Запертая любовь

      Бредя по дорожке ко входу в клинику, Саша любовалась тем, как под лучами зимнего солнца сверкал чистейший белый снег, лежащий тонким слоем везде, где летом зеленели ухоженные газоны. Ей пришлось надеть солнцезащитные очки, чтобы не щуриться от этого ослепляющего света. Она приехала довольно рано; на парковке клиники, открывающейся в десять, стояло всего с десяток машин, принадлежащих персоналу. Некоторые из них были припорошены снегом – значит, их владельцы работали в ночную смену. Саша на минутку остановилась и как следует присмотрелась, пытаясь определить, на месте ли Роман, но похоже, его ещё не было. Зато на парковке стояла знакомая красная Ауди, в которой она тут же узнала машину Кьяры. Это было несколько неожиданно, учитывая, что до занятия оставалось ещё около пятидесяти минут.       Подойдя к крыльцу, Саша отошла в сторону и, достав новую пачку сигарет, закурила. После этого она собиралась позавтракать батончиком мюсли и кофе из автомата. С утра у неё совсем не было аппетита, поэтому блинчики с кленовым сиропом, которые оставил ей Крис, остались нетронутыми. К счастью, он не мог проследить, съела она их или нет, так как уехал раньше обычного.       Думая о нём, Саша чувствовала странную тревогу: ей совсем не понравилось, как он смотрел на неё прошлым вечером. Может, Крис и думал, что это незаметно, но сочувствие в его глазах было очевидным, и это сочувствие наводило её на страшные мысли о том, что он каким-то образом всё узнал. Что он мог найти договор на групповую терапию, спрятанный в книге, стоящей на задней полке книжного шкафа... Что он снова залез в её дневник... Что дома стоят камеры наблюдения... Что его дружок Фрэнк рассказал ему, как она слопала целый поднос с роллами, когда она на него работала... А что? Всё может быть. Ото всех этих догадок у неё душа уходила в пятки. Она знала, что это ненормально – думать обо всём этом, но она никогда не могла справиться с навязчивыми мыслями, а в этом случае тем более.       Саша боялась того, что с ними будет, если он узнает. Она была уверена, что ничего уже не будет как прежде, если это случится. Больше всего ей не хотелось, чтобы Крис обращался с ней как с больной, ведь такое отношение было прямо противоположно тому, о котором она мечтала. И он точно не стал бы ею гордиться. Она бы снова его расстроила, превратилась бы в обузу. Саша непроизвольно поморщилась от этих безрадостных мыслей. Она прекрасно помнила, что заставило её вернуться в клинику по собственному желанию – она хотела стать лучше, лучше для Криса. Именно поэтому она не должна сдаваться.       Ей казалось, что появился небольшой прогресс. Она не срывалась; не очень долго, но тем не менее. Такие хорошие периоды бывали и раньше, поэтому было ещё слишком рано чему-то радоваться, и всё же, это было уже что-то. Это придавало сил двигаться дальше, не останавливаться.       Контролировать срывы всегда было сложно – в первую очередь потому, что чаще всего они были последствием стресса, который мог поджидать где угодно. А Саша не могла похвастаться стальными нервами в стрессовых ситуациях. Всё, что ей оставалось, это по возможности оградить себя от последних. Именно поэтому отказ от общения с Глебом казался ей очень правильным и своевременным. Ведь он, несомненно, был источником стресса – почти всегда был. Но теперь она будет держаться от него подальше и не даст себя изводить.       По Сашиному плану следующим шагом в ограничении стрессов должен был стать уход из «Кловер», а в борьбе с булимией – активное участие в группе. И может, до активного участия ей было ещё далеко, но она собиралась хотя бы положить этому начало. Сегодня.       Затушив сигарету, Саша вошла внутрь здания и сняла пальто, а затем направилась к автомату с едой. Оказалось, что батончиков мюсли в нём столько, что она ненадолго зависла, разглядывая упаковки. Ими были набиты целых три полки. Бананово-шоколадный, малина с йогуртом, клубника с йогуртом, черника, курага и чернослив... В животе вдруг заурчало. В голове на пару секунд появилась картинка, как она разбивает стекло и окровавленной рукой быстро вытаскивает из автомата один за другим кучу батончиков. Саша закрыла глаза, пытаясь переключиться на что-то другое, как вдруг услышала из-за спины:       – Мой фаворит – банан с шоколадом. Могу съесть пять штук разом.       Обернувшись, Саша увидела перед собой Кьяру, придерживающую согнутую в локте руку. На другом плече у неё висела большая сумка-шоппер из рыжевато-коричневой замши, светлые волосы были снова заплетены в две косички, а одета она была в голубые джинсы и джинсовую рубашку того же цвета с закатанными по локоть рукавами. Очень по-канадски, подумала Саша.       – Утро, – мрачновато улыбнулась Кьяра.       – Привет.       – Из меня только что выкачали три полные пробирки крови, – она разогнула руку, демонстрируя кусочек пластыря, прилепленный к тому месту, откуда у неё взяли кровь, – ты собираешься что-то брать или нет? Умираю от голода.       – Да, я просто... Сейчас. – Саша немного смутилась от её прямого взгляда и замешкалась, вводя номер батончика с черникой. Забрав его из отверстия, она сдвинулась к соседнему автомату, чтобы взять кофе с молоком. – Биохимия? – спросила она, пытаясь как-то поддержать разговор.       – Ага. Никакого завтрака. Сейчас перекушу и собираюсь заглянуть взвеситься. Сходишь со мной?       – Ладно, – пожала плечами Саша (сама она, однако, становиться на весы не планировала).       – Делать всё равно нечего, ещё полчаса.       Когда они устроились вместе на светлом кожаном диванчике, Кьяра сделала глоток чёрного кофе и посмотрела на Сашу. Странный был взгляд – так обычно смотрят, если знают о тебе что-то нехорошее; во всяком случае, Саше он таким казался. Ей вдруг стало не по себе от того, что Кьяра её помнит, а она её нет. Кто знает, какой она могла ей запомниться, когда лежала в клинике? Она тогда часто бывала не в себе.       – Так что? – улыбнулась вдруг блондинка, и её лицо сразу же потеплело. – Когда это уже случится?       – Что именно?..       – Когда ты собираешься начать говорить? В группе, я имею в виду.       Услышав это, первым делом Саша захотела поинтересоваться, какое ей до этого дело, но, к счастью, вовремя придержала язык. Вопрос застал её врасплох, однако это ещё не означало, что она может хамить, особенно если ей хочется с кем-нибудь здесь подружиться (а ей хотелось). Для большей уверенности отхлебнув из пластикового стаканчика, она ответила так спокойно, как только могла:       – Не знаю, может быть, сегодня? – Конечно, она не собиралась посвящать Кьяру в подробности своей моральной подготовки к этому событию.       – Правда? – удивилась та. – Это радует… Расскажешь нам о себе?       – То есть? Я думала, Соланж уже представила меня всем...       – Но она же почти ничего о тебе не сказала! Ну, самого интересного точно. Поверь, все ждут твоего рассказа.       Саша недоверчиво на неё посмотрела, держа в руке нетронутый батончик. Что это ещё, чёрт возьми, значит? Они все хотят, чтобы она рассказала им о своей жалкой жизни? Этого она совсем не ожидала и теперь чувствовала, как постепенно впадает в ступор. Она планировала всё иначе, она была действительно настроена на то, чтобы сегодня поучаствовать в обсуждении, но то, что сказала ей Кьяра, сбивало с толку.       – Если хочешь, можем потренироваться прямо сейчас, чтобы потом не было страшно. Я здесь, – Кьяра помахала двумя руками. – Так что, помочь тебе начать?       – Что?.. – заторможенная, Саша не совсем понимала, чего она от неё хочет.       – Я уже слышала сотни таких историй, – заявила Кьяра, – поверь мне. И это грустно, но, по моей статистике, чаще всего они начинаются со слов: «есть один парень...»       Смотря сквозь неё невидящим взглядом, Саша испытывала нарастающую тревогу. Ей уже казалось злым роком, что Кьяра тоже оказалась здесь раньше положенного времени; этот разговор вызывал у неё желание уехать домой, пока ничего не началось, и спрятаться под одеялом.       – Или это девушка?       – Что?!       – Твой любимый человек, ради которого ты готова пожертвовать миром во всём мире.       Саша вздрогнула от того, что она это вспомнила. Похоже, у Кьяры была действительно хорошая память.       – Нет, это парень.       – Так я и знала, – победно улыбнулась блондинка.       – Но он здесь не при чём, – поспешила добавить Саша. – Я сама во всём виновата...       Тут улыбка Кьяры померкла, и лицо её вновь стало серьёзным. Вернулся и проницательный взгляд.       – Ты ни в чём не виновата, – сказала она, схватив Сашу за руку. – Это болезнь, а ты не можешь винить себя в том, что больна. Это просто... неправильно. В этом нет никакой логики.       Саша прикусила губу. Для неё это был один из тех вечных вопросов, над которыми она была не прочь поломать голову. Она думала об этом очень много раз, но аргументы «против» никогда не могли перевесить аргументы «за» на этих весах, впрочем как и наоборот. Вопрос – в самом ли деле виновата она, что заболела? – оставался без ответа. Тем не менее виноватой она себя чувствовала.       – А по-моему, часто именно сам человек и виноват, – сказала она. – Ну, например, пил холодное – заболело горло, ходил раздетый, замёрз – поднялась температура, неуклюже споткнулся – сломал ногу, пролил на себя кипяток – получил ожог. Кого тут ещё обвинить? Ну разве что списать всё на какую-нибудь предопределённость бытия.       – Ха-ха, – улыбнулась Кьяра. – Ну да, согласна. Но это всё другие болезни.       – Я не говорю о раке или чём-то столь же ужасном...       – Я поняла. Ты считаешь, что иногда человек виноват сам, а иногда нет. Пищевые расстройства – они относятся ко второму случаю.       – Не уверена в этом, – пробормотала Саша, разглядывая свои ногти. – Ведь я сама этого захотела, – повела она плечом.       – Заболеть? – Кьяра приподняла правую бровь.       – Нет! Стать... я не знаю... идеальной, – Саша даже покраснела от того, как глупо это прозвучало. Но в конце концов, это было правдой, и Кьяра, если уж она и правда лечилась в том же стационаре, должна была это понять. – Просто в какой-то момент я потеряла контроль. В один момент всё пошло не так.       – И в этом ты не виновата! Разве тебе никто этого не говорил, пока ты тут лежала? Ты не можешь всегда всё контролировать, и уж тем более то, что касается твоего подсознания. Просто прими это. Поверь, жизнь станет лучше, когда ты сделаешь это.       – Хм-м... – только и промычала Саша, отвернувшись в сторону. Её взгляду предстал длинный пустой коридор с дверью-окном в самом конце. «Свет в конце тоннеля», – промелькнуло отчего-то у неё в мыслях. Когда же она наконец его увидит?..       – Ладно, – вздохнула Кьяра, что на секунду заставило Сашу поверить в то, что она от неё отстанет. – С началом вроде как разобрались: ты решила ради себя стать идеальной. Что дальше?       – Тебе самой это вроде как неизвестно? – не без раздражения спросила Саша. Этот разговор постепенно начинал напоминать ей беседы с Романом – с кучей каверзных вопросов и неприятных объяснений. – И вообще, не думала случайно стать терапевтом?       Губы Кьяры тронула еле заметная улыбка. Саша подумала, что сейчас услышит от неё ответную колкость, но оказалось, что она умеет задевать по-другому.       – Ты, видимо, и правда не любишь о себе говорить, – сказала Кьяра, несколько холодно. – Знаешь, это не очень хорошее качество. Тебе с ним будет сложно... по крайней мере, тут. Всё, что мы тут делаем, – это говорим о себе, о том, что нас волнует, о том, что происходит в наших жизнях. Не все мы такие уж прям экстраверты, но мы себя заставляем, потому что хотим прогресса. Иначе и смысла нет приходить на групповую терапию. Здесь молчание бесполезно.       Саша слушала её, а внутри у неё всё кипело. Это было просто невероятно – какая-то девчонка ни с того ни с сего вздумала, что может её критиковать. «Да кто ты вообще такая?» – крутилось у Саши в мыслях. Её мнение о Кьяре ещё до конца не сформировалось, но если до сих пор оно было скорее положительным, то теперь она призадумалась. В один момент ей показалось, что Кьяра нарочно хочет её уколоть, указать на её слабости, намекнуть, что ей тут не место.       – Зачем ты говоришь мне всё это? – спросила она. – Думаешь, не знаю, в чём моя проблема?       – Я говорю, чтобы расшевелить тебя... Чтобы ты вылезла из своего уютного кокона.       – Откуда?..       – Вышла из зоны комфорта! – воскликнула Кьяра, хлопнув ладонью по своему бедру.       – Если ты думаешь, что я в «зоне комфорта», то сильно ошибаешься. Иногда мне кажется, я даже не знаю, что это такое, – призналась Саша. – А ты не знаешь ничего обо мне. Я была тут всего-то два раза, и поверь, я хочу говорить, так же, как вы все. И я работаю над этим, мне просто нужно время.       – О’кей, – пожала плечами Кьяра. – Звучит убедительно. Если ты действительно хочешь, то сделаешь это.       – Я же сказала, что собираюсь сделать это сегодня.       – Мне показалось, ты сомневаешься. Но раз это не так, то, думаю, будет здорово, если ты расскажешь свою историю. Сама посуди – если ты собираешься заговорить, ты в любом случае будешь говорить о себе. Так почему бы это не сделать?       У Саши вырвался судорожный вздох. Она ужасно разнервничалась за последние пять минут, но сейчас чувствовала, что постепенно успокаивается. Минутная злость в сторону Кьяры сошла на нет и казалась теперь нелепой. Поводов злиться, если уж быть честной с самой собой, особенно не было, и Саша даже устыдилась своей реакции.       – Вы что, правда, все это делали? – смягчившись, спросила она.       – Конечно, – уверила Кьяра, – ещё на первом занятии.       – Ладно.       – Что ладно?       – Я попробую...       – Ну ничего себе! – обрадовалась Кьяра, вставая и поправляя на плече сумку. – А тебя не так-то просто в чём-то убедить, да? Пойдём, я хочу узнать свой вес.       Саша поднялась и, словно на автомате, пошла за своей новой знакомой в сторону лестницы, думая о том, что же она в действительности собирается о себе рассказать.       Приоткрыв одну из множества белых дверей на втором этаже, Кьяра засунула голову внутрь. Какое-то время ничего не происходило, и Саша молча ждала, стоя рядом с дверью со скрещенными на груди руками, пока блондинку, очевидно, не заметили.       – Ты моя сладкая булочка! – раздался изнутри весёлый женский голос. – Явилась не запылилась? Давненько ко мне не заглядывали мои любимые щёчки. – Тут же послышался звук отодвинутого стула, и Кьяра открыла дверь шире.       Саша невольно нахмурилась. Сладкая булочка? Любимые щёчки? Эти слова она меньше всего ожидала услышать доносящимися из кабинета с весами. Не говоря уже о том, что Кьяра не была похожа ни на какую сладкую булочку. Она вообще не была похожа ни на что сладкое, а если уж и было что-то выдающееся в её лице, то явно не щёки.       Любопытство заставило Сашу заглянуть в кабинет.       – Привет, Мира, – заулыбалась Кьяра, крепко обнимая полноватую женщину в светло-зелёном медицинском халате. – Прости, совсем времени не было. Но теперь я свободна, как птица, обещаю заходить почаще.       – А это что за лапушка? – женщина обратила внимание на Сашу.       – Это Саша, мы вместе ходим в группу к Соланж, – объяснила Кьяра. – Хотим у тебя взвеситься. Поболтать я к тебе ещё заскочу.       «Что ещё значит хотим?» – промелькнуло у Саши в мыслях, прежде чем она, поздоровавшись, вошла в кабинет вслед за Кьярой. Ей абсолютно не хотелось знать, сколько она весит. Она знала, что весит меньше, чем нужно, и этого ей было вполне достаточно. Конкретная же цифра могла вызвать у неё желание контролировать свой вес ежедневно – занятие, о котором она мечтала однажды забыть.       – Тогда снимай свои ботинки и вставай на весы, – улыбнулась Мира. – Сейчас выведаем о тебе секретную информацию, – она подмигнула Саше, ожидая, пока Кьяра развяжет шнурки. – Сколько у нас там было в прошлый раз?       – Сорок семь с половиной. И это вовсе не секрет, Мира.       Вот теперь Саша смотрела на неё завороженно, задаваясь вопросом, как она может быть такой уверенной, такой спокойной. Как ей это только удавалось? Сашу при виде весов всякий раз бросало в дрожь.       Внезапно ей страшно захотелось превратиться в Кьяру. И даже не из-за храбрости перед весами – она просто выглядела здоровой и такой... нормальной? Глядя на неё, с трудом верилось, что она может быть чем-то больна. Что в её светловолосой голове могли когда-то обитать те же глупые, самоуничижающие мысли, которые мучили Сашу годами. Вдобавок у Кьяры была хорошая, ухоженная кожа. Выпуклости в нужных местах, которые стали заметны, стоило ей сменить мешковатую одежду на рубашку и джинсы. И самое главное, она не выглядела истощённой. Ещё бы, сорок семь – это, должно быть, неплохо для её роста.       – Так, а теперь не двигайся, – сказала Мира, когда Кьяра оказалась на весах. – Вот это моя девочка! Так держать! – воскликнула она спустя несколько секунд. – Почти сорок семь.       – Спасибо, Мира. Я неважно питалась в последние дни, даже приготовить себе было некогда. Обещаю, что порадую больше в следующий раз.       – Похоже, беспокоиться не о чем.       – Хотя бы в чём-то... – пробормотала Кьяра себе под нос, надевая обратно ботинки.       – Ну а ты, лапушка? – обратилась Мира к Саше.       – Э-э... как-нибудь в другой раз, – Саша с трудом выдавила улыбку и поспешно вышла в коридор.       В то время, пока Кьяра задержалась в кабинете, она накинулась на свой несчастный батончик мюсли с черникой, который так и не попробовала.       Кристиан сделал мелирование: кончики его каштановых волос приобрели медовый оттенок и выглядели теперь так, словно выгорели на солнце. На занятии, которое проходило в той же аудитории, что и в первый раз, с расставленными по кругу семью стульями, он снова сидел справа от Саши, и, пока он говорил, она тайком разглядывала его лицо, слегка склонив голову в его сторону. Ей было интересно, кем он работает. С первого взгляда ей показалось, что он должен быть как-то связан с модной индустрией, но подтверждения своих догадок она пока что не услышала.       Лиз была домохозяйкой с тремя детьми, Сэм дантистом, Диана училась в магистратуре (правда, непонятно на кого) – эту информацию Саша почерпнула из их рассказов. Чем занимались Кьяра и Кристиан было неясно. Так же как и то, в каких отношениях друг с другом они состояли. Саша видела, как они обнимались в коридоре перед занятием и как Кьяра пыталась его поцеловать, а он в свою очередь – от этого увернуться. В итоге она-таки чмокнула его в губы и они оба засмеялись, но это ещё не означало, что они пара.       – Знаете, я решил, что пора уже что-то менять, – говорил сейчас Кристиан. – Может, это банально – начинать с цвета волос, но я думаю, даже небольшие изменения внешности помогают нам... хм-м... посмотреть на себя по-другому, что ли? Я смотрю на себя в зеркало и вижу, что я уже другой. То есть это всё ещё я, но что-то изменилось, и это что-то подталкивает меня к более серьёзным переменам... Наверное, все когда-нибудь это делали. Я имею в виду, не просто для того, чтобы сменить надоевший цвет, а для чего-то большего.       – Меня однажды вырвало сразу после того, как я покрасилась, – сказала Сэм. – Больше я никогда этого не делала. У меня тогда был сложный период... Думала, вот, сейчас покрашусь, и перестану совать два пальца в рот. И тут выхожу из салона и меня выворачивает в первый же мусорный бак. Немного не то, чего я ждала, – улыбнулась она. – Кстати, так и не знаю, что это было. Может, какой-то знак свыше – типа, меняй себя изнутри, детка, все эти улучшения внешней оболочки не помогут убрать гной в мозгах и душе.       Саша, всё ещё смотрящая на Кристиана, заметила, как он прищурился, сложив губы в тонкую линию.       – Но это я про себя, конечно, – добавила Сэм. – Если чувствуешь, что тебе это поможет, тогда вперёд, к прекрасным изменениям.       – Спасибо... – натянуто улыбнулся парень. – Я чувствовал себя прекрасно, когда мастер уехал.       Он продолжил говорить о том, как сегодня планирует привести в порядок свой шкаф и попрощаться со старыми вещами, которые хочет отдать бездомным. Соланж делала какие-то пометки в своём ежедневнике, лежащем у неё на бедре. Сегодня она почти не вмешивалась, позволяя разговору следовать направлению, заданному участниками. А может, пока что всё шло по плану (если у неё такой был), и если хоть что-то пойдёт не так, то она сразу вмешается, думала Саша.       Смотря на их терапевта, она вспомнила свой странный сон, приснившийся ей в отеле. Он заставлял Сашу чувствовать себя неловко, будто между ней и Соланж и правда что-то было, а теперь они сидят здесь и делают вид, что обо всём забыли.       Не то чтобы это вообще возможно...       Конечно нет. Она ей даже совсем не нравилась. Чтобы убедиться в этом, Саша продолжала рассматривать женщину.       Несомненно, та была хороша: высокая, сильная, подкачанная – вероятно, ходит в зал три раза в неделю; с длинными, густыми, здоровыми на вид волосами; умеет одеваться, подчеркивая свои преимущества (хотя, пожалуй, человек её профессии мог выглядеть и поскромнее); элегантно красится. И это только лишь внешность. Саша искренне восхищалась тем, сколько лет, должно быть, Соланж проучилась, чтобы стать психотерапевтом, какой умной она была и как сильно помогала своим пациентам. Она наверняка была замечательной женщиной. Но она не нравилась Саше так, как нравился Крис, как когда-то нравился Глеб. Это точно.       Саша тихонько выдохнула, прийдя к такому выводу. Мало ли что может присниться, всё-таки её сны никогда не отличались присутствием здравого смысла. «Как и вся твоя дурацкая жизнь», – услышала она свой внутренний голос. «Да иди ты», – нахмурилась Саша.       Тут она заметила, что на неё смотрит Кьяра, и покраснела. Ей показалось, та видела, как она разглядывала Соланж, – это бы объяснило её подозрительный взгляд и полуулыбку. Хотя, возможно, она не так истолковала мимику блондинки, которая просто-напросто ждала, когда же Саша заговорит.       Что же, Саша не знала когда. Прошла уже добрая половина занятия, а она всё витала в своих собственных мыслях, слушая участников группы краем уха. Ей было сложно сосредоточиться на том, что они говорили, и уж тем более не знала она, как включиться в беседу. Как она себе вообще это представляла? Ведь она думала об этом полночи...       «Просто открой свой чёртов рот, – вновь раздался голос в её голове, – и покажи им, что ты не немая. Или твои навыки общения настолько ограничены?»       «Я не немая, и все это знают, – мысленно ответила Саша. – Я прекрасно умею общаться с людьми. Ладно, может быть не прекрасно, но умею. Чаще всего мне просто не нравится с ними общаться, точнее... перестало нравиться».       «Всё потому, что тебе не о чем им рассказать. Ты знаешь, что, когда начнут расспрашивать о твоей жизни, настанет время краснеть, потому что ничего стоящего ты не сделала. Ничего не добилась. Последние несколько лет были полным дерьмом, ты была слабой и не могла взять себя в руки. И между нами, это продолжается до сих пор».       «Это больше не продолжается, – решила дать отпор Саша. – Я пытаюсь что-то делать. Как пыталась и раньше».       «Если всё кончилось неуспешно, то это не считается, ты же знаешь. Усилий было недостаточно. Думаю, не нужно напоминать о том, где ты сейчас находишься».       «Я не...»       «Ты просто лузер. Все это знают».       Когда голос стих, оставив за собой последнее слово, Саша продолжала отрешённо смотреть вперёд. Она видела, что перед ней что-то шевелится, то есть где-то там, снаружи, жизнь продолжалась, в то время как у неё внутри она будто бы замерла. Было просто до смешного поразительно и одновременно грустно, что какой-то несуществующий на самом деле голос вздумал сломать её изнутри. Неужели она действительно всё это только что слышала? С точки зрения здравого смысла это было невозможно, разве что она сама всё это себе не сказала (во что, по правде говоря, было сложно поверить). Однако, как бы там ни было, слова прочно засели в её голове и совершенно не собирались забываться.       Саша несколько раз моргнула, чтобы избавиться от подступивших слёз (хотелось надеяться, никто их не заметил). Когда её взгляд прояснился, она увидела, что шевелилась напротив неё нога Кьяры, которой та нервно и несколько выжидательно, как показалось Саше, покачивала. Кьяра смотрела прямо на неё.       – Итак, у нас остаётся чуть больше пяти минут, – объявила Соланж, сверившись с часами на запястье. – Если у кого-то остались вопросы касательно наших встреч в период праздников, давайте проясним это сейчас.       – По-моему, на объявлении в холле всё ясно написано, – заключила за всех Кьяра, после того как участники переглянулись, пожимая плечами. – Мы можем потратить эти несколько минут на что-то другое?       – Конечно. Ты хочешь нам что-то рассказать, Кьяра?       – Нет. Не я. – Все удивлённо на неё посмотрели. – Но я знаю, что Саша хочет, она сама мне это сказала. Она просто стесняется начать.       Саша чуть было не раскрыла рот, сомневаясь, что всё правильно расслышала. Она перевела взгляд на Соланж, которая находилась в некотором замешательстве.       – Кьяра... – предупреждающе проговорил Кристиан.       Блондинка лишь ангельски улыбнулась своему другу.       – Ну, что же, если это так, то конечно. У нас ещё есть время, – сказала Соланж, повернувшись к Саше.       «Смотри-ка, похоже, у тебя появился шанс доказать всем, что ты нормальный человек, – снова раздался внутренний голос. – Только не говори, что ты собираешься убежать, как убежала ранее из кабинета с весами, и тем самым его упустить».       Саша нервно сложила руки в замок и опустила глаза в пол. Голос был прав, это её шанс, который так любезно предоставила ей Кьяра. И Саша могла его использовать, чтобы заставить голос заткнуться, показав, что не так уж она безнадёжна. Ей было обидно от того, что он назвал её слабой, и ещё обиднее – от того, что считал, будто она ничего не делает, чтобы наладить свою жизнь. Она делала; она пыталась и раньше, но всякий раз терпела неудачи. Порой ей казалось, что, что бы она ни делала, пытаясь идти вперёд, всегда произодёт нечто такое, что снова откинет её назад. Это случалось уже немало раз, заставляя её чувствовать себя футбольным мячом, который никак не может попасть в ворота, потому что его постоянно отбивают. Ей очень хотелось, чтобы на этот раз всё получилось, но для этого нужно стараться, ведь так? Само ничего не бывает.       Она закрыла на секунду глаза, вздохнула и, с неожиданной для себя самой смелостью, начала:       – Я просто хотела немного рассказать о себе, потому что меня не было с вами в самом начале, когда вы все узнавали друг друга. Э-э... я не привыкла к таким рассказам, хотя это моя вторая группа. В первый раз всё было совсем плохо, но сейчас я сама решила, что мне это нужно, поэтому... надеюсь, всё будет по-другому.       Ища поддержки, Саша посмотрела на Соланж, которая ободряюще ей кивнула. Она говорила медленно, переводя участившееся дыхание во время длинных пауз, но как бы там ни было, с этим справлялась.       – Я заболела три года назад. Знаю, это совсем не много, то есть люди, бывает, мучаются намного дольше, но меня это уже успело доконать. Моя жизнь сильно изменилась из-за этого. Мне кажется... ну, может, это только со мной такое... но мне кажется, много чего нехорошего в моей жизни случилось именно после того, как я заболела. Не знаю, совпадение это или нет. По-моему, неудачи... они сопутствуют пищевым расстройствам. – Она ненадолго замолчала, задумавшись над тем, стоит ли говорить об этих «неудачах», и в итоге решила, что нет. – Сама бы я, наверное, не узнала, что это болезнь, – продолжила Саша вместо этого, – но мой брат заметил, что что-то со мной не так и вовремя отвёл меня к врачу. А потом я попала сюда, потому что мой вес стремительно падал и началась депрессия, и в итоге я пролежала два месяца в соседнем корпусе, – она махнула рукой в сторону окна. – Падал он потому, что я тогда не ела. Меня всё бесило, особенно врачи и что меня заставляют лечиться и правильно питаться, – объяснила Саша. – Ещё я ходила на индивидуальную психотерапию, и, по-моему, это немного помогало. Пила таблетки долгое время... Они мне не нравились. Этой весной психотерапия кончилась, и несколько месяцев всё было нормально. Ну, относительно. А потом... не знаю... я снова взялась за старое – очень постепенно и как-то даже незаметно для себя. То есть сейчас я вижу, что я делала не так, но тогда не замечала, и только в начале осени в один момент поняла, что это снова началось и длится уже какое-то время. Что я опять... или не опять, а всё ещё... больна. – Тут Саша заметила, как Лиз пытается незаметно посмотреть время на телефоне, и поняла, что пора закругляться. – Тогда я обратилась к своему бывшему терапевту, и он посоветовал мне эту группу, потому что здесь люди с такой же ситуацией... Сам он не смог найти время. Но это неважно... В общем, вот так я оказалась тут, – закончила она.       В комнате было совсем тихо, было слышно, как у кого-то заурчал живот. Первым делом Саша почему-то взглянула на Кристиана, который ей сочувственно улыбнулся, а потом на Кьяру – та задумчиво уставилась в окно.       – Спасибо, Саша, – сказала Соланж. – К сожалению, у нас больше не осталось времени, но надеюсь, сегодня ты сделала шаг, чтобы продолжить на нашей следующей встрече.       – Я тоже, – пробормотала Саша, опустив глаза.       Все закопошились, собирая свои сумки и прощаясь с Соланж. Саше хотелось выйти первой: говорить ей ни с кем не хотелось, будто лимит её слов в «Линн» на сегодня был исчерпан, но ей помешала Лиз, которая успела прошмыгнуть к выходу перед ней.       – Ох, девочка, – вздохнула она, глядя на Сашу с жалостью. – Теперь тебе будет легче. Хотя это было вовсе не обязательно.       Надев пальто, Саша вышла за ней в коридор, не совсем понимая, о чём она говорит.       – Что ты имеешь в виду?       – Такой длинный рассказ – мне кажется, теперь я знаю о тебе больше, чем обо всех остальных, – улыбнулась Лиз.       Понимая, что это явное преувеличение, Саша всё-таки призадумалась; внутри появилось странное, нехорошее предчувствие. Сзади шла Кьяра, которая тоже услышала Лиз, и Кристиан.       – О, Лиз, перестань, думаю, мы все знаем о тебе намно-о-ого больше, – протянула Кьяра. – Как и о каждом члене твоей семьи.       Лиз пожала плечами, опустив уголки губ.       – Просто хотела сказать, что это было немного странно.       – Странно? Разве вы все этого не делали? – медленно спросила Саша. – В самом начале?       – Не совсем, – засмеялась женщина. – Ну, всем пока, мне пора за моей малюткой в школу, – сказала она и быстрой походкой направилась к выходу из клиники.       Саша застыла на одном месте, не в силах в это поверить. Судя по всему, выходило, что Кьяра её подставила. Но зачем?..       – Что это значит?! – спросила она, глядя на них с Кристианом. – Ты же сказала, что все этого ждут! Что вы все о себе рассказывали.       – Ну... да, мы делаем это каждый раз, можно сказать, – Кьяра покосилась на своего друга, – да, Крис?       Но Кристиан покачал головой, что только сильнее убедило Сашу в том, что Кьяра её обманула.       – Не лучшая твоя идея... – пробормотал он, надевая кожаные перчатки.       – Зачем ты мне это сказала?! – взорвалась Саша. – Ты думаешь, это смешно?       – Нет, я просто...       – Ты просто очень любопытная, да? Тебе нужно всё обо всех знать! Надеюсь, теперь ты довольна! – смотря на неё со злостью, сказала Саша и, оставив их стоять на том же месте, поспешила на улицу.       – Я просто хотела помочь! – раздосадованно крикнула Кьяра ей вслед.       Увидев только что въехавшее на стоянку такси, из которого вышла женщина, Саша побежала к нему. Будет просто чудом, если она сможет сейчас уехать на нём... Ей нужно было исчезнуть оттуда немедленно.       Она чувствовала себя страшно глупо. Если бы Кьяра только знала, каких усилий ей стоил её рассказ перед шестью посторонними людьми, она бы даже не подумала над ней шутить, но, очевидно, ей было этого не понять.       – Вы свободны? – запыхавшись от бега, спросила Саша у таксиста. Он только что вышел из машины с пачкой сигарет и уже собирался закурить, как, увидев её, остановился. – Сможете отвезти меня в центр?       – Куда угодно, – сказал мужчина, открывая перед ней заднюю дверь.       Пробормотав «спасибо», Саша залезла внутрь и выдохнула. Относительная безопасность. Она обернулась, чтобы увидеть, как Кьяра и Кристиан стоят и разговаривают на крыльце, и поняла, что не хочет их больше видеть. Она знала, что это пройдёт, но была рада, что скоро окажется вдали от них.