«Well I've got a thick skin and an elastic heart But your blade it might be too sharp I'm like a rubber band until you pull too hard Yeah I may snap and I move fast But you won't see me fall apart Cause I've got an elastic heart»
— Sia, «Elastic Heart»* *Leroy Sanchez cover
Когда прозвучал звонок в дверь, Саша сидела на кухне возле окна, пила заваренный Крисом чай и наслаждалась солнечными лучами, озарившими сегодня город. Ей составлял компанию кот: воспользовавшись добротой хозяйки, Марс уселся прямо на высокой барной стойке рядом с ней и поедал лакомства, которые Саша для него достала, стоило брату покинуть дом. Крис бы этого не одобрил. Поэтому теперь ей пришлось быстро убрать всё в стоящую на полу миску, пересадить к ней Марса и протереть стол. Будучи уверенной, что вернулся брат, забывший что-то для работы дома, она не хотела, чтобы он увидел столь вопиющее проявление антисанитарии у себя на кухне. Однако это был не он. Когда она распахнула входную дверь, даже не потрудившись посмотреть в глазок, то увидела Глеба – он как ни в чём не бывало стоял прямо напротив неё, как стоял в этом месте уже сотни раз, заявляясь к близнецам в гости в течение последних лет. Только на этот раз его появление совершенно обескуражило Сашу, готовую к тёплой улыбке Криса, но никак не к этим карим глазам с пылающими огоньками. Они заставили её вспомнить, что она так и не ответила Глебу на те сообщения. Наконец-то она об этом действительно пожалела. – Не ждала? – спросил Глеб, нагло рассматривая её с головы до ног. Саша покачала головой. – Впустишь? Её рука, держащаяся за дверь, дрогнула. Вообще-то, ей совсем не хотелось его впускать, когда дома не было Криса. Но она не была уверена, что ей удастся захлопнуть перед ним дверь и он этому никак не помешает, – картинка просто не складывалась в её голове. Поэтому Саша нехотя отошла назад и, жестом приглашая его войти, сказала: – Заходи, конечно. Она повела его на кухню, где ещё несколько минут назад наслаждалась солнечным одиночеством и покоем. С его же приходом чувство безмятежности ушло. Даже не верилось, что всего лишь несколько минут назад ей было так спокойно и хорошо. Наверное, прав тот, кто придумал, что всё хорошее быстро кончается… Теперь к ней снова вернулась тревожность, заодно приведя с собой и смятение, что вместе составляло идеальную комбинацию для того, чтобы её поведение выглядело странным. В присутствии Глеба ей было не по себе. Не считая корпоративного торжества в агентстве, где их общение, мягко говоря, не сложилось, они не общались уже не первую неделю. Она всё больше и больше от него отвыкала; сильнее сближаясь с Крисом, забывала об их увядшей любви; всё чаще ловила себя на мысли, что ей его больше не «не хватает». Постепенно пропала потребность с ним видеться, и ей уже не было интересно, что происходит у Глеба в жизни. Ей бы страшно хотелось, чтобы и он к ней чувствовал то же самое, и она искренне недоумевала, спрашивая себя, почему ему необходимо вечно о себе напоминать, после того как он решил закончить их отношения. Саша налила ему чай. Заметив, что он занял место, на котором сидела она до его прихода, она не пожелала сесть напротив. Это было слишком близко к Глебу – между ними осталось бы меньше метра, а на таком расстоянии ей больше не могло быть с ним комфортно. Поэтому она залезла на кухонный прилавок и, закинув ногу на ногу, поставила руки по бокам от себя, пытаясь принять уверенную позу. – Крис на работе, да? – спросил Глеб. – Да. Только что уехал. – Серьёзно? – Вы практически разминулись. Он хмыкнул и как-то криво улыбнулся: – Наверное, это к лучшему. – Вот как? – Саша приподняла одну бровь. – Это почему же? – Мне кажется, он бы не дал нам поговорить. – Глеб… Она вздохнула, собираясь с силами. Это было непросто, но она, питая слабую надежду на то, что её слова смогут предотвратить очередную ссору, чувствовала, что должна это сделать. – Не знаю, о чём ты хочешь со мной говорить, но прежде чем ты что-то скажешь, я должна предупредить: у меня нет никакого желания возвращаться к прошлому. Пожалуйста, давай не будем это ворошить? Так мы никогда не сможем… спокойно жить дальше. К её удивлению, Глеб на время замолчал, как будто обдумывал услышанное. И хотя она не могла прочесть его мысли, на мгновение ей даже показалось, что он склонен с ней согласиться. К сожалению, она не знала, что столь медленный мысленный процесс связан с его похмельем. Вовсе не собираясь с ней соглашаться, он молчал скорее потому, что не ждал от неё такого отпора и пытался заставить свой мозг придумать для Саши достойный ответ. – Спокойно жить дальше? – наконец протянул он таким тоном, будто не понимал значения этих слов. Саша неуверенно кивнула, прикусив губу. – Ты считаешь, что так всё бывает, когда два человека расстаются?.. Они… спокойно живут дальше? Нет, ты действительно так считаешь? – Мне бы хотелось, чтобы так было, – тихо сказала она, ещё не понимая, какую бурю вызовут её слова. Наивно, но ей показалось, что Глеб всего лишь интересуется, желает узнать её мнение. Он смотрел на неё с какой-то надеждой – так, что ей казалось, он хочет её понять. Но всё, конечно, было не так. Он её не понимал и даже не хотел пытаться. Всё, чего ему хотелось, так это доказать ей, что она не права, продемонстрировав, сколь смешны её убеждения. – Нет, Саш, так не бывает, – сказал он, повысив голос. Похоже, из-за её слов работа его мозга стала убыстряться. – Ты думаешь, что можешь просто с кем-то расстаться и вычеркнуть человека из своей жизни, после того как провела с ним пять лет! Но так не бывает! Она ошарашенно на него посмотрела. Доводы Глеба во время их ссор редко отличались здравым смыслом, это было хорошо ей известно. И всё же, то, что он сказал сейчас, уже выходило за пределы её понимания. И ей бы хотелось неверно его понять, и ей бы хотелось неправильно всё расслышать, но она знала, что только снова обманется. – Но ведь это ты захотел расстаться… – проговорила она, пытаясь сдержать своё негодование. – И что? – на лице у Глеба появилось его обычное издевательское выражение. – И то! – не выдержала Саша. Она соскочила со столешницы на пол и, уперев руки в бока, гневно заговорила: – И то, что очень странно слышать от тебя всё это, учитывая, что это ты решил со мной порвать! Так что даже не смей мне говорить, что я тебя вычеркнула из своей жизни. Это ты сказал, что мы расстаёмся! Глеб сузил глаза. Она заметила, как расширяются его ноздри, когда он выдыхает. Вся его мимика ясно говорила о том, что просто так сдаваться он не намерен, – то есть, пока не скажет ей как можно больше гадостей. – А ты, насколько я помню, и не была против! – усмехнулся он, сверля её взглядом. – Собрала по-быстрому вещички и свалила домой! Плевать ты хотела на наши планы и на наше будущее! И знаешь, что? По-моему, не так уж сильно ты и страдала из-за нашего разрыва! Саша уставилась на него с расширенными глазами. Всё, что он сейчас говорил, заставляло её кровь кипеть… но это особенно. Это напоминало ей о том, что у него есть жестокая, мстительная и ужасно эгоистичная сторона. А когда дело касается человека, которого любишь или любил, её существование становится очень трудно признать. Проявление этой его стороны уже не раз глубоко ранило Сашу… и этот раз не стал исключением. – Значит, в этом всё дело?! – завелась она. – В том, что я не убиваюсь из-за тебя? Да что для тебя за радость такая – делать мне больно? Почему я не хочу, чтобы ты страдал? Поверь, я не хочу этого! Пусть у тебя всё будет в порядке, только, пожалуйста, прошу тебя, оставь меня в покое! Ведь ты меня даже больше не любишь. Зачем я тебе?.. – Кто тебе сказал, что я тебя не люблю? – Ты постоянно говоришь это своими поступками. Тебе не нужно это произносить, всё понятно и так. Ты каждый раз хочешь меня задеть, показать, что я вся не такая и со мной всё не так, – тебе нравится это делать… – Она сделала паузу, смотря в окно своими большими, печальными глазами. Он заметил, что её голос стал тише и теперь был скорее грустным, чем раздражённым. – Глеб, ты должен признать, что у нас уже ничего не выйдет. Мы были вместе достаточно долго, но… это просто больше не работает… Ты и я – вместе мы не работаем. Возможно, мы просто не подходим друг другу. Или что-то сломалось. Я не знаю. Мы знаем друг друга шесть лет, и большую часть этого времени мы были парой. Когда люди так долго вместе, они обычно начинают строить какие-то планы… Ну, не всегда, конечно… но хотя бы задумываются об этом. А я даже семьи твоей не знаю… Ты ведь никогда об этом не думал, правда? О том, что было бы с нами дальше? Мы же не могли быть вечно этой ненормальной парой, которая постоянно расходится и сходится, чтобы только снова расстаться, и так по кругу. К чему такие отношения?.. Они оба молчали с минуту, избегая смотреть друг другу в глаза, пока тишину не нарушил голос Глеба. Он непонимающе, но очень серьёзно на неё смотрел: – О каких планах ты говоришь?.. Саше вдруг стало неловко. Особого смысла обсуждать всё это уже не было, ведь их отношения в прошлом. Но в глубине души ей всегда хотелось узнать, были ли у Глеба на неё какие-то планы, поэтому она весьма неосторожно решилась продолжить эту ранее не затрагиваемую тему: – О таких… когда люди планируют создать семью. – Создать семью? – переспросил Глеб. – Типа… пожениться там и всё такое? Саша молча кивнула. Ей уже не нравилось, как он на неё смотрит. Так, будто она сморозила страшную глупость. На кухне опять повисло немое молчание, и она постепенно начинала жалеть, что заговорила об этом. – С тобой? – уточнил Глеб, вскинув брови. – Со мной, – еле слышно ответила она. Он засмеялся так неожиданно, что её передёрнуло. Его смех, неестественный, громкий и злой, больше похожий на гогот, заставил сжаться все её внутренности. К горлу подступила тошнота, и она тяжело сглотнула. – Что тут такого смешного? – спросила Саша, чувствуя, как начинают дрожать руки. – Что тут смешного?! – Глеб смахнул невидимые слёзы. – Как, ты не видишь?! Ты правда не видишь? На таких, как ты, никто не женится! Таких, как ты, никто не знакомит с родителями! Что я должен был им сказать? Знакомьтесь, это моя любимая, она трахалась со своим братом, но ничего, я ей это простил, с кем не бывает??? Она отлично справится с ролью жены, не волнуйтесь! Не обращайте внимания, что она чокнутая, страдает непонятными расстройствами и, скорее всего, бесплодна, после того как потеряла нашего ребёнка! В чём виновата только она сама! Я знаю, вы всегда мечтали о такой невестке! Она просто… чёртов подарок! Так?! С её лица сошли все краски. Глаза наполнились слезами, а сердце неприятно кольнуло. Отвернувшись от него, Саша зажмурилась и так сильно вцепилась руками в столешницу, что костяшки её пальцев побелели. Сегодня Глеб впервые перешёл ту черту, перед которой доныне останавливался, и это причинило ей такую боль, какой она не ожидала испытать от пары десятков сказанных слов. Она потянулась к стакану и налила из-под крана воды. – Ты закончил? – спросила она, с трудом заставив свой голос звучать спокойно. – Нет. Не закончил. Хочу открыть тебе глаза, чтоб ты увидела себя со стороны и больше не тешилась надеждой, что тебе светит нормальное человеческое будущее! Потому что его у тебя не будет! Ты удивляешься, как у нас ничего не вышло, что-то, говоришь, «сломалось». Никогда не думала, что проблема в тебе??? Как у тебя что-то может работать нормально, когда ты сама сломанная?! Ты можешь только ломать! Ты сломала наши отношения и мою жизнь! Я тебя любил, но тебе было этого мало! Это женская натура – вы все внутри потаскухи, и ты такая же. Вместо того, чтобы починить то, что было у нас, когда мы ещё могли починить, ты взяла и запрыгнула на его член. Знаешь, как называют тех, кто так делает? Шлюхами! Я уже молчу, что это был твой родной брат. Я молчу, что ты спала со своим херовым врачом. Ну, кто следующий? Может, попытаешь счастья со своим полом? Или уже?! – Тебя никоим образом не касается, с кем я сплю! – сказала Саша. Её голос дрожал, но она старалась его контролировать. – Захочу, буду спать с мужчиной, а захочу – с женщиной! Захочу – с братом, а захочу – с врачом. Тебя вообще не должно волновать, что и с кем я делаю в постели! Ты просто бесишься, что был моим первым и у меня был секс с кем-то, кроме тебя. Ну, знаешь… так бывает! Если хочешь быть у женщины первым и последним, ты должен чертовски хорошо постараться! – Ну и сука же ты, – усмехнулся Глеб, стукнув по столу своей чашкой. – Какая же ты тварь, а? – покачал он головой, будто не веря. – Тебе это всё ещё аукнется… Попомни мои слова. Счастливой жизни у тебя не будет. Всё, что с тобой происходит, – расплата за то, какая ты тварь! «Что со мной происходит?..» – подумала Саша. – Не смотри на меня так, я знаю, что тебя уволили. Пиздец, ты даже в сраном кафе продержаться не можешь. Просто удивительно! И что у тебя на руках? Снова твои идиотские проблемы с едой? Ты от них когда-нибудь откинешься, ей-богу! Господи, ну как ты такой только выросла? Саша посмотрела на высокий стакан, который держала в руках. Она так и не сделала ни одного глотка. Затем взглянула на Глеба, и ей очень живо представилось, как вода из её стакана стирает с его лица эту противную, издевательскую ухмылку. Ей так хотелось это сделать… – А знаешь, за что тебе всё это? – продолжал он. – Твои болезни и всё остальное? За то, что вы сделали с Крисом. Ты заслужила это. До конца жизни будешь за это расплачиваться. Не знаю, каким образом… Но, если ты ещё не пожалела об этом, то обязательно пожалеешь. Там сверху всё видно, и ваш грешок то… Глеб даже не понял, как это произошло. Просто в одно мгновенье она ни с того ни с сего плеснула воды прямо ему в лицо, и вот, он, закрыв глаза, уже чувствует, как стекают с его волос ручейки, как рубашка становится мокрой… и как в нём поднимаются новые волны злости. Секунда – и Глеб вскочил на ноги. Саша застыла на том же месте с пустым стаканом в руке и выглядела отрешённой. Пустота в её глазах была устрашающей. – Ты охренела??? – заорал Глеб. – Совсем страх потеряла?! Саша вздрогнула. От его разгневанного, мокрого лица ей почему-то стало страшно. То, что она сделала, не принесло ей никакого удовольствия. Она ожидала, что Глеб будет выглядеть смешно – как мокрая курица, а точнее петух, – но его вид скорее пугал. Она покосилась на подставку с ножами, стоящую рядом. Если Глеб на неё нападёт, она собиралась схватить один из них. Но это было чересчур, даже для него. Он бы такого не сделал. Впрочем, Саша в тот момент уже не понимала, чего ей ждать дальше, – её всю охватило смятение. Когда Глеб сделал шаг в её сторону, чтобы взять кухонное полотенце, она отпрыгнула от него, как ужаленная, и, выставив перед собой руки, сказала: – Не трогай меня. – Я не собираюсь тебя трогать, психованная, – бросил Глеб, небрежно вытираясь полотенцем. – Не хочу заразиться… твоей ебанутостью. Смотрю, она никуда не делась. Он опёрся одной рукой о столешницу, а второй провёл по лицу, делая вид, что она страшно его утомила. И тут, именно в тот момент, когда его глаза на секунду закрылись, ему под ноги упала чашка, тут же разлетевшаяся на части. Фальшивая усталость на его лице моментально сменилась ужасом. Посмотрев на Сашу, он увидел, что она взяла в руки ещё одну чашку, а её глаза полные слёз смотрят на него с ненавистью, которой прежде он в них не видел. Глеб попятился назад. – Я не ломала твою жизнь! – внезапно закричала она. – Если она у тебя не сложилась, не надо винить меня в этом! Я тебе ничего не сделала! Он еле успел увернуться от новой чашки, которая врезалась в стену позади него. – Я устала выслушивать, что я вся не такая и со мной всё не так! Почему ты думаешь, что я захочу быть с тобой после всех твоих издевательств?! Увидев, что она перешла к тарелкам, Глеб выскочил в коридор. – Почему ты не можешь просто отстать от меня??? – продолжала кричать она. – Ведь я просто ничтожество, верно?! Зачем же я тебе такая нужна?! Она уверенно направилась следом за ним. Держа тарелки в руках, Саша смотрела на него с такой яростью, что Глебу казалось, она хочет его убить. Он ещё никогда не видел её такой. – Убирайся отсюда, Глеб! Отсюда и из моей жизни! Как ты вообще посмел сюда прийти, в наш дом и оскорблять меня? Я больше не хочу тебя видеть! И слышать о тебе не хочу! С этими словами в него полетела большая белая тарелка с золотистой каёмкой. Глеб сам не понял, каким чудом ему удалось её поймать, когда она летела прямиком ему в грудь, но теперь у него в руках оказалось её же оружие. Заметив, что она готовится к очередному броску, он не смотря кинул несчастную тарелку в её сторону и, прикрывшись руками, нырнул за угол, в прихожую. Пора было оттуда сматываться. Он всунул ступни в ботинки, схватил свою куртку и уже повернул замок на двери, когда из-за угла появилась Саша. Она опиралась о стену, а её лицо было красным от злости и мокрым от слёз. На мгновение их глаза встретились. – Ненавижу тебя! – выплюнула она. – Слышишь? Я больше тебя не люблю. Не зная, собирается ли она ещё что-то в него кидать, Глеб решил, что будет безопаснее исчезнуть за дверью. И как только он ступил за порог, то понял, что сделал это очень вовремя: из квартиры раздался новый звон разбитой тарелки, которую она запустила в дверь. В этот момент за стеной, давясь беззвучными рыданиями, Саша опустилась на колени и закрыла руками глаза. Она всегда думала, что он разбивал её сердце уже много раз. А оказалось, по-настоящему он сделал это впервые. Если бы её спросили, Саша не смогла бы точно сказать, сколько времени пришлось потратить ей на уборку. После ухода Глеба она ещё недолго посидела на полу в коридоре, отсутствующим взглядом смотря на дверь, а затем включилась вдруг, словно робот, и стала автоматически подметать осколки, пока пол не стал полностью чистым. Совсем не чувствуя, как по щекам бегут слёзы и ноет плечо, в которое он попал тарелкой, она несколько раз выкидывала полный совок, а потом прикрыла всё сверху пакетом, чтобы Крис не увидел следов. Он, конечно, когда-то заметит, что часть их посуды бесследно исчезла, но сейчас ей не хотелось думать о своём возможном разоблачении. Она всё сделала так, чтобы сегодня они не увиделись. Он обещал быть поздно, поэтому она решила сделать вид, что спит, когда он вернётся. В том, что уснуть ей в самом деле не удастся, сколь поздно бы он ни пришёл, она даже не сомневалась. Она была настолько истощена морально, что сон просто не мог прийти естественным путём. Когда с уборкой было покончено, она плотно задёрнула шторы у себя в комнате, залезла в постели под плед и долго-долго лежала в полутьме, пока та не превратилась в кромешную тьму, благодаря раннему зимнему вечеру. Саша плакала так долго, что в конце концов ей стало трудно дышать, а голова разболелась до такой степени, что казалось, вот-вот разорвётся. Но это было несравнимо с тем, что творилось сейчас в её сердце. Всё, что сказал ей Глеб, снова и снова звучало в её голове, и всякий раз, когда она вспоминала его слова, ножи мясорубки брались за новый кусок её сердца, превращая его в фарш. Никогда её бедное сердце так не страдало, никогда он не делал с ним то, что сделал на этот раз. Саша и подумать не могла, что услышит о себе такие гадости. Что он перейдёт черту и станет напоминать ей о не выношенном ребёнке, насмехаться над её болезнью и утверждать, что она это всё заслужила. От этого ей было больнее всего. В её слезах были слёзы несостоявшейся матери, слёзы девушки, узнавшей, что на ней никогда не собирались жениться, слёзы горечи от простой человеческой подлости, которой не ждёшь от того, с кем был близок. Он заставил её снова чувствовать себя маленькой и глупой, заставил поверить в то, что она не в порядке, и убеждение в том, что она правда «сломана», прочно засело в её голове. Пожалуй, впервые в жизни её одолела такая апатия. В какой-то момент она даже поймала себя на мысли, что ей хочется уснуть и больше не просыпаться. Но у неё, по крайней мере, всё ещё были силы, чтобы попытаться скрыть это всё от Криса. Зная, что сильно расстроит его таким своим состоянием, она дрожащими руками написала ему в эсэмэске, что приболела и легла спать пораньше. Так он, вернувшись, не должен был сильно её потревожить… Увидеть её красные, опухшие глаза, услышать её сиплый голос. Она действительно постаралась его от этого отгородить. Когда Крис заглянул к ней около полуночи, она, как и планировала, притворилась спящей. К счастью, он не стал включать ночник, а только присел рядом с ней и нежно погладил по голове. Саша еле сдержалась, чтобы в этот момент не расплакаться. Она заворочалась и промычала нечто невнятное, после чего Крис прошептал ей: «Спи, спи» и наконец-то ушёл. Утром, несмотря на её опасения, он заходить не стал. Тем было лучше для них обоих, подумала Саша, – она была уверена, что выглядит по-прежнему ужасно. Боясь, что он вернётся рано, в первой половине дня она, насколько могла, привела себя в порядок и снова легла в постель, где провела весь день, чувствуя себя всё так же паршиво, как и вчера. Посещение клиники пришлось пропустить, как бы это ни было печально. Это была последняя встреча группы в этом году, но Саша просто не смогла себя заставить на неё собраться. Всё равно бы её присутствие там не принесло ей ничего полезного… Войдя в её комнату поздним вечером, Крис выглядел по-настоящему обеспокоенным. Она снова лежала, на этот раз с включённым ночником и книгой, и отчего-то ему показалось, она лежит здесь уже давно, а шторы так и не открывались со вчерашнего дня. Эта печальная картина вызвала у него эффект дежавю, а ещё – опасения, что Сашу вновь затягивает в коварную воронку депрессии. Она казалась ему очень грустной, даже несмотря на то, что попыталась ему улыбнуться. Но он знал эти улыбки… Они у неё выходили до того неудачно, что Крис порой думал, ей не стоило и пытаться. По крайней мере, с ним они не работали – благодаря его чутью на Сашину грусть. – Как ты? – спросил он, потянувшись, чтобы потрогать её лоб, который оказался еле тёплым. – Нормально, – негромко отозвалась она. – Уже лучше. – А было как?.. Ты вчера спала, когда я пришёл. «Было очень больно», – подумала Саша, а вслух сказала: – Так себе. Наверно, где-то продуло. Да… это прекрасно бы объяснило её севший голос и заложенный нос. Но Крис видел, что её глаза припухли, и это заставляло его сомневаться в правдивости её слов. Это – и кое-что ещё: он никак не мог понять, куда пропало столько тарелок… пока, отправившись выносить мусор, не заметил продырявленный осколком пакет. – А что случилось с посудой? – помолчав, напрямик спросил Крис. Сашины глаза непроизвольно расширились от испуга. К такому вопросу она была не готова, будучи уверена, что хорошо за собой прибрала, но, по всей видимости, это «хорошо» было только для её вчерашнего состояния, а никак не для намётанного глаза Криса, когда дело касалось его кухни. Она внимательно на него посмотрела, пытаясь понять, сердится он или нет за то, что она разбила часть сервиза, но не нашла в его взгляде никакого осуждения. Впрочем, это её не успокоило, так как она увидела там кое-что похуже – ярое желание докопаться до правды. И у неё появилось плохое предчувствие, что она не выдержит устроенного ей допроса. – Я случайно её разбила… – сказала она наконец. – Извини, мне правда очень жаль… Крис испытующе на неё смотрел. Его грудь под светло-голубой рубашкой часто вздымалась. – Ты с ним всё-таки виделась, да? – довольно сдержанно для своего вида спросил он. – Нет, – соврала Саша. – Но говорила? – Почему-то ему хорошо представлялось, как она от расстройства бросает на пол посуду, закончив телефонный разговор с Глебом. Знал бы он, как было всё на самом деле… Она помотала головой. Гнетущая атмосфера в её комнате, казалось, скоро достигнет пика. Сидя в постели, Саша начинала чувствовать головокружение и тошноту от нового вранья, которого Крис не заслуживал, но которое ещё считанные минуты назад казалось ей таким необходимым и даже оправданным. Она думала, что облегчит им обоим жизнь, если утаит от брата своё столкновение с Глебом, однако стало только хуже. Между ними уже было достаточно тайн, и она знала, Крис это чувствует. А теперь к ним можно было смело добавить новую. Он устало вздохнул и взъерошил свои волосы. А затем неожиданно сказал: – Прости, тигрёнок. Что-то я сегодня совсем замотался. Сделать тебе шипучку от простуды или ты уже приняла? – Не нужно, – не веря своим ушам, ответила Саша. – Я уже… – А про остальное не забыла? – Нет… Всё выпила. – Молодец, – похвалил он. – Тогда ложись лучше спать… – Он притянул её к себе, чтобы чмокнуть в лоб. – А ты?.. – Саша понадеялась, он ляжет спать вместе с ней. Тогда бы ей просто пришлось сдерживать слёзы, от которых уже болели глаза. – А мне ещё нужно сделать кое-что по работе, – сказал Крис. И с его уходом из комнаты её надежда разбилась, а на горизонте вновь замаячила бессонная слёзная ночь. Крис просидел за своим ноутбуком часов до трёх ночи, постепенно разгребая горы работы, свалившиеся на него из-за гриппа Анны, который столь невовремя приковал коллегу к постели. Всё сохранив и закрыв наконец-то крышку, он потянулся, зевнул, а затем снял наушники, в которых играла тихая музыка. Белый свет люминесцентной настольной лампы, одиноко горящей в тёмной комнате, нагонял на него тоску, а от экрана компьютера и очков, только что отложенных в сторону, уже рябило в глазах. Крис потёр их руками и уже собирался выключить свет, когда до его уха долетели еле слышные звуки, тотчас отбившие желание спать. Он тихо подошёл к стене, разделявшей их с Сашей комнаты, и, затаив дыхание, прислушался. Видимо, уверенная в том, что он спит, она тихо-тихо скулила… Совсем как раненый зверёк, хоть спутать её с Марсом было нельзя. Сердце Криса сжалось от этих звуков. Он не знал, что именно случилось, даже не мог представить… но теперь стал уверен, что это нечто серьёзное. И он не собирался оставаться в стороне. – Саша… – только войдя, он кинулся к её постели. – Что с тобой? Что случилось? Но она уткнулась лицом в подушку и совсем не хотела к нему поворачиваться. Дотронувшись рукой до голого плеча, Крис почувствовал её жар. Одеяло было наполовину откинуто. – Тебе что-то приснилось? – спросил он. Саша помотала головой. – Тогда в чём дело? – Я думала, ты давно спишь… – И решила, что можно тихонько поплакать в одиночестве? Нет, я не спал, а работал. Немного успокоившись, она вытерла руками слёзы и перевернулась на спину, к нему лицом. И тут Крис сделал одну подлую вещь, которой она совсем не ожидала: он взял и включил ночник, ослепивший её измученные глаза своим светом. Машинально Саша закрылась рукой. Как вдруг услышала: – А это ещё что такое?! Медленно отведя руку, она увидела, что его взгляд устремлён на большущий синяк у неё на плече, ближе к ключице, и тут же пожалела, что осталась в одной только майке. – Это как-то связано с разбитой посудой? – строго спросил Крис. – И даже не думай мне врать, – словно прочитав её мысли, добавил он. – Я хочу знать, откуда это взялось. Она смотрела на него как робот, которого лишили функции говорить. – Саша! Послушай меня. Ты слышишь, что я говорю? Я хочу знать, что случилось и чьих рук это дело. О да, она слышала, слуха этого робота не лишили… Крис это понял, заметив, как она вздрогнула на последних словах его фразы. И тут он догадался… Ну, конечно, как же это раньше не пришло ему в голову? – Он был здесь, – сказал Крис. – Глеб. Слёзы вновь покатились из Сашиных глаз, и они говорили всё за неё. – Он сам сюда пришёл, да? Как он посмел?.. Он… он ударил тебя?! – Нет, Крис… всё было не так! Он этого даже не понял! – Не понял?! – Крис встал и запустил руки в волосы. – Ладно… – пробормотал он, меряя комнату шагами. – Зато всё поймёт, когда вызовут в суд. Вставай. Нужно это сфотографировать, пока… синяк ещё свежий. С утра пойдём в полицию. – Крис, ты что, с ума сошёл?.. – изумлённо воскликнула она. – Да он ничего такого не сделал… – Как можно не понять, что ты ударил человека?! – продолжал негодовать Крис. – Крис, прошу… – она встала и протянула к нему руки. Её лицо ещё было мокрым, но она заметно успокоилась, услыхав о намерениях брата. – Пожалуйста. Послушай, как всё было. Я… это я кидалась в него посудой. И в один момент он ответил мне тем же, всего один раз! Мне кажется, он даже не видел, что попал… Он не хотел меня ударить, честно! Пожалуйста, не нужно никаких разборок с полицией… ты же знаешь, ему тоже есть, что о нас сказать… – Ты что, рассказала ему? О нас? – Нет… Крис вздохнул. – У него ничего на нас нет. Ни у кого нет. Даже не думай об этом. – Хорошо, не буду… ты только успокойся… ладно? Смотря в её молящие глаза, Крис почувствовал, как она цепляется за его руки. Он так взбесился, что едва обращал на неё внимание, – он думал только о том, как Глеб посмел её тронуть и как ему хочется, чтобы тот за всё ответил. Безнаказанность позволяла ему думать, он может делать всё, что пожелает, и Крис впервые сильно пожалел, что не исправил это раньше. Теперь он видел, что был слишком мягок со своим так называемым другом, слишком многое ему прощал, слишком часто закрывал глаза на его выходки. Но сейчас, смотря на этот синяк на худеньком плече, на эти красные глаза, некогда прекрасные и живые, он понял, что настало время им с Глебом поговорить… причём совсем не по-дружески. Пора было положить этому конец. – Я больше не дам тебя в обиду, – тихо сказал он и прижал к себе Сашу. С полными ужаса глазами она уткнулась ему в грудь, даже боясь представить, что это может значить.