Победа над судьбой

      Я привыкла прощаться с семьей так, будто завтра мой последний день на этой земле. Прим крепко обнимает меня, мать лишь кивает мне головой и слабо улыбается. Я уверена, что если меня не станет, то они переживут это.       Гейл заходит за мной за полчаса до вылета. Мы долго смотрим друг на друга и, наконец, тоже обнимаемся. Бредя по угрюмым серым коридорам,мы идем в молчании, беру его за руку. Ощущение, будто все это уже было. Снова все повторяется. Не Голодные Игры, нет, хуже. Это будет последняя битва. Решающая, которая определит единственного победителя.       Перед посадкой в планолет к нам выходит Плутарх и, улыбаясь, вытряхивает из небольшой баночки маленькие фиолетовые капсулы. Он протягивает их мне, Гейлу и Питу. — Что это? — тихо интересуюсь я. — Это «морник», назван в твою честь, Китнисс. Нельзя допустить, чтобы кого-то из нас захватили в плен. Обещаю, это совершенно безболезненно.       У Пита читается легкий испуг на лице, Гейл же с решительным видом убирает капсулу в нагрудный карман. Я беру капсулу, но не соображу, куда ее деть. Плутарх дотрагивается пальцем до моего левого рукава. Я присматриваюсь и вижу на нем крошечный кармашек как раз по размеру капсулы. Даже если у меня будут связаны руки, я смогу наклонить голову и откусить ее.       Цинна продумал все до мелочей.       Помимо отряда с нами отправилась еще и съемочная группа. Крессида и Мессала довольно улыбаясь, о чем-то общались, пока я сидела в окружении Гейла и Пита. Замечаю внимательный взгляд Пита на себе. — Что-то не так? — тихо спрашиваю, чтобы Гейл не сразу услышал. — Китнисс, зачем ты рвешься умирать? — в его голосе сквозит боль и разочарование. — Кто тебе сказал такую глупость? — я искренне не понимаю его вопрос. — Я хочу скорее покончить с этой войной. — Ты ведешь нас на верную смерть, — огрызается Гейл, наконец, услышав, о чем мы разговариваем. — Тебя никто не звал, — грубо обрываю его и закрываю глаза.       Я снова чувствую ту накатывающую волнами злость, гнев и желание убить. Неважно кого и как, просто убить, жгучая жажда крови. В голове стучит, виски начинает сводить от боли, скриплю зубами, отчаянно пытаясь успокоиться. Из-за сильно сжатых глаз, я начинаю видеть галюцинации… Светло-русые кудрявые волосы, мягкая улыбка, теплые объятия. Финник. Он в своей манере протягивает мне что-то и я тянусь к этому чему-то. На его открытой ладони лежит узелок. Тот самый, окровавленный, который переходил из рук в руки в те моменты, когда было тяжелее всего.       Выдыхая, я аккуратно открываю глаза и нахожу Боггса, он тем временем что-то показывает на специальном устройстве Джексон. Я привлекаю к себе внимание и он вопросительно смотрит на меня, руками пытаюсь изобразить шнурок в руках. Сначала Боггс непонимающе смотрит, но потом, кажется, вспоминает тот заветный узелок, с которым по очереди ходили то я, то Финник. Он шарит по карманам и потом протягивает мне что-то близко похожее на веревку. Я с радостью забираю и сразу же начинаю из узелков творить бабочку. В памяти еще свежо, как Финник впервые мне показывал ее. Конечно, бабочка у меня получается не сразу, зато это занятие очень хорошо успокоило мой гнев внутри. Этот узелок спасал Финника от сумасшествия, хотя, он, конечно, и сам приложил немало к этому усилий, своей выдержкой и юмором.       Доделав бабочку и смотря на нее, я понимаю насколько сильно мне не хватает здесь сейчас Одэйра. Его голоса, который мог успокоить и вселить надежду. Но ни я, ни Гейл и, конечно же, ни Пит, не посещали его после убийства Энни. Я, боясь очередного приступа, Пит, тут и так понятно, он для него главная мишень, а Гейлу просто больше не хотелось видеть этого монстра. Ну, я его монстром не считаю, а Гейл… Он всегда видит все в едином свете, где любая оплошность должна караться. Но можно ли назвать убийство своей беременной жены оплошностью. Для себя я решаю, что можно, учитывая то, что ты не ты, а просто враг самого себя и для всех окружающих.       Наше путешествие длится пару часов и ближе к вечеру мы оказываемся на окраине первого Дистрикта. В нескольких сотен метров от ворот Капитолия. Боггс проводит инструкцию по голографу, который показывает основную часть капсул и сообщает, что серьезная угроза все еще есть, потому что на карте показаны не все ловушки. Я не до конца в это верю, возможно, что это было оговорено для нас специально, чтобы мы чувствовали, что созданы не только для промо-роликов. Мы проходим пару кварталов, прежде чем наткнуться на первую капсулу. Не страшно, если ты знаешь о ней. Мы успели спрятаться за колонны тем самым уворачиваясь от пуль. Но если не знать — это верная смерть. Так как же я собираюсь слинять, чтобы убить Сноу? Одна, в месте где я и шагу не могу ступить без голографа. Это уже усложняет мою личную миссию, но пока время есть, я могу не спешить.       Через три дня мы оказываемся уже в самом Капитолии, но, несомненно, еще очень далеко от дворца Сноу. Боггс предлагает забраться в один из брошенных магазинов с одеждой, чтобы заночевать там. Мы легко соглашаемся. Этим же вечером, за ужином, мы слышим рокот мотора грузовой машины. Наш отряд мгновенно подскакивает, а съемочная команда уже включает свои камеры. Джексон успевает связаться с базой и успокоить нас, сообщив, что это свои. Мы опускаем оружие, а я убираю стрелу обратно. Свои? Но зачем? Запасов у нас еще предостаточно, не говоря об арсенале с оружием.       Когда машина окончательно останавливается первым из нее выскакивает вооруженный конвой. Кто выпрыгивает следующий нетрудно догадаться. Финник Одэйр. Я сама не понимаю как, но руки мгновенно достают стрелу и лук уже нацелен в голову блондина. Ноги каким-то образом меня унесли ближе к Питу, точнее загородив его собой. На каком-то животном инстинкте я снова защищаю Мелларка, как на 74-х Голодных Играх. — Стоп, опустить оружие, — я слышу приказ в голосе Боггса, но не могу подчиниться, потому что рядом с ним мы не в безопасности. — Я Финник Одэйр, я из Дистрикта 4, я победитель 65-х Голодных Игр, я не представляю угрозу, — он шепчет это себе под нос вновь и вновь, повторяя, словно мантру. — Наручники на него, я свяжусь с президентом.       Когда наручники оказываются на руках Финника, я, наконец, позволяю себе опустить лук. Не так я себе представляла нашу первую встречу после победы над Сноу. Но, если быть честной, думала ли я, что останусь жива после встречи со Сноу? Скорее всего, что нет. Отчасти, я уверена, что миротворцы покончат со мной еще во дворце, но, разве это как-то изменишь?       Когда Боггс возвращается к нам, то по его лицу становится понятно, что обратно Одэйра не отошлют. Одно лишь непонятно — для чего его прислали к нам. — Президент Койн сказала, что очень важно показать, что Финник с нами, что он в здравом уме и с ним все в порядке, — голос капитана звучит грубо и надломленно. — В порядке? Показать кому, что он в порядке? Повстанцам? — я уже на грани истерики. — Китнисс, они не знают об Энни, — примирительным голосом сообщает Крессида и я морщусь, как от зубной боли. — Энни? — Финник вскидывает голову, отвлекаясь от своего текста. — Да, Энни, которую ты убил, — зло выплевывает Гейл и уходит обратно в наш лагерь.       Одэйр опускает плечи вниз и сестры Лиг ведут его за собой. Мы с Питом переглядываемся. Я еще никогда не видела Финника настолько уничтоженным и размазанным жизнью. Кажется, Пит думает о том же. Мы остаемся на улице, чтобы обговорить произошедшее. — Это как минимум странно, что Койн настояла на его прибытии к нам, — тихо шепчу я Питу, усаживаясь на развалинах машины. — Китнисс, пока ты была то в отключке, то в процессе поправки, я исполнял роль помощника Сойки, — тихо начинает делиться Пит, располагаясь рядом со мной. — Мы сделали достаточно видео. Мы были в Восьмом Дистрикте, где разрушили госпиталь после наших съемок. Были во Втором Дистрикте, чтобы освободить нам путь в Капитолий, когда благодаря плану Гейла мы выкурили жителей и военных из того муравейника. Меня тогда немного подстрелили, но повезло, что после бомбежки Восьмого, нас всех упаковали в бронежилеты, — Пит тихо усмехается, а я еле поспеваю за его мыслями. — Итак, к чему же я веду, ты сейчас жертва, но все еще символ Революции, я был голосом этой Революции, я мотивировал или говорил о том, как важно объединиться всем дистриктам против одного единого врага. Но сейчас, это уже все не важно, мы больше не важны для Койн. Она настолько близка к победе, что чувствует этот ароматный и тягучий запах победы даже у себя в Дистрикте. — Ты прав, Пит, — негромко произносит Боггс, встревая в наш личный разговор.       Мы мгновенно подскакиваем, но капитан знаком показывает нам сесть обратно, что мы и выполняем. Он не садится, но встает рядом. — Президент Койн сказала, что Финник необходим для съемок, — начинает тихо Боггс. — Но ведь все основное уже отсняли, его не обязательно оставлять с нами, — но мой праведный гнев просто невозможно остановить. — Я понимаю тебя, Китнисс, — капитан поднимает руки в примирительном жесте, пытаясь меня успокоить. — Но это был приказ. — Зачем Койн подвергает опасности Пита? — мой вопрос звучит грубо и попахивает изменой, но Боггс не реагирует на это. — Хотите узнать мое мнение? — мы молча киваем. — Война близка к концу, она не будет вечной, видео уже действительно не нужны, практически весь Капитолий скоро отправится во дворец Сноу. Людям обещают честные выборы президента. А теперь главный вопрос, к вам двоим — будете ли вы поддерживать Койн?       Мы молчим и переглядываемся. Боггс усмехается. — Если вы не отвечаете в первую же секунду да, значит вы опасны и вы враги. Да, она вытащила Пита первым с Арены, как и хотела, но он показал себя с другой стороны. Мелларк мог бы стать президентом, именно этого она и боится. А символ Революции может поддержать Пита в становлении президентом.       Как странно, что снова нет слов, абсолютно нечего сказать. Я никогда не задумывалась о том, что будет после победы. Для меня эта победа казалась недоступной и нереальной. А последние несколько месяцев, мне казалось, что я и не доживу до нее вовсе, учитывая кучу проблем со здоровьем, но вот я здесь. Практически в сердце Капитолия, вместе с Питом и Гейлом. И Финником… Как я могла забыть, все эти разговоры о победе затмили мысли о нашем капитолийском переродке. — Что мы будем с ним делать? — прорезает тишину голос Пита. — Будем дежурить возле него и не спать по очереди, в мою смену вы не погибнете от рук солдата Одэйра, — строго произносит Боггс и, разворачиваясь, отправляется в магазин. — Пора спать.       Мы киваем в ответ, хоть он и не видит нас. Я внимательно смотрю на Пита. Может ли он стать президентом? И если да, то каким? Удивительно, что я так и не увидела ни одного ролика с Питом. - Почему ты мне не сообщил про свое участие в агитационных роликах? — в моем голосе звучат нотки обиды, но Мелларк не придает им значения. — У тебя было полно проблем и помимо доклада о моей славе, — Пит тихо смеется и я в ответ слабо улыбаюсь. — Скорее даже не так, у нас и без этого было море проблем. Сначала вас нужно было вытащить из заточения Сноу, потом обнаружение отравы в ваших телах, и, наконец, Финник. Его огромное желание убить меня. — О да, тебе повезло, что яд не подействовал на меня, а то хана бы тебе, — я искренне смеюсь и ловлю на себе удивленный взгляд Пита. — Что? Это и был изначальный их план, заразить ядом меня, сделать оружием. Они допускали это, разрешить вам вытащить нас, ты был первым, кто пришел бы ко мне в палате. Представь, ты заходишь в палату один, ну, или возможно еще с Хеймитчем, больше никого, потому что ты хочешь поговорить со мной и обнять меня. А я, вместо объятий бросаюсь на тебя, хватаю за горло и с обезумевшим лицом начинаю душить, да так сильно, что у тебя не хватает сил отбиваться. Хеймитч в данной ситуации бы врят ли помог, он был бы скорее всего шокирован. Исход этой ситуации я даже боюсь представить. — «Именно то, что мы любим, нас уничтожает», — тихо произносит Пит, привлекая мое внимание. — Что это? — Это слова Сноу, после твоего рассказа, я, наконец, понял для чего они были произнесены, — Пит потирает руки от холода. — Он до последнего надеялся, что ты убьешь меня. Да, Финник попытался прикончить меня, у него был практически только один шанс, но нас было больше. Если бы это была ты… — он замолчал на короткое время. — У меня не было бы шансов против тебя.       Я не успеваю что-либо ответить, как тишина нарушается криками из магазина. Мы подскакиваем и устремляемся туда.