«Sometimes I love ya Sometimes you make me blue Sometimes I feel good, at times I feel used Lovin' you darlin' makes me so confused»
— Alicia Keys, «Fallin'»
Это утро началось для Саши после полудня. Глеб заботливо подвернул под неё одеяло, не оставив щелей, через которые мог бы прорваться холод, и она лежала, почти полностью укрытая, высунув наружу один только нос. Она слышала, как он уходил. В надежде, что утренний свет поможет ей проснуться, он даже раздвинул шторы, но стоило ему выйти, как она тут же перевернулась на другой бок, спиной к окну, и попыталась снова уснуть. Правда, это было бесполезно: её спокойный и сладкий сон был уже потревожен, его было не вернуть, и теперь она просто дремала. Квартира, которую снимал Глеб, находилась практически в самом центре, так что за окном уже давно начала бурлить жизнь. Сиэтл проснулся и был намерен оторвать ото сна каждого своего жителя. Когда снаружи донеслось продолжительное гудение, переходящее по цепи от одной машины к другой, Саша приподнялась в постели на локтях и осмотрелась, будто забыла, где находится. Такое бывает, когда спишь на новом месте. И хотя это была далеко не первая её ночь здесь, по утрам она по-прежнему не могла понять, куда подевалась их с Крисом квартира. Она попыталась сесть в постели, но по телу прошлась жуткая слабость, и она откинула голову назад. В глазах на несколько секунд потемнело. «Что за чёрт? Опять?» – выругалась она про себя и, стараясь не делать резких движений, стала медленно слезать с их высокой кровати на красивом железном каркасе, наблюдая за собой в зеркале. Встав и рассмотрев себя поближе, она заметила, что на лбу выступили капельки пота. Странно – ей вовсе не было жарко. Саша провела рукой по холодному лбу, вытерла её о футболку Глеба, в которой спала, и побрела на кухню. Она была голодна, но вместе с тем чувствовала, что кусок ей в горло сейчас не полезет. От одного вида открытого холодильника начало неприятно подташнивать, поэтому Саша поспешила захлопнуть дверцу, а затем налила себе стакан воды из тоненького крана с фильтром. Взгляд упал на раковину, полную немытой посуды. Тарелки и сковородка в ней были наполнены мыльной водой: видимо, Глеб, как обычно, оставил их откисать ещё вчера вечером. От воды, на которую возлагались большие надежды, лучше не стало; слабость не отступала, и ей пришлось прислониться спиной к стене. Она была зла на себя, зла на своё тело, которое так не любила, за это больное и чахлое состояние, ненавистное ей. Свалиться сейчас в обморок было бы обидно до жути. На глаза навернулись слёзы. «Нет-нет, только не надо сейчас падать, – мысленно умоляла она себя. – Только не сейчас, ты одна дома. Боже, ну пожалуйста, не сейчас!» Нужно было что-то с собой сделать, и тогда она, вспомнив, что делал Крис, села на краешек стула, согнулась и опустила голову между колен. Как раз в этот момент послышался звук ключей, а затем хлопнула входная дверь, и Глеб, шурша пакетами, прошёл по коридору, не заглядывая на кухню. – Саша! – крикнул он. – Ты ещё спишь? Кровь прилила к голове, она распахнула глаза и выпрямилась на стуле. – Я тут, Глеб. Он вошёл на кухню с покупками, поставил сумки на стол и быстро поцеловал её в губы. – Всё нормально? – окинул её взглядом. – Угу, – слабо улыбнулась она. – Ты что-то бледная. Глеб приоткрыл окно и стал раскладывать по местам продукты, комментируя себе под нос свои действия. – Саш, поставь чай на место. Она вздохнула и неуверенно поднялась со стула. Главное было не нервничать, ведь всё уже вроде прошло, но ей всё равно почему-то было не по себе. Она забрала у Глеба коробку с зелёным чаем и, поднявшись на носочки, закинула её на верхнюю полку. Но стоило её пяткам коснуться холодного кафельного пола вновь, как она поняла, что сейчас упадёт. Ноги подкашивались, в глазах опять потемнело, и она пошатнулась, пытаясь ухватиться за столешницу, когда почувствовала под грудью крепкие руки Глеба. Последнее, что она слышала, было вырвавшееся у него: «О господи», и она потеряла сознание. Глеб выругался и, подняв её на руки, понёс на диван в гостиную. Лёгкая, как ребёнок, она весила, казалось, не больше его двенадцатилетней племянницы – можно было таскать на руках сколько влезет. Он осторожно уложил Сашу её на спину и приподнял её ноги на подлокотник, затем раскрыл настежь окна и поспешил на кухню за водой, чтобы брызнуть ей на лицо. Это был уже третий раз за тот месяц, что они жили вместе, и каждый раз Глеб чувствовал, как в нём что-то умирает. Выглядела она в такие моменты совсем неважно: мертвенно-бледная, с холодными руками и едва различимым пульсом, что неизменно приводило Глеба в панику. Он ненавидел, что это происходит при нём. Сильнее всего он хотел, чтобы этого никогда больше не повторилось. А ещё лучше, если б на его месте сейчас был Крис, – тот, казалось, всегда знал, что делать и как о ней позаботиться. Не хотелось даже думать о том, что могло бы случиться, не окажись Глеба рядом, – ведь она могла неудачно упасть, удариться головой, и кто знает, чем бы это всё кончилось? Сколько времени уже прошло? Явно больше, чем пара минут. Глеб нервно сглотнул и присел на колени рядом с диваном. Он знал, что раньше с ней случались вещи и похуже, но ситуация, тем не менее, была неприятной и немного пугающей. Где-то в голове затрещала мысль о том, что всё снова вернулось; закралось плохое предчувствие. Им стоит поторопиться с переездом в Ванкувер, твёрдо решил он. В этот момент ему вдруг стало стыдно за их ссоры, за то, что трепали друг другу нервы, старались задеть как можно больнее, а потом и за то, что подумал об этом он только сейчас. Было в этом нечто гадкое, отчего он стал вдруг противен сам себе. Он игнорировал её присутствие большую часть времени, и только когда случилась беда, вспомнил о том, что, вообще-то, её любил. Ушедший в свои мысли, он не сразу заметил, что Саша приоткрыла глаза и смотрит на него из-под полуопущенных век. – Глеб, – он вздрогнул от её слабого голоса. – Прости меня. – Господи, как же ты меня напугала! – он тут же поднялся с пола и, сев рядом с ней на диван, схватил её за руки. – Извини. Я не хотела, честно, – залепетала она. – Я старалась, чтобы этого не произошло. – Не говори ерунды, – он бросил взгляд на её голые ноги и, вспомнив, что нужно её укрыть, заметался по комнате в поисках пледа, который, как назло, куда-то улетучился. – Где этот долбаный плед? Прости, сейчас-сейчас... – бормотал он. – Вон там, в кресле, – подсказала Саша. – А ты уже знаешь, что делать, – улыбнулась она, когда её ноги были укрыты. – На самом деле я в ужасе, – признался Глеб, проводя пятернёй по своим неуёмным каштановым волосам. – Я сейчас наберу Криса. – Глеб! Не надо! – взмолилась она, но подумав, что вышло уж слишком отчаянно, поспешила сбавить обороты: – Он сейчас на работе, не отвлекай. Лучше принеси сладкого чаю. К счастью, это помогло убедить Глеба отложить на время его идею. Спустя минуту он появился с чашкой в руках, подложил ей под спину подушки, чтобы было удобнее сидеть, и с упёртыми в бок руками пронаблюдал за тем, как она сделала несколько глотков. Он понятия не имел, как это работает, но уже дважды мог убедиться, что эффект был. – Может, ещё что-то? Только лежи, ради бога, я тебя очень прошу. – Ничего не нужно. – Тогда посмотрим кино? Она кивнула, улыбнувшись от этого внезапного внимания, и попросила: – Давай только что-то хорошее.***
Весь фильм её занимал только один вопрос: куда Глеб убрал свой мобильный? Она вся извертелась, прижимаясь к нему и пытаясь нащупать телефон в карманах его джинсов, но там оказалось пусто. Если тот был при нём, то оставался лишь вариант с большим карманом на животе на его толстовке. Если нет – то ей необходимо было вставать и отправляться на поиски. «Что же, вызов принят», – сказала себе она и уселась Глебу на колени, загородив ему тем самым телевизор. – Да что тебе не сидится никак? Хватит елозить, – проворчал он и прижал её к себе так, чтобы можно было следить за происходящим на экране. Саша уткнулась лицом в его шею и положила ладони ему на грудь. – Елозить! – прыснула она. Что за дурацкое слово? Глеб его очень любил. – Ты ко мне уже час пристаёшь. В чём дело? – Ни в чём, – в ответ шепнула она на ухо и нежно прошлась губами по его шее, постепенно пробираясь руками к карману. – Ты чёртова нимфоманка, я уже говорил? Уверен, ты снова меня хочешь, – самодовольно ухмыльнулся Глеб. – Ага, – согласилась Саша, а про себя усмехнулась, радуясь тому, что он не знает, чем она занимается на самом деле. – Тогда тебе лучше пока забыть об этом. Он чмокнул её в щёку и вновь устремил своё внимание на экран. – Почему? – Саша приложила все усилия, чтобы её голос звучал как можно более расстроенно. Она нащупала телефон, и через несколько секунд он уже был у неё; оставалось только незаметно вытащить. Она подняла на Глеба глаза. Отлично, его взгляд был прикован к фильму. – Потому что ты недавно свалилась в обморок, – задумчиво протянул он, не отрываясь от просмотра. – Так что не трогай лучше меня. «Без проблем», – подумала Саша. В душе она ликовала: операция по извлечению телефона из кармана прошла успешно. Его звонок Крису отменялся. – Ну ладно, я в ванную, – она вскочила с дивана и убежала из комнаты. Глеб был только рад спокойно досмотреть фильм, развалившись на мягком диване, поэтому не придал этому никакого значения.***
– Саш! – донёсся до неё крик из кухни. – Са-а-ша-а! – Похоже, лучше сейчас не молчать. – САША! Она быстро влезла в домашние шорты, застегнула лифчик и заглянула на кухню. Глеб сидел на стуле по-турецки, с недовольным лицом уткнувшись в ноутбук. – Что? – робко спросила она. – Ты оглохла, что ли? Зову тебя уже три часа... – Я только из душа. Он поднял на неё взгляд и пару раз прошёлся по её фигуре глазами, после чего лицо его немного смягчилось. – Тебе мой телефон не попадался? Она была готова к этому вопросу, хоть и надеялась на то, что он забудет о звонке. – Нет... А что такое? – Её невинные глаза смотрели прямо на Глеба, очевидно, пытаясь гипнотизировать, но на него это не действовало. – Хочу поговорить с Крисом. Зашёл в Skype – его нет, конечно же. Где его вообще носит, когда он нужен? – Зачем? – Ты знаешь, зачем. Мы договаривались с тобой... Да, чёрт побери, знает она, что договаривались, но надеялась, что этого больше не повторится, и про договор и вспоминать не придётся. Но нет же, обморок настиг её снова, и теперь он жаждет поведать об этом Крису. Почему-то только сейчас она поняла, как глупо было прятать от него телефон, когда действительно есть Skype, и Крис непременно там когда-то появится. Но этот момент всё же хотелось отсрочить. И тут они оба услышали знакомую мелодию. Глеб встал из-за стола, прислушиваясь. Музыка стала громче. Чёрт! Он вышел в коридор, направляясь туда, откуда доносился звук. В ванной разрывался его мобильный. Саша замерла в дверном проёме. Глеб стоял внутри, наблюдая, как телефон медленно ползёт в вибрации по стиральной машинке. На дисплее мигало имя Криса. Решив это прекратить, Саша резко схватила телефон и сбросила звонок. Музыка стихла. Теперь они стояли и молчали, пока она наконец не набралась смелости и не посмотрела на Глеба. Нет, он не выглядел злым, как она думала, – эмоции на его лице отсутствовали, только в глазах читалась явная усталость. – Не попадался, да? – усмехнулся он. Саша молчала, пытаясь предугадать, что сейчас услышит в свой адрес. – Такая ты вообще... Он с силой выдернул злосчастный мобильный из её сжатой руки и отошёл на пару шагов. Послышались сигналы нажатия кнопок. Не осознавая, что делает, она рванула к нему и прижалась к его груди. Из глаз покатились слёзы. – Глеб, пожалуйста, не надо. – Всё, Саша, хватит. Уговор есть уговор. Или ты забыла, что ты мне обещала в прошлый раз? – Глеб, прошу, не нужно. Не расстраивай его. – Я не могу, – он запнулся, – это по-свински. Если с тобой что-то случится... – Да что со мной случится?! – прервала его Саша. – Это не смертельно. – Если с тобой что-то случится, я не знаю, что произойдёт раньше: меня убьёт Крис или я сам себя убью, – выпалил Глеб. Слёзы на него, казалось, совершенно не действуют. В прошлый раз она его довела своей истерикой до того, что он готов был сделать что угодно, чтобы она только успокоилась. Теперь, похоже, он не был настроен сдаваться. Но попытаться стоило, решила Саша. Она медленно сползла на пол к его ногам, обвила своими руками его колени и уткнулась носом между ними. Глеб застыл в недоумении. – Ты нормально себя чувствуешь? Что это за приколы? В ответ она только всхлипнула. Он удивлённо посмотрел на неё, сидящую на паркете полураздетую девушку. Даже сейчас она была красива, даже сейчас привлекала его. Он не считал её худой – очень стройной, хрупкой, но не более, для её роста это было нормально. Небольшая грудь в чёрном бра выглядела потрясающе, каштановые локоны спадали чуть ниже неё. Она, как назло, даже в такие моменты умудрялась выглядеть для него соблазнительно. Глеб сильно зажмурил глаза и помотал головой, пытаясь избавиться от ненужных сейчас мыслей. – Ты реально больная. За что же меня так бог наказал, что я полюбил эту психованную? – Он взметнул руки к потолку, обращаясь, видимо, к небесам. – Так говоришь, словно узнал об этом только что... Глеб наклонился и, подняв её под мышками, поставил на ноги. – Я, – он тыкнул указательным пальцем себе в грудь, – в отличие от Криса, к тебе всегда относился как к абсолютно нормальному, здоровому человеку. Мне было всё равно, что там написали врачи в твоей карточке, потому что я, если честно, всегда считал, что это всё херня: какая-то хуексия, булимия, что это психическое расстройство и так далее. У меня лично это просто в голове никогда не укладывалось, что из-за того, что ты мало ешь, тебя пичкают в больнице антидепрессантами и прочей хернёй, что тебя приписали к каким-то психам, что у тебя какая-то, блять, депрессия! Потому что я всегда знал, что ты – абсолютно нормальная, такой же человек, как я, а психом тебя делают эти таблетки, эти посещения всяких психотерапевтов, психологов и прочих дебилов, которые промывают тебе мозги. Саша стояла, опустив глаза, и внимательно разглядывала его огромные ступни в тёмно-синих полосатых носках и бежевый ковёр на полу. Слёзы на щеках уже высохли. Она бы и хотела заплакать снова, но лимит на этот вечер, судя по всему, был исчерпан, и в глазах неприятно щипало. Он никогда ей этого не говорил; она и понятия не имела, что он думает обо всём этом. Они действительно не затрагивали эти неприятные для неё темы, Глеб словно избегал любых упоминаний о том, что она лечилась, лежала в больнице, что она мало весит. Он знал одно: нужно следить, чтобы она нормально питалась; но не потому, что она чем-то больна, а просто потому, что это естественно для любого человека. Крис смотрел на всё это иначе, Глеб прав, подумала Саша. И стоило только вспомнить об этом, как он продолжил: – Это Крис всегда знал, что ты поехавшая, а я стоял на своём. Он-то знает, что ты «того». – Он повертел пальцем у виска, криво улыбнувшись. – Но, знаешь, пожив с тобой это недолгое время, я начинаю понимать, что он, возможно, был прав... Саша вдруг широко улыбнулась. В такой момент Глебу это показалось дикостью: её пустые глаза, в которых сейчас не отражалось ровным счётом ничего: ни боли, ни зла, ни удивления, уставились в пол, и растянувшиеся в улыбке бледные губы выглядели особенно безумно. – Тебя это радует? – вспылил Глеб. – Он так не считает, – тихо и спокойно сказала она, игнорируя его вопрос. – Да, конечно. Это было одно из его любимых выражений, которое всегда произносилось с особой издёвкой в голосе и вместе с тем очень бесстрастно и безразлично. Буквально из уст Глеба это означало твёрдое несогласие, скрытое под пренебрежением к словам собеседника. Саша подняла на него свой взгляд, в котором теперь было явно заметно её раздражение. – Он так не считает! – громче повторила она. В голосе появились сердитые нотки. Глеб оскалился в злой улыбке, окинув её при этом насмешливым взглядом. Теперь ему хотелось уколоть её, задеть за больное, и он сказал: – То есть упечь родного человека в психушку – это нормально? Это, наверное, высшее проявление любви? – Зачем ты так говоришь? Похоже, удалось. – Как? – состроил он непонимающие глаза. – Он, по крайней мере, не боится ответственности, как ты... – Что ты сейчас сказала? – удивился Глеб. – Повтори. – Он приблизился почти вплотную, сжав кулаки. – Он не боится ответственности, он знает, что делает, и он честен со мной, – на одном дыхании выдала Саша. – А я боюсь? – Да, ты боишься. Даже сейчас ты пытаешься её избежать. – Она посмотрела прямо ему в глаза. – Ты пообещал ему, что если что-то случится, он будет в курсе – я понимаю это. Но на самом деле ты просто не знаешь, что делать. Надеешься, он решит за тебя. Тебе просто нужно переложить на него свою ответственность, потому что сейчас вроде как ты за меня отвечаешь, но как только ты скажешь ему, это будет уже его забота. По сути это была правда, в которой он не смог бы себе признаться. Он даже не мог сформулировать это так, как это сделала она, и теперь понимал, что это именно то, что он чувствует. Страх и желание уйти от ответственности, предоставив во всём разбираться своему лучшему другу. Хотел задеть её побольнее – и в итоге услышал о себе горькую правду. Своими словами она задела его самолюбие, и – глупо – но хотелось ей отомстить. – Да иди ты на хер! Не буду я ему говорить, довольна? – взбесился Глеб. – Я ему напишу просто несколько слов. Смотри сюда, – он помахал у неё перед носом телефоном, – пишу. – Глеб стал отрывисто проговаривать слова, которые набирал левой рукой, держа при этом экран на уровне её глаз: – Просто... за-бе-ри... от... ме-ня... свою... ебанутую... сестрицу… – В конце он довольно ухмыльнулся. Но тут произошло о то, чего он совершенно не ожидал. Саша злобно покосилась на Глеба и, легко вырвав у него мобильный, с силой швырнула его прямо в стену в нескольких метрах от них. Послышался треск и звук разлетевшихся по полу частей. Она и сама была явно удивлена своим поступком и теперь замерла, затаив дыхание. Глеб уже не улыбался; глаза его грозно сверкнули, и он, больно схватив её за запястье, потянул к себе и прошипел: – Пиздец, ты больная... Ты просто отстреленная наглухо. Тебе реально лечиться надо. – С этими словами он оттолкнул её от себя, отчего она ударилась о шкаф в коридоре, и оставил одну.