Миротворцы

Новая глава. Несколько жестче, чем предыдущие. Однако, я надеюсь на ваши отзывы, дорогие читатели. И критику. Спасибо. Ваш Автор. *** На арене осталось не так уж и много народу. Только самые стойкие. Менее стойкие либо сбежали в лес, искать своих, либо лежали на земле то ли трупами, то ли… Тошнота подкатила к горлу. Я посмотрела на дочь Ареса, пыльную, с царапиной на левой щеке, глубокой довольно. Она улыбалась глазами. Не знаю, как она это делала, но получалось у нее замечательно. Я ухмыльнулась. Бросить Люси? Да никогда! Я спрятала второе лезвие. - Найдем Питера? – предложила я. Девушка, прищурившись, снова согнувшись, так, что горб образовался на спине, оглядела поле. - Да, - кивнула она. – Вот только… Поможем моему непутевому братцу, ладно? Я засмеялась, непроизвольно, вперемешку с хрипами: назвать Артура, лучшего друга Фреда, кстати, где он сам, наш герой?, старосту домика Ареса и, по совместительству, лидера по рукопашному бою и бою на мечах среди всех греков, «непутевым братцем» было неслыханной дерзостью. Но Люси можно. И за спиной, и в глаза. Она чем-то отличалась от всех ее братьев и сестер. Взглядами? Словом, подруга – единственная, кроме Фреда, конечно, к чьему мнению сын Ареса прислушивается. Любит он ее, что ли? Артур и еще несколько трое ребят из разных домиков попали в окружение римлян. Не знаю, что им мешало разойтись по разные стороны. Загадка та еще. С очевидным, в принципе, ответом. Гордость и эта чарующая ненависть, витающая в воздухе, правила, навязанные нам свыше, отцами, матерями, все эти чертовы оковы по рукам и ногам с видимостью того, что все наши действия - наши же желания. Все эти войны – нечто непонятное, нечто грязное, какие-то неведомые существа. Они живые. Живые настолько, что растут. Живые настолько, что думают. Живые настолько, что дышат. Нами. Римляне загнали брата Люси в угол, кольцом. Ему не выбраться. Никакой рукопашный бой не поможет. Ничто. Я посмотрела на подругу. В ее глазах столько уверенности, трещащей по швам, распадающейся на клочки, что я невольно захлебнулась этим холодным отчаяньем, спасительным и дурманящим в столь жаркий день. Она медлила, медлила, потому что ей было страшно. Страх капельками пота покрывал ее лоб. Девушка стерла эти самые капельки неряшливо, тыльной стороной руки, размазав грязь по лицу, оставляя черную полосу. Что-то во мне замерло, задрожало. Я сомневалась в том, что нам нужно туда идти. Сердце рвалось на части, распадалось, а разум говорил о том, что ввязавшись в это, мы сами окажемся в ловушке… Я боялась. Я боялась броситься в омут ради тех, кого толком не знала, даже если эти люди дороги дочери Ареса безмерно. - Люси… Девушка посмотрела на меня. Ей нужна была просто поддержка. Элементарная поддержка. Неудержимый холод. Слова застряли в горле. Медлить, медлить нельзя… Со временем не играют. Я боролась с собой, с самолюбием и адекватным взглядом на ситуацию… Вдохнув, я хотела сказать ей, что нужно позвать на помощь, того же Фреда или Питера. Воздух, обжигающе горячий, застрял внутри. Крик пронзил арену. Кто-то из наших упал на колени перед римлянами, держась за живот. Кто-то… Артур? «Громче!», «Что ты сказала, гречанка?» - в голове зазвенели слова сына Беллоны, опьяненного собственной значимостью и силой от матери. - Хорошо, - кивнула я, смеясь собственной глупости. – Хорошо. Девушка сорвалась с места, хватая меня за руку, таща за собой. Я высвободила свою ладонь из ее хватки. Дочь Ареса непонимающий бросила на меня взгляд. - Я попробую с водой, - сказала я просто. Благодарно кивнув, она побежала к брату. У меня никогда не получалось управлять стихией отца… Позор. Взрослая уже девочка, не первый год в лагере, далеко не первый. Седьмой? Да, кажется. Дочь Посейдона. Самая бесполезная дочь своего отца из всех. Большинство малышей, что сатиры приводят в лагерь, умеют управлять водой, делают все с ней, что им только вздумается, живут ей, а я… Никогда не получалось. Но ведь это не значит, что сейчас не получится, да? Должно же получиться. Иначе их покалечат. Я присела, положив ладони на землю. Горячо… Будем надеяться, мне никто не помешает. Я закрыла глаза, прислушиваясь к тому, что творится внутри. Сердце стучит, сильно-сильно. Глаз предательски дергается. Крики отвлекают. Уши заложило. Кровь медленно разносит панику по организму, заглушая все остальные эмоции. - Папа? – прошептала я. – Папочка? Я никогда у тебя ничего не просила… Пожалуйста, помоги мне. Папа? Я сосредоточилась на себе, на этой крови, разносящей панику, перенося себя в океан. Мысленно рисуя под собой воду. Фонтан, бьющий из рук. Из ладоней. Жара выводила из себя. Я жмурилась с силой, стягивая пальцы в кулак и от досады стуча им по земле, все такой же сухой, все такой же глухой и жестокой. - Папа… Папа, чего тебе стоит, папа? Один раз… - бормотала я. Ребята говорили мне, что руки должны слегка неметь. Но они не немели. Ни капли! Силы покидали меня. Мышцы ныли от предельного напряжения. Замычав, кусая губы по крови, я открыла глаза. В нескольких метрах от меня какой-то урод ударил мечом по спине мою лучшую подругу. Жара окутывала, забирая к себе в плен, голова кружилась, а перед глазами плясали языки красного пламени. Меня лихорадило. Бросало то в холод, то в жар, безжалостно переворачивая, не притормаживая на поворотах, выбивая дух. В какой-то момент мне показалось, что я практически достала воды. На какую-то секунду, я поняла, что под нами текут многочисленные ручьи, как далеко океан и насколько высокие там волны, а почувствовала запах воды, тины, берега. Ощутила приятный ветер, ласково гладящий меня по щекам. Я, не веря, улыбнулась. Вода была рядом. Шум прибоя… Здесь. Здесь… Господи, неужели? Лицо стянуло привычно, как стягивает в морской воде. Я облизнула губы. Соленые… Выходит, осталось совсем чуть-чуть. Я почувствовала, как вода подбирается ко мне, изменяя свое течение, преодолевая сухую почву, она тянулась к моим рукам. А потом какой-то перелом. Вода пошла вниз, обратно. Сердце упало, разбившись, хрустальное. Надежды рухнули к ногам вместе с ним. Дыхание сбилось. Нет. Это нельзя так оставить. Давай, Роуз! Давай! Сосредоточься! Что тебе стоит? Давай! Ты сможешь! Уговаривая себя, я вновь закрыла глаза, напевая про себя какую-то детскую колыбельную. Нет, хватит! Хватит! Я теряю время! И больше ничего. Я поднялась с колен. Люси основательно проигрывала двум парням, на голову выше ее, шире в плечах, злее в улыбке. Она не успевала даже сделать выпад, сделать что-либо, чтобы обезопасить себя. Ее руки дрожали, едва удерживая меч, а в глазах блестели слезы. Мир рушился. Катился к чертям. Злость накатывала. Страх держал в странном напряжении, в странном, необычно приподнятом настроении. Врата царства мертвых приветливо раскрылись предо мной. Знаете, в тот момент мне было все равно, все равно настолько, что… Я развернулась. Я побежала прочь. - Спасибо, папочка, - прошипела я. – Удружил! В голове мелькали мысли, сотни, огнями они горели, сжигали. Надо найти кого-нибудь. Какая-нибудь помощь… Кто-нибудь. Господи, кто-нибудь! Кто-нибудь… Кто-нибудь! - Фред! Генри! Сара! Я вбежала в лес, удаляясь от арены, кричала, что было мочи. Секунды текли предательски быстро. Я считала их, сбиваясь, путаясь, думая только о том, хватит ли Люси и Артуру времени. Хватит ли им продержаться. Я кружила вокруг. И никого. Ни одной живой души. Как назло. Я кричала. Кричала. Голос осип. Паника овладевала мной. - Кто-нибудь! Нужна помощь! Кто-нибудь! Я не узнавала себя. Не слышала собственного голоса. Он превратился в ничто. Предчувствия подстегивали. Я знала, что должно произойти что-то страшное, что-то страшное настолько, что… Огонь и лик незнакомой мне женщины вновь показались на виду. Между деревьев, там, чуть дальше… Загорелись и погасли. Бам! Не обращая на это внимания, я бежала меж сухих сосен. Трава, неестественно жухлая, какая-то слишком мертвая, хрустела под ногами. Я цеплялась за сучья, падала. Нога отзывалась глухой болью. Я поднималась, хватая ртом жаркий воздух, и бежала дальше. Господи, что же такое?.. Я упала в очередной раз, разодрав ладони в кровь, неприятное чувство. Слезы, откуда они только взялись? Я же не плачу. Нет, я же обещала маме не плакать. Откуда? Слезы текли по щекам. Ручейками струились по шее, щекоча, спускались на тяжело вздымающуюся грудь совсем уже маленькими, высохшими капельками. - Ребята! – пробормотала я. Как жалко звучал мой голос. Как жалко. Посмотри на себя, Роуз! Бросила подругу на врагов из Рима. Побежала искать помощь и не нашла. Нет, милая, ты не побежала. Ты сбежала. Тебе же просто страшно. Тебе страшно. Потому что ты ничто. Потому что ты не чета никому здесь. И, в первую очередь, ей. Вина тяжелым грузом рухнула на плечи. Отчаянье сжало горло. Я задохнулась. Неужели все?.. - Кто-нибудь! – истошно проорала я. – Пожалуйста… Мир остановился. Перестал существовать. Лучше бы меня здесь не было! Я сделала только хуже! Я позволила ей!.. Глядя вперед, поддаваясь собственным слабостям, эмоциям, я чувствовала, что тону в проруби. В ледяной проруби. Как в смертных церквях. Точно такой же. Неверующая. - Роузи? Голос, смутно знакомый, вырвал меня из плена отчаянья. Я заморгала глазами усиленно, избавляясь от пелены слез. В паре метрах от меня стоял… я сощурилась. Джонатан. Да, точно, Джонатан! Повинуясь какому-то внезапному порыву, я бросилась ему навстречу. Обняла, прижала к себе крепко-крепко, утыкаясь носом в плечо друга. - Джонатан! – говорила я, запинаясь. Парень улыбался. Я чувствовала его улыбку на губах, видела сквозь полупрозрачную завесу. Светловолосый, светлоглазый, высокий и мускулистый, идеальный сын Юпитера. Наш Джонатан. Боги услышали мои молитвы! - Роуз… - начал он. - Послушай! – оборвала его я. – Мне… Римлянин осторожно гладил меня по растрепанным волосам, ненавязчиво отталкивая от себя. - Нужна твоя помощь. Он мягко заставил меня расцепить объятия и, заглядывая в глаза, все еще придерживая за плечи, произнес спокойным голосом: - Я тоже рад тебе видеть, но… Роуз, там мои браться и сестры. Они слышали твои крики. Они скоро будут здесь. Нам оно надо, скажи мне? - Нет, - машинально ответила я, глядя в его глаза. В голубизне, подернутой солнечной дымкой, таились извинения. Конечно, если кто-нибудь увидит, с его ли стороны, с моей, что мы просто так стоим и общаемся вместо того, чтобы бороться друг с другом не на жизнь, а на смерть, нас объявят предателями. Публично. Я колебалась. Здравый смысл говорил уносить от этой стороны леса ноги, а дорожки слез, быстро сохнущие на солнце, напоминали то, зачем я вообще побежала сюда. - Нет! – я вцепилась в руку Джонатана. Я понимала, что подставляю его, себя. Я прекрасно помнила, как расправляются в Риме с предателями. Публичные унижения… - Люси и Артур сейчас сражаются с римлянами на арене, - сказала я. – Они проигрывают. - Люси? – спросил друг. - Артуру совсем плохо, он не боец. Люси ранена… Римляне их добьют. Я ногтями впилась в кожу сына Юпитера. - Ты хочешь, чтобы я… - Да! – уверенно кивнула я. - Это опасно. - Знаю. - Хорошо. Я отпустила его руку. Не знаю, чего было во мне больше: радости, облегчения или благодарности. Я улыбнулась. Теперь все будет хорошо. Джонатан – волшебник. Он спасет Люси. - Спасибо, - пробормотала я. Я закрыла глаза. Слезы все еще капали. Счастливые. А улыбка блистала. Отчего-то так тепло стало. Так приятно тепло. Парень готов предать свой народ ради своих друзей. Ради меня, Люси, Питера и Сэма. Ради той самой торжественной клятвы. Ради нерушимой дружбы. Тепло разлилось по телу. - Разве может быть иначе, - ответил Джонатан. - Конечно, - прошептала я. – Конечно! Сын Юпитера зашептал что-то на латинском тихо. Я не вслушивалась: не зачем. Все его штучки и способности… Я помню, как они развивались. Как мы, все пятеро, общими усилиями ставили сына Юпитера на ноги. Как мы, в буквальном смысле, вырастили парня до центуриона. И точно. В его руках уже вертелись миниатюрные ураганы, плотные клубки ветра. Маленькие бури, этакие воронки из ниоткуда. Джонатан улыбнулся им, по-отечески. Меня всегда интересовало, какие они на ощупь? Мягкие или такие же опасные и разрушительные, как и тогда, когда сходят с его рук. - Они на арене, - подсказала я. - Мне бы, конечно, самому видеть… Он поднял взгляд в небо, задумчиво, прицениваясь, а потом перевел на меня. Ветер, ощутимые его порывы, разлетелся во все стороны от друга. Ахнув, я машинально сделала шаг назад, выставив руки вперед, словно бы это действительно могло бы помочь сдержать стихию. Он подмигнул мне, улыбаясь, плавно отрываясь от земли, медленно, но уверенно, поднимаясь на воздух. Зачарованная, я смотрела на него. Кто бы мог подумать!.. Еще каких-то два года назад Сэм специально сооружал батуты для тренировок друга. Специально, чтоб тот не упал. Помню, как жмурилась и как ухало сердце, когда он камнем сваливался с десятиметровой высоты. Как проминал батуты до земли и, кажется, так сильно ударялся спиной… Я поежилась. - Ты только аккуратнее, хорошо? – попросила я. Волнение выходило волнами страха, неистовое. Я нервно улыбалась, заламывая пальцы на руках. Хоть бы не упал, хоть бы получилось… - Не волнуйся! - Эй, Джо! С кем это ты там… Незнакомый голос совсем рядом. Предельно рядом. За спиной. Я почувствовала его каждой клеточкой своего тела, вздрогнув. Руки похолодели, а сердце вообще обратилось в кубик льда, ничтожный такой кубик. Угроза. В одном голосе его звучало столько угрозы, что я задохнулась. Кошмар разлился в жилах вместо крови. - Гречанка? Что теперь будет? Совсем рядом. В паре шагов. Прямо за спиной. Господи, руку протянуть… Дыхание. В неподвижном жарком воздухе я слышала дыхание противника. Только его и слышала. Только его и… Я была загнана в угол. В ловушку. Не сбежать. Секунда – и удар сзади. Чуть-чуть. Я развернулась, отпрыгивая назад. Беглый взгляд наверх. Джонатан там, наверху, у самых верхушек сосен. Завис. В руках огромные торнадо. Смотрит на меня. Смотрит с неподдельным ужасом. Я вернулась глазами к римлянину. Я знала его. Да, конечно, брат Сэма! Сын Вулкана! Я попыталась улыбнуться ему. Тщетно. Губы скатывались вниз, дрожа. Я крепче сжала рукоятку меча, уцепилась за него, за край пропасти, самый ненадежный. Раз… И обвалится. Бежать? Бросить Джонатана? Нет, Роуз, не смей! Это ты подставила его. Это ты ответишь за то, что с ним теперь будет. Ноги подкосились. Римляне не прощали предательства. Римляне убивали за предательства. И его теперь убьют. Из-за меня. Его… Истерика схватила за плечи, тряхнув. Дыхание, до того отсутствующее напрочь, заскакало в бешеном ритме, рваное. Я медленно двигалась назад. Миллиметр за миллиметром, вот так. Не подпускай его к себе. Вот. Хорошо. Я смотрела в глаза сыну Вулкана. Карие с примесью дьявольски черного, в них не было ничего, кроме странного наслаждения и злости. Эта смесь, дикая, взрывоопасная, поглощала. Стирала шансы. - Привет, - пробормотала я. – Послушай, я… Мы… Я сочиняла на ходу речь о самом безумном, что только лезло в голову. О том, что мы с сыном Юпитера любим друг друга уже давно, о том, что я здесь случайно, о том, что хочу перейти на сторону Рима. Я приготовилась врать безбожно, вдохновенно, собираясь с силами, пытаясь понять, что я хочу. Что я, черт возьми, хочу?! Чего я жду?! - Предатели! – прошипел парень. Жестокость не победить добротой. Сказки не существует. Ты проиграешь. Проиграешь, Роуз, если будешь медлить… Он ринулся на меня. Прямо на меня. Вздрогнув, я выставила вперед руку с мечом. Мышцы напряглись, опасно, пружиня. Мысли неожиданно затекли по-другому. Развернулись в обратном направлении. Лезвие о лезвие. Удар страшенной силы. Парень зарычал. Его меч давил на мой. Стиснув зубы, я пыталась устоять под этим ударом, сдерживала его, как могла. - Не смей спускаться! – пригрозила я Джонатану. Я знала, что он возмутится. - Люси важнее, - добавила я уже тише. – Делай, что делаешь. А я справлюсь сама. Один на один. Справлюсь. Сын Вулкана неожиданно оторвал свой меч от моего. Быстро перевернул его. Воздух застонал, противно так. Я приготовилась к следующей его атаке, я приготовилась защищаться, защищаться, пока не придумаю, что делать. Пока не пойму, как далеко можно зайти. - И давно вы заодно? – спросил римлянин. - Лет семь, - пожала плечами я. Не было смысла врать. - Так ты одна из старых друзей Джо? – хохотнул он. - Старых? Кривая улыбка обжигала, а злой взгляд, шастающий с головы до ног, отрезвлял. Я внимательно смотрела на его меч. Он просто отвлекает. Заговаривает зубы. Вот парень, словно бы невзначай, отводит лезвие в сторону, говоря мне что-то. Краем глаза я видела, как шевелятся его губы. Слышать не могла. И не надо. Удар! Упав на колени, оказавшись ниже меча, я блокировала его атаку. Я подняла глаза на его лицо. Неясные, заплывшие глаза. Смуглая кожа. В чертах что-то от отца, что-то неуловимое. Грубость? Возможно. Похож на Сэма. Вот только… У Сэма было что-то еще, какая-то странная приятца, которой мой противник был напрочь лишен. Его меч из золота, кажется, еще немного, и перережет мою бронзу. Чего ты ждешь? Чего ты ждешь, Роуз? Выход очевиден. Просто ударь его, Роуз! Ударь прямо в грудь! Дыхание, тяжелое, сбилось. Осознание того, к чему вели мои мысли, усилило дрожь в пальцах. Оружие опасливо зашаталось в руке. Клубок сомнений, страхов и вызовов, эта шкатулка, готовая вспыхнуть при первом же ранении, меня настораживала. Все во мне меня настораживало. Откуда эта злость, милая? Откуда эти огни в глазах? Почему ты думаешь только о том, как убить его? Убить… Это слово зазвенело в ушах. Пустота на сердце пугливо вздрогнула, неожиданно увеличившись, поглощая. Господи, что же я?.. Неожиданный удар. Бам! Жуткая боль в пальцах. Фаланги загорелись огнем. Он ударил мне по руке! По кисти! Мышцы рефлекторно сократились. Пальцы ломило. Я сжалась. Меч вылетел из рук. Брякнулся в метре на землю. Он вернется. Но как скоро?.. Зачарованная, оглушенная внезапной болью, я проследила его полет. Пропала. Я пропала! Безоружная, против сына Вулкана. Мне конец. Джонатану конец… Говорят, смерть в бою – самая лучшая разновидность смерти. Врут. Господи, самая страшная ложь из всех, что я когда-либо слышала. Самая несправедливая смерть. Самая противная. Тошнота подступила к горлу. Горячие слезы брызнули из глаз. Я знала, что сейчас будет. Судорога пронзила все тело. Умереть в бою. Как настоящий герой. Жалость душила. Вот только какой из меня герой?.. Римлянин огромной своей ручищей схватил меня за горло. Тонкая шейка переломилась от его хватки. Хрустнула. Я слышала, как там что-то хрустнуло. Это было единственное, что я слышала. А потом собственный крик. Я не просила отпустить. Я намертво вцепилась в его локоть, оттягивая от себя. Я сопротивлялась. Я задерживала дыхание изо всех сил, но всхлипы, накатывающие все сильнее и сильнее, сбивали с толку, и я вновь задыхалась, чувствуя, как краснею. Жара, нестерпимая, она перешла все границы. Пальцы кололо. Кислорода не было. Я поняла, что вот-вот потеряю сознание. Его пальцы сжимались в кольцо на моей шее неумолимо. Я пыталась убрать руку противника из последних сил. Не выходило. Мои усилия были тщетны. И никакого чуда. Джонатан защищает Люси. Ты должна сама… Я проверила карман. Спасительная ракушка была там. Лежала на самом донышке, невесомая. Руки задрожали. Надежда, яркая вспышка, я уцепилась за нее. Пальцы, немеющие, бесчувственные, не сразу нашли прорезь в одежде. Секунды текли медленно. Словно годы. Мне успело наскучить все происходящее. Наскучить настолько, что я злилась. Злилась на отца, в первую очередь, и на себя, во вторую. Злость, это черное чувство, съедала меня изнутри. Вцепилась в душу мертвой хваткой, пожалуй, даже сильнее моего противника. И боли причиняла не меньше, даруя странную при этом эйфорию. Я не собиралась умирать. Нет! Ни за что! И Джонатану позволить проиграть – роскошь непозволительная. Я ухмыльнулась. И Люси. Никому. Нащупав еле-еле в кармане ракушку, я вытащила ее осторожно. Три раза ударила по ней. Меч выдвинулся, недлинный, что большой плюс в данной ситуации. Дыхание сбилось окончательно. Волна какого-то странного азарта подхватила меня. Я ударила противника в бок. Прямо под ребра. Застонав, он повалился на бок. Замертво. Я ахнула. Пораженная, я смотрела на сына Вулкана. Лежал. Не двигался. Не дышал. Огромная волна вымела меня на берег. На какой-то пустынный берег неизвестного острова. Холодная волна. Цунами. Подхватив, выбросила щепку. Страх, леденящий, сковал меня. Пустота на душе разразилась громом. Молния сверкнула, ударив в сердце. То предательски закололо. Я медленно перевела взгляд на лезвие меча. Кровь на нем, алые капли, поблескивали на солнце. Мое лицо в отражении было грязной смесью меня самой и его крови. Я хотела завизжать. Но сломленный голос выдал лишь протяжный скрип. На душе скребли кошки, раздирая материю своими маленькими коготками на мелкие-мелкие кусочки. Смятение заклокотало внутри. Глаза будто прилипли к его фигуре. Фигуре этого паренька. Мертвого. При всем своем желании, я не могла отвести от него взгляд. В этом было что-то дьявольское. Что-то особенно страшное. В какой-то момент мне показалось, что передо мной лежит Сэм. Таким, беззащитным, римлянин еще больше походил на моего друга. Общие черты ударяли по мне нещадно. Неожиданно сообразив, что будет, я поняла весь ужас этой ситуации. Весь глупый ужас! Я не хотела его убивать. Но… - Мамочки… - прошептала я. Я подползла к парню, заворожено глядя в его стеклянные глаза. И улыбку. Он даже не успел ее стереть. Эта улыбка казалась мне настолько жестокой и настолько… правильной? Все те проклятия, что говорил мне другой римлянин, тот, на арене. Может, я их достойна? Я осторожно коснулась пальцами его щеки. По телу прошла дрожь. Кожа разошлась в некрасивой, рваной ране в области живота. Кровь вытекала из раны. Не оставить. - Роуз, спокойно! Голос сзади. Испугавшись, вздрогнув, я развернулась на коленях, направляя меч на возможного соперника. Сфокусировав взгляд на нем и, наконец, узнав голос, я опустила оружие. Джонатан. Конечно, кто же еще? - Я убила его, - возразила я тихо. Этот шепот отнимал сил многим больше, чем любой крик. - С чего ты взяла? Он аккуратно, обнимая меня, поставил на ноги, тряпичную куклу. От друга пахло ветром. Ветром и дождем. А солнце палило. А мне… Мне… - Он не дышит! - Ты проверяла? Я только что убила человека! - Я не слепая, - покачала головой я. Отчаянье подмывало. И мой воображаемый остров уменьшался в размерах. Волны нападали на берег. - Он жив, Роуз, слышишь? – пробормотал сын Юпитера. - Но я же только что… - Он жив! Джонатан схватил меня за плечи и с силой тряхнул. Я попыталась сосредоточить на нем взгляд, но перед глазами всплывал мертвый брат Сэма. - Роуз, - медленно произнес друг. – Он жив. И будет здоров. Он говорил это уверенно, с давлением. Нервы, волнение, плясали в глазах. Я не понимала, за кого он беспокоился. За меня? - Ты никого не убивала. Ты защищалась. - Я не должна была… - Я все видел. Должна была. Я должна была его?.. Горло все еще чувствовало его пальцы. Я должна была его убить. Конечно. Все же так просто! Я просто должна убивать людей. Истеричная улыбка появлялась на лице. А сердце, перепуганное, успокаивалось. Я с трудом заглянула в глаза Джонатану. Разглядев в них знакомую, спрятанную вдалеке, но все же улыбку, я поняла, что парень не врал. Не веря, я обернулась к убитому. Может, и правда дышит? Я, действительно, не убийца? - Присмотрись. - Ты уверен? Я сосредоточила взгляд на его груди. Чуть-чуть, предательски тяжело, некрасиво красная, от крови красная, она вздымалась. Облегчение накрыло меня с головой. И даже, кажется, солнце улыбнулось. - Абсолютно. Я отнесу его к нашим, - кивнул друг. - А если он расскажет?.. - Он не сможет доказать. - Римлянам не нужны доказательства. - Я тоже римлянин, если что. Я улыбнулась устало: - Ты думаешь, это ничего? - Нет. В конце концов, для него, я просто с тобой разговаривал, - Джонатан пожал плечами. Он бросил взгляд мне за спину, беглый, нервный. - Точно? – засомневалась я. - Да! – с готовностью ответил парень. Мне так хотелось ему поверить… Я дала себе обещание, безмолвное, самое сильное, что буду молиться за него. Нет, не отцу. Юпитеру. Чужому богу. Богу, чей сын - герой. - Люси! – вспомнила я. - Все в порядке. Я разнес арену. Озорные огоньки в его глазах поразили меня до глубины души. Поразили и выбили из коматозного состояния. Я засмеялась. - Разнес арену? – переспросила я. - Ну да, - довольный моей реакцией, подтвердил Джонатан. – А как еще можно было развести этих ребят? - Ты раскидал их воздухом? – догадалась я. - Раскидал – громкое слово. Скорее, равномерно распределил по площадке для игры, - подмигнул мне парень. Чертов!.. Я засмеялась. Джонатан воровато оглянулся. - Мне идти, да? – спросила я. - Да. - Удачи! – выдохнула я. - И еще, Роуз, - Джонатан замялся. – Там наши… придумали одну ловушку. Она уже сработала. - Ловушку? Все внутри сжалось в комок. - Пожар, - одними губами ответил сын Юпитера. - Пожар? – я не верила своим ушам. - У Бункера, да. Иди к побережью. Там безопаснее. Я кивнула, запоздало. Стоп. У Бункера? - Питер, - пробормотала я. Развернулась и побежала в сторону огня.