Who Will Save You Now

      Мы стояли рядом, как два человека, так нуждающиеся в понимании друг друга. Его глаза бегали в моих глазах, мои глаза бегали в его. Нас разделяло два шага перед тем, как кто-то из нас преодолеет это неземное пространство в два шага и, вопреки всем словам, сказанным вчера, прижмется к другому губами и скажет: 'Прости'.        Но мы стояли, смотрели друг другу в глаза и не понимали, чего хотим. Может, голова Луи и переваривала годные мысли, способные начать наш переполох заново, восстановив данные на нашем внутреннем накопителе, но он не выдавал их, словно ожидая подходящего момента.        Нет. Никогда не будет того, чего мы хотим. Никогда мы не станем кем-то кем бы нам хотелось быть, чтобы неустанно колотить себя мыслью о нашей пригодности. И с нами никогда этого не будет, мы же просто стоим рядом и сверлим друг друга взглядом. -Мы... -Да... -Нам нужно... -Наверное... -Мы ведь... -Да... - Я тебя... -Я тоже...        После своих последних слов я прикусил нижнюю губу, а Луи состроил довольную полу-ухмылку. Лу махнул головой куда-то в сторону и протянул мне руку. Я схватился за его маленькую ладонь своей и мы пошли вдоль по коридору. -Нам бы не помешало с тобой немного развеяться, - сказал Луи, ведя меня за руку. -Я хочу познакомить тебя с моей ма. -Где твой отец? -Они развелись. Давно. -Мои тоже. Но у нее есть новый, я его не люблю. -Я не хочу признавать то, что мы с тобой действительно похожи. Мы же такие разные, - мы остановились в месте, где никого не было и становилось все тише и тише.        Луи глянул на меня снизу вверх, взял обе мои руки в свои и, оглянувшись по сторонам, неловко поцеловал меня в щеку. -Мы скажем маме? - Спросил я. -О нас? -Обо мне. -А о нас? -Ты хочешь? - Я люблю тебя, - с этими словами Луи я забыл обо всем, о чем думал раньше. Мне захотелось жить, проходить все это, мне захотелось быть нужным ему.        Луи обошел меня, открыл мой рюкзак и достал из нее привычный нам планшет для рисования. Он написал на нем, что тоже любит меня.        Когда-нибудь все будет лучше.

***

       Мы ввалились ко мне домой с жуткими визгами и смехом, пытаясь затыкать друг друга. Из-за угла показалась голова мамы, которая все так же готовила что-то на кухне. -Гарри? - Она улыбнулась своей широкой улыбкой, все так же выглядывая головой, и показывала жестами слова. - Привет, сынок.        Я подошел к ней и поцеловал в щеку. -Здравствуйте, мисс Стайлс, - Луи подошел к ней тоже и поцеловал ее ладонь. Мне это показалось немного милым. -Здравствуйте, молодой человек, - она улыбнулась ему. - Как Вас зовут? Вы друг моего сына? - Улыбка не сходила с ее лица, она казалась такой счастливой, мне это безумно нравилось. Я давно не видел ее счастливой настолько, чтобы искренне открывать в улыбке зубы, не притворяться. -Я Луи, мы с Вашим сыном хорошие друзья, - Лу засунул руки в карманы и стал перекатываться с пятки на носок и обратно. -Я рада, что у Гарри уже появились друзья в новой школе, - она показывала жестами, чтобы и я, якобы, мог понять. Но мне так натерпелось открыть ей тайну, рассказать ей свой большой секрет, но никто меня не спасет сейчас. Лишь Луи может подбодрить меня подколами, которые не помогут, снова. -Мам... - Я не выдержал. Мне наскучило смотреть на то, как она увядает из-за меня с каждым днем. - Заранее, прости... -Гарри, что ты де... -Заткнись, - я перебил Луи. - Мам, я давно должен был сказать тебе, но я не делал этого. Я боялся, я думал, что ты меня осудишь или я просто сам не смогу вынести этого и сказать. Знаешь, - она посмотрела на меня и подошла ближе, - я не думаю, и никогда не думал, что отношусь к тем подросткам, чья мама их не понимает и не поддерживает. Я надеюсь, что я не откажусь от своего мнения. - Мам... Я слышу. Я слышу. Нам не нужны дорогущие слуховые аппараты, таблетки, всякое подобное говно, нам не нужно учить эти жесты. Нет. Мама, я слышу. Я слышу тебя. Я могу отвернуться и слышать тебя, понимаешь?        Онa молчала. Стояла молча, словно не могла говорить, словно у нее отрезали язык и пришили другой стороной. Я волновался, бегал взглядом по ее глазам и надеялся, что она поймет. Что сможет понять, простить и сказать: 'Сынок, все в порядке, я понимаю и не осуждаю тебя'. Но она молчала. Наш ступор в разговоре с Луи сегодня утром схож с разговором с мамой сегодня вечером. -Я понимаю, - лишь смогла промолвить она, и продолжила кромсать ножом капусту. -Мам? - Я заглянул в ее лицо, не увидев там ничего. На лице. На нем не было эмоций, которых я ждал от нее. Но она меня поняла. -Я тебя понимаю, сынок.        Мы стояли втроем на пересечении кухни и прихожей. Я смотрел в пол. Луи смотрел на меня, я ловил его взгляд на себе боковым зрением. Мама смотрела на доску, нож и капусту, мелко ее кроша. Наша вселенная погрузилась в пучину, которой я не могу придумать название. Кажется, что это конец. Конец нашей истории. Словно то, что я говорил в самом начале, сбылось - мама сказала, что поняла меня, но она не простит меня никогда. Никогда. Самое ужасное слово. Никогда. Словно мы нигде теперь, плывем по течению сомнений и вопросов, и не можем дать на все ответы. -Я хочу пояснить, что стал слышать четыре месяца назад, мам, - я пробормотал куда-то вниз с закрытыми глазами, невольно наполняющимися слезами. -Я понимаю, сынок.        Нас уже никто не спасет. Наша вселенная погрузилась в пучину, которой я не могу придумать название.