Сквозь тернии во тьму

Когда Таня проскользнула в библиотеку, Шурасик продолжал перебирать какие-то бумаги, рыться в старых данных, в отчаянье пытаясь отыскать там хотя бы что-то полезное. Рыжеволосая заинтересованно осмотрелась. Когда-то она была уже здесь, заходила, но лишь схватила нужную книгу и предпочла как можно скорее улизнуть, дабы не столкнуться с Бейбарсовым – они в тот момент как раз пребывали в весьма сильной ссоре и совершенно не планировали мириться – и уж тем более сообщать о взаимной любви. Библиотека, впрочем, ещё тогда поразила Таню своим размером. Здесь можно было увидеть сотни тысяч книг; стеллажи тянулись куда-то вглубь помещения, и Гроттер была уверена, что никто не доходил ещё до самого конца – ну, разумеется, кроме самого Бейбарсова, являющегося здесь полноправным хозяином. - Между прочим, я этот томик нашёл на самой последней полке самого последнего стеллажа в самом последнем ряду! – заявил вдруг Шурасик, то ли прочитав мысли Гроттер, то ли, что было куда более вероятно, попросту решив похвастаться. – Я всё перебрал, всю библиотеку перерыл, да и поиском вообще-то тоже пользовался, вот только всё равно… Странно как-то, но так мало про это книг! - Плохо, что мало, - устало заметила Таня, а после сообщила радостную новость. – Аня… то есть, Гробыня теперь здорова. - Правда? – воскликнул радостно Шурасик, но, заметив, насколько грустна Гроттер, спросил: - Наверное, Верховный на себя всё вытянул, правда? – дождавшись кивка, парень схватился руками за голову. – Чёрт, как же теперь успеть-то? Это предпоследняя, - встряхнул он томиком. – А последняя – это даже не про магическую чуму, это какой-то роман с таким названием – я только потом понял. И вправду, красочный томик поражал собственной несерьёзностью; на нём красовалась яркая надпись "Чума", а внизу был почему-то нарисован огромный праздничный торт со свечами – Таня такой лишь однажды видела, когда Сарданапал праздновал собственный юбилей, Гроттер, правда, не помнила, сколько ему тогда было лет. Она до сих пор была уверена в том, что именно Черноморов и руководил огромной армией света, поэтому не понимала, почему Глеб говорил, что превратился в главу, а сам показался пред их глаза не полноватым мужчиной шестидесяти лет с усами, а каким-то жутким горбуном с непонятными космами. Или он знает что-то такое, о чём не ведает никто, даже сами светлые? Вспомнилась почему-то Чума – и Таня уверенно промолвила про себя, что если Шурасик не найдёт никакого способа, она сейчас же отправится к старухе и сделает всё, что только та пожелает, лишь бы спасти Бейбарсова. - Всё будет хорошо, - улыбнулся Шурасик. – Верховный выстоит, он слишком сильный, чтобы проиграть. Таня кивнула. Ей хотелось в это верить – потому что девушка вдруг осознала, что и сама не особо-то и желает жить дальше, если Бейбарсова больше не будет. Да и зачем? Зачем ей, спрашивается, всё это, если Глеб умрёт вот так, не в сражении, а из-за руки предателя? - Ритка тоже что-то сделает, она обязана помочь, - продолжал утешать Шурасик, поправляя свои дурацкие круглые очки. – Знаешь… А я тебя помню! Это восклицание заставило Таню содрогнуться – она тоже помнила его, мальчишку кареглазого, которого куда-то потащили. - Мне казалось, ты очень сильная, - продолжал свой монолог парень, - очень. Но они на тебя смотрели, словно на то пустое место, а кто-то ещё даже прибавил, что ты совершенно бесполезна, значит, можешь оставаться и там. - Это к счастью, - отмахнулась Таня. – Узнали бы, что могущественна – убили бы; да и где во мне те силы, я ведь их сама-то не чувствую! - Я провидец, - усмехнувшись, прошептал Шурасик. – Я вижу. Понимаешь… Да сама посмотри. Парень вдруг прижал пальцы к вискам Тани, и Гроттер, содрогнувшись, словно упала в непонятный колодец видений. Она видела Бейбарсова – вероятно, это было первое воспоминание Шурасика о Верховном, - а после вдруг испытала желание прикрыть глаза; от Глеба так и разило магией. Волшебство вокруг него кублами вилось, превращалось в каких-то невиданных птиц, заставляло дрожать каждого его врага, вот только была одна беда – девушка с удивлением осознавала, что все эти силы куда-то стали уходить. Она видела черноту; ту самую магическую чуму, которая разъедала Глеба изнутри. А после она вдруг отметила свой спектр. Если Бейбарсова всё окутывало, и он прекрасно справлялся с собственными активными силами, то Таня сияла точно так же ярко, вот только деталями. Особенно яркая частица магии была где-то рядом с её сердцем; там волшебство и вовсе попросту блистало и заставляло задыхаться от ужаса и страха, вот только вырывалось наружу слишком редко. - Ты как вулкан, - прошептал Шурасик в забвении. – Они слепые, они не видят – у Глеба просто видно уже, потому что ему тысячу лет; я смотрел в его детство, у него было так же… Эта зараза, этот мрак, эта магия в сердце у вас сидит! Таня так и не смогла понять, почему волшебство парень называл заразой, вот только никак не могла поверить, что была столь же сильна, как и Бейбарсов – только один раз к ней приходило подобное осознание, да и то, только тогда, когда она порывалась его спасать от спасения Склеповой. Странная какая-то фраза получилась, конечно, но Гроттер уже и не контролировала собственные мысли – они текли собственным ручьём. - Тебе нельзя без верховного, - продолжал вещать Шурасик, почему-то на сей раз не выделяя звание Глеба. – Нельзя. Ты без него закроешься; он твою магию должен наружу вытащить, иначе никак. Гроттер лишь пожала плечами, а после наконец-то отодвинулась от Александра, осторожно отодвинув в сторону его руки, словно надеясь больше никогда не видеть чёртовых видений, показавшихся ей страшными. Собственный Дар - ежели он вообще существовал, - отнюдь не был таким жутким, как тот, что хранил его Саша. Таня никогда бы не согласилась видеть будущее и прошлое чужих людей – это показалось ей потрясающе страшным. Тем, что нормальный человек никогда не сможет спокойно пережить. Но Шурасик, кажется, был совершенно спокоен; он со вздохом принялся вновь за чтение, изучая страницу за страницей, перелистывая книгу и черкая ручкой что-то в ней. После хватался вдруг за магическое перо, откладывая в сторону более современное средство, чертил какие-то схемы на чистом листе, но, узрев убеждение, что этого делать не стоит, моментально отодвигал от себя листок. - Я могу чем-нибудь помочь? – поинтересовалась тихо Гроттер. - Что? – удивился вдруг Шурасик, словно Таня вознамерилась покончить жизнь самоубийством. – А, нет, совсем нет. Ты иди лучше, я дальше сам. Таня вздохнула и поднялась. Уходить она не хотела, да и вообще, боялась отправляться к Чуме, особенно если учитывать то, что девушка понятия не имела, где именно искать старуху. И уж тем более молодость для неё. Впрочем, Таня решила не мешать больше Шурасику – ведь вдруг она отвлекает его от предельно важного занятия, вдруг он сейчас отыщет то, что может им помочь! – а потому направилась в коридор, лишь там уже остановившись. - Надо сконцентрироваться, - промолвила вслух Гроттер. – И тогда всё будет хорошо. Она пугалась сейчас всего – даже собственного голоса, но не могла просто так отступить; цель казалась теперь слишком близкой и в тот же момент несоизмеримо далёкой, так что Гроттер сделала над собою усилие и приказала волноваться только тогда, когда наконец-то у неё будет для этого время. Когда Бейбарсов будет здоров, свет – побеждён, и им больше никто никогда не станет угрожать. Таня, может, и к светлым бы сейчас помчалась, так ведь война. Может, они знают. Как исцелять – но ведь не скажут же никогда. Возникло ещё большее отвращение ко всей светлой части этого мира; девушка вспоминала с желанием почему-то плеваться о том, как относились к ней, как вообще к кому-либо из тёмных относились. И ей почему-то упорно не давал покоя тот самый старик, в которого превратился Бейбарсов, рассказывая всякую ерунду о главе света. Глеб, конечно, был тогда безумен, но ведь не настолько же! Да и вообще, большинство действий Бейбарсова были вполне логичными и вели к истине – тогда почему именно это должно оказаться ложным? Вдруг он оставил какую-то маленькую зацепку, пытаясь заставить их ухватиться, потянуть за неё и вдруг докопаться до правды, но не подсказал настолько явно, чтобы Таня смогла это понять? Мало ли что – может, она слишком глупа для этого! И вообще, секретов было слишком, слишком много. Глеб говорил что-то об ещё одном Верховном, твердил, что он не последний, но при этом толком не мог до кучи связать и пары слов – стоит ли верить тысячелетнему магу, вдруг упавшему в детство? Чума ведь могла выжечь его до дна и так и не оставить нужных познаний! А могла наоборот подарить какие-то такие знания, которые повели бы его к победе над светом, да и вообще, заставили бы идти дальше с гордо поднятой головой – остаётся только попытаться воскреснуть? Таня даже не заметила, что стала почему-то наматывать по коридору круги – она то и дело поворачивалась, постукивала носком туфлей – единственного, что осталось от свадебного набора, - по половицам и отбивая странный ритм. - Нет, я должна идти к Чуме! – вдруг громко, словно пытаясь ещё кого-то об этом известить, воскликнула Таня. Прикрыв глаза, она попыталась сконцентрироваться и разобраться, где именно может находиться логово старухи. Увы, но перед глазами то и дело возникал Бейбарсов – он был слишком бледен, слишком несчастен, чтобы это видение можно было бы просто так пропустить. Таня толком не понимала, почему Глеб не просит о помощи – он упорно молчал, так и не открыв глаза. А когда открыл, Гроттер поразила страшная чернота. Таня, словно в экстазе, выкрикивала какие-то непонятные слова, сама не зная, почему это делает – всё это шептал ей Глеб, шептал на ухо, приобняв за талию и то и дело собственнически целуя в шею; Гроттер вскрикивала, пыталась прогнать его, но после послушно взмахивала руками и выполняла все инструкции. Всё, без исключения. Гроттер даже не поняла, когда именно начала оставлять каблуками туфлей следы на камнях, когда стала чертить непонятые руны пальцами в воздухе, когда вдруг осознала, по какой координате ей следует двигаться. Зелёное свечение охватило Таню, заставляя её продолжать странный неизвестный танец смерти. Она носилась взад-вперёд, будто бы шаман, вызывающий дождь и параллельно выманивающий деньги у глупцов, которые его окружают. Порой громко вскрикивала; частенько голос её был до того тих и неслышен, что рыжеволосая хотела до дрожи услышать ещё что-то. Одиночество давило со всех сторон. И вот, наконец-то что-то взорвалось, и Таня почувствовала, как отрывается от земли. Она чувствовала, как окружающее её пространство поспешно менялось, сжималось в плотный кокон; она распылялась на тысячи частиц и собиралась вновь. Тело её ещё было там, в замке, а глаза уже видели Чуму-дель-Торт. Руки тянулись к ней, хотя были пока что без тела – Таня по атомам, по частичкам телепортировала себя туда, к старухе чёртовой, с ненавистью глядя на неё. Как можно уважать или любить человека, которому имя чума? И вот, наконец-то Гроттер окончательно оказалась там, где хотела – и внимательно всматривалась в пустые глазницы зрящей старухи; рассматривала её отрезанные, но рабочие ещё руки. Она чувствовала, что сможет, обязательно сможет спасти Глеба…