«Every time you are not around I'm slowly drifting (drifting away) Wave after wave, wave after wave I'm slowly drifting (drifting away) And it feels like I'm drowning Pulling against the stream Pulling against the stream»
– Mr. Probz, «Waves»
Как только от разговора с Глебом получилось отвязаться, Крис твёрдо решил, что пора приступать к активным действиям. Несмотря на то что Глебу удалось немного отвлечь его своим телефонным звонком от угрызений совести, стоило ему положить трубку, как небольшое пространство комнаты стало снова давить на него – только теперь, как ему показалось, с двойной силой. Все предметы, вся мебель, казалось, сговорились и смотрели на него теперь как на предателя. Крис чувствовал себя перед ними очень неловко. Хоть с первого взгляда могло показаться, что их комнаты идентичны, Сашина была меньше. Они были схоже обставлены, с некоторой симметрией. Например, их кровати стояли вплотную к смежной стене, прямо посередине, так что Крис всегда мог быть уверен, что, даже если они не спят вместе, она находится рядом и она в безопасности. Ему была приятна эта мысль – что её голова точно также касается подушки буквально через стену и что она лежит, скорее всего, как и он, на животе. Шкафы, стол, прикроватные тумбочки – всё это тоже было расставлено будто в отражении, но только у Саши оставалось меньше свободного места, а у Криса было довольно просторно. Однако она никогда не жаловалась. Подумав о том, как многого она была лишена в отличие от него (и несколько квадратных метров были только началом этого списка), Крис не мог не признать, что она никогда не выражала своего недовольства по этому поводу. Она не собиралась воевать с ним за первенство и молча уступила ему пьедестал. Он никогда не сталкивался с её завистью; она как будто признавала его превосходство над собой, а его благополучие её только радовало. Кажется, она была к нему слишком добра… Будет ли она такой впредь, если узнает о том, что он читал её дневник?.. Дневник. Крис резко вскочил с кровати и подошёл к её письменному столу, чтобы вновь взять в руки предмет, от которого ему следовало держаться подальше. Хотя читать другие записи ему уже в любом случае перехотелось, даже если когда-то его и могло интересовать их содержание. Теперь всё было иначе, потому что он уже знал, какие муки совести его ждут, открой он его снова. Прикинув, в каком примерно месте лежал дневник, он положил его перед подушкой и как следует закрыл кровать пледом, после чего стал вытаскивать из шкафа вещи, ещё совсем недавно так старательно убранные им на полки. С точки зрения чистоты и порядка в этом не было никакого смысла… зато могло помочь скрыть содеянное. Он вываливал горы одежды обратно и разбрасывал по постели, пока она наконец не приобрела свой изначальный вид. (Вид помойки, по мнению Криса.) Он отошёл к двери, чтобы издалека оценить свою работу. Оказывается, беспорядок ему тоже удавался, хотя раньше он об этом и не догадывался. Ему всегда нравилось, когда в доме чисто, и он был не прочь лишний раз пройтись с пылесосом в наушниках после работы, отчистить до блеска плиту и спрятать всё по местам. К тому же, с тех пор как у них появился кот, это было необходимо, и это не было оправданием, как считала Саша, уверенная, что он чересчур помешан на чистоте. Итак, её комната выглядела в точности так, как и в ту минуту, когда Крис по своей глупости заглянул сюда час назад. Довольный тем, что получилось (насколько это было сейчас возможно), он взял её ноутбук и, взглянув на адрес, который она искала на карте, вышел из комнаты. Сегодня он планировал со всем разобраться.***
В это время Саша уже готовилась к тому, чтобы вновь вернуться к работе – правда, в не совсем обычном для себя месте. Время от времени она подрабатывала официанткой или барменом на разных выставках, модных показах и прочих мероприятиях, и номер её телефона перекочёвывал по знакомству от одного организатора к другому. Таким образом, когда нужны были люди, ей звонили. И хотя на этот раз она отказывалась до последнего, накануне вечером, в последний момент она успела отправить подтверждение своего участия и утром уже стояла перед огромным зданием одного из лучших отелей Ванкувера, который предоставил под приём для местных шишек свой Сапфировый зал. Компания «Элит Кейтеринг», которая её наняла, по слухам, дошедшим от Эли, была достаточно избирательна в отношении обслуживающего персонала, и Саша смогла в этом убедиться, как только увидела девушек, с которыми ей предстояло работать. Все как одна они напоминали ей каких-то куколок – стройных, миниатюрных, с бледной кожей и светлыми волосами. Украдкой разглядывая их, стоящих сейчас полукругом перед главным организатором, который собрал всех, чтобы вручить комплекты одежды, она пыталась понять, насколько сама вписывается в эту компанию. Все были довольно хорошенькими – этим всегда отличалось обслуживание мероприятий премиум-класса, где девушки с симпатичными мордашками были своеобразным украшением, призванным радовать глаз гостей мужского пола. Саша была даже немного горда собой, оттого что сюда попала. Находиться в этой роскошной обстановке было куда приятнее, чем в её небольшом ресторане, в котором, благодаря полуподвальному помещению, всегда было мрачно и тоскливо; к тому же, она знала, что качество обслуживания клиентов здесь оценивается очень высоко, и тот факт, что она оказалась в такой команде, о чём-то да говорил. Голос Фрэнка Бакли, её непосредственного руководителя на ближайшие дни, вернул Сашу в реальность: – Через двадцать минут я жду вас всех уже одетыми, в безупречном виде у входа на кухню, где вы сможете узнать о том, какой сектор обслуживаете. А сейчас, – он хлопнул два раза ладонями, – брысь отсюда! Саша поёжилась, оттого как он сверкнул глазами в её сторону, и, развернувшись, поспешила за остальными. Он выглядел слишком молодо, явно не был старше их с Крисом. Но уже успел стать начальником. Саша была более чем уверена, что работа досталась ему по блату. Дорогой костюм, загорелая кожа, массивные наручные часы, густые блестящие волосы – от него, как и от всего в этом месте, веяло успехом и состоятельностью. Мистер Бакли принадлежал к богатой семье – это было очевидно. Впрочем, Саша и сама не была из бедных. И тем не менее, она была вынуждена прислуживать на этом съезде крупных бизнесменов, хотя вполне могла бы сопровождать одного из гостей, если бы играла по папиным правилам. Поморщившись от одной лишь мысли об этом, она потянула за молнию и вытащила свою униформу из чехла. Одежда выглядела прилично: белая блузка с длинными рукавами, коричневый жилет и прямая юбка до середины бедра того же цвета. Теперь все девушки выглядели ещё более похожими друг на друга и почему-то напоминали ей стюардесс. Первое время она побаивалась, что Лиа может снова оказаться где-то поблизости, но когда последняя коробка с обувью была роздана, она убедилась, что больше никто не появится. Это не могло не радовать. Ещё не хватало здесь Лии, когда она пыталась спрятаться от всего мира, затерявшись среди простых официанток на этом закрытом приёме. Бежевые туфли были на редкость отвратительными. А так как им запретили надеть колготки, уже через пять минут Саша чувствовала, как жесткий материал впивается ей в ноги. Она стояла по правую руку от Фрэнка, среди тех, кого он отобрал разносить подносы с закусками по залу. Это было не самой приятной работой, однако зная, сколько ей собираются заплатить, Саша готова была многое вытерпеть. – Сейчас время ланча, и многие уже наверняка проголодались после завтрака, поэтому предложим им для начала рулетики с креветками. Как только на подносе ничего не останется, – инструктировал Фрэнк, – вы тут же возвращаетесь на кухню за новой порцией. Не заговаривайте с гостями сами, но если гости захотят поговорить, поддерживайте их в этом. И умоляю: следите, чтобы по вашей вине ничего не разбилось. Не нужно устраивать сцен. Закончив говорить, он указал на стол с подносами, жестом показывая, что пора приступать. – Да, каждой по два подноса – в обе руки, – добавил он, заметив, что девушки собираются уходить, держа лишь по одному. – Я думал, это и так понятно.***
Гости прибывали и прибывали, на подносах появлялись новые закуски, ноги изнывали от усталости, а время тянулось невероятно медленно. Саша уже в сотый раз за день возвращалась на кухню, на автомате выполняя все действия. Большие электронные часы, висящие в зале, показывали, что до пяти, когда они должны были наконец закрыться, осталось два часа. Она старалась не смотреть на еду, лежащую на подносах, хоть это и было практически невозможно. Потрясающий запах в любом случае проникал в её ноздри, вызывая навязчивые мысли о еде, бороться с которыми с каждым часом становилось всё сложней и сложней. В последнее время она немного отвыкла от голодовок, так как всю неделю они с Крисом питались вместе и питались как нельзя лучше. Поэтому теперь, оставшись без ужина, а затем и без завтрака с обедом, она так остро чувствовала голод. Канапе из клубники и моцареллы так и притягивали её взгляд, пока один из младших поваров аккуратно перекладывал их на подносы. Саше хотелось бы, чтобы он действовал побыстрее, но тот обращался с ними так, словно это была не еда, а ювелирные украшения. Хотя в каком-то смысле, наверное, эта изящная работа была чем-то схожа с работой ювелира… Наконец он закончил, и на крыльях голода она вновь понеслась в зал угощать гостей, напомнив себе, что завтра должна упросить Фрэнка дать ей напитки. Закончив работу, она тут же достала свой телефон из сумки и с горечью для себя отметила, что Крис даже не пытался ей звонить. Там было только два пропущенных звонка от Глеба, но это её не волновало. Стоя на ступеньках отеля, она почти мечтала о том, чтобы Крис оказался сейчас рядом и забрал её на машине, но его нигде не было видно, и ей оставалось только отправиться на автобусную остановку. Наверное, ей не стоило мечтать ни о чём подобном, после того как она влепила ему пощёчину. Он всё ещё должен быть зол, решила она, устало прислонившись к окну головой. Рядом сидели туристы с фотоаппаратами на шее, которые оживлённо обсуждали своё путешествие. Их глаза восхищённо смотрели на всё, мимо чего проезжал автобус, и на их фоне Сашин безразличный взгляд, устремлённый в одну точку, выглядел ещё более холодным и неживым. Больше всего ей хотелось спать, так как предыдущей ночью как следует выспаться не удалось, а также есть; чуть меньше – любви Криса. Было неприятно, оттого как какие-то примитивные потребности возвышались в тот момент над желанием быть любимой – любимой тем, вокруг кого всю жизнь вращался её мир, – но если постараться и посмотреть на всё трезво, тоска по Крису сейчас была действительно дополнением к той ужасной усталости, которую она испытывала после работы. Криса дома не оказалось, и судя по полупустому холодильнику, за продуктами он не ездил и ничего не готовил, а значит, его, скорее всего, не было весь день. Саша достала из морозилки большой контейнер фисташкового мороженого и запихнула его на пару минут в микроволновую печь с целью превратить в молочный коктейль. Это должно было стать её ужином. На секунду она заглянула в свою комнату, но увидев бардак, в котором оставила её утром, тут же закрыла дверь, чуть не придавив ею кота. Тот недовольно посмотрел на неё и поспешил прочь с выгнутой спиной. Даже кот от неё сбегал… Не было никаких шансов привязать к себе человека. К счастью, Крис и так был привязан к ней сильнее некуда. И невидимые нити, которыми их связали ещё в утробе матери, с каждым днём только крепли и крепли. В противном случае он бы не пытался ничего исправить, решившись в этот день на то, что должен был сделать уже давно. Когда он вернулся и тихо вошёл в квартиру, Саша сидела в его кресле в гостиной, без особого интереса наблюдая за мелькающими на экране картинками. Её усталость была налицо, и он ещё раз мысленно извинился перед ней за то, что не заехал и не забрал её после работы, как хотел изначально. Однако он сделал кое-что более важное. Ему пришлось провести с Лией почти весь день, зато теперь он мог с уверенностью сказать, что с его плеч свалилась часть груза. Более того, им удалось расстаться друзьями, и он уже не ощущал вину в том объёме, что и прежде. Он некоторое время стоял посреди арки и наблюдал за Сашей, пока та его не замечала. Как же он её любил! Он любил в ней всё. Её скверный характер, её переменчивое настроение, её большие, зелёные глаза, которые порой убивали его своим взглядом, а затем возносили на небеса, внушая такую любовь, которую он не смог бы найти ни в одной другой паре глаз на всём белом свете. Его сердце изнывало от этой невыплеснутой любви, океаны которой таились внутри него – спрятанные океаны, с которыми не знал он, что делать. И он любил её всегда. Не только в моменты радости, когда на её милом лице держалась прекрасная улыбка, – он любил её и тогда, когда она вот такая, уставшая, сидела после работы, и когда она грустила, и когда ей бывало плохо. По-другому уже просто не могло быть. Он уже не представлял свою жизнь как-то иначе. Почувствовав вдруг его присутствие, Саша повернула голову, и их глаза встретились, отчего по её телу пробежалась сотня мурашек. Она ужасно скучала. И в то же время не могла даже разомкнуть губ, чтобы поприветствовать его. Крис сделал несколько шагов вперёд и остановился, нервно вертя в руках ключи от машины. – Всё, – сказал он, – я порвал с ней. Это прозвучало так, словно он пришёл отчитаться о выполненном задании, которое она ему поручила. Сашу передёрнуло от такого сравнения. Она робко посматривала на него со своего места, кусая губы в ожидании того, что скажет он дальше. Но Крис молчал, по-видимому считая, что говорить – её очередь. Её молчание кололо сердце иголками, ведь он так надеялся, что эта новость принесёт ей спокойствие, уверенность в том, что больше его никто не отбирает и он полностью принадлежит ей одной. Но вместо этого она смотрела на него так, будто это её только расстроило. Он уже ничего не понимал. – Ты разве не хотела этого? Конечно, она этого хотела. Вот только она понятия не имела, что это не доставит ей никакой радости. Она чувствовала себя злой разлучницей, которая вынудила Криса сделать то, чего он не хотел. «На чужом несчастье счастья не построишь», – крутилось у неё в голове, пока она смотрела на брата стеклянным взглядом, а слёзы медленно наполняли её глаза. Неужели она действительно такое отвратительное существо? Вот почему её оставил Глеб… Вот почему отец никогда не любил её… И Крис это тоже вскоре поймёт и обязательно её бросит. Но разве она заставляла его это делать? Она окончательно запуталась во всех своих мыслях, от которых голова уже шла кругом. Когда она успела превратиться в такого расчётливого манипулятора? Она ведь всего лишь хотела, чтобы они были счастливы… Думала, что так будет правильно. Крис удивлённо смотрел на неё ещё с минуту, а затем, так и не дождавшись ответа, тяжело вздохнул, покачал головой и ушёл из зала.***
Следующий день оказался ещё безрадостнее предыдущего. Не задался он с самого утра, когда Саша опоздала на десять минут, чем вызвала страшный гнев Фрэнка. Отчитав её перед всеми, он велел ей идти переодеваться, а когда она вернулась на кухню, смерил её сощуренным взглядом и проворчал: – Перед тем как отправиться в зал, не забудь нацепить на лицо свою лучшую улыбку. Твой мрачный вид здесь никому не нужен. И хотя она следовала его указу и фальшиво улыбалась каждый раз, стоило только покинуть кухню, он не отставал от неё весь день, продолжая отпускать комментарии в её сторону. Чего он только не подмечал. Сначала он заявил, что она слишком бледная и отправил нанести побольше румян, затем он сказал, что она ходит как зомби и распугивает всех гостей, и, наконец, он наградил её двумя подносами с выпивкой, на каждом из которых стояло как минимум по дюжине бокалов. Она возненавидела его за это всем сердцем, но с этим испытанием всё же справилась, поражаясь сама себе, что ничего не уронила. Туфли ужасно давили. Саша в любой момент готова была снять их с себя и зашвырнуть ему в голову. К концу дня у неё появились мозоли, и смотря на свои бедные ноги, она молилась, чтобы в следующий момент кожа не разорвалась и оттуда не пошла кровь. Было невероятно сложно делать вид, будто ей не больно, и продолжать прямо держать осанку с гордо поднятой головой. Добравшись до дома, она снова закрылась в комнате и рухнула на свою по-прежнему не убранную постель прямо в одежде. Крис пытался звать её на ужин, но она соврала, что у них был обед (о котором в действительности приходилось только мечтать), и он отстал. Она уже немного привыкла к голоду, наказывая себя им за то, как поступила с братом. Самое страшное, что это совсем не казалось ей глупым. В конце концов два дня без еды (не считая мороженого) и в окружении еды сделали своё дело. В среду всё время до полудня она пыталась остаться на кухне последней, чтобы ухватить хоть что-нибудь, но в итоге, как всегда, появлялся Фрэнк или же младшие повара слишком медлили с тем, чтобы вернуться к своим обязанностям, и возвращались официантки. На этот раз мистер Бакли больше не высказывался в её адрес, только продолжая подозрительно следить за её действиями. И всё же момент, когда Саше ничто не могло помешать, наконец-то настал. На часах уже было четыре часа дня, и на кухне почти никого не оставалось, а часть, в которой располагались столы для готовых блюд, и вовсе была пуста. Все девушки были в зале, и Фрэнк скрылся в предоставленном ему кабинете. Саша вряд ли смогла бы объяснить это даже себе, но так получилось, что съела она почти целый поднос, оставив с краю только два несчастных ролла с огурцом. Этих минут она словно и не помнила; в неё как будто снова кто-то вселился и полностью взял под свой контроль, приказывая есть, есть, есть, есть и есть. Это было огромное прожорливое существо, у которого не было чувства меры… Саша не знала, как оно выглядит, но оно представлялось ей каким-то гигантским бесформенным слизняком без конечностей, которое медленно передвигается, сжирая всё на своём пути. Но почему оно выбирало её своей жертвой? «Ты заслужила это», – как эхо, звучал голос где-то внутри неё. Она разогнула спину и выпрямилась, держась за стол дрожащими пальцами, а затем посмотрела на то, что осталось от полного подноса. Было сложно поверить, что это опять случилось, и она застыла, изумлённо смотря перед собой ещё с минуту, пока её не отвлёк скрип двери в кабинет Фрэнка. Тот стоял, всё ещё держась за ручку и как-то странно на неё посматривал. Стараясь не выдать панику, переполняющую её изнутри, Саша опустила глаза. Сколько он уже там стоял? Он только вышел или это произошло ранее, когда она… обжиралась? От страха она вся сжалась и, увидев приближающиеся к ней ноги Фрэнка, выскочила за дверь. Стоило ей оказаться в холле, как Саша быстрым шагом направилась к женскому туалету. Нетрудно догадаться, чем она занималась последующие полчаса, закрывшись в кабинке… Это было отвратительное время. Чуть ли не хуже их ссоры с Крисом. Сидя внутри, она слышала, как женщины возмущаются тем, как долго занята одна из кабинок, и ей было стыдно, но она никак не решалась выйти, пока шум воды и сушилок совсем не стих. Ей казалось, что если кто-то её увидит выходящей оттуда, то тут же станет понятно, чем она там занималась. А это было бы ужасно стыдно. Ей и так предстояло вернуться на кухню и встретиться со своим временным начальником лицом к лицу, когда он, возможно, знал, что это она, а не гости, съела все роллы. Она быстро прополоскала рот и вымыла руки, а затем бесстрашно взглянула на своё отражение. Было необходимо устранить все последствия этого позора. Правда, на её коленках всё равно оставались следы от сидения на холодном кафельном полу, а с ними ничего нельзя было сделать. – Ты где была? – налетел на неё Фрэнк, только она вошла на кухню. – Тебя сорок минут не было! Ты хочешь здесь немного задержаться, не так ли? Или мне вычесть сегодняшний день из твоей зарплаты? Целый день? Он что, издевается? Она отработала всё положенное ей время, кроме последних сорока минут. Хотя она должна, наверное, сказать спасибо за то, что он ничего не сказал о съеденных ею роллах... Наверное, он и правда ничего не видел. Даже если у него и были какие-то мысли на этот счёт, скорее всего, ему было сложно поверить, что она действительно съела такое количество еды. – Извини… – сказала она. – Мне стало нехорошо, и я пошла в туалет. Он цокнул языком и покачал головой, глядя на неё с какой-то тоской. – С тобой одни проблемы, – проворчал Фрэнк. Сначала он хотел занять её уборкой, но посмотрев на её замученное лицо, передумал. К тому же, для этой работы у него были другие люди. – Ладно… – вздохнул он, – можешь собираться домой. Какое же облегчение испытала Саша, услышав это! Она быстро попрощалась и чуть ли не побежала в раздевалку, забыв о своих мозолях. Но они тут же дали о себе знать, и только она вошла в комнату и сняла с себя туфли, как её ждало новое разочарование. Кожа содралась окончательно. Но ещё хуже было другое. На светлом замшевом материале остались следы её крови.***
Крис стоял у плиты и помешивал свой суп из цветной капусты, когда услышал, как громко захлопнулась входная дверь. Вернулась Саша. Оттого что она теперь была дома, ему стало намного спокойнее. Он весь день то порывался поехать за ней, то убеждал себя в том, что для этого нет никакой причины, и в итоге всё же оставался дома. В конце концов, она могла бы рассердиться, что он отвлекает её от работы, а их натянутые отношения и без того нелегко было переносить. И всё же он очень скучал и почему-то переживал за неё сегодня больше, чем в другие дни. А она даже не зашла с ним поздороваться, придя домой. Ни о чём хорошем Крису это не говорило. Он вымыл руки, снял фартук и вышел в коридор. Судя по включённому свету, она была в ванной. Когда он открыл дверь, она уже умылась и вытирала теперь лицо полотенцем, сидя на стиральной машинке, а её худенькие ноги были вытянуты и ступни лежали на бортике ванной. Увидев его, она от неожиданности выронила полотенце и посмотрела на Криса с каким-то странным испугом, будто боялась, что он сейчас станет её за что-то ругать. Но вместо этого он подошёл к ней и притянул к себе своими большими руками, которых ей так не хватало последние дни, и она уткнулась носом в его шею. Он так приятно пах и был таким родным и ласковым, что от всего этого у неё на глаза навернулись слёзы. Почему он так добр к ней, когда у него в жизни столько проблем из-за неё? – Всё в порядке? Она покачала головой, не поднимая глаз. – Что случилось? – Крис провёл рукой по её щеке и взял за подбородок. – Тебя кто-то обидел? Он спрашивал об этом так, будто они всё ещё были в школе, и он мог пойти и легко разобраться с её обидчиком… Но всё уже слишком сильно изменилось. А они по-прежнему не могли поверить, что детство закончилось и им нужно жить по-другому. – Я тебя обидела, – ответила она с горечью в голосе. – Крис, ты меня простишь? – За что? – За то, что ударила тебя… и что тебе пришлось расстаться с Лией из-за меня. Он нахмурился, вытирая пальцами слёзы с её лица. – Ты ведь не думаешь, что заставила меня? Я сделал это потому, что сам так решил. Потому что уже давно должен был это сделать. – Крис посмотрел ей в глаза и положил руки на плечи, изо всех сил призывая ему поверить. – Иногда я думаю, – продолжил он, – что мне никогда и не стоило с ней сходиться. Я пытался увлечься кем-то другим, и может, попробовав раз, рано делать такие выводы, но отчего-то я твёрдо уверен в том, что никого и никогда в жизни не смогу полюбить хотя бы вполовину так сильно, как я люблю тебя. – Крис… – Я никогда не смогу забыть то, что мы сделали. Эти воспоминания… обо всём, что между нами было, будут преследовать меня вечно, где бы я ни был и что бы я ни делал. Ты же знаешь, ты должна знать, что с детства была единственной, я не смотрел ни на кого другого, потому что они все меркли в сравнении с тобой. – Он выдохнул, на секунду остановившись. – И я больше никогда не хочу пытаться искать кого-то другого – не только потому, что я люблю тебя, но ещё и потому, что мои тайны не позволят мне сделать счастливой любую другую, а я не хочу никого больше ранить. Я предназначен только для тебя. «А я для тебя», – хотела сказать Саша, но вместо этих прекрасных слов из неё вырвались только ужасные рыдания. Но Криса это совсем не смущало и он, вместо того чтобы смотреть на неё с отвращением, стал целовать её лицо, собирая слёзы губами. Он обращался с ней как с принцессой… А она сильно сомневалась, что заслуживает такого обращения. Потому что у принцесс не бывает булимии. Как же ей было стыдно за то, что случилось с ней на работе. Если бы Крис об этом узнал, она бы пожелала провалиться сквозь землю, ведь тогда бы он понял, как сильно обманывался на её счёт. А этого бы она ни за что не перенесла. – Я так скучал по тебе, – услышала она тихий голос Криса. – Лучше бы ты была дома всё это время. – Это точно, – усмехнулась Саша. – Всё было в порядке сегодня? Ты выглядишь такой усталой. – Не уверена, что смогу завтра ходить на этих каблуках… – Она кивнула на пол, в сторону замшевых туфель, которые тайком унесла с работы, а затем показала свои ноги. Крис присел на корточки и, взяв одну ступню в руки, внимательно рассмотрел её, будто какой-то хирург. Эти красные отпечатки и ободранная кожа над пяткой ему совсем не нравились. Почему её заставляют ходить в такой ужасной обуви? Она не должна там работать! – Малыш, тебе не обязательно идти туда снова, ты же знаешь, – сказал он, поднявшись с пола. Его рука скользнула от лодыжки к колену и остановилась у неё на бедре. Он ждал ответа. Саша знала, что он хочет услышать. Что она уволится оттуда, а потом из своего ресторана тоже и будет сидеть дома и жить на его деньги. – Я должна пойти. Иначе они мне не заплатят и, кроме того, уличат в воровстве этих туфель. Крис, что мне делать? Посмотри на них, я испачкала их сзади кровью… Крис вздохнул и поднял с пола одну туфлю. Издалека было почти незаметно, но он должен был согласиться, что если кто-то примется рассматривать их вблизи, то тут же увидит несколько бордовых пятнышек. – Ширпотреб какой-то китайский, – заявил он и взглянул на подошву. – Zara – всё понятно. Они не должны стоить дороже ста долларов. Саша решила промолчать и не говорить о том, что сто долларов вообще-то для неё не очень маленькая сумма. Но для Криса это было не так. – Мы что-нибудь придумаем, не волнуйся, – подбодрил её он и мягко поцеловал в губы. – Хочешь, я наберу тебе ванну? Только не эту, – хитро улыбнулся Крис. – А папа не узнает об этом? – засомневалась Саша. Предложение было заманчивым, но почему-то по-прежнему опасным, хоть она и знала, что эта квартира уже не принадлежит отцу. – Конечно нет. Мы можем ходить туда постоянно. Ну, так что? – Хорошо, – согласилась она. – Но ты побудешь со мной. – Идёт.***
Через пять минут они были в ванной отца, прилегающей к его старой спальне. Несмотря на то что валилась с ног, Саша была счастлива, оттого что этот день, каким бы ужасным он ни был, всё-таки закончится хорошо. Здесь было просторно, даже стояла небольшая скамейка, и Саша присела на неё, наблюдая за тем, как Крис насыпает для неё соль и добавляет пену. В эту ванну они бы спокойно влезли вдвоём, подумала она. Она даже выглядела так, словно была создана для двоих. По мере того, как набиралась вода, постепенно становилось всё жарче и жарче. – Крис, помнишь, как в детстве мы вместе купались? – спросила вдруг Саша. В этом вопросе читался такой явный намёк, что Крис не смог сдержать улыбки. И он предвидел, что она это спросит. Он и сам об этом вспомнил, как только они оказались здесь вдвоём. – Да, – ответил он, – нам было десять лет. Позже отец был очень удивлён, что они по-прежнему делают это вместе, после того как он купал их так в более раннем возрасте, и объяснил, что они не должны больше находиться в ванной одновременно. Этот внезапный запрет их тогда ошарашил. Вдвоём они больше не мылись, но в том, чтобы зайти один к другому, не видели ничего осудительного. – Крис… – Она поднялась со скамьи и развязала пояс, а затем отложила халат в сторону, оставшись перед ним в нижнем белье. Он тут же понял, о чём она сейчас попросит. – Нет. – Пожалуйста. Мы просто полежим вместе. Как раньше. Что здесь такого? – Ты действительно не понимаешь, что здесь такого? – Не понимаю, – невинно пролепетала она, состроив ему большие глаза. Разумеется, это было враньём, но Крису хотелось сейчас на него купиться. Тут Саша шагнула к нему и, взявшись за края его футболки, потянула её наверх. Но неожиданно он решил ей помочь и снял её сам, хоть и не вполне осознавая, почему делает это. Возможно, она загипнотизировала его своим взглядом. – Стой. Дальше я сам, ладно? – остановил её Крис, когда она взялась за пуговицу на джинсах. Ему не верилось, что он вроде как согласился, но что-то подталкивало его на этот шаг. Неужели он собирается и правда делать это с ней? Впрочем, они ведь только полежат вместе. «Что здесь такого?» – подумал он, повторяя Сашин вопрос. – Как хочешь. – Она пожала плечами и завела руки за спину, чтобы избавиться от лифчика. Вскоре он тоже стоял перед ней только в боксерах, внимательно рассматривая её тело, так же как и она его. Крис уже был совсем взрослым, его тело стало совсем мужским – не мальчишеским, как когда-то. Конечно, те дни, когда они в последний раз вместе купались, остались далеко в прошлом… Но Саша всё равно стояла и вспоминала его тем мальчиком, отчего изменения казались более явными. Кроме того, в отличие от взрослой Саши, он совершенно не походил на подростка. – Ты так изменился, – заметила она, и на её глазах почему-то снова заблестели слёзы. – Стал таким красивым. – Ты тоже выросла, – пробормотал Крис. Как и она, он мысленно сравнивал её сейчас с тем образом из детства, который так хорошо помнил. Ей почему-то стало смешно оттого, куда он смотрел в этот момент, и она улыбнулась. – Здесь, да? – Она положила руки на грудь. – Не только. – Залезай, – сказала Саша, кивнув в сторону ванной, где уже поднималась пена. Она уже поняла, что дальше он раздеваться не собирается. – Там не очень горячо? – спросила она, когда Крис полностью сидел в воде. – Горячо, но не слишком. По его мнению, она выглядела куда горячее, но он не стал ей об этом говорить. Как только она залезла вслед за ним, Крис притянул её к себе так, чтобы она лежала, прислонившись спиной к его груди. Было странно признаться себе в этом, но это действительно был лучший вечер в его жизни за последние годы. Ему было так хорошо, так спокойно… не говоря уже о том, что Сашин расслабленный вид и вовсе приводил его в восторг. Он пощекотал её за живот, пытаясь привлечь внимание. – Сделать тебе массаж? – предложил Крис. Она улыбнулась и закивала головой. Спустя минуту Саша почувствовала у себя на плечах прохладные капли геля, а затем и большие ладони Криса. Он долго разминал её шею и спину, и всё это время Саше казалось, что она сейчас растает и превратится в лужицу прямо у него в руках. Хотя, как она считала, он всё-таки чересчур с ней нежничал. Скоро почти вся её верхняя часть была мыльной, и Крис, обняв её за талию, поцеловал её в щёку. Но в этот же момент его руки перестали двигаться, что её совсем не устраивало. Ей хотелось, чтобы он трогал её ещё и ещё и никогда не останавливался… И она попросила: – Крис, можешь… потрогать меня ещё? Пожалуйста. Его ладони немного сдвинулись у неё на животе. Этому просящему голосу он никак не мог отказать. – Как мне тебя потрогать? – спросил он у неё на ухо. Она молчала, смущённо опустив ресницы. Ему показалось, что её щёки покраснели. Пальцы Криса медленно поползли наверх и дотронулись до её мягкой груди. – Здесь? – Да, – выдохнула она. Её дыхание стало учащённым, и он чувствовал, какой податливой стала она в его руках. Она была полностью расслаблена и лежала, положив голову ему на плечо, с полуприкрытыми глазами. Теперь она не могла их закрыть, так как следила за его руками. От этого её вида Крис просто сходил с ума. Ему казалось, что он может взорваться в любую секунду, и он выругался, когда она по-детски захныкала. Он готов был продолжать, сколько угодно, если от этого ей было хорошо. Крис взял ещё немного геля и медленно намылил её грудь, уделяя ей то внимание, о котором просила Саша. Судя по её виду, ей это нравилось… Но в этот момент он подумал, что знает, как сделать ей ещё лучше, и его правая рука спустилась ниже по её животу, остановившись у трусиков. У него не было большого опыта с девушками, но с Сашей он чувствовал, что знает её тело лучше неё самой, знает, как доставить этому телу удовольствие, и он собирался это проверить. Так как она его не останавливала, он опустил руку ниже. Она вздрогнула от первого прикосновения. – Ты там такая горячая, – прошептал Крис. В остывшей воде это было особенно заметно. Она пробормотала что-то невнятное и, накрыв его руку своей, попыталась ею пошевелить. Крис улыбнулся. Ему не нужны были эти подсказки, он знал, что делать. Он не знал, сколько времени точно прошло, но скоро от его прикосновений под тонкой белой тканью она задрожала, и в эту секунду он понял, что у него всё получилось. Она повернула голову и благодарно поцеловала его в шею, после чего повернулась на бок и, устроившись поудобнее, закрыла глаза. Крис лежал, обняв её двумя руками, и впервые не переживал о том, что они делают что-то неправильное, потому что в эти секунды он был уверен: им может быть ещё намного, намного лучше вдвоём, и если он может делать её счастливой, то чёрта с два ему кто-либо в этом помешает.