Снежный плен

Three Days Grace – I Hate Everything About You Bill © Открыв глаза, я первым делом проверил наличие одноклассника рядом. И когда я увидел его силуэт у костра, улыбка сама собой поползла по моему лицу. И что бы это значило? Почему тут, вдалеке от суеты, находясь на волоске от жизни, мы с ним вдруг стали так близки? Сажусь, Том оборачивается: - Ты вовремя... с добрым утром.- Я улавливаю его легкое, старательно скрытое, смущение. Конечно, ведь вчера мы целовались. Касаюсь пальцами своих губ, все так же молча, разглядываю стесняющегося Трюмпера. Меня это все веселит, и я начинаю сначала тихо, а потом все громче посмеиваться. - Что ты смеешься-то?- Немного обижено, но с улыбкой на губах интересуется Том. - Никогда не думал, что я смогу вогнать тебя в краску...- прекращаю смеяться, Трюмпер хмыкает и снова смотрит мне в глаза: - А я не думал, что мне захочется поцеловать тебя... Он произносит это немного хриплым голосом, а я, ведомый нотками смущения, подаюсь вперед и трусь носом о его нос, глаза в глаза. Том касается моих губ, слегка прикусывает нижнюю, увлажняя ее движением своего языка. Я отвечаю, просовываю язык меж его губ и соприкасаюсь с его плотью, еще мгновение и, наконец-то, наступает поцелуй. Трюмпер укладывает руку у меня на затылке и уверено притягивает к себе. Мурашки по телу. Мой Бог, что же с нами происходит... чувствует ли Том тоже самое... Это жгучее, почти мучительное наслаждение, которое окутывает все мое тело. По-моему, я не делал ничего приятнее этого. Медленный поцелуй лишает воздуха, от чего Том на мгновение отстраняется, заглядывает в мои глаза и вновь припадает к губам. Что ж, я могу только тихо постанывать прямо в его рот, вырывая ответные вздохи услады. - Каулитц...- глаза в глаза,- ты такой проблематичный.- Говорит улыбаясь,- Только ты смог развести меня на подобное... - Я?- Возмущаюсь, толкая одноклассника в плечо,- по-моему, это ты настолько озабоченный, что поднял тему секса. - Я поднял тему, а вот ты поднял... знаешь что?- Он хитро изгибает бровь. - Что же?- Склоняю голову. Том облизывает губы и прислоняется ими к моему уху: - Пластилинового друга...- и отстраняется, довольно смотрит на меня. - Че? Что это такое? - Мой член!- Говорит и срывается на смех.- Ой, Каулитц... только не проси объяснять, умру от смеха. - Ну, объясни!- Смеюсь и обнимаю парня за шею,- Ну, Том, что ты ржешь? - Это наша с Георгом фишка. Вот отгадай загадку: твердый или мягкий, а в руках помять приятно. М? - Пластилин... я так полагаю.- если честно, тупая шутка. - Вот именно, а когда Георгу задали этот вопрос, он ответил: «Так мой член!» Я чуть посмеиваюсь: - Георг тот еще весельчак, да? - Да...- он вздыхает и как-то резко перестает смеяться,- и я скучаю по нему.- Утыкается лбом в мое плечо. - Скоро мы выберемся отсюда, и все встанет на свои места...- теперь вздыхаю я. Вдруг ловлю себя на мысли, что не хочу покидать снежного плена. Он, вроде как, прячет нас ото всех, защищает... Именно снежный плен подарил мне хоть и недолгое, но счастье. Tom © Разве уже может быть что-то так, как раньше? После этого дурацкого снежного плена? Если меня кто-то спросит, я никогда не признаюсь в том, что уже не хочу как раньше. Это уже стало нормой, что подобные мысли влетают в мою голову за считанные секунды, превращая и без того кисельный мозг в болото. Рядом с Биллом я начал многое понимать... например, я сильно удивился, когда меня посетила простая, но невероятно важная мысль: я не знаю за что, я ненавижу Билла. И для меня это было потрясением. Шоком. Это всегда сложно... сложно видеть как твои, уже устоявшиеся представления, рушатся у тебя на глазах. И это полбеды. Оказывается, что все это время ТЫ был не прав. Если не во всем, то во многом. И тогда наступает такой момент, когда жутко хочется оправдать свои поступки. Как бы сказать самому себе: «Эй! Ты нормальный, и ты все сделал верно!» Только маленький молоточек в голове неустанно трезвонит: «Ты полная мразь, Томас Трюмпер! Не оправдывайся». И это трудно принять. И я злился на Билла еще больше, ведь тот, по сути, был прав во всем. А те самые мысли, разрушительные для моего сознания, они все чаще начинали посещать мой мозг. Я ведь и не заметил, как начал переживать за одноклассника, как начал сам к нему тянуться, будто чувствуя, что он не оттолкнет. И не оттолкнет не потому, что я сильней, а потому, что ему так хорошо. Хорошо как и мне. Мысли – тупые гвозди, что влетали в мой череп, вроде бы быстро, но причиняя нереальный дискомфорт. Чувство несправедливости за Каулитца. Разве я хоть раз в жизни задумывался о том, какой он на самом деле? Что чувствует? Чем живет? Ни разу. Больше десятка лет мы варились в одной кастрюле, именуемой школьным коллективом, а я ни разу даже не поблагодарил его хоть за что-то. Я мог только делать больно. И хоть по началу я утешал себя мыслью, что мы с друзьями не делали ему ничего смертельно плохого, но... сейчас-то я понимаю, что я всего лишь пытался оправдать себя. На самом деле мы делали Биллу больно. И я видел эту боль в его глазах. Он словно забитая собака. Но мне было весело, смешно... да, согласитесь, запрятать сумку парня в женском туалете это нереально смешно? Или измазать стул красной краской? Черт, как же мне стыдно. Сейчас, когда он так близко, когда он доверился мне, я больше всего боюсь предать его доверие. И откуда у меня этот страх? Когда он появился? И почему я так много думаю? Раньше в моей голове были лишь две темы для размышлений: бабы и секс с бабами. А с Биллом не так. Я пытаюсь понять его слова, его поступки становятся интересными мне, я сам раскрываюсь перед ним. Даже Георгу я не мог доверить то, что доверил ему... Да, вот бы удивился парень, когда узнал бы, что его друг детства, звезда школы, у которого с бабами никогда не было проблем... не против заняться сексом с парнем. Георг мне точно череп проломит. И я физически смогу ощутить, что значит, когда в черепную коробку гвозди забивают. Это не укладывается в голове... и, честно, я растерян. Я не могу точно сказать, когда это все началось... ну, желание мужчин. Я гнал от себя эти мысли. Забывался с девушками, но сейчас... сейчас рядом Билл... Красивый, нежный, наверно уже давно родной. Он тянется ко мне. Доверяет. Он рядом. Хотя я и причинил ему столько боли... И сейчас, когда мы покидаем наше убежище, я оглядываюсь на опустевшую пещерку... ...это место изменило меня так сильно, что наверно, взгляни я сейчас на себя в зеркало... я не узнаю себя... Дорога предстояла не близкая. Но теперь я уверен, что мы спасемся. Нужно только добраться до домика и переждать там приближающиеся снежные ураганы. Ах, ну да... еще мы обязательно займемся там сексом. Боже, как это глупо звучит!!! Займемся сексом... наверно у меня краснеют щеки сейчас. И далеко не от мороза. Ну, а что такого? Двадцать первый век на дворе... а Билл не против. Об этом никто не узнает и нас никто не застукает. Будем считать это нашим экспериментом. Ну, а что? Через полгода мы окончим школу и разъедемся по городам и университетам... и... кольнуло сердце... я больше не увижу Билла? Bill © А Трюмпер очень красив, когда не строит из себя не пойми что. Особенно когда он о чем-то думает или, когда смущается. Если он погружен в свои мысли, то у него на лбу, ближе к переносице, появляется смешная складочка. И это приводит меня в невероятный восторг. А если Трюмпер смущается, то сразу можно увидеть, как его щечки выделяются на фоне скул красным оттенком. Назовите меня больным, но мне это дико нравится. Я готов вечно смотреть на задумчивого и смущенного Тома. Так, стоп... какая вечность? Зачем нам вечность? Если знаешь, что времени так много, что оно никогда не кончится, то жизнь теряет свои краски. А если каждая минута может стать последней... то все события переживаются намного приятней. Чувство конечности, вот что делает людей счастливыми. А бесконечность... она хороша для одиночества. Мы ушли налегке. А Том отдал мне свою шапку, надел почти силой, потому что, конечно, я упирался и сопротивлялся как мог. Но он сильней... да и целуется неплохо. От этой мысли я нелепо улыбаюсь. Уверен, что нелепо. Сам Трюмпер перевязал голову шарфом, накинул капюшон и скомандовал к выходу. Из вещей он взял только свой рюкзак, в который сложил некоторые мелочи. Все остальное было решено оставить... Мы не знаем, будут ли нас искать тут, но Том высказал такое предположение: если на самом деле будут, то мы должны оставить от себя хоть какой-то след. Да и вдруг кто-то забредет сюда, увидит наши вещи и сообщит куда нужно. Мы решили оставить небольшую записку. Том содрал покрытие моего рюкзака и нацарапал там куском угля: «Том и Билл. Мы выше по склону. Небольшой дом». - Билл, а какую ты любишь музыку?- Он вдруг нарушает нашу тишину, что длится уже не первый час. - Знаешь, я слушаю почти все. А ты?- Подаю руку Тому, который помогает мне взобраться на скользкий выступ. - Последнее, что я слушал, перед тем, как встать на лыжи, были Three Days Grace. - Слушал несколько песен... - Мне очень нравится «I Hate Everything About You»*...- он снова подает мне руку, чтобы практически втащить на высокий обрыв неглубокой ямы. - Ах, ну да...- пытаюсь вспомнить слова песни,- Only when I stop to think about you, I know...** - Only when you stop to think about me, do you know***...- подпевает он, мы оборачиваемся друг к другу и в голос начинаем выть припев: - I hate everything about you... Why do I love you...- глаза в глаза,- You hate everything about me... Why do you love me****....

[*Я ненавижу в тебе абсолютно всё. **Только когда я перестану думать О тебе, я пойму это. ***Только когда ты перестанешь думать Обо мне… Ты знаешь? ****Я ненавижу в тебе абсолютно всё, Так почему я люблю тебя? Ты ненавидишь во мне абсолютно всё, Так почему ты любишь меня? ]

И наш смех, когда припев заканчивается, а Том невероятно круто изображает барабанщика за барабанной установкой. - У тебя хорошо получается... красивый голос...- говорю ему. - Ты был прав... я когда-то мечтал о своей рок группе.- Он улыбается, но его лицо вмиг становится серьезным и он произносит очень важные для меня слова:- Я ненавижу тебя.- Мы останавливаемся. И я не могу не улыбнуться ему: - Потому что понял, что любишь меня?- Я не хочу слышать ответа, поэтому продолжаю идти в заданном направлении. Насколько эта песня подходит нам, кто бы знал? Конечно, я иногда ненавидел Трюмпера, но эта ненависть быстро проходила. А он ненавидел меня всегда, самое странное, что даже не понимал за что... Tom © Его слова... любовь? Почему сердце так сжалось? От чего ему стало тесно во мне? И я стоял не двигаясь несколько секунд. В это время я пытался отказаться от еще одной внезапной и пришедшей совсем некстати, мысли. А вдруг он прав? Вдруг я УЖЕ люблю его? - Трюмпер, ты идешь? - Да...- я не знаю, куда себя деть под его взглядом. Мне кажется, что он все понимает. Хотя, конечно, ничего он не понимает... что тут можно понимать, если ничего подобного нет? Тогда почему так страшно? Это все из-за сложившийся ситуации. Просто он рядом, он очень многое мне дал понять, поэтому я теперь пытаюсь найти в себе все более и более абсурдные вещи. Любовь к нему? Никогда. Влюбиться в ничтожество, о которое все ноги вытирают? Нет, я просто хочу с ним развлечься, потому что тут скучно. Да и глупо было бы упускать такой шанс... Прохожу мимо него. И даже смотреть на него не хочу. Нужно будет ему потом подробно объяснить, что между нами не будет никаких чувств. Мы просто потрахаемся, утолим собственное любопытство. И все. - Я что-то не то сказал? Извини, это просто шутка, я понимаю, что ничего подобного не будет...- он плетется за мной, кое-как поспевая переставлять ноги в высоких сугробах. - Все нормально...- отмахиваюсь я. - Я же вижу, что ты расстроен и напряжен... - Все нормально, я сказал...- и во мне вновь пылает ненависть к этому человеку. Я помню, что я еще несколько часов назад почти принял его. Но сейчас я думаю, что все те мысли это просто обман. Это все из-за того, что я тут с ним наедине. Мы в плену, который шаг за шагом сводит нас с ума. И его эти слова... я в него влюбился? - Том, прости... - Слушай,- оборачиваюсь к нему,- Билл, заткнись! И лучше я тебе сразу скажу: даже не смей тешить себя надеждами о том, что когда мы спасемся, все изменится. Нет, все будет по-прежнему. Я – популярный парень, а ты мальчик для битья. Никаких чувств, ни тут, ни тем более там, НЕ БУДЕТ! Я говорю это в грубой форме, слова сами вылетают из моего рта. Я понимаю, что грублю, хамлю и снова причиняю ему боль, но ненависть к нему сидит глубоко внутри меня. И я не знаю ее причины. - Я даже не думал...- тихо говорит он и отворачивается, продолжая идти по уже знакомой мне тропинке. И я снова видел в его глазах то, что возбуждает во мне вину... тоску, разочарование... ...я неуравновешенный козел... Bill © Начинает смеркаться, когда мы поднимаемся на самую вершину небольшого склона. Мы больше не говорили. И я снова проглотил его слова... почему мне больно? Я ведь на самом деле ни на что не надеялся... или все-таки надеялся? Ну, конечно, я думал о том, что возможно... маловероятно, конечно, но возможно, что мы сможем дружить с Томом, когда выберемся отсюда. Я понимаю, что это глупо, но... я думал, что мы сможем хотя бы здороваться. Слова Трюмпера не отличались особой нежностью, в принципе, как обычно. Он ненавидит меня. И я не удивлюсь, если он на самом деле просто издевается надо мной. Все эти поцелуи, теплые слова, забота... Я всегда считал Тома лучше других. Не знаю, что служило тому причиной: его успех или моя симпатия к нему. Но по сути... чем он отличается от того же Кляйна? Который только и делает, что издевается надо мной. Я будто задыхаюсь. Я совсем не понимаю, что со мной происходит. Я столько всего вытерпел за годы обучения в школе, но сейчас не могу понять, КАК вытерпеть... и почему приходиться терпеть. Что я терплю? Ненависть Трюмпера? Она всегда была, почему я раньше мог с легкостью отстраниться от нее? Почему у меня сейчас не получается закрыться... Что же ты наделал Томас Трюмпер... почему мне кожу жгут не прошенные слезы? - Мы почти пришли.- Оборачиваешься, а я смотрю в твои глаза и снова вижу там тепло. Но теперь мне кажется, что это всего лишь обман. Не может быть в твоих глазах ничего хорошего в мою сторону, даже не пытайся Трюмпер... - Уже темнеет,- преодолевая непрошенный комок слез отвечаю я,- нужно идти быстрей... - Мы успеваем. Дом вон у того леса...-кивает в сторону темной полосы хвойных деревьев. Никакого жилища я пока там не вижу, но продолжаю идти. Но Том не соврал, буквально через пятнадцать минут я увидел небольшой домик на снежном холме. Я счастливо улыбнулся и снова поймал на себе взгляд Тома. Да уж, как он быстро сменил гнев на милость... Теплое помещение быстро расположило к себе. Небольшая гостиная, с камином и диванчиком. Рядом, через стеклянную перегородку стол и несколько шкафчиков, наверно с посудой. Другую сторону дома отгораживает черная, плотная штора. Но туда я загляну позже... Стаскиваю с себя уже прилично надоевший лыжный костюм – куртку, штаны на лямках. Дальше на пол летит свитер. Как же я хочу помыться. Столько дней в одной одежде. Мои волосы похожи на слизней: жирные и воняют. - Там внизу источник...- Том кивает на дверь и снимает с себя свитер вместе с футболкой. Я же оставляю обувь у входа и, собрав свою одежду, складываю ее на низкий стул.- Тут есть полотенце и халаты...- он уходит за штору, но быстро возвращается, отдавая мне банные принадлежности.- Я надеюсь, что ты не будешь против если я помоюсь в одно время с тобой... - Все нормально... Tom © Я был прав, Каулитц очень худой, стройный и... классическое: хочется его накормить. Бледная кожа отдавала приятным, ближе к молочному, цветом. И откуда у парня такие длинные ноги? И я немного застремался... ТАМ-то у него все даже больше, чем у меня... ровный, красивый, наверно очень приятный на ощупь... ТРЮМПЕР! И о чем ты только думаешь? О своем невероятно красивом однокласснике. И меня уже почти не пугают эти мысли. Меня пугает другое – мое отношение к нему. Мы спускаемся в подвал, я зажигаю небольшую керосиновую лампу, освещая углубление в земле. Яма, отделанная камнем, с водой из подземного источника. Честно говоря, я не совсем понимаю почему, но вода там теплая. Сам офигел, когда нашел его. - Я не хотел так грубо...- признаюсь я, когда мы уселись в воде. - Ничего страшного,- он чуть улыбается,- просто... я не умею шутить. Неудачно пошутил, твоя реакция мне понятна...- он дергает плечами, которые совсем немного торчат из воды. - В общем, забыли, ладно? - Без проблем.- Улыбается и осторожно наклоняет голову назад, опуская волосы в воду, даже не подозревая, какой эффект производит таким простым движением. У Билла удивительно красивая, длинная шея. Я ни у одной девушки такой не видел. Я не совру, если сравню ее с лебединой шеей... - А тут есть мыло? Или что-то...- он вырывает меня из своих мыслей. - Вот же я идиот, да... есть. Просто я забыл его взять... - Я могу сам сходить, где оно? - Там,- указываю рукой на тумбочку недалеко от источника.- В первом левом ящичке... С каким же восторгом я разглядываю его пенис, когда Билл вылезает из природной ванны. И этот тип совсем не смущается от моих взглядов, видимо понимает, что я краем сознания завидую его инструменту. Вот же Георг обосрется, когда узнает, что самый большой член в классе у Каулитца... А в следующую секунду я каким-то образом успеваю словить летящего непонятно откуда одноклассника. Он приземляется практически мне на колени, чудом избегая удара лбом о каменный край. - Ты живой?- Я вглядываюсь в его зажмуренные глаза, приходится сесть на колени, чтобы видеть перепуганное лицо. Придерживаю его за плечи, отмечая про себя, что его ноги торчат из источника, он споткнулся?- Билл?- Трясу его. - Да...- открывает глаза. Когда он напуган его глаза чудесным образом увеличиваются в размерах. Этот парень, в принципе, весь какой-то чудесный... - Как умудрился-то?- Убираю с щеки прилипшую прядь волос. Билл поднимает откуда-то из недр воды руку, в которой зажат кусок мыла.- Сходил за мылом?- Чуть улыбаюсь. И просто смотрю в его глаза. Как же мне хочется видеть в них что-то такое... хочется, чтобы его взгляд оставался таким лишь для меня. И вот в моей голове снова появляется куча романтического бреда. Мое настроение меняется снова и снова... - Том...- его шепот. - Да?- Так же тихо, но уже в его губы, шепчу я. - Ты...- его ладонь опускает мыло на камень и ложится на мою щеку, чувствую легкий аромат персика.- Ты... спасибо... - Можно... можно я поцелую тебя? - Ты никогда не спрашиваешь разрешения...- его ладонь скользнула на мой затылок, а в следующую секунду я уже чувствовал тепло льнувших губ. И я отвечал. Так нежно, как только мог, как умею... но мне кажется, что и этого было недостаточно. В моих руках находилось непозволительно роскошное тело. И впервые в жизни я ловлю себя на мысли о том, что не знаю, что делать с этим телом... У меня было столько девушек, а тут парень, да и дело наверно не в этом... Билл обвивает мою шею руками, теперь его теплая кожа еще ближе, чувствую силу его пальцев, которые массируют кожу головы, скользя меж брейдов. Наверно моя ладонь случайно ложится на его округлую попу. Черт, как же он хорош. Везде. Его тело льнет ко мне с невероятным трепетом, отдается мне всем своим существом, одаривая меня грандиозными, по силе и яркости, ощущениями. Отстраняюсь от раскрасневшихся губ, Билл улыбается: - Только давай не сегодня...- его голос,- сегодня я хочу спать... - Ты о сексе?- Не совсем понимаю я. Но зато точно понимаю, что попал в точку. Милые щечки сказочного создания быстро краснеют... - Да... ну, я хочу. Просто так вымотан... - Я понимаю,- киваю,- я сам устал, да и хочется выспаться уже нормально... в тепле и на мягкой кровати. - Тут есть кровать?- Удивленно вскидывает брови. - Да, за шторой. И я по-любому буду спать там. Я не гоню тебя на диван, можешь рядом ложиться... но и ты меня не гони на диван, хорошо? - Нет, я хочу с тобой...- мурлычет он и вновь вбирает в рот мою нижнюю губу. Кусаю его юркий язычок, Билли шикает:- Больно... - Сделай мне больно в ответ...- высовываю свой язык. Каулитц чуть улыбается и приникает к моим губам, ласково покусывая то губы, то язык, вновь завязывая недолгий поцелуй. - Никогда...- его серьезное лицо.- Ты не заслуживаешь... - Я столько боли тебе принес, Билл... Bill © Наверно нет ничего радостней, чем видеть в глазах напротив глубокое чувство сожаления и раскаяния. Томас Трюмпер пал... - Это не главное...- кусаю нижнюю губку. - А что главное? - Что ты рядом. Что сегодня, завтра и вчера ты со мной... У Тома между бровями вновь появляется смешная складочка. Моя любимая фраза, которую он сейчас обдумывает, не настолько проста как кажется. Сегодня – каждый новый день, пусть Том будет моим «сегодня» каждый день. Завтра – любое завтра будет желанным сегодня, которое я бы хотел провести подле него. Вчера – последнее, но самое важное... и каждое вчера, когда-то было завтра, затем сегодня, а дальше становилось собой. В нем все самое главное – воспоминания. Трюмпер, ты мне нужен... Он внезапно утыкается носом в мою шею, крепко прижимая меня к себе, обнимая и говоря что-то мало разборчивое... Tom© Внутри все горит. Я чувствую дурацкое чувство в сердце. Оно никак не могло воспылать к этому человеку. Как бы там ни было, что бы между нами не случилось... нельзя. Я не могу... не могу любить Каулитца!