Полное затмение

Сумрачное освещение мира тёмных эльфов больше не воспринималось странным, а золотой дом казался почти родным. «Интересно, Локи откроет?» – Тор сверлил взглядом вечно запертую дверь. Женщина бесшумно скользила рядом. Дверь распахнулась, и Локи – сердце чуть не выскочило от радости – прислонился плечом к косяку. Изумрудного цвета рубашка – совсем как во времена юности, хоть и непривычного покроя. Забранные в хвост волосы казались короткими – как раньше… Локи хмурился. Смотрел только на коробку. Тор прибавил шаг, первым добрался до крыльца: – Локи, как я рад тебя видеть… – Спокойнее, мы не одни, – осадил Локи, и Тор сдержал порыв его обнять. – Господин Локи, – поклонилась женщина. – Я принесла краски. – Вижу, – ворчливо отозвался Локи и отступил в дом. – Проходи. Тор первым юркнул внутрь, ещё не веря, что наконец-то его пустили. – Подожди здесь, – Локи указал ему на привычную комнату встреч и добавил мягче: – Пожалуйста. Тор немного растерялся, но, едва Локи отошёл на пару шагов, уточнил: – Ты не сбежишь? Хмыкнув, Локи покачал головой и велел женщине: – Пойдём. Они скрылись в одной из арок. Тор огляделся: всё по-прежнему. И вошёл в мрачноватую гостиную. Белая в половину его роста ваза с чёрными фигурками, напомнив о первом посещении, вызвала улыбку. А ведь страшно подумать: того, первого, визита могло не быть, если бы не напоминание в телефоне… Медленно Тор опустился в кресло и уставился на пейзаж за окном. Тогда… тогда почти получилось вычеркнуть Локи из жизни, не вспоминать, не томиться от смешанных чувств. Пару десятилетий он будто не существовал, но как же быстро память вернула всё сторицей, а чувства, точно пожар в сухом лесу, вспыхнули и охватили всё. Выжгли, отделяя один этап жизни от другого. Если бы не Бальдр, трудно было бы поверить, что Джейн жила в Асгарде… Водя пальцем по губе, Тор с тихой грустью вспомнил короткую супружескую жизнь: концентрированное счастье. Почему сердце с такой лёгкостью готово сейчас отпустить тоску и сожаления? Потому что тосковать бессмысленно? Тор обернулся на шорох: женщина промелькнула в коридоре и исчезла, тихо открылась и закрылась дверь. Локи не шёл. Пошёл Тор. Он заглядывал в пустые комнаты, и уже тревожился предчувствием побега Локи, но, пройдя по боковому коридору, наткнулся на зашторенную арку, прильнул к узкой щели между тёмно-фиолетовой тканью. Маленькую комнату без окон с восьмиугольного стола освещала синеватая круглая лампа. Локи походил на призрака. Прекрасное видение. Задумчивый, он держал в руке баночку, а в ней точно лунный свет переливался. В открытой шкатулке мерцали лунным серебром такие же склянки. Светящаяся краска, секрет Асгардских мастеров. Ей расписывали ритуальную посуду и украшения к праздникам, создавали удивительные по красоте, всегда какие-то странные, чаще абстрактные картины. Но почему принесли только один цвет? Прикрыв глаза, Локи медленно повёл по стеклянному боку склянки, и под его пальцем лунное сияние стало окрашиваться в изумрудную зелень – словно стебель, а у стебля набухли, развернулись ультрамариновые листья, вспыхнули пурпурные цветы. Локи улыбнулся – умиротворённо, нежно. Скрутил крышку, и сияющее растение высунулось из горлышка, потянулось вверх, разрасталось. Цвело… Улыбка Локи стала шире. Глаза оставались закрыты, но, кажется, он знал, что получается – видел. И он был прекрасен в этот миг волшебства. Неузнаваем: где серьёзность? Обида? Раздражение? Всё растворилось в радости созидания. Синий свет лампы, ультрамариновый блеск листьев, изумрудное сияние стебля, пурпур цветов – бликами они отражались на гладкой коже Локи, его шелковой рубашке. Захватывало дух, кружило голову: и Локи, и словно не он – дивная бабочка, какое-то вышнее существо вдруг воплотилось в мраке комнаты и манило к себе. Завораживало. «Я совсем его не знаю», – предельно ясно осознал, почувствовал всем сердцем Тор. Усмехнувшись чему-то, Локи провёл ладонью над сияющим цветком, и тот сжался в прежний лунный свет. Крышка была закручена, банка поставлена в коробку. Щёлкнула крышка. В свете лампы кончики ресниц, кожа Локи казались синими. Повинуясь какому-то инстинктивному волнению, страху, Тор отступил и бесшумно помчался в серую комнату. Устроившись в кресле, подпёр подбородок кулаком и изобразил задумчивое созерцание пейзажа. Сердце билось учащённо. Локи не появлялся. Тор чувствовал себя идиотом, а время тянулось удушающе медленно. Подозревая очередной побег, Тор обернулся: прислонившись к косяку, Локи задумчиво покусывал большой палец. И, похоже, первым начинать разговор не собирался. Темы для бесед мигом вылетели из головы. Тор откинулся на спинку кресла. Сложив руки на груди, Локи ждал. Молчал. – Хо… хорошо выглядишь, – неуверенно начал Тор и тут же мысленно отругал себя за косноязычие. – Спасибо. Ты тоже, – довольно холодно отозвался Локи. – М-м… спасибо за котёнка. Локи сдержанно кивнул. Кашлянув, Тор поёрзал в кресле: – Как поживаешь? – Нормально. – Ты… – Тор, глядя Локи в глаза, тяжело вздохнул. – Не знаю, что сказать. – Тогда иди домой. Усмехаясь и потирая затылок, Тор исподлобья смотрел на Локи. Тот без особой надежды поинтересовался: – Ты уйдёшь? – Не так сразу, – Тор виновато улыбнулся. – Прости. Покачав головой, Локи прижался к косяку спиной: – Ладно, я тебя слушаю. Хмурился. Покусывал губу. Локи ведь был совсем другим там, наедине с красками. И Тор внезапно нашёл тему для разговора: – Что за лунные и солнечные энергии красок? Почему нельзя было передать тебе коробку? Дел на пять минут. – Ничего ты не понимаешь в тонком искусстве, – нарочито сокрушился Локи. – А это тебе не Мьёлльниром махать. Тор не удержался: – Не так уж просто махать Мьёлльниром, ты вот этого не можешь. Метнув на него грозный взгляд, Локи смахнул с плеча пылинку и очень грустно продолжил: – На самом деле это не повод для шуток. – Неужели? – Да, – помрачнел Локи, вздохнул. – Краски очень чувствительны к видам энергии, именно она придаёт им такие удивительные свойства. Но… Он помрачнел ещё больше. Не дождавшись продолжения, несколько встревоженный Тор передвинулся на краешек кресла: – Но? – Их не просто зарядить. Лунная энергия – это энергия смерти, холода. Та женщина… она смертельно больна. – Да? Впрочем, вид у представительницы гильдии был действительно больной. – Да, – кивнул Локи. – Последний месяц она не расставалась с красками, они впитали эманации её увядания. Это отпечаток её умирающей души. Пройдёт немного времени и всё, что останется от той женщины – эти краски. Тебе нельзя было их брать: твоя энергетика могла повредить рисунок её души, стереть, поставить под угрозу последние её деяния в этом бренном мире… Тор представил ту женщину. Что она живёт, зная о скорой смерти. Как, наверное, тяжело было видеть рядом с собой те краски – постоянное напоминание о приближающемся конце. Тор честно пытался понять, каково жить в таком страшном, томительном ожидании… И весь передёрнулся от мерзкой жути: в бою умирать не так страшно. – Прости, я не знал, – развёл руками Тор, – это… эти ваши секреты. Я больше близко не подойду к краскам. Склонив голову, Локи смотрел на него. И вдруг рассмеялся. – Что? – опешил Тор. Фыркнув в ладонь, Локи с видимым усилием успокоился и, приподняв брови домиком, спросил: – Почему ты мне веришь? «Снова обман», – похолодел Тор и сцепил пальцы рук: – А ты хочешь, чтобы я тебе не верил? – Верь, – пожал плечами Локи. – Иначе будет неинтересно. – Тебе нравится обманывать доверие? – Твоё – да, – надменно признался Локи и исчез в коридоре. Тор пошёл следом. Всё внутри то вскипало, то стыло. Локи мигом домчался до входной двери, распахнул и развернулся: – Уходи. Локи вроде злился, но будто и нет. Порыв раздражения точно выплеснулся в резком раскрытии двери и иссяк. – Уходи, – твёрдо повторил Локи. Остановившись напротив, Тор спокойно смотрел в ответ: – Локи, я прихожу не только потому, что скучаю, но и потому, что беспокоюсь. Заглядывай ко мне иллюзией, как тогда, – Тор улыбнулся. – Не хочу. – Почему? – Неинтересно. – Хочешь, я буду пугаться твоих внезапных появлений?.. М-м, ругаться и требовать прекратить? Прислоняясь к стене, Локи сложил руки на груди: – Так неинтересно. – Нравится злить меня, – Тор коснулся его щеки, медленно заскользил пальцами к шее, – братишка. Пульс Локи резко участился – жилка неистово забилась под подушечками пальцев, ноздри напряглись. Неожиданно глаза оказались совсем близко – Тор не сразу понял, что качнулся к нему, с запозданием ощутил прикосновение к губам. «Локи», – хотелось нежно прошептать, но язык был занят попыткой разомкнуть челюсти и углубить поцелуй. Скрещённые на груди, руки Локи мешали, и Тор потянул его за запястье. Глаз Локи не закрывал. В какой-то миг, весь цепенея, позволил разогнуть одну руку, и Тор прижался, обхватил за талию, сминая изумрудный шёлк рубашки. Выдохнув в губы, Локи закрыл глаза. Позволил целовать, но настороженно. Готовность в любую секунду оттолкнуть чувствовалась постоянно. Стало даже жутко. Мурашки побежали по спине Тора. И тысячи прошлых поцелуев, ласк, объятий вдруг показались иллюзией, бредом, вымыслом: разве мог Локи после них, таких чувственных и горячих, сейчас быть настолько холодным. Немыслимо. Немыслимо! Тор отстранился. Локи не открывал глаз. Пальцы были сжаты в кулаки. Прижавшись к его холодному лбу своим, тоже зажмурившись и погрузившись во мрак, Тор настойчиво разжимал кулаки Локи, пока не переплёл их пальцы. – Локи… Локи… – Что? С закрытыми глазами было и страшно, и всё чувствовалось острее: и прикосновения кожи к коже, и напряжение пальцев, и дыхание… – Локи, поцелуй меня. – Не хочу. – Опять обманываешь? Хочешь сделать мне больно? Локи… Локи, ответь. Молчание. Злило. Пугало. Возбуждало. Запах. Близость. Страх и желание. Прикосновения. Вот так стоять: рука в руке, лбом ко лбу и дышать, и чувствовать всё невыносимо ярко в темноте закрытых глаз. И никаких преград. Даже не в полушаге друг от друга – ближе. Одуряюще близко, так, что, кажется, воздух греется и вибрирует – впитывает зарождающийся в теле жар. Не дождавшись ответа, Тор придавил Локи к стене и поцеловал. Как раньше – нет, грубее. Не со страхом и чувственностью мальчишки, а с властностью искушённого, изголодавшегося, утомлённого долгим ожиданием мужчины. В крови бродил огонь. Локи дрогнул. Обхватил за плечи, запуская пальцы в волосы, – Тор прижался сильнее, поводя бёдрами, – и вдруг вжался в стену. Извивался, размыкая поцелуй и объятия. Задыхаясь, шепнул: – Тор, отпусти. Это было невозможно. Не дотянувшись до губ, Тор поцеловал шею, опять ощущая дикое биение пульса, напряжение мышц. – Стой! Истерические нотки отрезвили Тора. Стоило ослабить хватку – Локи выскользнул и пулей умчался в коридор напротив входной двери. Закрыв лицо руками, Тор переводил дыхание. Лицо пылало, в паху чуть не ломило от желания. Поцелуй, объятия – минуту или две всё это было бесконтрольно, дико. Тор испугался себя. Он отдышался. Пригладил волосы. Желание медленно отпускало плоть. Успокоившись, Тор пошёл вслед за Локи, на тихое шуршание. Тот был на кухне. Стоял спиной. Волосы были распущены, но Тор не помнил, чтобы стягивал с него державший их шнурок. На плите шипел металлический чайник. Из фарфоровых и стеклянных банок Локи дрожащими руками брал щепотки чая и трав и, рассыпая по столешнице, загружал в чёрный фарфоровый чайник. – Прости, – посмотрев в сторону, Тор увидел стол: добротный, деревянный и вполне подходивший обстановке по тону. Подойдя к тому месту, где в прошлый раз сидел брат, Тор развернул стул и сел. Видно было скулу и кончик носа Локи. И плотно сомкнутые ресницы. Локи стоял, зажмурившись. Занесённые над баночкой пальцы тряслись. – Что с тобой? – Тор не решался приблизиться. – Ничего, – прошептал, не открывая глаз, Локи. – Всё в порядке. – Не думаю, – подождав, Тор мягко попросил: – Расскажи. Локи только головой помотал. – Послушай, – приподнялся и опустился на прежнее место Тор, вздохнул и выдохнул. – Почему ты меня боишься? Тоже вздохнув, Локи задумчиво посмотрел на выставленные перед ним банки: – Я тебя не боюсь… Точнее, не тебя. Он вытащил из ящика ложечку и сосредоточенно разглядывал содержимое банок, будто выбирал: – Всё… Ээ… понимаешь, – Локи снова постоял с закрытыми глазами и, встрепенувшись, стал рассеянно перекладывать ложкой чай из одних банок в другие. – Тогда… после разговора с Хеймдаллем я… Я не успокоился. У меня не получилось не думать о тебе, найти замену. Эм. В общем, пока бегал за тобой, у меня всё как-то перегорело. Я просто не хочу. То есть я пробовал сейчас войти во вкус, но понял, что не хочу. – Чего? – Спать с тобой. Целоваться. Всего этого, – Локи нервно взмахнул ложечкой и, глядя в сторону, тяжело опёрся на столешницу. – Почему? – Тор пристально смотрел на его ухо. – Перехотел, – Локи опустил голову и, отрывисто усмехнувшись, добавил: – У меня тоже есть гордость. Немного, конечно. – Он хмыкнул. – Но я не обязан вечно ждать твоего внимания. Не очень поняв смысл сказанного, Тор растерянно переспросил: – Ты ждал моего внимания? Нервно хохотнув, Локи обратил лицо к потолку: – Это было трудно не заметить. Сколько Тор ни думал, не мог припомнить ничего подтверждающее эти слова. Наконец он почти обиженно признался: – Я не заметил. Ложечка, выпав, звякнула о столешницу. Переведя дыхание, Локи поднял её и напряжённо заговорил: – Ну… знаешь ли, Тор… Это… ладно Сиф, но об этом… это даже не отягчённый интеллектом Вольштагг заметил. – Разве? Разве можно такое не заметить? Или Локи преувеличивает? Опять лжёт? Верить становилось всё труднее. Вода закипала, поглощая тишину шипением и бульканьем. Локи продолжил перекладывать чай, иногда добавляя в заварочный чайник. – Ладно, – кивнул, сцепляя руки, Тор. – Предположим, ты действительно оказывал какие-то знаки внима… Локи шумно фыркнул. С трудом Тор не повысил голос: – Предположим, я такой глупый и ничего не заметил. Но это не даёт ответа на мой вопрос: почему ты боишься? – Я не боюсь. – Боишься. – Не боюсь. – Боишься. – Нет. – Боишься. – Нет! – ударил ладонью об столешницу Локи и с расстановкой уверил: – Я не хочу. Просто не хочу. – Почему? – Не хочу. – Раньше хотел, почему сейчас не хочешь? – Перехотел. Локи сердился, Тор тоже, но отступать не собирался: – Почему? – Просто пе-ре-хо-тел. – Почему? Чайник шумел всё громче. – Не-хо-чу. Напряжение наэлектризовало воздух, чувствовалось – это предел, последний миг перед ударом бури, перед взрывом. Чётко и громко Тор дал толчок надвигавшейся развязке: – Почему? Помедлив, Локи вдруг проорал: – Да боюсь я! Боюсь! Тебя! Твоих прикосновений! – отдышавшись, тихо добавил: – А теперь уйди, пожалуйста. – Почему ты боишься? – Тор нахмурился. – Теперь, когда у меня есть опыт, боли я тебе не причиню. Первую попавшуюся под руку банку Локи швырнул на пол. Осколки и чай брызнули в стороны. Едва глянув на них, Тор перевёл взгляд на затылок Локи. – Ты опять путаешь меня с девицами: я не боюсь боли. Локи выключил плиту. Стало тихо. Налил горячую воду в заварочный чайник. Боясь, смертельно боясь подойти, что-то делать, Тор прошептал: – Тогда чего? Склонив голову, Локи нервно тыкал ложечкой в столешницу. Тор повторил: – Чего ты боишься? – Что меня бросят, – выдавил Локи. – Бросят? Его передёрнуло. – Да. Это ощущение, что меня в любую секунду могут бросить, оставить – оно всегда со мной, – он ниже склонил голову, – сколько себя помню. От этих слов повеяло холодом. И стало жалко, просто жалко Локи. – Я тебя не брошу, – пообещал Тор. Локи невесело рассмеялся: – Два года в тюрьме и шестьдесят четыре года здесь – ни одного визита. Но этот упрёк не вызвал стыда – всё было правильно: – Ты сделал мне больно. Требовалось время, чтобы простить. – И время простить у тебя чудным образом совпадало с необходимостью во мне, – презрительно отозвался Локи. – Тогда надо было сбежать из Асгарда, теперь – утешить. – Да, ты мне был нужен тогда и нужен сейчас – глупо это отрицать. На несколько мгновений прикрыв ладонью глаза, Локи вздохнул: – Да, конечно. Он наполнил чашку чаем и выпил в три шумных глотка. Налил ещё и выпил чуть медленнее. Только тогда разлил чай в две чашки, одну шлёпнул перед Тором, забрызгав стол. – Пей, – Локи сел на стул напротив, но боком к Тору, глядя в стену и, сделав пару глотков, поставил свою чашку рядом. Тор осознал, что ужасно хочет пить. Оглянувшись на общий заварочный чайник, он осторожно взял предложенную чашку. Горячая. Было немного горько: видимо, слишком много заварки. Тор быстро напился: – Спасибо. – А теперь уходи, – мрачно велел Локи. И его чашка исчезла. Тору поплохело: – Ты опять… Не глядя на него, Локи в знак согласия опустил и поднял веки: – Да, так что поторопись. Представив ближайшее будущее, Тор понурился: – Где у тебя туалет? – Не важно, возвращайся в Асгард. Скорее. – Нет, – Тор облокотился на столешницу. – Всё равно могу не добежать. Я остаюсь. С удивлением, граничившим с ужасом, Локи посмотрел на него, и Тор прибегнул к шантажу: – Где у тебя туалет? Или мне справлять свои дела прямо тут? – махнул на пол Тор. – Скоро у меня не будет другого выбора. Поднявшись, Локи обречённо пригласил: – Пойдём. Маленькая победа. Но цена... Туалет оказался просторным и светлым, мидгардским от плиток кафеля до хай-тек кранов и шкафчиков, но удобство не скрашивало неприятную процедуру. Вскоре Хеймдалль прислал целебное зелье, и Локи с недовольным видом вручил страдавшему на унитазе Тору золотой кувшин и свой стакан. Была глубокая ночь, когда кишечник, наконец, успокоился. Побродив по пустынному второму этажу Тор обнаружил спальню Локи. Блеклый зеленоватый ночник озарял кровать под тёмно-зелёным балдахином, тумбочку, коврики, приоткрытую дверь в ванную комнату и раздвижные дверцы шкафа. Подойдя к постели, Тор потянул тяжёлые бархатные шторы балдахина. Локи быстро – очевидно, не спал – перекатился на другой край и прикрылся одеялом: – Что ты тут делаешь? – Спать пришёл, – повалился на бок Тор. Сил не было. – Но не здесь же! – Локи сел. – Уходи. Вздохнув, Тор измученно уверил: – Я сейчас чисто физически не смогу до тебя домогаться. Дай поспать. Он вытащил из-под себя край тонкого одеяла, забрался под него и, перекатившись на спину, закрыл глаза: – Спокойной ночи. Усталость и слабость притупили волнения: Тору стало всё равно, останется Локи или уйдёт. Главное – выспаться. В полудрёме Тор услышал слабый оклик: – Тор… Тор, ты не спишь? Язык отказывался шевелиться. – Тор, – совсем близко позвал Локи. Прикосновение его головы к плечу мгновенно разбудило. Тор заставил себя дышать ровно и глубоко. Локи придвинулся, положил руку ему на грудь. Тор старался растянуть это мгновение близости, удержать, точнее запечатлеть в памяти и покой, и ощущение вздохов Локи на своей шее, желание прижаться к нему… Но скоро сон победил.