A Splitting Of The Mind

Я сбавил ход, перейдя на медленный шаг, и неосознанно теребил свою рубашку, приближаясь к комнате Фрэнка. Мне хотелось ударить кулаком в дверь и распахнуть её настежь, чтобы показать мальчику, что из-за него я слетел с катушек, но я так не сделал. Конечно же, не сделал. Я просто легонько постучал и принялся ждать… Интересно, знал ли Фрэнк, что под дверью стою я, и специально меня игнорировал? Я бы поступил именно так. Наконец я приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Внушительных размеров речь, уже спланированная в голове, моментально испарилась: Фрэнк спал. Разочарование… Я вздохнул и сделал шаг ближе. Мальчик лежал, свернувшись посреди кровати, а одеяло беспорядочно было собрано вокруг него. Он выглядел больным… И я мог сказать насчёт этого только одно. Руки Фрэнка были сложены на животе, а волосы прилипли к вспотевшему лбу, даже несмотря на то, что в комнате было достаточно холодно. Это связано с моими словами и словами Берта? Я слышал, что проблемы эмоциональные вызывают физические. Я виноват в том, что сейчас творится с Фрэнком? Блин. Мне стало плохо, и всё, чего хотелось – это лечь рядом с ним и заключить в объятия. Мне просто хотелось всё исправить, и я ненавидел чувство собственной бесполезности. Несмотря на непреодолимое желание обнять Фрэнка, ещё ближе я не придвинулся. Я не хотел его будить. Около минуты я стоял, глядя на него, и раскаяние в собственных словах пожирало меня изнутри. Как же я себя ненавидел… Всё-таки я вспомнил, что меня дожидается Маркман, и пришлось покинуть комнату, вновь закрыв дверь. На пути я миновал комнату для отдыха, где Рэй и Боб играли в покер. Я бросил быстрый взгляд в сторону Торо: в его руке были три шестёрки. Неплохо… Тем временем оба уже обратили на меня внимание. - Кажется, с Фрэнком что-то неладно, - сообщил я им, - Наверное, заболел… Не проверите потом, как он? Сейчас спит. - Конечно, - участливо кивнул Рэй и покосился на Боба, - ему и утром было нехорошо. - Мы о нём позаботимся, - пообещал и Брайар. Я поблагодарил их и ушёл. Моё беспокойство нисколько не уменьшилось, но я ничего не мог поделать… Я вздохнул и вернулся к Маркман. Удивительно, что доктор до сих пор дожидалась меня около стеклянной двери. Я думал, она пойдёт искать, но вышло, что она поверила мне, когда я пообещал прийти обратно. Никогда бы не подумал, что употреблю слово «доверие» как характеристику наших отношений… - Где ты был? – сразу спросила женщина, как только я поравнялся с ней. - Пытался кое-что исправить… - А… - та понимающе кивнула. Клянусь, мысли читает! Меня слегка бесило то, что я не сказал Фрэнку всего, что собирался. Я не сказал ему, что буду за него бороться. На самом деле эта речь не была какой-то особо поэтичной. Её не разобрали бы на цитаты, она не вошла бы в историю как величайшее признание в любви, но, думаю, для него это имело бы значение. Когда я вернусь из этой ненужной командировки, я всё ему расскажу. Ужасно, что как только я собираюсь устранить неполадки, меня что-то отталкивает прочь. А если Фрэнк проснётся по-прежнему с чувством ненависти ко мне? А если сегодня уже поздно что-либо менять? Чёрт меня побери… Я шумно выдохнул, следуя за Маркман к машине. Кстати, это была офигенная тачка, хоть я и не знал точно, какая… но мне хотелось бы, чтобы она у меня была. Я понятия не имею, как водить и трудно ли это вообще… Садясь на кожаное сиденье, я впервые за долгое время почувствовал, что мое лицо опять болит. Вся левая сторона пульсировала. Да, этот день был поистине ужасен. И за один день я открыл для себя три вещи: за мной шпионят, я слабак в кулачном бою, а также во взрослых романтических отношениях. Теперь я только и думал о том, что будет делать Фрэнк. Я действительно, в самом деле надеялся, что он меня простил. Его было так приятно целовать… Чего бы я только ни отдал, чтобы испытать это снова! Я даже отдал бы эту машину, пусть она и не принадлежит мне. В больнице, по-видимому, ждали. Еще у входа путь нам преградили двое мужчин в черных костюмах. Один медленно пошел впереди, другой следовал по пятам. Раньше я никогда их не видел и не понимал, что им вообще нужно. Кажется, они были кем-то вроде охранников, и это меня взбесило. Я что, убегать собираюсь? Хотя… я знаю, что Маркман все-таки не доверяет мне. Они почему-то показались мне знакомыми. Таких людей я видел в Блустоуне. Вот дерьмо, неужто я на самом деле когда-то собирался сбежать? Ужасный день, чтоб его. Когда мы приблизились к отделению рентгенологии, мое настроение омрачилось окончательно. Я дулся, пока мне делали снимки, но исполнял то, что предполагалось по велению дурацкой машины. Когда она приказала мне вдохнуть и задержать дыхание, я выполнил. Когда приказала выдохнуть и дышать нормально, я тоже подчинился. Не хотелось что-либо портить… Я ненавидел это место и мечтал поехать скорее домой. Ха, как это трогательно – считать своим домом учреждение для душевнобольных. Когда снимки были сделаны, меня отправили вон из кабинета – ждать, сидя на одном из стульев в коридоре. Семеро докторов, вместе с Маркман, столпились вокруг какого-то светлого ящика, и, показывая на него пальцами, яростно что-то обсуждали. Сперва это меня забавляло, но потом вдруг начало пугать. Я вспомнил о своем повреждении мозга – это ли то, чем они так взволнованы? Вот черт! Может, они обнаружили опухоль? А я знал, что она у меня есть! Один из тех мужчин в костюмах стоял на расстоянии нескольких метров от меня. Здоровенный и непоколебимый, он стоял, как в армии, когда главнокомандующий орал ему прямо в лицо. Он пристально смотрел вдаль по коридору, и я все не мог сообразить, с какой целью. Что-то его там интересовало. Около двери. У него был наушник, провод которого прятался под воротником белой рубашки. Отличненько. - Откуда вы? ФБР? - я попытался привлечь его внимание. Ноль эмоций. - ЦРУ? – настаивал я. Без толку. - Тайная служба? – перед этим вопросом пришлось немного подумать. Взгляд мужчины на миг переметнулся на меня, но тут же вновь устремился в никуда. Я вытаращил глаза. - Елки-палки! Тайная служба? Тут что, президент, что ли? - Нет, сэр, - коротко ответил мужчина. - Как жаль… а я уже надеялся встретить президента, - моя заинтересованность сошла на нет. Охранник дико уставился на меня. Я смутился – в чем дело-то? Что странного в том, чтобы хотеть увидеть президента? - Чего я такого сказал? - Господи Боже, - мужчина покачал головой, что было воспринято мной как знак недоверия, и опять вперился взглядом в пустоту. Я нахмурился. Ненавижу, когда люди что-то скрывают, тем более незнакомцы. Встав рядом с охранником, я повторил свой вопрос. - Ничего, сэр. Я неодобрительно кашлянул и пошел прочь, к уборной. А затем захлопнул дверь, и, прислонившись спиной к стене, съехал по ней и сел на пол. В животе завязывался узел беспокойства: я боялся, что со снимком «не того». Маркман никогда не тратила на это много времени. И семерых докторов никогда не было… Я застонал и принял неверное решение взглянуть на себя в зеркало. Мое красивое лицо было обезображено. Разбитая щека и синяк под глазом делали из меня монстра. Было еще несколько не замеченных мною прежде царапин. Рассеченная губа тоже была куда хуже, чем до этого… Потрогав синеву вокруг глаза, я сморщился. Хорошо хоть, все не очень распухло, а то не хотелось бы походить на рыбу-иглобрюха. Ужасный, ужаснейший день. Скорее бы он закончился. Я попытался смыть запекшуюся кровь, которую оставили медсестры на моем лице. Но было слишком больно прикасаться к нему, и пришлось прекратить. Оторвав кусок бумажной салфетки, я вытер руки и выбросил салфетку в мусорную корзину… и тут же заметил в этой корзине сложенную пополам газету. Мои глаза загорелись на секунду: я умирал, думая о том, что же происходит в реальном мире… в учреждении читать газеты нам не разрешалось. Расстелив ее на полу, я уставился на первый же попавшийся заголовок. «Баллато защищает старшего сына». Под заголовком была размещена фотография Линдси, адвоката, и занимала сия фотография всю страницу. Здесь женщина выглядела серьезно, и стояла она рядом с мужчиной, который показался мне необыкновенно знакомым. Я быстро перевернул лист, чтобы посмотреть, есть ли продолжение, но, как только я начал читать, в дверь постучала Маркман. Я так и не понял, о чем статья. - Секунду, - крикнул я. Маркман убила бы меня, если бы застала за чтением газеты. Вырвав страницу, я запихал ее в карман джинсов, а саму газету швырнул обратно в корзину и сверху набросал салфеток. Никто ни о чем не догадается. Я открыл дверь и нос к носу столкнулся с Маркман, тут же вручившей мне специальную одежду, которую надевают, делая рентген. - Надень это снова, пожалуйста, - каким-то неестественно звучащим голосом попросила она. - Дополнительные снимки? – поинтересовался я, зная, что так оно и есть. Что-то не в порядке. - Дополнительные снимки… Она чуть не плакала. *** К обеду мы вернулись в Блустоун. Маркман не сказала ни слова с того инцидента в уборной. Пока мы ехали, с каждой минутой молчания узел в моем животе стягивался все крепче, вызывая боль. Доктор даже на меня не смотрела… И теперь уже я хотел заплакать, мучаясь от волнения. А я ведь знал, что в моей голове что-то… не очень хорошее. И дело не только в паранойе. Это было что-то реальное. Маркман не проводила меня внутрь, приказав одному из охранников сделать это, записав мое имя в приемной. Наконец очутившись дома, я поплелся в кафетерий. Не потому, что был голоден, а потому что знал - сейчас там собрались все. Непривычно для себя я взял суп и медленно опустился за свой стол. На меня все таращились. А как же – я ведь идиот, которого отколошматили этим утром. С трудом залив в себя две ложки тепловатой зеленой массы, я бросил есть. Фрэнка в кафетерии не наблюдалось, зато наблюдались Боб и Рэй, и я принял решение сесть к ним. За чужим столом я до этого никогда не сидел, но сейчас сделал это только потому, что хотел получить новости о Фрэнке. - Добрый вечер, Джерард, - поздоровался Боб. - Как Фрэнк? – я проигнорировал формальности, мне было неудобно сидеть за тем столом, хотелось скорее уйти. - Ты был прав, - отозвался Рэй. Ну, естественно. Я знаю все. - Фрэнк заболел. - Но все же, он в порядке? – я и это знал. - Ну он не умирает, если ты это имеешь в виду. Я нахмурился. Не смешно шутить насчет смерти. Вообще. Даже не тогда, когда вы сами кого-то убили, а вообще. Не поблагодарив психов, я поднялся из-за стола. Я беспокоился за Фрэнка… Раньше у меня не было друга, за которого я бы мог волноваться. И несмотря на то, что сейчас мы друзьями не являлись, я все равно чувствовал, что имею право беспокоиться. Вернувшись в свою комнату, я лег на кровать. Голова раскалывалась, и я хотел лишь закрыть глаза и дождаться, пока этот день наконец закончится. Некоторое время я пытался заставить себя встать и найти Фрэнка, но заснул прежде, чем принял решение. Четыре часа спустя я очнулся, да и то из-за того, что дико болела левая сторона лица. Черт бы тебя побрал, Берт. Надеюсь, когда-нибудь я сломаю тебе челюсть! Если не получится, я попробую еще раз. Сколько-то я лежал в темноте, закрыв глаза и пытаясь снова заснуть. Теперь я не мог решить, стоит ли отправиться на пост и попросить обезболивающее. Я хотел, но еще хуже для меня было бы то, что кто-то узнает о моей боязни боли. Я могу только представлять, какой стыд и какую боль каждый день терпит Фрэнк! По сравнению с этим мои проблемы – ничто. Прошел еще час, и терпеть дальше стало невыносимо. Я прошел к двери и открыл ее, часто моргая и щурясь от яркого света. Странно, ночью обычно свет выключают… Я простоял в дверях ровно две минуты, и затем в коридоре нарисовался Бен, несущий полотенца и таз. - Что случилось? – сразу поинтересовался он. Вот почему я люблю Бена. Любой другой сразу приказал бы отправляться в постель, а этот всегда давал шанс объяснить, в чем дело. - Не могу заснуть, - ответил я, неосознанно прикасаясь к разбитому лицу. - О, конечно. Доктор Маркман прописала тебе парочку анальгетиков. Будешь принимать? Я кивнул, чувствуя необычайное облегчение. - Сейчас я занят, так что подожди пару минуточек, ладно? – и Бен направился дальше, не дожидаясь ответа. Было пятнадцать минут третьего ночи. Что охранник сейчас делает? Я чересчур любопытный. Мне интересно все, происходящее в этом Богом забытом месте, что помогает мне проживать день за днем. Я направился туда, откуда пришел Бен, и, заворачивая за угол, заметил, что в душевой горит свет, а дверь комнаты Фрэнка распахнута. Внутри что-то сжалось, и я ускорил шаг. Да, Фрэнк был у себя, он сидел, скорчившись на полу, и его рвало. Моего присутствия он не заметил, да и я никак себя не обнаруживал… На нем были только боксеры и простая черная футболка, и таким я видел его впервые, если не считать того происшествия в душевой. Оттуда, где я стоял, я углядел, что одежда и волосы прилипли к телу мальчика из-за невероятного количества пота; беднягу трясло в лихорадке. Я так и стоял в дверях, пока он не прекратил блевать, и уже собирался было войти, но внезапно появившийся Бен толкнул меня локтем. Я покосился на него – охранник выглядел удрученно, но его вид также говорил о том, что мне пора бы было отправляться в свою комнату. Он что, думает, что я оставлю Фрэнка? Ни за что. В руках Бена я заприметил бутылку воды и два чистых полотенца. Взяв все это, я пошел к мальчику, и, сев перед ним, подал ему воду. Тот неохотно принял «дар» и сделал несколько больших глотков. - Я не хочу, чтобы ты был здесь, - обхватив себя руками, он поставил воду на пол. - А я не ухожу, - не, ни за что, приятель. Фрэнк исподлобья взглянул на меня. Он уже собирался было что-то сказать, но вдруг зажал рот рукой и пополз к тазику, но слишком медленно: его опять вырвало той водой, которую я дал ему. Я подтолкнул таз ближе, чувствуя искреннее сожаление. Затем я намочил под краном полотенце и дал мальчику, чтобы он вытер руки. Другим полотенцем я осторожно вытер его лицо… Фрэнк тихо сидел, даже не пытаясь меня остановить, только тупо смотрел. Я стал вытирать и его самого, но остановился, дотронувшись до его колена. Мы оба громко сглотнули, и я быстро отдал полотенце. Мальчик взял; щеки его пылали огнем, и не только от лихорадки. - Не хочу, чтобы ты видел меня таким, - прошептал он. - Я не лучше, - я показал на свое лицо. Легонько улыбнувшись, он стал вытирать футболку. Покосившись на дверь, я обрадовался: Бена не было. Собрав все силы, я встал, и, протянув к Фрэнку руку, начал гладить его по щеке самыми кончиками пальцев. Тот не шелохнулся. - Ты на самом деле не видишь, что ты прекрасен, не так ли? Да, именно это я и имел в виду. И ни в чем в своей жизни я не был более уверен. Но, в конце концов, Фрэнк оттолкнул мою руку и отпрянул. - Фрэнк… - Я не вижу, Джерард. Ты не поймешь. - Почему? Фрэнк посмотрел на дверь: никого не было. Тогда он немного приблизился и шепнул: - Я не заслуживаю. - Фигня, - понизив голос, ответил я. Мальчик покачал головой и отвернулся, закрыв ладонями лицо. Воцарилась неловкая тишина, и я знал, что Фрэнк ждет моего ухода. Но я не хотел уходить: я был здесь, чтобы показать – я остаюсь. Я пытался показать, что я не оставлю его, как делали другие. Я пытался показать, что не буду использовать его. - Я готов бороться за тебя. Фрэнк никак не отреагировал, но я знал, что он все слышал. Я тихонько вздохнул и переменил тему. - Ты расстроен из-за того, что сказал Берт? - Нет. - Врешь. - Не вру. Зачем расстраиваться, когда тебе говорят правду? – он избегал моего взгляда. - Что?! Да Берт урод! - Нет. Все правда, я грязен. Он это видит. И это не просто в моей голове, я не могу очиститься. Не могу. Мальчик сжал кулаки и сморщился, пытаясь справиться с приступами гнева. Как мне хотелось просто держать его в объятиях! Но, как бы я ни пытался прекратить его самоистязание, мои попытки в любом случае оказались бы провальными. - Ненавижу их! – вскричал Фрэнк, ударив кулаками по полу. Сейчас он буквально трясся, его тельце разрывалось от смеси ненависти к самому себе и тем двум сволочам, - Всех ненавижу! – и повернулся ко мне, - Ненавижу тебя! - Почему? – я встретил его разъяренный взгляд, - Объясни, почему. - Я ненавижу, что ты заставляешь меня чувствовать себя так! - Как? – я немного подался вперед, отчаянно дожидаясь ответа. - Так, - Фрэнк вцепился в свою футболку. Я покачал головой. - Так, - повторил мальчик; его гнев неожиданно улетучился. - Живым, - да, я знал, что он хотел сказать, и, когда я произнес это, Фрэнк резко поднял голову вверх. - Да! И как же ты узнал? Я пожал плечами, не собираясь раскрывать факт, что я читал доклад его практиканта. Фрэнк приблизился и схватил меня за руки. - Я не знаю, почему так… Но ты заставляешь меня чувствовать себя живым. Ты как наркотик. Ты помогаешь мне забыть… На тебя я смотрю, но не вижу в тебе их. Я вижу тебя… Ты как наркотик… Мой собственный. Мне плевать, что ты натворил, Джерард. Плевать, - ладонь мальчика прикоснулась к моей щеке, - Мне так жаль… Джерард… пожалуйста, прости меня. Резкий перепад настроения, по ходу, заставлял Фрэнка говорить все, что приходило ему в голову. Но я не посмел ответить, боясь, что скажу что-то неправильно. Я просто хотел обнять его… Мы сейчас находились на расстоянии фута друг от друга… Я мог обнять. Я хотел. Я нуждался в этом…