Август, 2013 год Сиэтл, США
«You're feeling like we're failing the test Our fading dream is breaking your heart You know the physical is all we've got left 'Cause the only time you see me is in the dark»
— Emeli Sandé, «Easier In Bed»
На дворе стояло позднее лето. Пейзаж за окном постепенно становился выцветшим, как старая фотокарточка, спрятанная в альбоме, который уже не один год никто не доставал с пыльной полки. Трава, ещё совсем недавно зелёная, яркая и густая, пожухла, пожелтела и стала по-осеннему блёклой. Солнце, которое пару недель назад невозможно было стерпеть после полудня, теперь будто медленно угасало заодно со всей природой, равнодушно роняя свои последние тёплые лучи на землю. Обманчивая погода морочила голову: ветер, днём притворяясь ласковым и мягким, вечерами оказывался пробирал до костей. Шелест листвы опадающих деревьев под управлением своего дирижёра оповещал о том, что неудержимо приближается осень. На берегу озера сидели двое, парень и девушка. Определить, кем приходились они друг другу, с первого взгляда было затруднительно. Есть пары, взглянув на которые один раз, моментально становится понятно, что это влюблённые: они смотрят друг на друга с безграничной любовью, пожирают глазами, не в силах отвести их от своего идеала напротив, и рядом с ними тебе всегда хоть немного, да становится неловко – появляется чувство, что ты здесь лишний, и возникает желание оставить их наедине. И хотя у этих двоих всё это тоже когда-то было, теперь, когда она позировала ему на берегу озера, вполне себе можно было подумать, что это натурщица и художник, связанные исключительно деловыми отношениями. Глеб – так звали парня – стоял, склонившись над трёхногим переносным мольбертом, и вид у него был крайне сосредоточенный: ветер растрепал его каштановые волосы, которые теперь закрывали чуть ли не пол-лица, но он не обращал на это никакого внимания, продолжая набрасывать силуэт своей модели. Она сидела на скамейке в полупрофиль, прижав одно колено к груди и обхватив его руками, а её задумчивый взгляд был устремлён на тёмную гладь озера. Она была совсем невысокой – едва ли выше пяти футов, а её тоненькая фигурка только прибавляла ей миниатюрности, и создавалось впечатление, что девушке не больше пятнадцати. Однако стоило рассмотреть её лицо поближе, как становилось понятно, что она уже не подросток. Её глубокие зелёные глаза безразлично смотрели куда-то вдаль. Даже со стороны было заметно, что ей весьма наскучил окружающий пейзаж: за час практически неподвижного позирования она запомнила, казалось, каждое дерево и куст, находящиеся поблизости. – Долго ещё? – устало спросила она, разминая затёкшую шею. – Мне кажется, я слышу голос умирающего лебедя, – иронично пробормотал Глеб, не отрываясь от работы, но почувствовав на себе недовольный взгляд, внимательно посмотрел на неё. – Ты очень умело делаешь этот страдальческий вид, Саш, – сузив глаза, заявил он. – Честно, я тебе немного сочувствую. Даже хочется тебя утешить. – Ночью утешишь, – ехидная гримаска появилась на её лице, и Глеб удивлённо улыбнулся, не ожидав такого ответа. – Обязательно, – протянул он, возвращаясь к делу. Саша выудила из кармана телефон, стараясь не сильно двигаться. Позировала она своему художнику уже много раз и была хорошо знакома с его требованиями. Глеб легко раздражался, если она вдруг меняла позу, и даже если потом она сидела неподвижно до конца, в мелочах, которые он находил в портрете неудачными, впоследствии обвинял именно её. «Не могу поверить, что снова попалась на его крючок и согласилась на портрет», – быстро набрала она в телефоне. Отправив сообщение, Саша вновь сосредоточила взгляд на поверхности озера; стало ветрено, и на нём появилась рябь. «Где ты сейчас, Крис?» –мысленно спрашивала она. Ей представлялось, как он работает в том гигантском стеклянном офисном здании, в котором она однажды была и нашла его весьма неуютным. Сидит в своём кабинете за большим письменным столом, перед ним – кипа бумаг, а он посматривает на часы, что висят на стене напротив, и ждёт пяти вечера. Скучал ли он по ней? Это интересовало её больше всего, ведь она невыносимо скучала, в последние дни всё чаще ловя себя на мысли, что больше всего ей бы хотелось, чтобы он оказался рядом. Было чувство, будто они не виделись больше года. Вибрация телефона заставила её вздрогнуть. «Держись, ты справишься. Я всегда с тобой», – ответил Крис. «Но сейчас тебя всё же нет», – набрала было Саша, но тут же стёрла, подумав, что обвинять его в этом не имеет права. Как бы там ни было, она сама поддалась уговорам Глеба переехать к нему. И он был прав: на расстоянии двухсот километров друг от друга они бы быстро сломались. Отрицать, что у них обоих по-прежнему есть чувства, причём недружеские, никто не стал: в конце концов каждая их встреча, спустя что неделю, что месяц всегда заканчивалась сексом, диким и сумасшедшим, с какой-то непонятной животной страстью. Секс. То, на чём держались их хлипкие отношения. Желание заниматься друг с другом сексом до потери пульса было единственным, благодаря чему их чахлая любовь ещё жила. Было ли это вообще любовью? Несомненно, они любили друг друга, да и разве за столько лет можно было не полюбить – после всего, что было между ними, всего, что они пережили вместе? Они расставались несколько раз, а потом снова сходились спустя время. Саше порой казалось, они родные, но стоило озвучить эту мысль Глебу, он ворчал, что она «грёбаная извращенка» и «один родной у неё уже есть». А у неё ведь однажды были надежды, что когда-нибудь они станут семьёй... Теперь, правда, ей становилось смешно от таких мыслей: чем дольше они жили под одной крышей, тем больше она понимала, что, возможно, Глеб никогда не задумывался об этом. Пока она медлила с ответом, от Криса пришло ещё одно сообщение. «Смотри, кто по тебе соскучился», – подписал он, прикрепив фотографию котёнка, которого они подобрали около дома незадолго до того, как Саша уехала. Она заулыбалась. Пушистый серый комок уже с трудом умещался в ладони Криса, который прижимал его к груди. Приблизив фотографию, она заметила, что сверху в кадр попали его губы, растянувшиеся в улыбке, и сердце на мгновение сжалось. Как же давно она его не видела! Она ещё раз перечитала подпись и пришла к выводу, что он схитрил: о себе самом – ни слова, зато кот соскучился – это да. «Я тоже по тебе соскучилась. Сильно-пресильно», – ответила она. Глеб в это время недовольно поглядывал на неё: она улыбалась, нет, даже больше – с тех пор, как она взяла в руки телефон, это счастливое выражение не сходило с её лица. Это всё никуда не годилось: по его замыслу она должна была грустить сейчас, задумчиво смотреть на озеро, и глаза её, чёрт бы её побрал, должны были быть печальными. А она всё портила своей улыбкой, которая так его отвлекала, не давала сосредоточиться на портрете. Он уже давно сообразил, что переписывается она с Крисом, и думал теперь о том, что, должно быть, его не изжить из Саши, даже если увезти её за тысячу миль от брата. А если он верил в обратное, то что ж – он просто смешон. Своей доверчивостью, наивностью и надеждой, слабой надеждой на то, что в её голове что-нибудь однажды перевернётся, и она поставит его наконец выше Криса. С начала недели они только и делали что ссорились, и Глеб надеялся, что, по крайней мере, на выходных, это должно прекратиться. И желания-то ругаться уже никакого не было, но обидные слова так сами и просились наружу. – Ты, Саш, никак не можешь подождать до вечера и потрещать с ним в скайпе? – не скрывая раздражения, спросил он. – А тебе это чем мешает? – не отрываясь от мобильного, бросила она ему. Ответа не последовало. Подняв глаза, она с удивлением встретила его сердитый взгляд. – Я только пальцами шевелю… – Ты улыбаешься! – с толикой упрёка вырвалось у него, и он тут же понял, что это был не лучший способ выразить свою претензию. – Ты больной? – закономерно вспылила Саша. – Мне улыбаться уже нельзя? Может, тебе хочется, чтобы я грустила? – Я не то хотел сказать, – он было попытался исправить ситуацию, но эмоции взяли верх, когда его глаза встретились с её и он снова увидел эти дерзкие огоньки в них. – Саш, чёрт возьми, я просил! У меня уже чувство, что ты это специально делаешь: я тебе объяснил, что мне нужно, а ты как назло… – Ты точно злишься из-за этого, Отелло ты недоделанный? – Кто-кто? – вскинув брови, переспросил Глеб. – Так, довольно, на этом ваша идиллия заканчивается, – и с этими словами он резко вырвал у неё из рук телефон и сунул себе в задний карман, чего она совершенно не ожидала. В ответ она вскочила со скамейки и толкнула его в грудь, что заставило его немного пошатнуться. Он был не готов к тому, что в её тонких, женственных руках может быть столько силы. – Книги читать надо, – язвительно кинула она и зашагала прочь. – Саша! Я ведь не закончил! – крикнул он, но ответа больше не последовало: ей было всё равно. От этого безразличия Глеб почувствовал неприятный укол в сердце. Ситуация вышла смешной и нелепой; чтобы поссориться вот так, практически на пустом месте и так быстро, нужно иметь определённое мастерство. «Но мы уже натренировались в этом деле», – подумал он про себя. Пролистав её историю сообщений с Крисом, он только сильнее расстроился: их переписка была чисто дружеской, и он не нашёл ничего, в чём мог бы упрекнуть обоих. Он уже и сам не понимал, чего хотел больше: найти что-то из ряда вон выходящее (хотя знал, что этого не случится) и признать свою попытку вновь обрести с Сашей своё счастье неудачной и окончательной – или чтобы их ссоры закончились и всё стало так, как было несколько лет назад. В конце концов, они уже не были влюблены друг в друга, и если что-то их теперь и воодушевляло, то лишь тоска по прежним чувствам.***
Вечер оба проводили в угрюмом молчании, полностью игнорируя друг друга и рассевшись по разным комнатам. Глеб остался на кухне в компании холодильника, который снабжал его новыми порциями крылышек и тёмного пива, а Саша устроилась в их спальне на кровати. Положив ноутбук на колени, она терпеливо ждала, когда иконка Криса в скайпе сменится на зелёную. Погружённая в свои мысли, от неожиданности она даже вздрогнула, когда наконец-то раздался звук входящего сообщения. [0:01:26] Крис: Я тут. [0:01:39] Крис: Как ты? Куда ты пропала сегодня днём? Я на работе чуть со скуки не помер. [0:01:44] Саша: Позвонишь? Они давно не звонили друг другу, только переписывались, и она жутко тосковала по его мягкому, родному голосу. [0:01:57] Крис: Минутку. Он выключил музыку и прикрепил к футболке микрофон, глубоко вздохнул и нажал на звонок. – Меня слышно? – стандартное начало разговора для Криса. Никогда не скажет «привет», пока не проверит качество связи. – Да-а, приве-е-ет, – радостно протянула Саша. По её голосу было слышно, что она улыбается. – Так давно не говорили. Я по тебе скучала. – И я по тебе... Вы не спите? – Нет, – на несколько секунд повисла тишина. – Не спится… Хотела с тобой поболтать. – Как там Глеб? – Никак, – отрезала Саша. – Поссорились, что ли? – Немного, – признала она. – Вы бы завязывали с этим. – Я бы с радостью… но что-то не получается. Что-то мне подсказывает, что мы с тобой скоро увидимся… – Да брось, я вам предсказываю скорейшее перемирие, – попытался подбодрить её Крис. – Так сильно видеть меня не хочешь? – съязвила она в ответ. «И хочу, и не хочу одновременно», – подумал про себя Крис. За этот месяц он соскучился по ней так, как не скучал ещё ни по кому в своей жизни, но таким образом они могли держаться на расстоянии друг от друга, а в этом был смысл. – Нет конечно. В смысле хочу, – уточнил он. – Просто не ссорьтесь. Это не дело, вы же этим только мучаете друг друга. Или вам это нравится? Как мазохистам? Он знал, что у них обоих ещё тот характер: как начнут истерить – мало не покажется. Крис уже не раз подумывал над тем, чтобы подарить им по футболке с надписью «королева драмы». – Нет, мы не мазохисты... Но ты не понимаешь, он меня просто выводит. Это человек, по которому я могу сходить с ума, а через час готова придушить его на месте. Всё может быть хорошо несколько дней, а потом – как будто что-то находит на нас, и мы снова кричим друг на друга… – она вздохнула. – Но потом вы миритесь? Чем всё кончается? – поинтересовался Крис. – Э-э… – Саша смутилась, не уверенная в том, что он хочет об этом знать. – Тебе в подробностях? Обычно всё кончается в постели. – Нет-нет-нет-нет-нет, – затараторил он. – Не надо! – Ему и так бывало приходилось узнавать про это от Глеба. Саша засмеялась прямо в микрофон, и её смех из колонок разлился по всей комнате, как будто она на самом деле была там. Но, к сожалению, это было всего лишь секундной иллюзией. – К чему ты это спросил? – Может, вы ругаетесь ради того, чтобы мириться? – предположил Крис. Саша задумалась. Эта мысль приходила и ей, но она отказывалась себе в этом признаться. Ей определённо нравились их примирения; она готова была простить Глебу что угодно в эти моменты, совсем уже не думая о том, что они могут снова поссориться. Но было бы ещё лучше, не ругайся они вообще. – Я не знаю… Может быть. Но я точно могу сказать, что не делаю этого специально. Я не затеваю ссоры, чтобы мириться, чтобы получить от него это. А насчёт Глеба я не знаю. Может, это всё на уровне подсознания? – Саш, я не психолог, – слегка раздражённо ответил Крис. Пора было менять тему; разбираться в проблемах чужой личной жизни ему уже изрядно надоело: обращаться к нему за советами любил и Глеб. – Кстати! – воскликнул он вдруг, радуясь, как кстати подвернулась новая тема для разговора. – О психологах… Видел сегодня твоего Романа! Саша цокнула языком, и он готов был поклясться, что в этот момент она закатила глаза. – Он не мой! Причём уже давно… И где ты его видел? – Была дикая пробка из-за аварии, я поехал на работу на метро – и он там, – как-то недовольно ответил Крис. – Пришлось поболтать. – Что-то ты этому, видимо, был не рад. – Да нет, брось, я нормально к нему отношусь. Просто когда я еду куда-то один и хочу спокойно послушать музыку, а рядом появляется кто-то, у кого язык чешется поговорить… Не люблю я этого. В этом был весь Крис. Малообщительный, в отличие от Саши, и скрытный, отчего его многие считали высокомерным, он часто замыкался в себе; при этом казалось, в одиночестве он чувствует себя куда лучше, чем в компании. Роману он всегда казался интересным; Саша знала, что он не прочь пообщаться с ним, и не только как с её родственником, но Крис не шёл с ним на контакт. – Мне иногда казалось, ты его недолюбливаешь, – улыбнулась она. – Это не так, правда. Но мне были любопытны его, – он кашлянул, – методы лечения. Заставляли задуматься о его профессионализме. – Это уже были отношения не с пациенткой, – встала она на защиту Романа. – Да знаю, знаю, – согласился Крис. В конце концов, что бы там ни делал этот Роман, в чувства он её привёл. – Саша, мне вставать через пять часов, – сказал он вдруг, случайно заметив время. И им пришлось прощаться и возвращаться в реальный мир. А в Сашином мире, в их небольшой квартире в Сиэтле, она всё ещё не разговаривала с Глебом. Из коридора послышались шаги, а затем звуки воды из ванной. Саша вздохнула и ещё раз открыла на телефоне ту самую фотографию Криса с котёнком в руках. Вдруг стало невыносимо грустно. Она бы с радостью проговорила с ним всю ночь о чём угодно, а он вот так просто снова оставил её одну. Хотя что он мог сделать? Пускай лучше ложится: с утра на пробежку, которую он никогда не пропускает, потом быстро в душ и на работу; он – единственный нормальный человек из них, у него есть постоянная высокооплачиваемая работа, неплохие мозги, здоровье, вменяемость, в конце концов. Пусть хотя бы у него всё будет в порядке.***
Ещё полностью одетая, Саша лежала на своей части кровати в темноте, когда Глеб вышел из душа и молча залез под одеяло, устроившись полусидя. Он также молча посмотрел на неё, и она тут же вскочила и отвернувшись стала неторопливо раздеваться рядом с незанавешенным окном, свет из которого выделял её фигуру из тьмы. Она стянула леггинсы, футболку, медленно опустила бретельки лифчика, завела руки за спину и, расстегнув его, бросила к остальной одежде. Она была уверена, что он смотрит на неё в этот момент, смотрит взглядом, полным желания, ведь ему всегда было надо так мало, чтобы завестись от неё. Раздевшись, Саша повернулась к нему, так же лениво залезла в постель и села на колени. Он даже не подумал отвести от неё глаз, которые в темноте казались не карими, а чёрными, и жадно её изучали. На ней оставались лишь кружевные трусики. Не говоря ни слова, она подняла одеяло и залезла на него, обхватив коленками. Глеб ещё несколько секунд рассматривал её, словно видел впервые, а затем положил ей на грудь свои большие ладони, зажав соски между пальцами. Саша шумно вздохнула и только сильнее прижалась к нему. Чувствуя его твёрдый член, она потёрлась о него через ткань. «Пора мириться», – мысленно сказала она себе, и их губы тут же слились в горячем поцелуе.