Запертая любовь

Zedd – Beautiful Now ft. Jon Bellion

      Никогда в жизни Саша бы не подумала, что будет плавать в открытом горячем бассейне, над которым клубятся облака пара, когда за окном минус десять. Она не раз слышала полные восхищения чужие рассказы о столь необычном зимнем развлечении, но самой ей казалось, что это слишком большая экзотика, чтобы она когда-то это попробовала.       Однако, как оказалось, Крис всё продумал заранее, а именно этот бассейн и стал решающим фактором, когда он выбирал, где отдохнуть. Он даже не забыл взять для Саши её слитный красный купальник, в котором она теперь плавала вокруг него и плескалась. Довольный их временем вместе, Крис брызнул в неё в ответ, на что она фыркнула и отплыла в другую сторону, где попыталась коснуться дна. У неё ничего не получилось, и он одним движением вернул её назад, к себе.       – Осторожнее, – сказал он. – Там глубоко.       – Я умею плавать, – задрав нос, ответила Саша. – Так что можешь отставить свою чрезмерную опеку.       – Чрезмерную опеку? – ахнул Крис, хватая её за талию. – А как насчёт чрезмерной щекотки?!       – Нет! Крис! Только не это... Беру свои слова обратно!       – Ладно… – прекратил он. – Но если не будешь слушаться… то ты знаешь, что будет.       – Крис, – заулыбалась вдруг она.       – Что?       – А ты никогда не хотел стать учителем?       – Нет… А что? Почему ты спрашиваешь?       – Ну… Тебе так нравится, когда тебя слушаются, – с трудом борясь со смехом, сказала она. – Да и покомандовать ты любишь.       – Только тобой, – ответил Крис, притягивая её к себе. Ему очень хотелось её поцеловать, но он заметил, как она напряглась и заозиралась по сторонам в испуге, что кто-то их может увидеть, и вовремя остановился. – Кажется, нам пора на массаж, – заметил он, посмотрев на табло с часами.       – Точно, – сказала Саша и, думая о том, как ей на самом деле нравится, когда он ею командует, дождалась, пока он вылезет и приготовит для неё халат.       Крис завернул её в него и немного растёр, после чего они быстрым шагом направились в тёплое помещение.       В домике близнецов царила такая идиллическая безмятежность, какая уже, пожалуй, давно отсутствовала в их жизни. Целых пять дней они прожили в полной гармонии друг с другом, предаваясь любви, смотря фильмы, занимаясь вместе готовкой и испробуя в спа-центре все имеющиеся услуги. Крис также предлагал покататься на лыжах, но, так как Саша ни в какую не хотела соглашаться, быстро от неё отстал, и их времяпрепровождение на улице ограничилось долгими прогулками и всё тем же горячим бассейном. Зная, каким комком нервов она была в последние дни перед поездкой, он не хотел, чтобы между ними возникали даже малейшие споры, способные нарушить её шаткое равновесие.       Тридцатого декабря он спросил, согласна ли она остаться в деревушке на Новый год, на что Саша без колебаний ответила «да», и он сказал, что после обеда сходит продлить их пребывание. Их утро, как уже повелось, было спокойным и счастливым: они ходили завтракать в ресторан соседнего отеля, а потом занимались любовью под душем, валялись в постели и говорили о всякой всячине. Саше очень нравилось с ним разговаривать, неважно о чём. Он был таким внимательным; действительно слушал, что она говорит, – в отличие от других людей, которые скорее делали вид. И он постоянно её подбадривал, вселял по крупицам уверенность, которой ей так не хватало, делал ей комплименты. Она забывала о том плохом, что было в её жизни, и старалась храбро думать о будущем, что будет ждать их по возвращении домой. В один момент Саша даже внезапно задумалась, сколько времени прошло с тех пор, как у неё в последний раз был приступ обжорства. По её подсчётам, скоро можно было отмечать целый месяц. И хотя она по-прежнему не могла похвастаться нормальным аппетитом, стабильным весом и исключительно здоровым питанием, она считала, что это уже прогресс.       На обед они вместе жарили тонкие блинчики, которые Крис называл «кружевными», и готовили нечто похожее на жульен с грибами. Последний пришлось делать в большой форме для выпечки, поэтому Крис заявил, что он не может назвать это жульеном, из-за того что у них нет жульенниц. Впервые слыша о существовании такого слова, Саша рискнула предположить, что они вовсе не обязательны, но оказалось, без них «всё выглядит неэстетично для подачи к столу», и она поняла, что ещё нескоро сможет назвать себя хорошей хозяйкой. Впрочем, если эту роль уже занял Крис, ей было ни к чему углубляться в такие нюансы.       Когда он ушёл на ресепшен, она поняла, как сильно привыкла к тому, что он постоянно рядом. Они делали вместе практически всё, и вот, теперь, оставшись без него совсем ненадолго, Саша почувствовала себя необычайно странно. Без него ей даже показалось, что нечем заняться, а в доме стала ощущаться непривычная пустота и прохлада.       Она получше завернулась в свой лёгкий атласный халат и туго затянула на талии пояс. Бродя по дому, она заметила, что градусник в холле показывает двадцать пять, а у неё по коже всё равно бегут мурашки. Возможно, стоило одеться потеплее… или выпить что-то горячее. Она склонялась ко второму варианту. Войдя на кухню, Саша включила чайник, как вдруг заметила лежащий рядом с ним мобильный Криса. Отлично, он его забыл – была первая мысль, пришедшая ей в голову, – теперь она не сможет ему позвонить, если он задержится. Но чем дольше она смотрела на чёрный матовый каркас телефона, тем сильнее убеждалась в том, что ей хочется в него залезть.       Но это было бы так неуважительно… Совсем как тогда, когда Крис прочёл её дневник. Это был поступок из разряда тех, которыми не станешь потом гордиться. И хотя, на первый взгляд, личный дневник с телефоном мог едва ли сравниться, Саша понимала, что, по сути, это одно и то же. Вторжение в личную жизнь. Минуты шли, а она всё смотрела на чёрный смартфон, пила чай маленькими глотками и не знала, как воспринимать ту внутреннюю борьбу, что устроил сейчас её мозг. Выходило, что если она колеблется, то уже допускает мысль о том, что перейти эту границу для неё возможно… а значит, не такая уж она и добросовестная. С другой стороны, ей всего лишь хотелось узнать, кому он звонил в те разы, когда уходил от неё и закрывал за собою дверь. Она ведь не собиралась читать его сообщения… или что ещё у него там может быть.       Не успев осознать, что делает, Саша уже держала телефон в руках. Её сердце часто забилось и застонало, несогласное и противящееся её планам, но она его проигнорировала. Лишь войдя в историю звонков, она спросила у себя, каким образом она сняла блокировку, и тут же поняла, что попросту ввела на автомате свой пароль. Но в следующую секунду, когда она перешла в исходящие, это всё перестало её волновать, потому что сердце на мгновение остановилось. И это мгновение продлилось для неё целую вечность.       Она увидела, что пять дней назад он пытался звонить Роману, однако так и не дозвонился, а потом несколько раз говорил с контактом «Д-р Хелена Рихтер» и звонил по двум не подписанным номерам. Совсем не думая о том, что позже Крис всё обнаружит, она нажала на звонок по первому номеру. И застыла.       «Вы позвонили в Центр пищевых расстройств “Линн Каньон”. Сегодня мы не работаем. Расписание работы в праздничные дни уточняйте на нашем сайте… Рады объявить, что для вас также работает горячая линия сети наших клиник… Если вы хотите, чтобы вам перезвонили, нажмите один. Если…»       Дрожащей рукой Саша сбросила и тут же согнулась пополам. Ей казалось, ей дали под дых, скрутили жгутом все её внутренности. Она опустилась на корточки, одной рукой держась за кухонный прилавок, а второй, мокрой от пота, сжимая злосчастный телефон. Толком не понимая, зачем это делает, она поднесла его к лицу и позвонила по второму номеру. Из динамика раздалась весёлая новогодняя музыка, звучащая сейчас как насмешка, а затем автоматический женский голос:       «Вас приветствует горячая линия сети психологических клиник “И-Эн-Эс” в Британской Колумбии. Ваш звонок очень важен для нас. Пожалуйста, оставайтесь на линии…»       Дальше она не слышала, благодаря своим громким, ужасным рыданиям, рвущимся из горла и заглушающим собою всё вокруг. Не слышала и того, как открылась входная дверь, и быстрых шагов Криса из коридора на кухню. Она была так поглощена своим горем, что едва ощущала своё присутствие в этом жестоком мире, который никак не хотел становиться к ней благосклонным. Крис что-то говорил, присев рядом с ней на полу, но все его слова сливались в единый фон, а она не могла перестать рыдать, чтобы ответить ему хоть что-то. И тут из его телефона опять раздалось, на этот раз по громкой связи:       «Вы позвонили в Центр пищевых расстройств “Линн Каньон”. Сегодня мы не работаем. Расписание работы в праздничные дни уточняйте на нашем сайте…»       Это вернуло её в реальность, и она с испугом посмотрела на свою ладонь, сжимающую мобильный. По всей видимости, она случайно нажала на звонок и так же случайно включила громкую связь. И ровно как музыка из горячей линии, эта случайность была для неё как насмешка судьбы, ранящая в самое сердце.       К счастью, Крис вовремя забрал свой телефон из её руки и нажал на сброс, иначе больше она бы это не выдержала. Он поднял её на ноги, и в тот момент, когда они посмотрели друг другу в лицо и Саша увидела, какими печальными были его глаза, она поняла, что сейчас её вырвет. «Счастливым, а не грустным», – пронеслось в её голове.       Она закрыла рот рукой и побежала в ванную на первом этаже, где еле успела кинуться к унитазу. Вкуснейший завтрак в ресторане и обед, который они так старались готовить вместе, покинули её почти сразу, оставив желудок пустым. Горло саднило, и где-то внутри начало болеть, как иногда бывало после рвоты, только немного сильнее. Спиной ощущая присутствие Криса, ей даже не хотелось поворачиваться, чтобы вновь случайно не встретиться с ним глазами. Сейчас она не была уверена, что сможет в них снова смотреть.       Нажав на смыв, она почувствовала, как сильно закружилась голова. Крошечная ванная с унитазом, раковиной и тесной душевой кабиной поплыли вокруг неё, заставив закрыть глаза. В ушах тихо гудело. Не отдавая себе отчёта, она обняла себя руками и прямо на полу свернулась в позе эмбриона, словно это была постель.       – Саша, – услышала она откуда-то издалека. – Саша! – Он тормошил её за плечо. На секунду ей представилось, что это всё был кошмар и теперь Крис её будит. Но это не могло быть правдой. – Пожалуйста, скажи что-нибудь, – просил он. – Я за тебя боюсь. Я не хотел, чтобы…       – Не объясняй, – хрипло сказала она. – Я поняла, что ты до всего докопался. Можно я просто побуду одна?       Саша даже не ожидала, что это сработает, но спустя минуту Крис её послушал и вышел из ванной. А потом она услышала, как за ним закрылась входная дверь.       Не зная, куда собрался идти, Крис остановился посреди улицы. День сегодня был серый, снова повалил снег, и постепенно начинало темнеть, хотя времени было всего полпятого. В соседних домах уже позажигали свет, готовясь встретить вечер: сквозь окна можно было увидеть и фигуры обитателей, и их включённые телевизоры, и горящие огнями ёлки в гостиных. Со стороны представлялось, что люди весело проводят праздники. Только дом близнецов казался Крису тёмным и полным несчастья. И почему у них всегда всё не так?       Его сердце разрывалось из-за того, что случилось ранее на кухне, а потом и в крошечной ванной. Он даже не мог и подумать, что всё это может произойти, – особенно после стольких спокойных дней, когда казалось, всё плохое оставлено позади. Но это был всего лишь самообман. Совсем неглубоко под их тонким счастьем всё ещё лежали тайны, и они не хотели, чтоб их попытались забыть. Счастье, построенное на тайнах, недолговечно. И теперь близнецам предстояло столкнуться с ними лицом к лицу, потому что они слишком долго делали вид, будто их нет.       Крис знал, что они оба не были честны, но всё равно чувствовал, что виноват в большей степени он. Он был очень расстроен и в глубине души по-прежнему немного зол, оттого что Саша так ничего ему и не сказала, не попросила помощи, которая, как он считал, была ей нужна. Но он также знал, что не имеет права её винить. Она могла иметь от него секреты; они больше не были детьми, которые знают друг о друге всё. И уж тем более она не была виновата, что её секрет так неосторожно ему разболтали. А вот Крис… имел ли он право не рассказать – он и сам не знал. Он собирался сделать это столько раз… а в итоге придумывал себе всё новые оправдания, чтобы этого не делать. Сначала он сомневался, а потом, когда решился, постоянно было не до того: то её уволили, то её руки покрылись сыпью, то она разругалась с Глебом – вечно находились новые препятствия, из-за которых он не решался расстроить её ещё больше. Он видел, какой она была – подавленной и измученной; боялся, что она не вынесет такого удара. И в конце концов дождался. Теперь всё было хуже некуда.       Если бы всё не было так грустно, то можно было бы и посмеяться, что то, чего опасался Крис, не произошло: Саша так и не встретила Романа, и тот не упомянул в разговоре об их случайной встрече в кофейне. А ведь Крис даже пытался ему звонить… Но оба раза натыкался на запись автоответчика, на которой Роман довольным голосом сообщал, что летит в отпуск в Канкун, где не собирается пользоваться никакими средствами связи. Тогда Крис решил, что попробует позвонить спустя время, обо всём расскажет и попросит не ставить Сашу в известность. Однако этому сценарию уже не суждено было сбыться.       Пройдя порядка ста метров, Крис резко развернулся и посмотрел на их домик. Свет на кухне уже был выключен, и он увидел, что в холле на втором этаже зажегся слабый настенный светильник. Значит, Саша нашла в себе силы подняться. Внезапно он на себя разозлился за эту мысль. Как вообще он посмел уйти, оставив её лежать на полу в таком состоянии?! Ведь он видел, как ей было плохо. И так по-детски обиделся на её слова о том, что он «до всего докопался»! Крис мигом бросился обратно, надеясь, что ещё не поздно.       Когда он влетел в прихожую, Саша наверху уже умылась и почистила зубы. Он быстро разулся, сбросил пальто, и побежал наверх. Услышав его топот по лестнице, она застыла, прислонившись к стене в коридоре. Хоть ей и не хотелось, чтобы он на неё смотрел, она почувствовала странное облегчение от его возвращения. А ещё она была в шаге от того, чтобы вновь расплакаться, поэтому, когда Крис заключил её в свои объятия, она тут же поняла, что теряет над собой остатки контроля. Её ноги стали подкашиваться, и если бы он не держал её в своих руках, то она наверняка бы сползла по стенке. Из глаз покатились слёзы.       – Боже, какой же я идиот… – пробормотал он. – Как я мог позволить этому случиться?..       Саше казалось, она успела переварить новую информацию, пока его не было, но ничего подобного. Она понятия не имела, сколько времени ей понадобится, чтобы свыкнуться с той мыслью, что её тайна больше не тайна. К тому же оставались невыясненными некоторые вопросы… Но сейчас она была не в состоянии их задать. Она могла только цепляться за него, в то время как в её душе всё рушилось на части, и она всё сильней представлялась себе глупым и слабым котёнком, а не сильным и храбрым тигром.       – М-можно вык-ключить свет? – опустив глаза, попросила она, когда Крис отвёл её в спальню.       – Конечно, – он тут же выключил свет обратно.       – Так ты п-продлил нам этот домик?..       – Продлил, – вздохнул Крис, смотря на неё. – Лучше бы я никуда не уходил.       Она сидела, как он её усадил, на кровати – свесив ноги и сложив на бёдрах руки, с опущенной головой, словно наказанный ребёнок. Что-то во всём её виде было такое, что разбивало ему сердце. Нет, не наказанный, подумал Крис. Виноватый. Ему казалось, она даже стала меньше – такой зажатой она была.       Он сходил и сделал ей чай с ромашкой, а когда вернулся, то нашёл её в той же позе.       – Как ты узнал? – собравшись с духом, спросила она, только он вошёл – Ты ведь узнал, да? Иначе это просто будет…       – Случайно, – прервал её он. – Встретил Романа в городе… и он заикнулся, что ты ходишь в клинику на терапию… Ну, и я догадался. Это ведь не была врачебная тайна?       – Нет, наверное. Я ему сказала, что ты в курсе. Он интересовался…       – Да, конечно… его всегда такое волнует, – пробормотал Крис. Поставив чашку, которую по-прежнему неловко держал в руках, на ночной столик, он сел напротив Саши на колени. Так он надеялся заглянуть ей в лицо, которое она пыталась от него прятать.       – И что ты подумал?.. – спросила она.       – Подумал… что как я мог этого не заметить? Того, что тебе нужна помощь. Я был таким слепым…       – А почему ты не сказал мне?       Крис взял её ладони, собираясь с мыслями. Говорить наконец-то правду было так легко… И хотя это не могло сбросить с плеч груз скопившейся недосказанности, он мог быть честен с Сашей, и это было ценно. Он решил, что не даст просочиться ни капельке лжи в свои слова.       – Надеялся, что ты сама захочешь рассказать мне, – ответил он. – Но похоже, ты не собиралась этого делать.       – Не собиралась, – подтвердила Саша. – Прости.       – Но… я не понимаю… Почему ты думаешь…       – Ты не сможешь меня понять, Крис, – сказала она. – Я расколотая, а ты целый. И я хотела стать такой же. Стать нормальной… Сама. Понимаешь? Мне было важно сделать это самой. Я просто хотела быть здоровой и нормальной… как ты. Не чтобы ты меня склеил, а сама… понимаешь?!       – Да… Уже понял. Мне объяснили.       – Кто?       – Я общался с психологом… – признался Крис. – Не знал, как мне поступить. Мы с ней обсуждали это.       – Доктор Хелена Рихтер? – вспомнила Саша.       – Именно.       – Боже, Крис… Ты ходил к психологу…       – Ну, не совсем. Мы говорили по видеосвязи, у меня не было времени к ней ходить. Я просто должен был с кем-нибудь посоветоваться. Да и что здесь такого?..       – Ничего, – Саша слегка пожала плечами. – Просто… это всё не для тебя. Ты же такой… нормальный. Ты должен быть в порядке и без психолога. Они… для таких, как я.       – Я в порядке, – сказал Крис, впрочем не очень уверенно. – Мы говорили больше о тебе.       – И что она сказала?..       – Что, возможно, мне не стоит тебе мешать. Возможно, стоит дать тебе сделать это самой, ведь если ты этого так хочешь, у тебя должны быть на то причины.       – Они б-были, – уже давясь слезами, пробормотала Саша. – Я… Я не хотела снова тебя расстраивать! Доставлять тебе н-неудобства! Крис, я клянусь, я этого не хотела… Я думала, что справлюсь со всем сама, чтобы тебе не пришлось бегать со мной по врачам и снова платить за моё лечение! И на самом деле я начала справляться… Как же я хотела оградить тебя от этого!       Потрясённый до глубины души, Крис смотрел на неё расширенными глазами.       – Но ты… не доставляешь мне неудобств… – выдавил он. – Я люблю тебя…       – И я боялась, что ты снова бросишь меня в частной клинике! – рыдала она.       – Я бы больше этого не сделал…       – А я не знала, что ты можешь сделать! Что ты обо мне вообще подумаешь! Я не хотела тебя разочаровывать… Я хотела, чтобы ты мной гордился! Но для этого совсем нет повода, я знаю. Мне хотелось стать для тебя лучше. Ты даже не представляешь, какой ты идеальный… Мне просто хотелось… хоть немножко тебе соответствовать! Я пытаюсь уже столько лет… но у м-меня… всё н-никак… не получ-чается…       С ужасом слушая, что она говорит, Крис опустил голову ей на колени и обнял её голые ноги. Она продолжала беззвучно рыдать, но, видимо, больше была не в силах выдавить ни слова. Он слышал, каких усилий ей стоило сказать всё это.       В какой-то момент ему стало страшно от того, как это всё на них повлияет. Его сердце разрывалось от её слов, и он был уверен, её страдает не меньше. Впервые за долгое время не знал он, что ждёт их завтра…       Крис встал и уложил её в постель, где Саша сразу свернулась калачиком, продолжая плакать, и тихо вышел из комнаты. Теперь ему было нужно побыть одному, потому что в этот момент он больше не был в порядке.       Он не был уверен, что кто-то из них спал этой ночью. С тех пор, как ушёл из спальни, он был всё время внизу, только изредка подходя к лестнице, чтобы послушать, что происходит с Сашей. Порой удавалось услышать тихие всхлипы, но он так и не смог заставить себя подняться наверх. Так же, как ей не хотелось, чтобы он на неё смотрел, Крис не хотел попадаться ей на глаза в своём разбитом состоянии. Он знал, что сейчас он слаб, и ему претила мысль о том, что Саша увидит его в момент слабости. Для неё он всегда должен был оставаться сильным, тем, кто её защитит и поддержит, а не тем, кто едва ли держит себя в руках.       После полудня, на следующий день, он наконец-то решил её навестить. Пора было поесть, поэтому он быстро поджарил омлет, сварил ей пакетик овсянки и понёс еду на подносе. Саша лежала, завернувшись в одеяло, и на первый взгляд казалось, что спала. Однако он видел, что веки её подрагивают. Он поставил поднос на столик, туда, где осталась стоять так и не выпитая чашка чая, и сел на край кровати.       – Саш… нужно поесть, – мягко сказал он. – Давай ты сядешь в постели?       Она кивнула и заворочалась. Когда она села, откинув одеяло, Крис увидел, что она расчесала все свои руки, местами до крови. Заметив, куда он смотрит, она и сама взглянула на них, поморщилась и сразу же отвернулась.       – Сейчас… – пробормотал он.       Он принёс мокрое полотенце, протёр её кисти и смазал их мазью, а затем снова ушёл и вернулся с таблеткой и стаканом воды. Саша ковыряла омлет.       – Я не могу, – наконец сказала она спустя пару минут. – Мне кажется, меня стошнит.       – Может, немного кашки? Тебе сейчас не повредило бы…       – Я попозже, ладно?       – Ладно, – вздохнул Крис. – Но воду нужно пить. Давай, запей таблетку. Ещё пару глотков. Молодец.       После этого Саша снова сползла и укрылась одеялом. От запаха еды её подташнивало, и она отвернулась от подноса в другую сторону. Крис опустил жалюзи, чтобы яркий солнечный свет не слепил ей в глаза.       – Можно лечь с тобой рядом? – спросил он. И заметив её кивок, сопровождающийся слабой улыбкой, забрался к ней в постель прямо в одежде. – Как ты? Я волнуюсь за тебя…       – Нормально… – промямлила она.       – Уверена?       – Нет. А ты как?       – Так же…       – Не уверен, что нормально?       – Да.       Они оба грустно улыбнулись, и Крис заметил, что она на него снова не смотрит. Эти отводы глаз заставляли его сходить с ума.       – Пожалуйста, давай поговорим, – попросил он, сжав её ладонь. – Я так не могу. Мне нужно знать, что ты меня не ненавидишь…       – Конечно, я не ненавижу тебя… – пробормотала она. – Как я могу? Я всегда буду тебя любить, на это ничто не может повлиять.       – Тогда почему ты на меня не смотришь?       Саша пожала плечами, делая вид, что она понятия не имеет, о чём он.       – Ну, ты же не будешь отрицать, что это так… – мягко, тем не менее настойчиво сказал Крис. – Не знаю, может быть, я это заслужил… Даже если так, я хотел бы знать.       – Нет, Крис… Боже! Ты ничего из этого не заслужил!       – Тогда посмотри на меня.       Она нехотя повернулась к нему лицом и боязливо взглянула ему в глаза. И это оказалось так хорошо – на какое-то время вновь погрузиться в них, в их тепло и эту окутывающую зелень, внушающую ей странный покой, которого она боялась больше там не застать. У неё не было никаких сомнений, что в этих глазах было что-то магическое…       – Ну что, не так уж страшно? – спросил он.       – Не очень, – признала Саша. – Они… безумно красивые.       – Как и твои. Я мог бы смотреть в них вечно. Ты бы видела, как у тебя расширились зрачки.       – Неправда… Они не могли просто так расшириться.       – Могли! Я всё видел.       Её бледные щёки покрылись еле заметным румянцем. Но скоро что-то в её лице, какие-то мельчайшие изменения в мимике дали ему понять, что она снова вспомнила о чём-то плохом. Уголки её губ опустились, а во взгляде появилось нечто бесконечно печальное и уже знакомое Крису.       – Прости, что оставил тебя вчера, – сказал он. – Если бы я мог, я бы хотел вернуться в тот момент и этого не делать. Я не должен был так реагировать.       – Всё хорошо, Крис…       – Нет, не хорошо. Я должен был сказать тебе, как сильно ты не права. Чтобы ты не заблуждалась и дальше.       – Насчёт чего? – спросила она, нахмурившись.       – Насчёт того, как я к тебе отношусь, – ответил Крис, заправив прядь её волос за ухо. – Ты меня никогда не расстраивала. Всё, что я когда-либо испытывал из-за того, что с тобой происходит, это волнение. Потому что я люблю тебя, и это нормально. Я всегда буду переживать о том, как ты, и всегда буду хотеть тебе помогать. Неважно с чем. Ты не доставляешь мне неудобств и никогда не будешь. Пожалуйста, не сомневайся в этом. Твоё здоровье и счастье всегда будут стоять для меня превыше всего.       Она вытерла слезу, скатившуюся по щеке. Какая-то её часть просто хотела с ним согласиться и оставить уже эту тему… в то время как другая всё ещё заставляла её сомневаться и задаваться разными вопросами, и, видимо, она заставила Сашу сказать:       – Но тебе ведь не может это нравиться… Я имею в виду, тебе же, наверное, тоже не хочется, чтобы я из-за тебя переживала? Вот и мне также. Ты должен понимать, о чём я…       – Нравится или не нравится это не те слова, которые здесь применимы, – возразил Крис. – Есть некоторые вещи выше этого. И когда они происходят, ты не думаешь о том, нравится тебе это или нет. Я уверен, что, если бы я заболел, ты бы не стала думать об этом. И ты бы тоже сделала всё, что можешь, чтобы я поправился.       – Верно… – ответила Саша после небольшой паузы.       – Мне жаль, что ты думала, будто я могу отправить тебя в клинику. Но я знаю, что сам виноват в этом. У тебя были поводы так думать.       – Я боялась этого больше всего, – призналась она.       – Я бы не повторил этой ошибки, зная, сколько боли тебе это причинило. Прости за это… в тысячный раз. Я обещаю, что не сделаю ничего подобного без твоего согласия…       Видя, как он на неё смотрит, взглядом полным вины и раскаяния, Саша не выдержала и прижалась своими губами к его. В этот момент она чувствовала, как эмоции вновь захлёстывают её, и что-то ей подсказывало, в душе у Криса творилось нечто похожее. Они оба будто тонули, накрытые одной волной, но ни один не мог позволить другому уйти под воду, выталкивая изо всех сил на поверхность.       – Я так горжусь тобой, – прошептал Крис, впившись ей в глаза своими, влажными, но как никогда прекрасными. – Тем, что ты отважилась сама обратиться в клинику. Ты самый храбрый тигрёнок из всех, кого я знаю.       Саша шмыгнула носом, размазывая слёзы по лицу.       – И много тигров ты знаешь? – улыбнулась она.       – Да, много! – закатил глаза Крис.       – В зоопарке, наверное, познакомился?..       – Именно там!       Они оба засмеялись, представляя эту картину и наконец-то чувствуя, как со смехом их шторм утихает. До штиля, естественно, было ещё далеко, но они уже не были так несчастны, как все предыдущие сутки, сходя с ума порознь.       – А ты помнишь, что сегодня Новый год? – сделав лицо нарочно серьёзным, спросил Крис.       – Помню, – улыбнулась она. – И как будем праздновать?       – А ты как хочешь?       – Хочу красиво одеться… и спокойно поужинать…       – Так и сделаем, зверёныш, – сказал он и дотронулся указательным пальцем до кончика её носа.       Это был, пожалуй, самый странный Новый год за всю сознательную жизнь близнецов. Не говоря уже о том, что произошло накануне, это был первый раз, когда они справляли его только вдвоём, вдалеке от всего и всех, что само по себе делало его особенным. Любуясь Сашей, сидящей в гостиной с высоким бокалом в руке, Крис испытывал тихое счастье. Её каштановые волосы были завиты в крупные локоны, на ногах были туфли на шпильке, и в своём комбинезоне она выглядела невероятно празднично. Он знал, что она готовилась целых полтора часа, в то время как он возился на кухне.       Но как бы красива она ни была, ей не хватало одной детали, которую он собирался сейчас добавить.       – Ты должна закрыть глаза, – сказал он, садясь рядом с ней, – и не подглядывать.       – Хорошо, – ответила Саша, и в следующий момент он забрал у неё бокал. А затем она почувствовала, как он берёт её правую руку в свою и надевает на безымянный палец кольцо. Её сердце затрепетало от волнения.       – Можно смотреть, – объявил Крис.       И открыв глаза, она увидела, как на её руке сверкает самый красивый предмет из всех, что ей только встречались в жизни… Кольцо из белого золота с замысловатым переплетением, в котором угадывались знаки бесконечности, покрытые крошечными бриллиантами.