Альтернативы

Где я? Белоснежные простыни, два ряда кроватей… Кажется, это Больничное крыло. Как я здесь очутилась? Я машинально провожу рукой по волосам, нащупывая высохшие листья и хвоинки. У меня болит всё тело, а особенно низ живота, руки исцарапаны. Я куда-то продиралась сквозь кусты? Ко мне подходит женщина в белом чепце и белом переднике с вышитым красным крестом. Это же Поппи Помфри, я помню её. - Выпей, Долорес, - ласково говорит она и подносит к моему рту стакан с каким-то зельем. – Выпей и поспи. И ни о чём не думай. Я приведу тебя в порядок. На миг мне кажется, что в её тоне сквозит какая-то брезгливая жалость, а потом я, сражённая Зельем сна без сновидений, засыпаю. Когда я проснулась, чувствовала я себя намного лучше. Немного саднило низ живота, но я не обращала на это внимания. Я до сих пор не понимала, как я здесь очутилась. Я заболела? Колдомедик снова подошла ко мне, принесла большую чашку вкусно пахнущего куриного бульона. Только сейчас я поняла, как проголодалась. С удовольствием прихлёбывая горячий бульон, я пыталась, расспросить Поппи, чем я больна. Но она отводила глаза и бормотала, что мне нельзя волноваться. И ещё что-то о том, что Дамблдор хотел, как лучше для меня… Нет, толку от неё не добьёшься! Я уставилась в потолок и принялась собирать кусочки воспоминаний. Итак, меня зовут Долорес Амбридж, мне тридцать пять лет. Я рано поняла, что не просто некрасива, а уродлива, что замужество по любви мне не светит. Меня бы с радостью взяли в какой-нибудь вырождающийся род, я была довольно сильна магически. Но я сама этого не хотела. Знать, что буду просто инкубатором для детишек какого-нибудь аристократического поганца, который в свободное время развлекается с любовницами… Нет уж, благодарю. Я решила посвятить себя работе. Слава Мерлину, в наши дни женщина имеет право работать и делать карьеру. Поступив после Хогвартса в Министерство Магии простым стажером, к тридцати пяти годам я заняла должность помощника Министра Магии. У меня была интересная работа, отдельный кабинет, высокая зарплата, я была в курсе всех важных дел Министерства. Я приходила раньше Министра и уходила позже него. Я наизусть помнила все многочисленные циркуляры и распоряжения Министерства. Корнелиус Фадж был мной доволен. И именно поэтому он и отправил меня в Хогвартс. Чтобы я подрезала крылышки этому очкастому недоразумению – Гарри Поттеру. Этот мальчишка направо и налево рассказывал, Мерлин знает что! Про возрождение Неназываемого (хотя, что такого в имени Волдеморт, что его нельзя произносить? Никогда этого не понимала). Как раз в это время активизировались оборотни, требуя для себя каких-то прав, да остальные магические существа начали высказывать какие-то немыслимые претензии. В это смутное время, да ещё в преддверии перевыборов Министра Магии Поттер со своими бреднями ещё больше дестабилизировал обстановку. Мальчишка и впрямь оказался невоспитанным и грубым. Да и почти все ученики этой школы понятия не имели, как следует разговаривать с преподавателями! Разнузданные, развязные, постоянно устраивающие какие-то дикие выходки. Да и компетентность отдельных преподавателей тоже была не на высоте. Да, я применила к Поттеру довольно жёсткие, даже жестокие методы воздействия, но мальчишку надо было заставить замолчать! Так мне приказал Министр Фадж. Альбус Дамблдор вообще не занимался воспитанием юного поколения! Более того, под руководством директора школы была создана нелегальная организация, целью которой было свержение Министра Магии! Я разоблачила её с помощью добровольцев с факультета Слизерин Попытка арестовать Дамблдора с треском провалилась, он сбежал, а мне пришлось занять пост директора Хогвартса. А потом эта разнузданная троица гриффиндорцев сообщила мне о каком-то секретном оружии Дамблдора, которое якобы где-то зреет, и уже почти готово. Не то чтобы я поверила в это враньё, но на всякий случай решила проверить. А вот что было потом? Я, как не пытаюсь, не могу вспомнить. Я лежу, постепенно погружаясь в какое-то безразличие. Пока я мучительно пыталась собрать мысли, в лазарете появились новые больные. Этот рыжий мальчик Уизли и грязнокровка Грейнджер, и кто- ещё. Помфри всё время суетится возле них, поит их какими-то зельями, машет палочкой, накладывая диагностирующие заклинания. Сколько суеты и шума! А потом к ним приходят посетители во главе с Гарри Поттером, они о чём-то болтают, смеются, мешая мне сосредоточиться. Этот рыжий что-то негромко говорит, кивая в мою сторону, и издаёт какой-то цокающий звук, похожий на стук копыт. От этого звука ужас волной накатывает на меня. Я вскакиваю на постели и дико кричу, срывая голос. Помфри пытается удержать меня, но я вырываюсь, мечусь по постели, пытаясь убежать от чего-то кошмарного, что надвигается на меня и утаскивает в темноту. Когда я в очередной раз очнулась, я решительно потребовала от Помфри зелье для восстановления памяти. Ведь совершенно ясно, что кто-то стёр часть моих воспоминаний! - Долорес, зачем тебе это? – страдальчески вопрошала Поппи. – Да, директор стёр малую часть твоих воспоминаний. Но это для твоего же блага! Директор? Но ведь директор-то я! - Уже нет. Министр Фадж отзывает тебя из школы. Он восстановил в должности профессора Дамблдора, - не дожидаясь вопроса, пояснила колдомедик. - Поппи, принеси мне Зелье памяти! - Нет, Долорес! Ни за что! - Поппи, ты думаешь, мои воспоминания так ужасны? - Да, дорогая. - Поппи, ты помнишь, в школе меня называли Железной Долли? Я всё выдержу. Дамблдор не имеет права лишать меня моих же воспоминаний. Даже для моего же блага! Послушай, Поппи, нельзя навязывать благо насильно. Прошу тебя, я должна знать, что со мной произошло. И колдомедик сдалась. Она пробормотала что-то о том, потихоньку сходит к Северусу за зельем. Мастер зелий пришёл сам. Высокий, весь в чёрном, очень серьёзный. - Мисс Амбридж, я хочу предостеречь вас от столь необдуманного шага, - он пронзительно смотрел на меня своими чёрными глазами. В его взгляде я прочла не только уже знакомую жалость, но и что-то ещё. Какое-то странное мрачное уважение. - Мистер Снейп, лишать ни в чём не повинного человека памяти противозаконно. - Неповинного… - вздохнул он и протянул мне флакон с розовой жидкостью. Я нетерпеливо глотнула. И погрузилась в кошмар… Я всё вспомнила… Стадо кентавров куда-то мчит меня. Потом с размаха швыряют на холодную землю, на колючую пожухлую траву. Грубые руки, сдирающие с меня одежду, мерзкий запах лошадиного и мужского пота, грязные влажные тела… Чей-то вонючий огромный член у меня во рту… Отвратительный вкус спермы … Страшная боль… Влагалище раздирается огромным лошадиным причиндалом… И ещё раз… И ещё… И ещё… Сколько их было, ржущих, оскорбляющих, насилующих, издевающихся над беззащитной жертвой? Я не помню. Я открыла глаза и почувствовала во рту вкус собственной крови от прокушенной губы. Помфри держала наготове Зелье сна без сновидений, Снейп палочкой пытался наложить на меня какое-то успокаивающее заклинание. - Я в порядке… - прохрипела я, чувствуя, что далеко не в порядке. Но я ни за что не покажу им свою боль, своё унижение. - Я тебе всё там залечила, Долорес. Но я не могу сразу определить, слишком мало времени прошло, - шептала мне на ухо Поппи, обняв меня за плечи. – Но если что, я попробую помочь… Хотя Магия может не позволить… О чём она? Я хочу только одного – уйти отсюда как можно скорее! И больше никогда сюда не возвращаться! Но потихоньку уйти не получилось. Мой уход вылился в очередное оскорбление. Я специально выбрала время, когда все эти ужасные дети ужинали в Большом зале, и попыталась незаметно проскользнуть к выходу. Но этот мерзкий полтергейст заметил меня. С криками он погнал меня, избивая тростью и носком, наполненным мелом. Естественно все выскочили посмотреть. И провожали меня оскорбительными криками, улюлюканьем и пожеланиями катиться колбаской. И ни один преподаватель не одернул их и не сделал замечания. Мерлин, неужели мне мало унижений? За что меня так? Я просто выполняла приказы Фаджа! * * * Несколько дней я отлежалась дома, а потом вышла на работу. И тут началось. В коридорах я слышала шепотки и хихиканье за моей спиной, постоянно ловила косые взгляды. Я быстро поняла, что всем стала известна моя постыдная тайна. Откуда? Я не знаю. Но, похоже, все были в курсе самых отвратительных подробностей. Даже Фадж, который раньше постоянно приглашал меня к себе, советуясь по каждому вопросу, так как никто лучше меня не знал всех регламентирующих документов Министерства, перестал общаться со мной. Я в одиночестве сидела в своём кабинете, боясь лишний раз выйти в коридор. Ко мне тоже никто не заходил. Все мои знакомые отвернулись от меня. Только одна моя приятельница Натали Эджкомб из Отдела магического транспорта частенько заглядывала ко мне, пытаясь подбодрить. Её дочь тоже пострадала от этого преступного гриффиндорского трио, и Натали была вне себя от ярости. Мариэтта сейчас лечилась в Мунго, ей с трудом свели россыпь уродующих её прыщей, но пока не могли восстановить её речь. Натали решила перевести дочь в Шармбатон. А через пару недель я почувствовала себя плохо. По утрам накатывала тошнота, часто дико болела голова, стала ныть поясница. Я не дура, я поняла, что значат эти симптомы. Обращаться к Помфри я не хотела, одна мысль, что придётся вернуться в Хогвартс, приводила меня в ужас. Молоденький врач в Мунго осмотрел меня. Он долго накладывал диагностирующие чары, потом вздохнул и сел за стол, задумчиво постукивая себя палочкой по губам. В его глазах я увидела растерянность. - Скажите, мисс Амбридж… Э-э-э…. Вы сами… или… - Меня изнасиловали! – резко ответила я. Этот мальчик залился краской. - Я хочу сделать аборт, - заявила я. В его глазах появилось уже знакомое мне выражение брезгливой жалости. - Э-э-э… Видите ли, мисс Амбридж, это невозможно. У вас нет противопоказаний, вы способны нормально выносить плод. Вы здоровы, ребён… в смысле, это существо тоже развивается нормально. Видите ли, при убийстве волшебного существа врач получит такой магический откат, что вполне может превратиться в сквиба. Да и сама мать, допустившая убийство, может лишиться магии. Поэтому не советую обращаться к каким-нибудь бабкам-акушеркам. Но вы не беспокойтесь, я буду наблюдать за течением беременности, а после родов младенца сразу передадут в колонию кентавров Запретного леса. - У меня его отнимут? - Но вы ведь сами работаете в Министерстве. Вы ведь помните Указ № 509/97 о проживании условно разумных магических существ. И оборотни, и кентавры должны жить исключительно в резервациях… Поверьте, о нём будут заботиться… Я не помню, как вышла из больницы и аппарировала домой. Странно, что меня не расщепило на мелкие кусочки. Это был бы отличный выход из положения… Из моего интересного положения… * * * Несколько дней я не выходила из дома, впав в глубочайшую депрессию. Показательно, что никто с работы не обеспокоился моим отсутствием. Меня навещала одна Натали, разговаривала, заставляла подниматься с кровати, умываться, есть. Меня всё время жутко тошнило, и она потихоньку связалась с Помфри и достала специальные зелья для беременных. Она сказала, что варил их Снейп. Натали терпеливо поила меня снейповскими зельями, и в один прекрасный день я, к её бурной радости, заявила, что страшно хочу есть. А на другой день мне пришло уведомление, что меня уволили с работы за прогулы. Уведомление было подписано лично Фаджем. Этот козёл даже не вызвал меня к себе и не поговорил. Вероятно, он брезговал общаться с женщиной, изнасилованной кентаврами. Вместо этого он в приложенной записке просил меня не забывать об Указе № 509/97. Я вдруг ощутила холодную ярость. Да пикси вас всех подери! Сначала меня лишили воспоминаний, потом права на аборт! Лишили работы! И ещё хотят отнять у меня моего ребёнка! Почему- то я уже не испытывала отвращения при мысли о растущей во мне новой жизни. Раз его убийство лишит меня магии, значит, он имеет право на существование. Гори всё Адским пламенем! Я не хочу больше оставаться в Англии! Натали меня поддержала. - Куда ты хочешь перебраться, Долли? – спросила она. - В Грецию, - почему-то брякнула я. Вероятно, я подсознательно вспомнила о Минотавре, существе, которого родила жена греческого правителя. Там какая-то тёмная история. То ли бык её изнасиловал, то ли она сама отдалась ему. Неважно. Главное, что эта женщина, как и я, понесла от животного. - Греция… - задумчиво протянула Натали, а потом оживилась. – А что, прекрасный выбор. Тепло, солнце, море. Слушай, я разузнаю всё и скажу тебе. Если все мои прежние друзья отвернулись от меня, то совершенно посторонние мне люди приняли во мне горячее участие. Снейп написал своему знакомому старенькому Мастеру зелий Василису Георгиусу, который был на пенсии и жил на острове Каламос. Тот присмотрел для меня маленький домик на берегу моря. Натали достала мне амулет-переводчик с греческого. Кое-какие сбережения у меня были. Через месяц я уже стояла перед крохотным беленьким домиком с красной черепичной крышей и красными же ставнями. В палисаднике росли красные мальвы. Было довольно жарко, слышался стрекот цикад и мягкое шипение волн, накатывающих на берег. На меня снизошёл какой-то небывалый покой и тихая радость. Население острова было малочисленным. Здесь не было Статута секретности, местные немногочисленные маги жили вперемешку с местными же рыбаками, которые прекрасно знали о существовании волшебников. Маглы даже обращались к Василусу за лекарствами, так как аптеки на острове не было. Более того, в роще жили два семейства кентавров, о которых тоже все знали. Как-то через несколько дней после того, как я более-менее устроилась и начала приходить в себя, утром я вышла на крыльцо и остолбенела. Ноги стали ватными, во рту появился противный металлический вкус. Перед моим домом стоял огромный загорелый кентавр с длинными белыми волосами, переходящими в гриву. Я бы метнулась обратно в дом и заперлась бы на все замки, но у меня отнялись ноги. А эта мерзкая тварь вдруг согнула передние ноги и опустилась на колени. - Мы приносим извинения за своих английских родственников, - басом сказал кентавр. – Хотя тому, что они сделали с вами, нет прощения. Мы согласны выплачивать вам виру. - Э-э-э… виру… хорошо… - я была согласна на всё, лишь бы этот ужасный конь ушёл. - Меня зовут Филимон, - он легко вскочил и церемонно поклонился. - Д-д-долорес, - проблеяла я. - Очень приятно. Не буду вам мешать. Кентавр тряхнул гривой и гордо удалился. И каждые несколько дней я стала находить на крыльце свежие фрукты и овощи, домашний хлеб, яйца, козий сыр, кувшины с оливковым маслом, а время от времени освежёванные тушки кроликов. * * * Спустя какое-то время я перестала бояться кентавров, живущих в лесу. Я от них не видела ничего плохого. Я даже несколько раз побывала у них в гостях. Хлоя, жена Филимона, угощала мне вкуснейшей мусакой, запеканкой из баклажан с мясом, их многочисленные ребятишки скакали возле меня, пытаясь вовлечь в свои игры. Роды были ужасны. Всё-таки я рожала не обычного младенца, а жеребёнка. Я помню дикую боль, мои крики, Хлою, которая обтирала мне тело и лицо холодной водой и уговаривала потерпеть. Врача, ни магловского, ни магического в посёлке не было. Его обязанности худо-бедно исполнял зельевар. Он с тревогой начал готовить какие-то инструменты. - Придётся делать кесарево… - бормотал он. А потом я, кажется, потеряла сознание. Когда я очнулась, у меня на груди лежал увесистый живой комочек. Совершенно голый, но чисто вымытый. Хлоя, улыбаясь, смотрела на меня. - Как ты его назовёшь? - Корвин… Наверное… Да, Корвин, - твёрдо сказала я. Корвин вдруг зачмокал, открыл глазки и посмотрел на меня младенческим бессмысленным взглядом. Я разглядела крохотные пальчики с настоящими ноготками, цепляющиеся за мою сорочку. А на маленьких ножках я увидела такие же крохотные, ещё мягкие копытца. Я вдруг ощутила огромную нежность к этому маленькому беззащитному существу и стойкую решимость защищать его от всего мира. Моё сокровище, моя радость, мой сыночек… Я никому тебя не отдам! * * * Когда Корвину исполнился год, я стала по полдня работать у Василиса, помогать по хозяйству, убираться, готовить немудрёный обед. Его домовушка была совсем древняя и не справлялась. Зельевар платил немного, но нам с сынишкой хватало. А остальное время я посвящала своему ребёнку – играла с ним, читала ему, водила гулять, учила колдовать с помощью моей палочки. Ведь он был не просто кентавром, он родился от чистокровной ведьмы и имел магическую силу. Натали написала мне, что Поттер победил Волдеморта. Но мне это было неинтересно, как и всем моим соседям-магам. Какое нам дело до этих английских заморочек! А спустя полгода Натали написала мне, что Поттер внезапно впал в кому и находится в Мунго, врачи не могут понять, что с ним. А Грейнджер внезапно начала терять магическую силу. Кроме того, всё тело у неё покрылось незаживающими язвами. Она тоже лежит в Мунго и не хочет никого видеть. Рон Уизли пьёт по-чёрному. Его уже выгнали из аврорской академии, он начал подрабатывать в магазинчике у своих братьев, но и там не удержался и скатывается всё ниже и ниже. Также она писала, что стадо кентавров, живущих в Запретном лесу, стало стремительно редеть, эти здоровые магические полукони-полулюди начали вымирать от какой-то малоизвестной болезни. В письме Натали сквозила неприкрытая мстительная злая радость. Я покачала головой. Сейчас я бы уже не стала участвовать в том ритуале, который провела моя подруга перед моим отъездом. Тогда, обеспокоенная тем, что её дочке не становится лучше, пылая жаждой мести, Натали вместе со мной провела Обряд Бумеранга *, который должен был сторицей отплатить нашим с ней обидчикам. Для этого она, рискуя своей репутацией, выкрала тёмномагический артефакт в Отделе тайн. Сейчас мне абсолютно наплевать, что стало с Золотым трио, отправившим меня к кентаврам. Я забыла всю свою прежнюю жизнь, всё это стремление лезть по карьерной лестнице, любой ценой заслужить похвалу начальства, все эти тараканьи бега. На этом тихом зелёном греческом островке я обрела покой и тихую радость. Раздаётся цоканье маленьких копыт. - Мамочка! – моё солнышко несётся ко мне со всех четырёх ног и сует мне в руки огромный букет диких розовых гвоздик. – Это тебе, мамочка! И цвет твой любимый! Я нарочно собирал только такие! - Спасибо, мой хороший, - я чмокаю его в растрепанную русую макушку, ощущая мальчишеский запах выгоревших на солнце волос, целую его загорелые исцарапанные ручки. – Розовые гвоздики – вот что мне надо для полного счастья. - Я знал это! – вопит он, а потом заявляет. – Мам, я есть хочу! - Так пойдём, я испекла твой любимый пирог с яйцами. А потом будем пить чай с вареньем, твои любимым, абрикосовым. Он в восторге прыгает вокруг меня и болтает о том, что дядя Филимон обещал научить его делать лук и взять на охоту. Из разросшейся мальвы выглядывает наша трёхцветная «счастливая» кошка Пушистик. Задрав хвост, она подбегает к нам и начинает, мурча, тереться о ноги. Сынишка подхватывает её на руки, прижимает к себе, чмокает в розовый нос, и мы идём в дом есть пирог и пить чай с абрикосовым вареньем. * «Обряд Бумеранга» – я нагло спёрла это из какого-то драббла Киллеров (Kille