Полное затмение

Локи хмуро смотрел перед собой. – Я… – Тор не мог понять выражение его лица. – Я этого не помню. – Зато я помню хорошо, – Локи убрал лежащий перед ним документ в сторону и начал что-то выписывать из лежащего под ним листа. – А теперь уходи, мне нужно закончить свои финансовые дела. Тору показалось, он ослышался: после стольких лет Локи нашёл способ быть с ним, но когда Тор, которого друзья, чтобы утихомирить, вынуждены были напоить до потери сознания, протрезвел, Локи и словом не обмолвился о возможности обмануть бдительность Хеймдалля. Значит, отказ очень сильно задел, а теперь… – Локи, ты не хочешь… обсудить то, что показал? – Нет, Тор, – Локи заглянул в планшет. – Понимаю, ты ожидал, что я упаду в твои объятия, разрыдаюсь, ты выпросишь прощение, и всё изменится, но я давно пережил этот момент, сделал выводы и всё для себя решил. Обдумывай где-нибудь в другом месте, а я не хочу говорить об этом эпизоде своей жизни. Я занят. – Локи, ты… – Тор навис над ним. – Ты ведь хотел продолжения наших отношений. Хотел настолько, что искал возможности скрыться от Хеймдалля, и нашёл. И так обиделся, что отказался от этой затеи. Из-за меня. А я об этом даже не помнил. Как ты можешь не хотеть об этом говорить? Хотя бы выслушать мои извинения. Локи потёр переносицу: – Тор, я составляю калькуляцию важного проекта, мне некогда слушать твои запоздалые извинения. Посмотрев на бумаги, Тор выхватил в текстах пару фраз об особенностях добычи летучих камней, и наклонился, заглядывая Локи в лицо: – Почему ты не сказал потом? – Не люблю быть на втором месте. – Но у меня тогда никого не было, – напомнил растерянный Тор. Вздохнув, Локи отложил перо и, собирая некоторые из листов в кожаную папку, заговорил: – А честь воина? Честь семьи? Доброе имя. Принципы. Тренировки. Битвы. Всегда было слишком много более важных, чем я, вещей и дел. А я не люблю быть на втором месте. – Локи… Я… я не могу всё своё время уделять тебе. Никогда не мог. – Да, – кивнул Локи. – В этом проблема. Тор потянул его за подбородок, желая заставить посмотреть на себя, но Локи раздражённо высвободился: – Не делай так. – Локи, неужели ты хочешь, чтобы я жил только тобой? – Не беспокойся, я знаю, что это невозможно. – Локи, – потянув его за плечи, Тор всё-таки добился прямого хмурого взгляда. – Чем бы я ни занимался, я всё равно люблю тебя. – Да, я заметил. Особенно в тюрьме и в изгнании. Горькая улыбка кривила бледные губы, во влажном взгляде был укор – Тор выдержал его: – Я говорил, что нужно было время простить твои преступления. – Конечно, – усмехнулся Локи. – Просто удивительно, что оба раза прощение совпало с необходимостью во мне. Не найдясь с ответом, Тор лжи предпочёл молчание. – Я знаю, – шире, но столь же горько, улыбнулся Локи, – тебе легче отказаться, чем простить и принять. – Нет. – Всегда так: выкинуть из своей жизни проще, чем примириться, взять на себя ответственность. – Я просил тебя не разрушать Ётунхейма, в Нью-Йорке несколько раз предлагал перейти на нашу сторону, – Тор насупился. – Ты сам отказался. Это был твой выбор, и твоя вина. Не перекладывай ответственность на меня. – Это невыносимо, – потёр лицо Локи и стал торопливо собирать документы. – Что ты собираешься делать? – забеспокоился Тор. Локи зло посмотрел на него: – Собираюсь выслушать твои нравоучения, иначе ведь ты не отстанешь. – Локи, я не понимаю, почему ты считаешь, что все должны смотреть на твои преступления сквозь пальцы. С чего ты взял, что твоё поведение не повлияет на отношение к тебе? Почему? – Тор всплеснул руками. – Остальных за преступления наказывают, осуждают, презирают, а тебя не должны, да? Тебе должны всё простить? – Было бы неплохо, – кивнул Локи. Он был невозможен, несносен, он был… – Ты… ты… – Эгоист. Я знаю, – Локи подпёр щёку кулаком. – Что ещё? Я слушаю. Не стесняйся, выскажи всё, что думаешь. Глядя в его потемневшие злые глаза, Тор вдруг понял: – Ты избалованный ребёнок. На миг изумившись, Локи весь как-то смягчился: – Наверное, – тепло улыбнулся: – Не ты первый мне это говоришь. И Тор тоже смягчился, поддался расслабленному настрою: – Кто ещё тебя так называл? – Мама, – уголок губ нервно дрогнул. – И твоя жена. Напоминание о Джейн обожгло, задело что-то в глубине души сладко и больно одновременно. Тор с трудом улыбнулся: – Похоже, вы неплохо общались. – Я привык к заботе… царицы, а царицей стала она. Материнский инстинкт великая сила, и я, похоже, умею его вызывать. – Хорошо устроился, – по-доброму пожурил Тор. – Да, но… – Локи посмотрел на застывшие на документах ладони. – Возможно, поэтому я привык, что мне всё прощают. – Мама тебя избаловала, да, – Тор сжал его плечо. – Главное, что ты понял это и постараешься исправиться к лучшему. Вот я стал лучше, и ничуть об этом не жалею. – Ты был всеобщим любимчиком, – Локи прихватил Тора за бороду, – любимчикам проще становиться лучше. А меня изменения к лучшему лишат жизненно необходимой брони: легче смириться с неприязнью, считая её истоком дурные поступки, чем собственную сущность. – Больше оптимизма, – Тор сжал холодную ладонь и поцеловал. – Я буду твоей бронёй. Высвободив руку, Локи провёл пальцем от переносицы Тора до кончика носа: – Тебе самому понадобится броня, мой дорогой безумный царь. Как-то слишком часто он поминал безумие, Тор полушутливо заметил: – Эти тонкие намёки наводят на подозрение о каком-нибудь коварном заговоре. Уж не собрался ли ты объявить меня сумасшедшим и стать регентом? Локи скептически приподнял бровь: – Перечитал мидгардскую книгу о заговорах в королевских семьях? Выкинь и забудь: мы в Асгарде, здесь такое не сработает. – Можно подумать, ты проверял. – Прикидывал возможность практического применения, – слишком серьёзно заверил Локи. – Ты вроде говорил, что давно расхотел захватывать трон. – Но это не мешает теоретизировать, особенно когда появляется такой материал. Чем ещё заниматься долгими скучными вечерами в Свартальвхейме? – Горшки лепить? – поддел Тор и тут же примирительно улыбнулся. – Вазы, – строго поправил Локи. – Я делаю вазы. – Да, конечно, мидгардцы же говорят, что боги горшки не обжигают. – Зря иронизируешь, – Локи игриво подёргал Тора за длинную прядь. – Я не думал, что делать вазы так приятно, что это так… умиротворяет. Когда глина поддаётся под пальцами, когда из невзрачного, грубого куска рождается прекрасная форма – у меня захватывает дух. Это незабываемое, непередаваемое ощущение… Непривычное одухотворение затеплилось в глазах Локи, улыбка стала удивительно мягкой и нежной. – Не могу это объяснить, – Локи, кажется, был уже не здесь. – Это надо почувствовать самому. – Он шевельнул руками, будто оглаживая невидимую глину. – Удивительные ощущения. Его восторг вдохновлял: хотелось почувствовать то, что он говорит, попробовать, посмотреть, как по влажной глине скользят его руки. – Дашь пару уроков? Опомнившись, Локи посуровел и взялся за перо: – В гильдии и тебе дадут уроки лучшие мастера. – Ты самый лучший мастер из тех, кого я знаю. – Много ли ты знаешь мастеров? – Локи повернулся к Тору. – Нет. – И с чего ты взял, что твоя неуклюжая лесть меня задобрит? Тор… – Локи раскрыл папку, – отстань. Не до тебя сейчас: я должен подготовить проектную документацию. И отчёт по налогам. И сейчас я займусь ими. Как же это было неприятно: и напоминанием о той невольной грубости, и безразличием. А Локи в те далёкие годы юности, когда всё воспринималось острее, и душа не закалилась потерями и предательствами, Локи с его повышенной восприимчивостью наверняка услышать "Отстань, не до тебя сейчас" было чудовищно больно. – Я не хотел причинить тебе боль. Локи закрыл лицо рукой: – Я попросил оставить меня в покое на пару часов. Неужели это так сложно? – Я хочу, чтобы ты понял: у меня не было цели тебя обидеть. – Только поставить на место. Он ведь злился. Не подавал вида, но злился. Снова затаивал обиду. Тор виновато произнёс: – Прости, что тогда не извинился: я слишком много выпил и забыл. – Знаешь, а я предполагал такую возможность. – Тогда почему не напомнил? – изумился Тор, Локи грустно на него посмотрел, пожал плечами: – Не захотел. – Почему? – Понял, что значу для тебя намного меньше, чем мне необходимо для комфортных отношений. – И сколько тебе нужно для комфорта? – Тор ещё надеялся, что владеть им безраздельно Локи не хочет. Тяжело вздохнув, Локи сцепил пальцы и тихо признался: – Чтобы ты любил только меня и никого больше. Вообще никого. «Чистое безумие», – Тор огляделся в поисках кресла, подтащил стоящее в углу к Локи и, сев, взял холодную ладонь. Локи не сопротивлялся, смотрел со странной отрешённостью. – Но Локи… – гладил его руку Тор, – это неразумно. – Я знаю, – Локи грустно улыбнулся. – Можешь не объяснять. Проще завоевать все девять миров, чем безгранично владеть твоим сердцем. Если, конечно, не вырезать его из груди и не законсервировать. Как же серьёзно он выглядел. Уж не обдумывает ли этот вариант? Воображение живо нарисовало свартальвхеймскую кухню, собственное тело со вскрытой грудью, и безумно улыбающегося Локи с сердцем в руках, по локти залитых кровью. По спине с холодком поползли мурашки. Сглотнув, Тор натянуто улыбнулся: – Одно сердце – как-то маловато и скучно. – Ты прав, – отстранённо согласился Локи. – Лучше целиком законсервировать. Я знаю несколько способов мумификации. Некоторые позволяют сохранить мягкость тканей, и из тела получается большая кукла. Он выглядел совершенно безумным. В комнате будто похолодало. Странно блестя глазами, Локи потянулся к Тору, и тот невольно отпрянул. Усмехнувшись, Локи развернулся к документам: – Тор, издеваться над тобой приятно, но мне действительно надо закончить дела. А потом я выслушаю твои извинения и прочие излияния. Согласен? Подозрительно, что после разговоров о мумификации Локи не рассмеялся, как случалось при прежних издевательствах. Может, на этот раз всё серьёзно? – Ты ведь пошутил? – как можно бодрее уточнил Тор, и Локи уныло отозвался: – Да. – Тогда почему не смеёшься? – У тебя однообразная реакция, со временем надоедает. – Надеюсь, ты не собираешься добиваться разнообразия какими-нибудь экстраординарными выходками? – Если бы собирался, как думаешь, признался бы в этом? – Нет, – усмехнулся Тор и сжал его плечо, провёл ладонью по шее, заправил волосы за ухо. – Было бы глупо признаваться. Запустив пальцы в волосы, Тор наклонился и притянул Локи, поцеловал глубоко и чувственно, наслаждаясь его покорностью. С губ по подбородку перебрался поцелуями на шею, спустился до ключиц между тёмным шёлком воротника. – Если я тебе подрочу, отстанешь? – мрачно спросил Локи, и Тор отпустил его: – Хорошо, я вернусь через несколько часов. Кивнув, Локи вытащил из стола пару чистых листов. В дверях Тор обернулся: Локи раздражённо обтирал ладонью шею. Отвращение в выражении лица больно кольнуло сердце. Дальнейшее тактическое отступление было в свои комнаты: тишина, покой, и вряд ли ещё кто-нибудь огорошит сообщением о забытых промахах. Тот вечер в Льесальвхейме… надо же было Локи именно тогда начать свой разговор: мог бы выбрать другой день. Или не терпелось? Локи ведь только прибыл из Асгарда с посланием от отца правителю светлых эльфов и, покончив с формальностями, едва выяснив обстоятельства, отправился к Тору. «Как неудачно всё сложилось», – вздохнул Тор. И, кто знает, какие ещё секреты хранит память. Мало ли что Тор натворил, хотя бы в тот вечер, когда поломал дверь Локи. Тор перевернулся на бок и посмотрел в зелёные глаза млеющего рядом котёнка. Погладил. Зверёк отозвался мурлыканием. – Пить вредно, – уверил его Тор. – Делаешь всякие глупости, а потом надо расхлёбывать. Он хотел загладить вину, но не представлял, как это сделать. Наверное, не стоило надеяться вернувшись через обещанные несколько часов застать Локи у себя. Его отсутствию Тор не удивился, обошёл проветриваемые сквозняками покои, вздохнул и, ощупав постель, вернулся к себе. Удивления не было, но остался неприятный осадок и навеянное отвращением, с каким Локи вытирал следы поцелуев, подозрение, что ему слишком неприятны ласки Тора. Закономерно, но обидно. И Тор не знал, что делать. Как исправлять? Раньше, когда вина за разрыв лежала на Хеймдалле, было проще: сам Тор был такой же жертвой обстоятельств, как Локи, и это их почти уравнивало. Теперь всё изменилось: отказался от отношений сам Тор, Локи был им сильно обижен. А злопамятность Локи известна на весь Асгард. Страшно представить, что может придумать этот изощрённый ум. Облокотившись на перила балкона, Тор смотрел на сверкающие на солнце здания и статуи, на сочную зелень садов, и гадал, чем сейчас занят Локи. Обладатель изощрённого ума явился утром, отобрал у Тора кубок с вином и тарелку сочной кабанятины, уселся в подтащенное кресло и сказал: – Я устал. Подперев щёку кулаком, ещё ночью решивший не задавать лишних вопросов Тор смотрел, как Локи жадно ест и пьёт. Когда кубок был осушен, Тор наполнил его из кувшина: – Что тебя утомило? – Торгаши, – прорычал Локи, гневно сверкая глазами. – Давно я так не хотел свернуть кому-нибудь шею. – Неужели они превзошли меня? – В разы! – Локи взмахнул полуобглоданной костью. – В разы! – Пожалуй, мне стоит обидеться. – Ты ещё приревнуй, – рассмеялся Локи. – Есть повод? – Тору нравилось видеть его таким оживлённым. – Они заставляют меня забывать о тебе. – Хм. Ну, если они отвлекают тебя от коварных планов мести, то я не против. Локи приподнял бровь: – От каких коварных планов? – Тебе лучше знать, – усмехнувшись, Тор взял кубок. – Или ты спустишь мне тот льесальвхеймский… инцидент? – А ты уже боишься? Насмешливый прищур тоже нравился Тору: – Опасаюсь. Хохотнув, Локи отнял кубок: – Расслабься. Ничего страшного не будет. Тор улыбнулся: – Предлагаешь тебе поверить? – Попробуй, – прятал улыбку за кубком Локи. Неужели он всё-таки не злился? Полная луна серебрила Асгард. Полулежа в кресле Тор любовался, как изумрудный шёлк и сияние окутывают фигуру облокотившегося на перила Локи. Тёплый воздух ласкал кожу, из сада поднимался аромат цветов. Покой… почти. Всё было бы прекрасно, если бы Локи весь день не терзала непонятная грусть, но на все расспросы он отвечал: «Ничего, всё в порядке». Тор готов был в лепёшку расшибиться, только бы положить конец этой тоске – да Локи не говорил, что надо сделать. Внезапно Локи выпрямился и решительно развернулся к Тору: – Я не огорчен. Я зол. Я ужасно зол! Тора выдернуло из полусонного оцепенения, он сел прямо: – Что случилось? – За эти три недели ко мне уже восемь раз обратились с просьбой о протекции. – Кто? – Не важно, – сердито отмахнулся Локи. – Сам факт. – И? – Тор искренне не понимал его раздражения. Покусав губу, Локи нехотя признался: – Ко мне как к принцу обращались за протекцией реже, чем как к твоему любовнику. Действительно оскорбительно, Тор бы тоже разозлился: – Аа, – кивнул он. Отвернувшись, Локи опёрся на перила: – Мигом позабыли о моём происхождении и преступлениях. Лицемеры, – он потёр переносицу. – Я так устал от них. Что-то странное звучало в его голосе, Тор испугался: – Хочешь… хочешь, приставлю к тебе охрану, и никто близко не подойдёт? Или накажу надоедливых просителей? – Я хочу домой. – Ты дома. – Нет, – качнул головой Локи и, помедлив, тихо добавил: – Я теряю себя. – Локи, – Тор обнял его со спины. – Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? Как помочь? – Мне тошно от нашего неравенства, от того, что ты царь, а я… – Локи весь сжался в руках Тора. – Я… лишь бесправное приложение, ничтожество у подножия твоего трона. Сердце защемило от боли, звучащей в каждом слове. – Локи, это неправда, Локи, – Тор заставил его развернуться к себе лицом, но Локи прижался лбом к его подбородку. – Локи, ты не ничтожество, ты… ты… – А кто я?! – вскинулся Локи. – Кто? Твой подданный, твой раб: хочешь – казнишь, хочешь – милуешь. Тор растерялся: – Но я царь Асгарда, это естественно. – Это невыносимо! – оттолкнул его Локи. – Невыносимо для меня быть твоей... жалкой подстилкой в глазах окружающих. – Но ты сам захотел огласки… – Это была лишь… – Локи взмахнул руками, и глаза наполнились слезами, – попытка… приблизиться к тебе хотя бы на шаг, хоть на одну ступеньку пьедестала твоего величия, но ничего не вышло, и я… я чувствую себя ещё более жалким. – Не надо, – так хотелось утешить его, успокоить, Тор попробовал обнять, но Локи, вырвавшись, отступил к комнате и дрожащим голосом спросил: – Что «не надо»? Говорить, что я чувствую не надо? Беспокоить тебя не надо? Утруждать своими проблемами? – Конечно, нет, – Тор схватил его за руку. – Не надо огорчаться. Я люблю тебя, ты… для меня ты равный. Я не могу отказаться от престола Асгарда… – Да я и не прошу, – огрызнулся Локи, вырываясь. – Ты принц, разве этого мало? – Мало! Это же только формальность, каприз Всеотца: презренный ётун в королевской семье Асгарда. Насмешка! – Ты неправ, ты полноправный принц, и это… это самое высокое положение из доступных тебе при моей жизни. Скрежетнув зубами, Локи рванулся в комнаты, и Тор не смог его удержать, пошёл следом: – Хочешь… хочешь, я назначу тебя на какую-нибудь высокую должность? Промчавшись к подставке с Гунгниром, Локи схватил золотое копьё и развернулся к Тору, тот невольно попятился: в гневе Локи выглядел страшно. – Зачем тебе Гунгнир? – с опаской спросил Тор, некстати вспомнив уверение советника, что тот служит владельцу копья независимо от способа получения. – Не знаю, – поникнув, Локи закрыл лицо рукой. – Я хочу своё место. Там, где всё всегда будет по-моему. Куда никто не сможет явиться против моей воли. Я хочу… Нет, ничего. Он протянул Гунгнир Тору. – Локи, ты не договорил, – прошептал Тор, подошёл, обнял, и Локи, выронив Гунгнир, уткнулся в шею, прижался крепко-крепко. На шее стало влажно, и у Тора всё внутри перевернулось от желания уберечь и гнева: – Не плачь. Локи, я люблю тебя. Если тебя кто обидел, сказал что-нибудь не то – я накажу. Я тебя защищу. Никто больше не посмеет тебя огорчить. – Это не то, не то, – шептал Локи. Сердце замирало от звука его голоса. От того, что Локи будто желал свернуться калачиком и спрятаться на груди Тора. – Ну… – Тор судорожно соображал, как утешить. – Не думаю, что в Ётунхейме тебя примут после того, что ты натворил. Да, ты же принц Ётунхейма ещё, а я только Асгарда. – Издеваешься, да? – попробовал отстраниться Локи, Тор его удержал: – Прости, не хотел обидеть, но я… я не представляю, что сделать, чтобы тебе стало хорошо. Помявшись, обнимая крепче, Локи прошептал: – Подари мне Свартальвхейм. – Что? – оторопел Тор. – Свартальвхейм? Пожав плечами, Локи стал перебирать волосы Тора, продолжая прижиматься лбом к шее: – Свартальвхейм стал моим домом. Я… мне было бы приятно быть его безраздельным владельцем. – Ээ… – Ну конечно, – горько усмехнулся Локи, отодвигаясь, – тебе даже мёртвый мир для меня жалко. Следовало догадаться, что твои уверения – пустые слова. – Да зачем он тебе? – у Тора мозг вскипал от попытки понять. – Ты и так там живёшь. Вытерев глаза, Локи посмотрел на Тора: – Я хочу быть тебе равным, – произнёс звенящим голосом. – Пусть только формально, но равным. Всегда хотел. – И? – ещё не понимал Тор. – Я мог бы стать царём Свартальвхейма. Не Асгард, конечно, но тоже корона, – шмыгнув носом, Локи оправил волосы. – Но Свартальвхейм мне не принадлежит, – Тор бессильно взмахнул руками. – Как я могу отдать то… – Тор, умоляю, не надо, – с недовольным видом Локи поднял Гунгнир. – Свартальвхейм был завоёван Асгардом. Тёмные эльфы вымерли. С твоей помощью, кстати. Гунгнир, когда Локи ставил его на место, ярко блеснул. Бледные красивые пальцы скользнули по золоту древка. Что Локи задумал? Поникшие плечи, склонённая голова – безграничная печаль в позе. – Да, даже для пустого Свартальвхейма я слишком плох, – тоска и горечь обиды в голосе. Принц без короны. Рождённый умереть, но когда-то надеявшийся править, отвергнутый родным миром и Асгардом… Боль Локи казалось ощутимой физически. Тор развернул его к себе и обнял: – Всё это глупости, – отпускать его не хотелось, давать собственный мир было так удушающе страшно. – Локи, мне не жалко, я просто боюсь тебя потерять, боюсь, что тогда ты уйдёшь… – Я понял тебя, мой эгоистичный царь, – зажмурившись, Локи потянулся к губам Тора и поцеловал. Целоваться было приятнее, чем спорить и думать. Зарываться пальцами в волосы, прижимая к себе, лучше, чем стоять порознь и предаваться тоске. Локи толкнул, прижал Тора к стене, прохладные руки скользнули под халат, заставив выдохнуть от неожиданности. – Ты не понимаешь, что теряешь, – прошептал в губы Локи и лизнул шею Тора – до мурашек и дрожи. Прикусил. Последнюю неделю Локи почти не позволял к себе прикасаться, и тело мгновенно отозвалось на его близость. Лизнув ключицу, Локи распахнул халат Тора, провёл руками по бокам, у шеи мягко прикусывая кожу. Тор невольно толкнулся бёдрами, и от шёпота покатилась новая волна горячих мурашек, обостривших давление и чувствительность в паху: – Не представляешь, каково быть с равным, – прохладная ладонь крепко обхватила основание члена Тора – тот едва сдержал стон – и двинулась к головке. – Какие это непередаваемые ощущения. Поцеловал Локи напористо, властно. Его язык двигался в такт руке, и Тор, стиснув плечи Локи, больше не сдерживался, размашисто толкался в кулак, задыхаясь от рвавшегося из груди стона. Движение большого пальца по уздечке выбило из колеи, но было приятным. Локи будто решил подразнить: ласкал член по всей длине, но не прикасался к самому чувствительному – головке, и Тор, разрывая поцелуй, взмолился: – Как до этого… – перехватил запястье, направляя движение бёдер в ладонь. – Не терпится? – осклабился Локи, снова делая по-прежнему. Сил ответить не было: от сосредоточенного в паху наслаждения остальное тело будто пропало, были только резкие движения бёдер и рука, вдруг ставшая теплее, и так же резко похолодевшая – контраст пробрал каждую клеточку, ещё пара движений… Ладонь разжалась. – Ну же, повторяй за мной, – шептал Локи, а Тор искал его руку, и вдруг понял, что свободной сжимает тёплый, как живое тело, Гунгнир. – Свартальвхейм принадлежит Локи. – Локи… – застонал Тор, мысли разбегались, важнее было кончить прямо сейчас – иначе просто разорвёт. – Царь Свартальвхейма, – Локи обвёл влажным пальцем отверстие в головке – обдало жаром, и Тор позорно заскулил, пытаясь поймать опять ускользнувшую руку. – Царь Свартальвхейма, – ладонь обхватила основание члена, мучительно-медленно и умопомрачительно приятно скользя к концу. – Хочешь продолжения, повтори: царь Свартальвхейма. Локи дразнил, и от желания уже становилось больно. Всё словно в тумане, и голос как чужой: – Царь Свартальвхейма. Несколько убойных властных движений, от которых хотелось вывернуться наизнанку – только бы задержаться на пике этого преддверия пика и в судороге семяизвержения рухнуть вниз. – Навсегда, – в паху миг тепла и холода. – Повтори: навсегда. Какое навсегда? Рука исчезла. Тор попробовал довести себя сам, но вдруг обнаружил, что руки скованы цепями, и до паха не дотянуться, а Локи, глядя в глаза, едва-едва касался ледяными пальцами головки: – Только скажи «навсегда», и я, – и Локи самым развратным образом скользнул пальцами в рот. «Неужели он?..» – весь вспыхнул Тор, представив, как Локи опускается на колени и берёт в рот. Локи обсасывал заблестевшие от слюны пальцы, в паху почти ломило. Тор выдохнул: – Навсегда. Влажная рука обхватила член, несколько движений, обжигающий холод – и Тор заколотился в ослепляющем оргазме. Гунгнир вместе со сжимавшей его рукой Тора будто сам поднялся и опустился: тук! Мысли и ощущения стали медленно возвращаться: прижимающийся Локи, копьё в руке, удивительная лёгкость тела, истома… Цепи исчезли. Только когда Локи стал вытирать измазанную терпко пахшим семенем руку о халат Тора, тот понял, что только что сделал: – Мои поздравления, – получилось сипло и неуверенно, – царь. Локи усмехнулся. Оставалось надеяться, что, удовлетворив тщеславие, он станет мягче. По крайней мере, на поцелуй он ответил нежно… А всё равно было страшно, что Локи навсегда уйдёт в свой мир, не будет нуждаться в Торе… Очень страшно: став царём Свартальвхейма, Локи перестал быть асгардцем. Перестал быть подданным Тора. Страшно. Ужасно страшно потерять Локи навсегда. Тор проснулся, едва Локи пополз из-под руки, и крепче прижал к себе: – Куда? Было раннее, ещё сероватое утро, и сквозняк холодил кожу, поднимая волоски дыбом. – У меня дела, – Локи снова попробовал отодвинуться, и Тор окончательно проснулся: – Какие? – Государственные, – усмехнулся Локи и, развернувшись к Тору, прильнул к груди. – Ты должен понимать. С трудом удалось подавить тяжкий вздох. Тор погладил Локи по волосам: – Да, понимаю. И готов оказать всемерную помощь. «Только бы ты оставался рядом». Непривычный, мерзкий страх снова разрастался в груди. Тор шевельнулся, и нога задела лежавший с ночи в постели Гунгнир… Каких-то несколько часов назад Локи с кубком вина и дерзкой улыбкой сидел на бёдрах Тора, вместе придумывая титулы и прочую формальную ерунду. Во рту охлаждая вино, поил им через терпкие леденящие поцелуи. Смеялся. В шутку щекотно скользил намороженными когтями по груди: «Не боишься? Маленькое усилие – и я проткну твоё сердце» – «Оно принадлежит тебе, делай, что хочешь», и Локи, сощурившись, надрезал кожу под левым соском, слизнув каплю крови, поморщился: «Невкусно». Дивная была ночь, задорная, а Локи… загадочнее обычного. И, сжимая вместе с ним тёплое древко Гунгнира, приказами уточняя правовые аспекты существования нового свартальвхеймского царства, Тор старался верить, что Локи только балуется. Надеялся, что Локи останется рядом, но прямо о его планах не спросил. Было что-то странное и очень неприятное в этой внезапной робости: Тор вроде не совсем терял влияние – царь Асгарда как-никак, а Свартальвхейм как государство ничтожен, но… что-то изменилось. Может быть, в самом Локи, или виной этому ощущению глупый страх снова упустить? Откуда взялось терзавшее душу предчувствие беды? Почему казалось, что теряешь, упускаешь Локи, хотя он тут, рядом? Внутренний голос тихо, но упорно твердил: «Держи его, держи». Тот самый внутренний голос, который советами тысячи раз спасал в битвах. Голос, которому Тор привык безоговорочно верить. – Тор, – Локи коротко поцеловал его в губы. – Мне нужно сегодня заключить пару сделок, отпусти меня, пожалуйста. «Держи». – Но ты вернёшься? – Разумеется, нет. Если, конечно, ты не собираешься безвозмездно предложить мне от лица Асгарда материальную помощь на восстановление мира. Чувствуя, как от изумления вытягивается лицо, Тор разглядывал Локи: тот был серьёзен. Потом с усмешкой покачал головой: – Неужели это никогда не перестанет срабатывать? Но легче почему-то не стало. Всё же Тор улыбнулся: – Опять издеваешься, – и тихо шлёпнул Локи по ягодицам. – Обманщик. – После такой, ээ, вольной кары я просто требую свободы. – Можно мне с тобой? Локи смерил Тора подозрительным взглядом: – И как ты себе это представляешь? – Посижу рядом, послушаю, – Тор пожал плечами. – Наберусь ума разума. Фыркнув, Локи приподнялся: – Тор, из-за тебя я опоздаю. – Но причина опоздания уважительная: кто посмеет признать тебя виновным за то, что я коварно удерживаю тебя в своих объятиях? – О, – хохотнул Локи. – Как раз в этом меня большинство сочтёт виновным. – Тогда, тем более, мне следует пойти с тобой. Вновь посерьезнев, Локи внимательно смотрел на Тора, а тот гладил его по плечу, готовый в любой момент удержать силой. – Тор, я вполне могу сам за себя постоять. – Знаю, но… мне хочется тебя защитить, – Тор провёл ладонью до запястья Локи, попробовал сцепить пальцы, но Локи с какой-то злобой высвободил руку: – Поздно меня защищать. Сейчас мне это не нужно. Тор успел ухватить его, змеёй скользнувшего в сторону, за талию: – Прости, что поздно спохватился… что поздно захотел. Локи дёрнулся сильней: – Отпусти. Да, у него было много поводов злиться, а Тор… на правах и обязанностях старшего брата защищать должен был чаще. – Локи, я понимаю, ты зол, но я… я делал, что мог, пусть не всегда… – Тор, отпусти. – Нет, пока не поговорим. – Ты не понимаешь! – Локи гневно на него уставился. – Уйти мне надо сейчас. – Почему? – не ослаблял хватки Тор. – Мне надо уйти… – закрыв глаза, Локи тяжко вздохнул. – Мне надо уйти, пока не явился… Двери распахнулись: советник застыл, испепеляя Локи диким взглядом. От неожиданности Тор ослабил объятия, и Локи вскочил, заворачиваясь в покрывало. Тор мигом остался без прикрытия, а соскользнувший за тканью Гунгнир звонко врезался древком в пол. Прошло несколько мгновений, прежде чем Тор, прикрывшись подушкой, потянулся за краем покрывала к Локи, но тот отступил, злорадно улыбаясь советнику. – Что ты здесь делаешь? – возмутился Тор, чувствуя себя каким-то лишним в безмолвном противостоянии гневного и самодовольного взглядов. Опустив веки, советник через силу, будто успокаиваясь, вздохнул. Вздохнул ещё раз и посмотрел на Тора: – Вы… вы обезумели? У вас… - советник всплеснул руками. – Вы… к вашим услугам искуснейшие любовницы и любовники всей обозримой вселенной, кто угодно, любые развлечения за умеренную плату, но… ради всего святого, зачем, за какие такие… заслуги вы отдали ему Свартальвхейм? – А что? – Тор пожал плечами. – Мёртвый мир… Советник схватился за голову: – Там залежи летающего камня! Мы семь лет готовили проект, вели расчёты, уже собирались начать добычу, а вы… вы… Локи улыбался. – Ты знал? – холодея, спросил Тор. Но он уже понимал, каким будет ответ. – Конечно, знал, – советник указал на Локи. – Главная жила как раз под его домом. Госпожа Джейн подарила ему эту землю, и я что только ни делал, уговаривая эту землю продать, обменять, но господин Локи упирался, как баран! – Мне нравится пейзаж, – изобразил невинность Локи. – Вы могли выбрать любое место. – Ну что ты, – нарочито любезно отозвался Локи. – Я просто уверен, что именно эманации летающего камня в полной мере раскрывают мой творческий потенциал. Я не мог рисковать своей музой. – Вы не понимаете, – советник обернулся к Тору. – Он же начнёт торговаться с нами. Он знает, что асгардские запасы подходят к концу, и нам нужны эти рудники. – Так торгуйтесь, – посоветовал Тор. – Легко говорить, – зло отозвался советник. – Господин Локи торгуется как светлоэльфийский купец в десятом поколении. Он нас оберет и по мирам пустит. – Ты мне льстишь, – нарочито восторженно отозвался Локи. Багровея от негодования, советник выпалил: – Вы издеваетесь, вы… вы всё заранее спланировали... Так, – советник встрепенулся. – Таможенная пошлина. Весь обмен между Асгардом и Свартальвхеймом теперь подлежит обложению таможенной пошлиной. Все сделки, провоз имущества, всё. – Зато я не обязан платить налог на прибыль, так как больше не являюсь асгардским подданным. Советник побледнел. Локи изобразил задумчивость: – Может, мне жениться на какой-нибудь из твоих дочерей, чтобы подсластить горечь поражения? – Что? – взвился Тор, прекрасно понимая, что без его согласия этого не случится, и всё же невольно страшась, но прежде, чем он успел выразить недовольство, советник вздёрнул подбородок: – Я не отдам дочь за того, кто в постели ведёт себя, как женщина. Глаза Локи грозно потемнели, губы сжались до побеления, но он нашёл в себе силы улыбнуться, и советнику от этой холодной улыбки явно стало не по себе, он потупил взор: – Простите, я был непозволительно дерзок. Вы тоже не любите проигрывать и можете меня понять. – Конечно. Я всё должен понимать. И принимать. Всегда, – почти прорычал Локи. Он тяжело дышал, и такой злости в его взгляде Тор, кажется, ещё не видел. – Уйди, – тихо велел советнику Тор. Низко поклонившись, советник попятился и почти бесшумно затворил двери. Тор не понимал, на кого сердится больше: на обманувшего его Локи или забывшего о приличиях советника? Сам часто забывавший о приличиях Тор склонялся к мысли, что… Постояв с опущенной головой и закрытыми глазами, Локи выпрямился и, зло смотря на двери, прошептал: – Ты отлично меня защитил, Тор, спасибо. Да, после всего виноватым, оказывается, был не кто иной, как Тор. И это тоже злило. – Локи, а чего ты хотел? – едва сдерживал раздражение Тор. – Ты сам решил всех оповестить о наших отношениях. – Дело не в этом. Не только в этом, – вдруг смягчился Локи и потёр переносицу. – Я слышал, как отец предлагал ему породниться через меня, а он ответил, что не хотел бы смешивать кровь. Тогда я, конечно, не понял его слов… На самом деле ничего особо не изменилось. Для меня. Это было неожиданно, и напоминание об уязвимости Локи, сочувствие помогли подавить обиду на обман и манипуляции. – Прости, я не знал, – Тор, слезая с постели, положил на неё почти упавший Гунгнир. – Советник пожалеет о своих… Руки Тора скользнули сквозь иллюзорное тело. – Локи, – вздохнул Тор. – Я ушёл, – Локи криво улыбнулся. – Спасибо советнику. – Но почему ты уходишь? – Тор провёл пальцами по бесплотной щеке. – Что не так? Глядя прямо в глаза, Локи с нескрываемым наслаждением произнёс: – У тебя больше нет ничего, что было бы мне нужно. Прощай. Внутри всё похолодело. «Пусть это будет шутка, пусть это будет только шутка, – исступлённо повторял про себя Тор, чувствуя, что бледнеет. – Пусть он пошутил». Улыбаясь одним уголком губ, Локи развернулся и зашагал прочь. Вдруг снова повернулся: – Шутка. У тебя есть то, что нужно мне. – Что? – выдохнул Тор. – Моя способность получать удовольствие от любви. И я не успокоюсь, пока её не верну. Так что начатая тобой игра продолжается, – Локи широко, зло улыбнулся: – братец. И исчез, оставив Тора наедине с бурей эмоций.