Промолчи мое имя.

Белое. Все вокруг такое белое. И холодное. Он проснулся, а вокруг это… Лед, снег, иней и морозные узоры на большом окне. Где-то далеко, словно в другом мире, светит солнце и, издеваясь, бросает яркие лучи на замерзшее царство вокруг юноши, который сжался в комочек на кровати. Холодно. Очень-очень холодно. Руки ничего не чувствуют, кожа на них посинела и начала трескаться. А крови нет… Есть сплошной лед. Он словно изнутри заполнил черноволосого мальчишку, заставив замереть все внутренности и сердце. Но уже все равно. Вчера ушли те, кто обещал быть рядом. Крика в легких больше нет. Парень вытолкнул последние звуки из горла, когда проснулся и увидел свои голубые глаза. А еще белую кожу и льдинки, создающие на теле какой-то узор… Не вовремя появившаяся сила всего лишь взбунтовалась во сне… И уже все равно. Потому что юноша стал монстром. Монстром, который даже не сможет позвать на помощь. 4 декабря. Вечер. Сеульский Университет искусств. Занятия закончились у всех. По коридору идет парень. Невысокий рост, ярко-рыжие волосы, светлая легкая одежда, несмотря на то, что за пределами здания -10, рюкзак, блокнот под мышкой и наушники в ушах. Ничего особенного на первый взгляд. Таких, как он, тут учится десятки. Но было кое-что, что отличало рыжего от остальных: никто никогда не слышал его голос. Вообще, парня звали Ким Минсок. Он был на четвертом курсе, учился на композитора, но занятия в этом университете посещал всего месяц. А все потому, что он до недавнего момента жил в Китае вместе с тетей. Однако обстоятельства подтолкнули его на принятие решения о переезде в Сеул. Прошедший месяц ушел на адаптацию. Однокурсники немного настороженно отнеслись к гению, который редко выступал перед всеми, предпочитая практиковаться в одиночку. Но помимо скрытности было еще кое-что «ненормальное». Минсок был немым. Крайне редкий случай полной афонии. И результат всего этого – блокнот, на котором аккуратным почерком писались фразы и ответы на вопросы преподавателей. Плюс ко всему - парню делали поблажки. И мало кто знал, что некоторые привилегии появились не из-за проблем с голосом, а из-за гениальности. Неподкупная любовь к музыке рождала такую самоотдачу, что любая сочиненная мелодия была гимном чувств. А звуки, которые воспроизводил Минсок за пианино, становились настоящим откровением. Однажды его игру услышал заместитель директора университета. Услышал и был очарован. Не каждый человек может передать эмоции чем-то, помимо слов. Дальше последовало предложение принять участие в Рождественском концерте. Три лучших вокалиста-второкурсника должны будут исполнить лирическую балладу, и необходим музыкант, который исполнил бы аккомпанемент на пианино. Минсок обещал подумать. И сейчас шел давать свое согласие. Согласие на действие, которое должно было изменить его жизнь. Заместитель директора университета, профессор Чжан Менсу, сказал тогда, что Минсок может в любое время прийти к нему в кабинет, чтобы дать ему свое согласие или отказ. Поэтому парень поднялся по ступенькам на третий этаж и пошел по непривычно пустому коридору. Царящая тишина резко контрастировала с обычным хаосом, который царил в этом учебном заведении в дневное время. Звук легких шагов отражался от стен, убегая далеко вперед от их владельца. Рыжий юноша был уверен, что о его приближении уже догадались. Немного било волнение, но Минсок уже давно научился скрывать свои эмоции. Слабость – лишний повод поиздеваться над непохожим на остальных. Однако профессору было явно не до проходящих мимо его кабинета. Это рыжик понял, услышав крики, доносящиеся из-за приоткрытой двери. Парень остановился неподалеку и прислушался: - То есть вы хотите сказать, что какой-то неизвестный «гений» вклинится в наше трио на все готовенькое?! – раздался чей-то резкий и очень недовольный голос какого-то парня. Минсок понял, что говорят о нем. И что не все рады этой затее профессора Чжана. - Ну почему это неизвестный? Вы прекрасно знаете этого юношу, - мягко ответил мужчина. Похоже, он не терял надежды уговорить своих подопечных. - Да? – иронично протянул тот же вокалист. – И кто же этот нахал? - Ким Минсок, - последовал ответ. - Это тот странный старшекурсник? – тихо спросил кто-то еще. Рыжик в коридоре чуть улыбнулся. Парня всегда забавляло мнение остальных касательно его характера. Однако следующая реплика все того же экспрессивного и эмоционального юноши заставила старшего нахмуриться. - Что?! Этот нелюдимый ботаник? Профессор, зачем нам это нечто?! - Он не нечто, - строго прервал очередной всплеск негодования мужчина. – Он такой же человек, как и ты. И то, что ваше дивное высочество Бен Бэкхен является одним из лучших вокалистов нашего университета, еще не дает ему право так отзываться об остальных! Он гениальный пианист! А ты, как бы ни старался, поешь лучше, чем играешь! В этой же песне тебе придется делать и то, и другое! Ты не справишься! - Я справлюсь! – воскликнул тот, кого назвали Бен Бэкхеном. – Не надо меня недооценивать! - Я тебя не недооцениваю, - неожиданно спокойно ответил профессор. – Просто эта песня для меня очень важна. И я не хочу, чтобы из-за твоей прихоти все испортилось! - Тогда спросите мнение других! Чондэ, как ты считаешь, нам нужен кто-то еще? Раздался тихий вздох, а потом чей-то почти безэмоциональный голос произнес: - Мне все равно. Минсок не стал слушать то, что должно было прозвучать дальше. Он просто развернулся и бросился прочь, выронив при этом свой блокнот. Но на тот момент рыжему юноше было глубоко параллельно. Просто на душе внезапно стало так же морозно, как и за окном… …А находящиеся в кабинете профессора Чжана люди вздрогнули от холода и снега, который ворвался в помещение через вдруг распахнувшееся окно… За столиком в кафешке около общежития университета сидело двое. Рыжий юноша спрятал лицо в ладонях и глубоко дышал, стараясь убрать тот холод, который был внутри. Холод, зовущийся грустью. Второй же парень, обладатель пепельно-белых волос и странной татуировки на тыльной стороне левого запястья, смотрел перед собой и все сильнее сжимал руку в кулак. Оба находились в такой позе уже почти пятнадцать минут. Официанты странно поглядывали на поздних посетителей, но подходить не решались. А парни на самом деле просто вели разговор. Минсок был немым, это да. Но его собеседник был слишком необычным, чтобы обращать на подобные мелочи внимание. «Наплюй, - высказался блондин, когда увидел все произошедшее в мыслях своего друга. – Такие люди просто не знают, от чего отказываются». «Вот именно, Хань, вот именно, - вздохнул рыжик. – Они не знают ничего обо мне, однако этот самый Бэкхен позволил себе пройтись по моей личности, опираясь лишь на слухи. Неужели люди так и не научились тому, что окружающие могут быть далеко не такими, какими выглядят на первый взгляд?». «Они никогда этому не научатся, ты же знаешь, Мин, - хмыкнул Хань. - Просто забудь об этой некультурной троице. Они не стоят твоих нервов. Ты так хочешь выступить на этом Рождественском концерте?» «Нет. Я хотел вырваться из этой клетки стереотипов. Надоело слышать шепотки за спиной». «А еще ты хочешь найти обладателя того чудесного голоса!» - даже в мыслях была слышна ирония, которая звучала в этой фразе. Минсок глянул на своего друга сквозь пальцы и смущенно кивнул. Дело в том, что пару недель назад рыжик задержался в университете допоздна и, когда шел по первому этажу, услышал чей-то удивительный голос. Какой-то парень проникновенно пел о своей леди, поражая силой вокальных данных. А еще неприкрытым чувством одиночества, которые сквозило в каждой строчке. Минсок прочитал эту эмоцию моментально, потому что сам наполнял каждую ноту, выходившую из-под его пальцев, подобным вихрем холода. Складывалось впечатление, что поющий о любви никогда ее не знал. Да и любви лишь? Казалось, что тот парень находился в каком-то открытом, но абсолютно пустом и безлюдном пространстве. А вокруг только темное небо, буря и снег. Поэтому песня и создавала такое берущее за душу впечатление. Минсока пробрало до самого сердца. Но узнать, кто пел, рыжий так и не смог. Раздались какие-то шаги, юноша шарахнулся в сторону и выбежал из здания университета. А теперь старался найти обладателя тембра, который стал приходить во снах. Хань рассмеялся и, наконец, разжал кулак. «Я так и знал! А теперь давай что-нибудь закажем. Мы уже изрядно попугали официантов и остальной персонал своими позами», - выдохнул он. Рыжик тоже чуть улыбнулся и кивнул. Пока блондин делал заказ, Минсок вспоминал, как они познакомились. Это произошло в тот роковой день, когда парень проснулся и увидел, что все вокруг покрыл лед. Похороны родителей, которые были за день до этого, дурные сны и пугающие голубые глаза вкупе с почти синей ледяной кожей заставили сначала закричать от ужаса, а потом впасть в полную апатию, переросшую в потерю сознания. Когда Минсок проснулся в следующий раз, холода вокруг уже не было. Комната была незнакомая, а парень, прикорнувший рядом с самим рыжиком (хотя на тот момент еще брюнетом) – пугающе теплым. А татуировка, появившаяся на левом запястье, заставила Кима нахмуриться. Мозг, переставший паниковать, моментально выдал единственное объяснение – парень стал Носителем, человеком, который обладал сверхъестественными способностями. Никто не знал, откуда появились Носители. Одни считали их апостолами Бога, другие - новой расой, третьи – людьми будущего. Были тысячи мнений, но неизменным одно – таких людей опасались. Не говорили ничего в открытую, но все же сторонились. Не осознали еще, что Носители такие же люди, как и они. И теперь носителем стал сам Минсок. «Весело», - пронеслось в голосе. «Что именно?» Юноша вздрогнул и повернулся к незнакомцу. Почему-то он был уверен, что чужой в голос в его голове принадлежал именно шатену. «Кто ты?» Вместо ответа парень с большими глазами вытащил из-под головы руку и повернул ее, показывая татуировку на тыльной стороне запястья. «Ты Носитель?» - поднял брови Минсок. «Да. Телекинез и телепатия, - кивнул незнакомец. – А у тебя теперь лед, холод и мороз. Кстати, меня зовут Лу Хань» «Ким Минсок», - машинально представился брюнет. «Я знаю», - улыбнулся шатен. Хань очень сильно помог новоиспеченному Носителю, обучая самоконтролю, китайскому языку (Минсок улетел из родного города сразу же после похорон родителей), обычаям новой страны, поощрял занятия музыкой… Да и просто был рядом, став единственным другом нелюдимого парня с необычной болезнью, которую так и не смогли вылечить. Месяц назад старший (а у Минсока с Луханом была разница в возрасте – месяц) понял, что нельзя всю жизнь оставаться затворником. Он решил вернуться в Корею, а Хань неожиданно не захотел оставлять друга одного. «Мне, конечно, льстит, что ты такого обо мне мнения, но прекрати витать в облаках. Твой заказ стынет», - ворвался в голову чужой голос. Минсок вздрогнул и открыл глаза. А потом беззвучно рассмеялся впервые за сегодняшний день. Просто потому что внутри все наконец-то успокоилось. На следующий день утром Минсок обнаружил пропажу своего блокнота. Это немного омрачило его настроение, потому что помимо ответов на вопросы окружающих, рыжик использовал его для записи нахлынувших строчек и настроения. Вздохнув, парень оделся, собрал сумку и, захватив новую тетрадь, вышел из комнаты. Хань уже давно встал и куда-то умчался, бурча под нос китайские ругательства. Видимо, в очередной раз проспал. День проходил тихо и спокойно. Однокурсники привычно не обращали внимания, преподаватели старались лишний раз не спрашивать, а знакомая блондинистая макушка не мелькала на горизонте… …ровно до того момента, как начался большой перерыв. Стоило Минсоку сесть за свободный столик в столовой, перед ним тут же появился Хань. «Ты мне нужен, Мин!», - мысль выражала какое-то волнение и яркое предвкушение. Очередная авантюра?.. «Зачем?», - поднял глаза рыжик. «Исин прислал конечный вариант той песни! Я хочу попробовать ее спеть!» Эта фраза заставила Минсока забыть обо всем и позволить Ханю потянуть себя куда-то. Исин – это их общий друг, с которым парни познакомились на одной из улиц Пекина. Минсок услышал шум, потащил блондина за собой, и они наткнулись на компанию «крутых парней», прижавших к стенке милого паренька. Старший пару раз сверкнул льдинками на ладони, и неудавшиеся насильники исчезли в мгновение ока. Паренька звали Чжан Исин. Он приехал в Пекин учиться и заблудился в городе в первый же день. Все трое сдружились. Исин был забавным, частенько подвисал, что-то забывал, был в своем особом мире и предпочитал уединение шумной компании. А еще этот парень являлся обладателем милой ямочки на щеке, талантом к танцам и способностью писать удивительные песни. Именно Исин подтолкнул Минсока к будущему в роли композитора. А когда парни уезжали, обещал написать особенную песню, которая была бы именно их. Китаец сдержал слово. «Куда ты меня ведешь?» - наконец очнулся рыжик, оглядываясь по сторонам. Комната, где обычно репетировал Лухан, была в другой стороне. «Я нашел отличное место с великолепной акустикой и роялем. Мне порядком надоело то фортепьяно с западающими клавишами. Оно тебе не подходит», - Хань уверенно подошел к дверям актового зала и открыл их. На стульях неподалеку от входа расположились трое. Блондин с дерзким взглядом и татуировкой в форме солнца на шее под ухом (оба, и Минсок, и Хань, вздрогнули, узнав Носителя), красноволосый большеглазый юноша и шатен, лицо которого выражало полное безразличие. Все они обернулись на звук открывающейся двери. - Ты кто? – спросил блондин, нахмурившись. Видимо, не заметил Минсока за спиной китайца. Рыжий вздрогнул. Он узнал голос, который далеко не лестно отзывался о нем вчера. А телепат Хань привычно прочитал все мысли и напрягся. - Это столь важно? – хмыкнул он, нарочно говоря с сильным акцентом. – Я всего лишь хочу воспользоваться тем роялем, - парень кивнул на шикарный прозрачный инструмент, стоящий на сцене. - Здесь могут репетировать только участники Рождественского концерта, - мягко произнес красноволосый. - Я попросил разрешения у профессора Чжана, - пожал плечами Хань. – Еще вопросы будут? - Нет, - процедил сквозь зубы Бэкхен и распахнул от удивления глаза, когда из-за спины младшего вышел Минсок. Однако рыжик абсолютно не обратил на него внимания, окинул внешне спокойным взглядом сразу всех троих парней, и направился к сцене. «Ты, правда, спросил разрешения?» «Нет, - мысль была ехидной и яркой. – Забыл? Я никогда и ни у кого не спрашиваю разрешения». «Авантюрист», - улыбнулся старший, бросая у табурета сумку и поднимая крышку рояля. «Я не отрицаю, - хмыкнул Хань, доставая из сумки нотную тетрадь. – Держи, я пока распевку сделаю». Минсок кивнул и принялся изучать ноты, которые вскоре должны были перерасти в мелодию, а Хань прошелся по сцене, согревая связки. Оба парня абсолютно забыли о том, что находятся в актовом зале не одни. «Он написал два варианта текста? – удивился старший. – Зачем?» - Позвонит, спросишь, - отозвался Хань на китайском. «Обязательно», - хмыкнул Минсок и коснулся пальцами клавиш. Музыка привычно приняла в свои эфемерные объятия. Стало так спокойно и легко, что рыжик невольно расправил плечи и улыбнулся. Это то, что нужно, чтобы забыть о вчерашнем неприятном инциденте. Какая разница, что о тебе говорят другие? Главное, что ты знаешь о себе. И что думает вот этот китайский олень, который уже взял в руки текст песни. «За оленя получишь, Баоцзы», - хмыкнул Хань и запел. Для меня ты больше, чем ангел, И я буду всегда защищать тебя. Это волнение похоже на мой первый вход в Эдемский сад. Каждый день Наблюдаю за тобой, думаю о тебе. Ни пылинки, ни перышку Я не позволю и коснуться тебя. Я всегда буду оберегать тебя Своей бесконечной любовью. Когда я ветром приду в твой мир, Словно ангел-хранитель, Всегда буду с тобой, Даже если весь мир отвернется от тебя. Каждый раз, когда тебе больно, Я сотру твои слезы. Пока мы рядом, Вокруг будет Рай.* Как только блондин закончил петь, раздались чьи-то аплодисменты. Минсок резко поднял голову и увидел профессора Чжан. - Потрясающая песня, великолепный голос и удивительный аккомпанемент, - сказал он, подходя ближе. – Кто автор этих стихов? - И стихи, и музыку сочинил один наш друг из Китая, - ответил Хань и поклонился, выражая свою признательность в ответ на теплые слова. - Ты, кажется, Лухан, да? – мужчина взъерошил волосы. – У тебя отличные вокальные данные. Почему я до сих пор ничего о тебе не слышал? Китаец усмехнулся и пожал плечами. - Вы и о Минсоке до недавнего времени ничего не слышали, - заметил он. – Просто у меня были проблемы с корейским и с жизнью в этой стране вообще. Адаптация к новому дому очень сложно мне далась. - Понимаю, - хмыкнул профессор. – Не желаешь принять участие в Рождественском концерте? Хань и Минсок переглянулись. «Соглашайся, идиот», - закатил глаза старший и что-то написал на полях нотной тетради, затем протянул листок мужчине. - «Он согласен», - прочитал тот. – Правда? – взгляд на китайца. - Да, - вздохнул блондин. – Только если Минсок тоже будет участвовать. «Идиот, сейчас не время для благотворительности!», - застонал рыжик и потер лоб. - Я хотел предложить ему выступить сольно, если кое-кто не даст свое согласие… - мужчина обернулся и посмотрел на троицу, которая, оказывается, была здесь все время. – До Кенсу, ты ведь хотел услышать, на что способен «тот странный старшекурсник». Как тебе? Красноволосый парень встал со стула, взошел на сцену, сделал пару шагов в сторону Минсока и, приложив ладонь к груди, неожиданно поклонился. - Я восхищен, - сказал он, выпрямившись. – У тебя огромный талант и удивительная способность проникать своей музыкой прямо в сердце. Это не каждому дано. Я рад, что познакомился с тобой, Минсок-хен. Рыжик печально улыбнулся, взял в руки блокнот, написал на чистом листке несколько слов и передал его Кенсу. - Так ты немой? – выдохнул красноволосый и охнул, прижав пальцы к губам. – Прости. Старший покачал головой, чуть улыбнулся и протянул ему руку. Кенсу чуть поколебался, но потом тоже улыбнулся и пожал чужую ладонь. - Я бы хотел, что бы именно ты сыграл для нашего выступления, - сказал он. Ким вздрогнул и растеряно посмотрел на Бэкхена и еще одного парня. - Они согласны, - заметил его сомнения красноволосый второкурсник. – Не волнуйся об этом. Ты с нами, хен? Перед глазами Минсока пронеслись последние годы его жизни. Страх окружающих. Одиночество. Слезы в подушку. Теплые руки Ханя, гладившие по голове. Тихий голос, обещающий, что все будет хорошо. Новый облик и решение все изменить. Рыжик глубоко вздохнул, на миг прикрыл глаза и кивнул. Да, он с ними. Он согласен. Он готов к изменениям. - Только не обижайте его, - выдал Хань и получил блокнотом по затылку. «Заткнись, идиот», - полыхнул смущением старший. - Хватит называть меня идиотом! – возмутился блондин. – Я, между прочим, о тебе забочусь! «Они и так считают меня странным! Думаешь, будет легче, если они еще и маленьким ребенком меня признают?» - Тебя? Маленьким? Ты себя давно в зеркало видел? – скептически хмыкнул Хань. «Утром!», - сверкнул глазами старший. Эти двое опять забыли, что находятся в актовом зале не одни. И поэтому… - Лухан, ты мысли читаешь, что ли? – выдохнул ошарашенно Бэкхен. Никто и не заметил, что он и Чен подошли ближе. Китаец вздрогнул, пробормотал себе что-то под нос, а потом резко обернулся к Бену и поднял руку, оголяя запястье и показывая всем татуировку. Бэкхен ошарашенно распахнул глаза, а потом прошептал, приложил пальцы к шее: - Свет. - Телекинез и телепатия, - ответил Хань. Минсок вздохнул и заметил, как вздрогнул Кенсу и прикусил губу Чондэ. Вдруг брюнет поднял глаза и столкнулся взглядом со старшим. Рыжик неожиданно утонул. В чужих эмоциях, которые ненадолго появились из-за маски безразличия. В чужих мыслях, которые можно было спокойно читать на коричневой радужке. В чужом одиночестве, которое морщинками залегло у губ и уголков больших глаз. Рыжик неожиданно утонул в Чондэ. И испугавшись этого чувства, отвернулся. …Не заметив, как в груди появилось какое-то тепло, и к этому теплу потянулась чужая замерзшая душа… *Перевод EXO-M - Angel.