* * Сэм * *
Сэм сидел, уткнувшись лбом в согнутые колени, и слушал приглушенный бред Реджа Башмака. Полдня назад речь ему бы понравилась, но сейчас она казалась глупой и просто ужасной. Но он упорно продолжал вслушиваться. Это требовало полной сосредоточенности. С закрытыми глазами вышло бы еще лучше, но как раз закрывать глаза Сэм боялся больше всего. Страшнее было только засыпать… – Тебе не обязательно приснится то, что ты видел, – произнес хриплый голос у него над головой. Джон Киль, несмотря на хромоту, подкрался незаметно, как кошка. К нему. Как раз, когда он был так нужен. Хотя с каких это пор ему, Сэму Ваймсу, кто-то стал настолько нужен? Еще в совсем сопливом детстве он научился не расстраивать маму вместо того, чтобы ждать от нее утешения и помощи. Потому что он был единственным мужчиной в семье, а мужчины должны быть сильными. Сэм поднял голову, чтобы посмотреть на человека, в который раз переворачивающего его мир с ног на голову. Джон Киль тоже заглянул ему в лицо. Казалось, что он понимает, что происходит с Сэмом, лучше него самого. Сержант качнул головой, словно прогонял какую-то, должно быть тоже не слишком приятную мысль, вздохнул и скользнул спиной по стене, опускаясь рядом с ним. Обломок дивана, изгнанный из баррикады за пораженческий вид, жалобно скрипнул. – Удачное место ты нашел, – похвалил Киль. – Это у меня хорошо получается, – Сэм заметил, что раненую конечность сержант так и не стал сгибать в колене. – Как ваша нога? – Не так плохо, как кажется, – мужчина ухмыльнулся. – Моззи просто нравится возиться с бинтами. Сэм не поверил. Но ничего не сказал. Какое-то время они просто сидели молча. Сэму казалось, что он впитывает тепло чужого тела как губка. Потому что в нем самом ничего теплого не осталось вообще. Наверное, если он сейчас вытащит кинжал и порежет себе ладони, вместо капель на брусчатку посыплется кровавый снег… Мостовая тоже была холодной. Она была даже холоднее. Серые камни вытягивали из его ног то тепло, которым делился сержант. Сэм подтянул ноги на истертую обивку сидения. При этом ему пришлось прижаться плечом к плечу Киля, но тот не стал возражать. Наоборот – он высвободил руку и положил её Сэму на плечо. Рука была горячей. И тяжелой. Сэм будто снова почувствовал, как эта рука удержала его там, в чудовищной комнате. Сам он не смог бы справиться с тьмой никогда. Но Киль… Киль мог справиться с чем угодно. А он его снова чуть не подвел. – Я так виноват, сэр, – покаялся он, не смея взглянуть сержанту в лицо. – Я ужасный человек. – Не выдумывай, – ответил Киль ему в макушку. – Не слишком умный – да. Но не ужасный… – Ведь понимал, что будет с этими людьми, но всё равно отвозил их, – Сэм не нуждался в утешении. Он ненавидел себя и знал, что не заслуживает ни этого тепла, ни добрых слов. Киль тоже должен был его ненавидеть. Он – такой правильный, смелый, человек долга… Он не испугался и не сделал вид, что понятия не имеет, что ждет нарушителей. Он нашел выход. Нашел, когда никто другой даже не пытался… Как он может говорить с другими стражниками – перемазанными в грязи и крови не меньше тех подонков с Цепной? Как он может сидеть сейчас здесь, рядом с ним? Да все они должны сгореть от стыда просто дыша с ним одним воздухом! – Эй, эй, хватит, – теплое дыхание снова потревожило волосы у него на затылке. – Успокойся. Все совершают ошибки. А ты просто не знал, как иначе. Теперь знаешь… Сэм с ужасом понял, что успел окончательно потерять контроль и предавался самобичеванию вслух. – Но это ведь правда! – отступать было некуда. Оставалось честно объяснить Килю, с кем он связался и надеяться… Надеяться, что он и тогда от них не откажется. Потому что иначе всё не имело смысла. Сэм многое видел и еще о большем догадывался, но он не Квирк, чтобы сдавать других стражников. Но о себе он расскажет всю правду. – Помните, как мы с вами шли по маршруту, и я ругал Ветруна, его дружков и «неназываемых»? За то, что они сделали с городом, за то, что люди пропадают? А ведь я был частью этого! Это я – я! – передавал им людей. Поносил систему и делал всё, чтобы она работала. Вы говорите, что я не знал. Это не так, я просто не хотел знать! Говорил себе, что это не мое дело… Но ведь кто-то же должен был.. Кто-то должен… Сэм швыркнул носом. Ну вот, он чуть снова не расплакался. Для отличного завершения дня не хватало только запачкать рубашку сержанта соплями. Сделав несколько вдохов и понадеявшись, что голос не подведет, он попытался вернуться к оборванному предложению, но не смог вспомнить, что же хотел сказать. – Да, кто-то должен, – Киль медленно отстранился и убрал руку с его плеча. К невероятному облегчению Сэма – только для того, чтобы взять его за подбородок и поднять его лицо к своему. – Есть куча вещей, за которые никто не хочет отвечать. Так было и так будет всегда, – сказал сержант. – Люди не хотят думать, потому что так проще. Потому что если они задумаются о том, что делают – то испугаются. – Но это неправильно! – возмутился Сэм. – Это – жизнь. Стражники нужны городу, чтобы делать то, что никто делать не хочет. И чтобы думать о том, о чем никто не хочет думать… За грудой хлама кто-то потребовал дрова и сосиски. В ответ раздался громкий смех. Киль замолчал. Сэму показалось, что сержант увидел привидение. – Хватит с тебя лекций о городе, – вздохнул он наконец. И разжал пальцы, отпуская его подбородок. – Ты должен понять всё это сам, иначе смысла не будет… – Я пойму! – пообещал Сэм, подаваясь вперед. Киль неожиданно грустно улыбнулся: – Не сомневаюсь. Я бы велел тебе что-нибудь из сегодняшнего запомнить… Но ты и так не забудешь. Костер всё-таки разожгли. И не один. То тут, то там люди собирались в круг и принимались о чем-то говорить. Сэм разглядел размахивающего кружкой Масхерада. И Букли, который пел вместе со старыми солдатами. И Фреда Колона, к которому подошла смутно знакомая молодая женщина – видимо, его жена, и отвела его куда-то в сторону от толпы. Все стражники, побывавшие на Цепной, старались найти себе компанию. Все боялись остаться наедине с собственной памятью. Словно от нее можно было куда-то сбежать. Словно воспоминания не настигнут завтра, через неделю, через год…. Младший констебль Ваймс знал, что еще не раз увидит во сне человекоподобных существ с наполненными ужасом глазами. – Да, сэр, – прошептал он еще раз, обхватывая голову руками. – Я никогда не забуду. Горячая рука – единственный надежный якорь в обезумевшем городе – вернулась на плечо. А потом Киль повернулся и обнял его, прижимая к груди. Их лица снова оказались близко. И в глазах Киля была только уверенность. Отблески огня отплясывали на его лице, словно возвращая их двоих в прошлую ночь. Когда мир был другим. Даже сейчас, пропахший кровью и покрытый налипшим на кожу пеплом и пылью, этот человек был прекрасен. Настолько, что одним своим присутствием заглушал звучащие в ушах вскрики и бормотания, заставлял краски слишком ярких образов выцветать… Вспомнив и тут же выбросив из головы десяток законов и постановлений, Сэм снова поцеловал его. Просто прижался губами к губам, чтобы проверить… Сработало. Теплая волна прокатилась по всему телу. Киль ничего не сказал и его руки даже не дрогнули. – Я хочу помнить хоть что-то еще, сэр, – взмолился Сэм. – Кроме трупов. Я прошу вас. Пожалуйста.* * Ваймс * *
«Да, – вспомнил Ваймс. – Именно так всё и было. Просто чтобы не сойти с ума. И ведь тогда это сработало. Я так восхищался настоящим Килем, что смог забыть обо всем. То есть почти забыть, конечно… Думать о нем или думать о крови на полу и стенах – выбор был прост. А тело – оно тоже не глупое, оно хотело выжить. На некоторые инстинкты всегда можно было положиться. Вот только… Получится ли теперь? Достаточно ли я заинтересовал самого себя? С памятью такая неразбериха, что поди пойми… Если отключить фантазию, всегда можно сказать, что это просто самоудовлетворение? Кто из нас этим не занимался? А потом он посмотрел в покрасневшие глаза с расширившимися до предела зрачками и выкинул из головы все отговорки. Сэм вовсе не был его частью, как рука или нога. Сэм не был воспоминанием. Сэм был просто перепуганным подростком, у которого сейчас кроме него никого не было. И Сэм очень замерз. Или думал, что замерз, но это уже не имело значения. Сначала пришлось избавиться от нагрудника и кольчуги – мальчишка прикрыл глаза и позволил раздевать его как тряпичную куклу. Ваймс смутно припомнил, что когда чужие руки касались его плеч и шеи, по телу будто пробегали искры… Но значение имела реальность, а не память.* * Сэм * *
– Сэм, если ты заснул, я пойду, поищу кого-нибудь еще, – голос Киля возле его уха прозвучал насмешливо и чуть ниже, чем обычно. Порт был далеко от Заводильной улицы, но Сэм знал, как могут рычать морские волны. Их рокот отдавался в костях. А на голос Киля ответили все мышцы, причем даже те, от которых он подобного не ожидал. – Что, крылья пытаются вырасти? – догадался мужчина, обращаясь куда-то к его ключице. Одна из рук нырнула ему под рубашку и зашарила там, словно пытаясь нащупать упомянутые отростки. – Крыльев не вижу, открытых глаз не вижу, никаких ответных действий не дождался… – теперь в голосе прозвучало наигранное разочарование. – Раз я здесь не нужен – пойду, погреюсь где-нибудь еще. С кем-нибудь еще… Конечно, Сэм знал, что это провокация. Но всё равно распахнул глаза, завопил: «Ага, щас!» и повалил сержанта спиной на останки дивана. А потом попытался одновременно стащить с Киля рубашку и расстегнуть тому пояс. Рук не хватило. Киль попытался ему помочь, но он, к тому же, решил разобраться со штанами Сэма, поэтому они быстро запутались в руках и замерли, смеясь и пытаясь перевести дыхание. Сэм уставился на сержанта во все глаза. Повязка Киля оказалась сдвинута и он смог рассмотреть больше любимого лица, чем за все дни прежде… Сержант заметил его взгляд и поспешно вернул повязку на место. И почему он так напрягся – сегодня Сэм видел вещи и похуже. Тем более, что сейчас он готов был обожать любые шрамы на теле Киля. Тот отнял руки от лица, чтобы положить их Сэму на бедра. Сэм немного поерзал, устраиваясь поудобнее. Так и не снятые штаны уже здорово мешали… А вот Килю почему-то нет. Это было неправильно – ведь предполагалось его активное участие в процессе, так? Пощадив самооценку и списав это на возраст и усталость, Сэм немного сместился, оперся ладонями на плечи сержанта и прижался к нему, чтобы снова поцеловать. Киль поцеловал его в ответ, и оказалось, что представления Сэма о возможностях человеческого языка были в корне неверны. Зато у него наконец получилось разобраться с чужой рубашкой. И бросившиеся изучать новую территорию пальцы сообщили много интересного. Пришлось отстраниться, чтобы рассмотреть множество старых и свежих шрамов. И да – на Киле они действительно смотрелись потрясающе… – Откуда это? – спросил Сэм, сползая ниже и прижимаясь щекой рядом с отметиной в форме полумесяца. Кожа на ощупь была жестче, но всё же не такой, как на других шрамах. – Однажды узнаешь, – пробормотал Киль, перехватывая его руку. Сам усмехнулся и лизнул непонятный след. Из-под штанов выглядывал край еще одного шрама. Пришлось облизать и его, раз уж оказался на пути. Кожа была соленой, но разве должно было быть иначе? Разобраться с кучей застежек и мешающей ткани удалось быстрее, чем опасался Сэм, руки которого очень не вовремя начали дрожать. Они хотели двигаться, а глупая голова никак не могла выбрать как. Киль рассмеялся и, потянувшись, схватил его за запястья. Подняв подрагивающую конечность к лицу, он прикусил один из пальцев, а потом принялся облизывать остальные. Сэм решил не оставаться в долгу и тоже нашел, что облизать. Кусаться, правда, не рискнул. Остановиться Сэма заставили только опасения, что вот-вот и веселье закончится, так и не начавшись. К счастью, он недооценил Киля.* * Ваймс * *
Ваймс так и не понял, когда же он успел стащить с Сэма штаны – только что он чуть ли не за волосы оттаскивал увлекшегося парня от своей промежности, а теперь он проталкивал в его не особо сопротивляющееся отверстие пальцы. Не ожидая от Исторической неизбежности поблажек, он заранее позаимствовал из рабочего набора доктора Лоуни более-менее подходящее вещество. А то перспектива трахать самого себя насухо его как-то не вдохновляла. Проблемы морального плана в голову больше не лезли, чему отлично поспособствовал срывающийся на шипение и стон голос Сэма. О чем сейчас стоило волноваться – так это о том, чтобы поблизости не оказалось вездесущего и глазастого Шнобби. Потому что это сольное исполнение эротической мелодии для одних связок паршивец ему не забыл бы никогда. И это очень хорошо объяснило некоторые его ехидные взгляды. Ваймс вгляделся в подсвеченное пламенем костров лицо Сэма. Тот настолько погрузился в собственные ощущения, что забыл обо всем вокруг. Хорошо было быть молодым… И таким горячим. «Видят боги, город многое потерял, когда я изменился».* * Сэм * *
Когда пальцы сменились на нечто более желанное, Сэм чуть не задохнулся. Не столько из-за размера, сколько из-за интенсивности ощущений. Это было похоже на костер, который внезапно обратился в бушующий городской пожар. Принимать в себя Джона Киля оказалось совершенно новым опытом, весь его прошлый опыт не шел ни в какой сравнение. Кто-то говорил, что такая разница бывает, когда очень сильно любишь – будто бы такие вещи надо было объяснять… То, что происходило с ним, не было конвульсиями изголодавшихся тел. Это было плавление металла или созданием эликсира алхимиком. Он, Сэм Ваймс, полностью растворялся в другом человеке. Его движениях, его воле, его желаниях. Он исчезал, как кто-то отдельный и возрождался как часть другого, самого прекрасного в мире существа. Это стирало усталость, страхи и боль. В кольце объятий он каждым своим движением, каждым вздохом приносил клятву. Даже если сегодня был единственный раз. Даже если сейчас ему просто повезло. Однажды, через что бы ни пришлось пройти, сколько времени бы это ни заняло, он станет достоин. И однажды они с Джоном Килем навсегда станут единым целым. Тело не выдержало и он почти отключился. Кажется, он успел что-то крикнуть… А потом он почувствовал высвобождение Киля.* * Ваймс * *
– Тебе от меня не отделаться, – прошептал Сэм, когда они лежали, вслушиваясь в голоса у костров. – Сейчас я глупый и смешной, но рано или поздно я стану таким, как ты… – Можешь не сомневаться, – усмехнулся Ваймс ему в волосы.