Эпилог
10 декабря 2013 г. в 13:49
Став Императрицей, Марианна смотрела на себя в зеркало и удивлялась. Как из того ребенка, которым она была, из той смешливой девчонки с тонкими черными косичками и расцарапанными коленками, честной и справедливой без меры, из той, кого на свою беду полюбил бедный Бисмарк, как из нее выросло то чудовище, которым она стала сейчас.
Как из нее выросла лживая женщина, продавшая и мечты, и пусть детскую, но все же любовь ради Цели, в которой не сомневался только Чарльз.
Марианна любила его не так, как положено женщине любить мужчину: он был ее Наставником, он лишил ее глупой девичьей привязанности к Одиссею, он посвятил ее в тайны мироздания, доступные только ему и V.V., он сделал ее особенной, дал ей то, о чем мечтала любая девушка в Империи, а она поддерживала его и родила ему детей – но все это не меняло того, что Чарльз был для нее больше учителем и другом, нежели любимым мужчиной. Ее сердце было отдано найтмерам, машинам. Ради того, чтобы пилотировать их, она однажды и родилась.
Но она продала свое сердце за право сделать себя и Бисмарка (который заслужил, заслужил всей своей жизнью и, казалось, безграничной преданностью) Рыцарями Круга, за обладание гиассом, и за то, о чем пока еще никто не знал, даже V.V., который по собственной глупости наделил ее такой силой – за вечную молодость и бессмертие.
С десяти лет, постоянно вращаясь в кругах аристократов, она научилась главному правилу – всегда, беспрестанно и безостановочно, быть настороже. Не доверять никому, кроме самых-самых близких.
Таких у Марианны было трое: Чарльз, V.V. и Бисмарк.
И вот посмотрите: V.V.,V.V., который поклялся не лгать, который строил лучший мир вместе с братом, V.V., наделивший ее гиассом, V.V., который, как думала Марианна, принял ее, как ту, что тоже хотела лучшего мира, этот старик в мальчишеском обличье спрятал под длинными одеждами автомат и почти убил ее.
Подумать только.
На лестнице было холодно, и ступени упирались в поясницу, но выплескивающаяся кровь немного согревала камень.
А за колонной пряталась маленькая Аня, Аня, хрупкая и беспомощная девчушка. Оказаться в теле такой – сущее проклятие, но выбор у Марианны был не слишком разнообразным: или смерть, или пятилетняя малютка.
Девочка смотрела на нее, не отрывая взгляда, и Марианне стоило только моргнуть, пробуждая гиасс.
Сплетаясь со спутанным сознанием ребенка, Марианна думала о двух вещах.
О том, что теперь она ни за что не променяет найтмеры на что-то другое.
И о том, как Бисмарк будет горевать.
Ни о сыне, ни о дочери она не вспомнила.