — Лучше не лезь под руку, а помоги Люку с гидроцилиндрами шасси. «Ситх, да что это творится! На собственном корабле уже посылать начали!» — подумал кореллианец. За прошедшие две недели он уже, как ему казалось, разучился удивляться чему бы то ни было. Вот и сейчас слова до недавних пор второго человека Империи, главнокомандующего имперской армии и ужасного «Палача Императора», что в данный момент сращивал при помощи диффузионной сварки сверхпроводящие шинопроводы на его "Соколе", вызвали у Хана лишь легкое раздражение. «Да что это в галактике происходит?» — думал он, спускаясь по аппарели главного шлюза и вспоминая события двухнедельной давности. Хаос и сумбур боя после той самоубийственной атаки. Рывок от подбитого корабля, что он каким-то чудом сумел посадить, не угробив их всех. Стрельба в повстанцев, нескольких из которых контрабандист убил. Эти джедаи с их непонятной ему Силой. Если бы он не увидел это своими глазами, то никогда бы не поверил. Хан и представить себе не мог, что выстрел бластера можно отбить световым мечом, но когда в тебя одновременно стреляют, пусть на бегу, несколько десятков человек... А после подоспела помощь от имперцев. Бывший лейтенант имперской армии, даже во время службы не особо надеялся на штурмовиков, а за время работы контрабандистом это слово стало для него синонимом опасности. И вот сейчас они его спасли. Спасли от повстанцев, которых он, конечно, считал чуть чокнутыми идиотами, но точно не врагами. «Я, конечно, тот еще авантюрист, но к людям, что готовы биться головой об стену в надежде победить Империю, точно больше поворачиваться спиной не стану! Спасибо, научен!» — подумал он. Когда бой закончился, его и Чубакку посадили в челнок и вместе с ротой клонов из самого «Кулака Вейдера» отвезли на "Исполнитель", где на сутки заперли в офицерской каюте. И если бы не пара вооруженных штурмовиков у двери и запрет на выход из нее, то, как он подумал, «это могло бы напомнить славные деньки службы Империи». А так кроме трехразовой кормежки заняться было решительно нечем. И так до вечера следующего дня, когда за ним пришли, сказав, что с ним хочет поговорить командующий. Хан Соло отлично понимал, с кем он будет говорить и чем этот разговор может для него закончиться. Особенно если учесть, носителем каких секретов он стал. Но судьба вновь преподнесла ему сюрприз, и не один. Во-первых, кроме Босса, в кабинете присутствовала женщина-тогрута, та самая Асока Тано, для защиты которой их и отправляли. И она как раз и предложила ему вступить в личную гвардию Владыки Вейдера. Который, что стало для Хана шоком, выступил против Императора и готовит захват власти в Империи. Возможно, будь у него выбор, он бы и отказался от сомнительного удовольствия вступить в ряды очередного повстанческого войска, но только альтернативы у теперь уже бывшего контрабандиста не было. «Да и чем ситх не шутит, возможно, потом мне удастся дезертировать. Ну и кораблик за счет милорда починить не помешает!» — в основном для самоуспокоения говорил он себе. И вот на третий день после того разговора, когда он, сняв свежеполученную форму имперского офицера, вместе с Чубаккой чинил корабль, случилась третья неожиданность: на корабль заявились лорд Вейдер с сыном и заявили, что решили в свободное время ему помогать. И если от простого и бесхитростного паренька, каким был Люк, Хан мог ожидать чего-то подобного, то от милорда... Хан иногда просто впадал в ступор когда осознавал, с КЕМ он уже минут пять ругается, обсуждая лучший способ ремонта или замены какого-нибудь агрегата. Но на командующем с сыном список добровольных помощников не закончился. Вот и сейчас из отсека, в который убиралась посадочная опора, торчали две пары ног: самого Люка Скайуокера и еще одного новоявленного имперского офицера Веджа Антиллеса, которого, как говорили, испытывал сам Лорд, гоняя того вокруг "Исполнителя" почти час. А это уже было показателем. «Вот ведь хатт! Никому я не нужен. Там третий будет только мешать. Даже Чубакке моя помощь не нужна, он там юстировкой вектора тяги главных двигателей занят, а дело это долгое, кропотливое, и помощники в нем точно лишние. Дожился, уже и со своего же корабля выжили!» — усмехнулся Соло. И направился на прогулочную палубу медицинской секции. Малявка, как обычно, была там. Она прохаживалась по обзорной галерее любуясь видом космической бездны и россыпями холодных звезд. А Хан не мог отвести взгляда от ее попки, формы которой не могли полностью скрыть даже мешковатые штаны больничной пижамы. С этой смешной малышкой по имени Лея он познакомился четыре дня назад, когда зашел в лазарет навестить Рекса и Коди, а заодно и поздравить их с восстановлением в прежних званиях. В тот день, выйдя из палаты, в которой лежали клоны, он чуть не споткнулся о задумчивую девчонку в белой больничной пижаме. А она больно пихнула его в бок и выдала длинную четырехэтажную тираду на хаттском, да так, что бывший контрабандист аж замер в восхищении. Причем как словесной конструкцией, так и девчушкой. Она оказалась отличной собеседницей и дикой язвой, постоянно старавшейся задеть Хана, который, впрочем, и сам не оставался в долгу. И при этом в ней, что называется, «чувствовалась порода». «Видимо, дочка кого-то из старших офицеров корабля», — определил Соло. И очень похожа на ту девушку из снов, что он видел иногда... — Привет, Принцесса! — весело поприветствовал ее Хан. — Как твое самочувствие? Скучала по мне? — И тебе привет! Вот еще, буду я из-за всяких скучать, — ответила она и показала ему язык. — Раз-ве так ве-дут се-бя юные ле-ди!? — подражая голосу протокольных дроидов, передразнил ее он. — Вот где справедливость в галактике? Я за нее переживаю, а она по мне даже не скучает! — Нет ее, справедливости, ты прав! А за заботу спасибо. Мне действительно намного лучше, — ответила она, представив, как взъелись бы ее наставницы, увидь они ее ведущей себя не так, как подобает принцессе. — Просто не обращай внимания, на меня столько всего обрушилось за последний месяц... Они еще долго просто болтали ни о чем. Лее было очень хорошо с этим молодым офицером, с ним ей не нужно было притворяться, казаться лучше или старше, чем она есть. И пусть у нее теперь была целая новая семья, но этот наглый, любящий изображать показную невоспитанность и прямо-таки бесстыдно раздевающий ее взглядом капитан Соло почему-то заставлял ее сердце тревожно биться, а ее саму все последние дни часами крутиться на обзорной галерее, дожидаясь его. За разговором они и не заметили, как взялись за руки. И когда Хан после очередной своей веселой истории о жизни контрабандистов чуть наклонился и заглянул ей в глаза, Лея, повинуясь какому-то порыву, неумело ткнулась своими губами в его губы. А он, приобняв девушку за талию подарил ей жаркий поцелуй, заставивший принцессу погрузиться в пучину абсолютного восторга, и прижавшись к нему всем телом, и целовать его в ответ. Возможно, что так бы они еще долго простояли, целуя друг друга, но тут на галерее раздались шаги и голоса: — ...образом, я имею определенную поддержку как в высших эшелонах власти Империи, так и среди значительной части военнослужащих, и прочих силовых струк... — вещающий кому-то нечто важное голос лорда Вейдера прервался на полуслове и пару секунд было слышно лишь шипение его дыхательной системы. — Лея, хатт тебя задери! Капитан Соло! Это так ты болеешь, доченька?! «Вот теперь мне точно конец! Интересно, Вейдер меня просто придушит или сначала будет пытать?! Это сколько же у Босса детей?..» — как-то обреченно-отстраненно подумал Хан, глядя на Лорда Вейдера, которого сопровождали коммандер Тано и незнакомый гражданский мужчина средних лет в одежде альдераанского покроя, с аккуратной бородкой и тронутыми сединой волосами. — Значит так вы, Вейдер, можете позаботиться о Лее? Из-за вас бедная девочка чуть не погибла, а теперь ее целует какой-то ваш офицерик! — возмущенно произнес последний. — Вы, Бейл, о ней позаботились не лучше, когда отпустили лететь с теми извращенцами, что учатся в ВАШЕЙ Академии. И не будем забывать, что стреляли в нее именно бунтовщики, которых ВЫ поддерживаете, — холодно ответил лорд и с яростью в голосе добавил: — А этот «офицерик», да еще контрабандист и преступник, без роду и племени, сейчас узнает силу гнева лорда ситха! — Уж чья бы банта мычала, папа Вейдер! — выпалила, заслоняя собой Хана и гордо вскинув голову, принцесса Лея. — Сам, благородный раб с Татуина, в девять лет на королеву Набу запал, а потом вот Асоку... А она тогда была на два месяца меня младше! А ты, вообще, папа Бейл, не лезь не в свое дело! По законам Альдераана я уже могу замуж выходить! И с кем целоваться, я могу решить сама — это мое неотъемлемое право! Оба ее отца, родной и приемный, даже не нашлись, что ответить. Не потому, что не могли, а потому, что любовались их Леей, в этот момент до боли напоминавшей свою мать во время выступлений в Сенате. Столько гордости и величия было в этой невысокой девушке, что даже больничная пижама казалась на ней каким-то необычным церемониальным одеянием. — Скайрокер, Бейл, только попробуйте обидеть Лею и Хана! — вступилась за молодых людей сдерживающая смех Асока. — Иначе тебе, дорогой, придется снова есть свои казенные пайки, а тебе, сенатор Органа, придется заплатить мне за спасение Леи не два, а четыре тортика! «Фух! Вроде удалось разрядить обстановку, а то жалко было бы этого паренька, Хана Соло. Тем более Рекс и Коди о нем хорошо отзывались, да и Чубакка говорит, что он парень нормальный, да еще и из какой-то старой семьи Кореллии», — с облегчением под общий смех подумала Асока. — В общем так, капитан Соло, отправляйтесь производить аварийный ремонт вашего корабля! — приказал Вейдер и уже менее официально добавил: — Мы еще потом поговорим! — Есть отправляться, главнокомандующий, сэр! — отчеканил в ответ тот и поспешил ретироваться. Но уже у выхода с галереи его догнал окрик Босса: «И смотри! Обидишь Лею, тогда не взыщи!» — Так вы говорите, сенатор Органа, что лорд Вейдер, по сообщению новостных агентств Империи, сейчас находится на верфях Куата с инспекционной поездкой? — осведомилась Асока, поигрывая бокалом с набуанским красным урожая 956-ого и любуясь переливами радуг и багрянца в гранях хрусталя. — Очевидно, Император опасается подорвать боевой дух армии и посеять сомнения среди населения Империи. Оттого и использует двойника. Что с учетом того, сколь мало людей видело Милорда без этого шлема, согласитесь, не сложно. Кстати, Альянс также не догадывается о подмене. Как видите, я полностью откровенен с вами. Потому предлагаю тост: «За взаимное доверие!» — произнес Бейл Органа, поднимая бокал с вином и неодобрительно косясь на Вейдера, держащего в руке рюмку виски. — Поддерживаю, — произнес тот, и оглядев собравшихся за столом, печально вздохнул, задержав взгляд на Кеноби, что, как и остальные, пил вино: — А сам говорил, что братом меня считал, и не составишь компанию теперь? — Я бы с радостью, но... — и старый магистр скосил глаза на Ассаж Вентресс, точнее, уже Ассаж Кеноби, что тянула фруктовый сок через трубочку. — Оби, а что сразу я?! — вздохнула она, и, продемонстрировав всем стакан сока, продолжила: — Я бы тоже от чего покрепче не отказалась, но... — и она скосила глаза себе на живот. — Сама не буду и тебе спиваться не дам! — Ладно, за доверие! — сказал Вейдер и, после того, как они чокнулись, залпом выпил содержимое рюмки. Пригубив вино, Бейл Органа, вспомнил, как оказался в этой странной компании, что собралась в медитационной капсуле Вейдера на борту суперразрушителя "Исполнитель". Все началось с пропажи яхты, на которой летела Лея, и посланного на ее поиски корвета под командованием капитана Антиллеса. Потом пришло известие о захвате Леи мандалорским наемником. Потом бой имперцев с повстанцами, в ходе которого пропал Бел Иблис. А три дня назад появился "Тантив -IV", в который его чуть ли не насильно затолкали джедай Оби-Ван Кеноби и бывший сепаратистский генерал Ассаж Вентресс... — Значит, твой, Скайуокер, план начал исполняться? — осведомилась Асока. — Не совсем мой… Но, да, начал! Я думаю, Айсард не сложно было убедить Императора в необходимости замены, ведь возможный выигрыш от привлечения к моим поискам наемников и местного населения Сидиус с его пренебрежительным отношением к неодаренным посчитает слишком незначительным в сравнении с возможными проблемами при раскрытии факта моего предательства. Да и отправить на мои поиски сколько угодно Рук Императора и флотов наличие моего двойника ничуть не помешает, — пояснил всем собравшимся Вейдер-Скайуокер. И, наполнив рюмку, провозгласил тост: — За победу!