Кошкин дом

Позвонив в звонок, девушка пару мгновений прислушивалась, но вместо топота ног с той стороны двери услышала лишь облегченный выдох побледневшего как мел Яра, стоящего за ее спиной. - Еще немножко проживу, спасибо небу, - закрывая за собой дверь, зашептал кареглазый Левитов. - Спрячь, пожалуйста, все в холодильник, я в душ первой пойду, если ты не против, - не оборачиваясь, сказала шатенка, направляясь в ванную. - Не против, не против… - бурчал себе под нос брюнет, спотыкаясь от черного кота, кружащегося у его ног и печально заглядывающего ему в глаза, - Против! Я против был вообще, чтобы ты сюда сегодня приезжала. Вот что сейчас будет, можешь ты мне ответить, а, паразит? – спрашивал Яр, трущуюся о его ноги тушку, после чего отпихнул кота и поплелся в спальню. В поисках какой-нибудь водолазки или рубашки с длинным рукавом, он случайно наткнулся на спрятанную Марком гитару и ворох его старой одежды. - Ага, выкинул, значит, как же, - ухмыльнулся он себе под нос, возвращая найденные вещи на место. Заметив все-таки на одной из полок шкафа одежду девушки, он задумчиво стал разглядывать предметы ее гардероба, уделяя особое внимание найденному здесь нижнему белью, отвлекшись настолько, что пропустил тихие шаги у себя за спиной. - И давно у тебя развился этот фетиш? – ласково шепнул ему на ухо Марк, заставив брата дернуться на месте. - О, Марк, ты сегодня рано, - бегающие глаза Яра, выдавали его напряжение со всеми потрохами, заставляя сероглазого пристальнее вглядеться в его подбитое лицо. - Кто? – спросил Марк, больно дотрагиваясь до фиолетового фингала брата. - Да так… В этот момент дверь в ванную отворилась и из облака пара выскользнула Алиса, которая логично не успела спрятать свои синяки под одеждой, которую Яр не успел ей принести. Щеголяя синюшными ссадинами в своей домашней майке и бермудах, она прошлепала мимо спальни на кухню, приветливо махнув вспыхнувшему бешенством Марку рукой. Кинувшись вслед за ней, сероглазый чуть не встретился лицом с полом, будучи перехваченным за колени братом. Легко стряхнув с себя Яра, он в несколько широких шагов достиг кухни, и, увидев, как девушка, прислонившись к столешнице, с завидным аппетитом наяривает мороженное, подхватив ее на руки, посадил на кухонный стол, заглядывая ей в глаза и хаотично проводя кончиками пальцев по темным отметинам. - Я уничтожу эту тварь, - рычал Марк, нежно касаясь рук девушки губами. Опешив на мгновение от его столь бурной реакции, шатенка потрепала брюнета по голове и, поместив в свой рот очередную ложку шоколадной сладости, невнятно спросила: - Это кого это? - Как кого? – дико взглянув на нее, переспросил Марк, - того, кто это сделал с тобой – Нарыкова. - Его? А за что? – с ленцой поглядывая на «возвращавшегося обратно на бренную землю» мужчину, продолжала его пытать Алиса, - Ничего не было, у меня и свидетель есть, да, Яр? – оглядываясь на напряженно следящего за братом кареглазого, продолжила она. - Тогда ответь мне, как ты это получила? – вновь начиная злиться, нагнетал ситуацию Марк, не понимая, почему та его выгораживает. Глядя в его дикие глаза, шатенка, не долго думая, заткнула ему рот полной ложкой мороженого, неодобрительно глядя на его рассерженное лицо и давая себе минуту на размышление. - Пейнтбол! – бодро произнесла она, вынимая пустую ложку из его рта и вновь погружая ее в банку, - Слушай, никогда бы не подумала, что эти шарики с краской летят с такой скоростью. Кожа у меня слишком тонкая оказалась, как сняла костюм, как глянула! Мааамочки мои! Синяк на синяке, - распалившись, глаголила девушка, начиная болтать в воздухе ногой и подмигивая все еще дежурившему у входа Яру, - и братец твой пострадал, неаккуратно шлем снял, а я ему аккурат в глаз засадила из этого пистолета… Александру Евгеньевичу тоже изрядно досталось. - Да, ну? - проглотив приторную смесь, сказал Марк, не веря ни одному сказанному слову, но умудряясь к своему удивлению заметно успокоиться после ее бодрой отповеди. К тому же видя, что она ведет себя на удивление спокойно, если не сказать уверенно, он уже был счастлив, что Алиса не бежит от него самого с криками «на помощь!». Уткнувшись лицом ей в живот, сероглазый вдохнул свежий, сладкий запах девушки и легко приобнял ее. - А ты чего дома-то делаешь? – инстинктивно начиная гладить его волосы, зарываясь пальцами в темные пряди, вдруг спросила шатенка, вспомнив о вероятно несостоявшемся свидании с Наташей, - Где Натали? – слушая его напряженное сопение и разносящееся урчание своего желудка, она дернула брюнета за ухо, заставляя посмотреть себе в глаза, - Я тебя спрашиваю, Марк: почему ты дома и где Натали? - Она меня не интересует, - тихо ответил брюнет, вновь отводя от нее глаза. - Марк… - позвал его с порога Яр. - Скройся! – резко гаркнул сероглазый, бешено взглянув на брата. - Слушай, не знаю, что у тебя сегодня произошло, но тебе все же лучше успокоится, - задумчиво сказала девушка. Ударная доза принятого успокоительного, словно возвела вокруг ее расслабленного и мерно работавшего разума непрошибаемую защиту, заставляя с поразительным пофигизмом воспринимать поведение обоих братьев, не желая вычленять причины и следствия их поступков, - Собственно говоря, я несколько не догоняю, отчего ты сейчас так в меня вцепился, но мне все же надо слезть со стола и начать готовить ужин. Попытавшись сдвинуться, она лишь бессильно подергалась на месте, видя, как взбугрились тугие мышцы и жилы на спине у Марка. Устало зевнув, шатенка не придумала ничего лучше, чем приняться тыкать острыми ногтями под ребра вконец оборзевшего соседа, который, пару раз дернувшись, все же расцепил руки и снял девушку со стола, заставив ее скользнуть по собственному телу. - Хороший мальчик, - похлопав его по твердой груди, с улыбкой сказала Алиса, направившись к так и не распакованным Яром пакетам, брошенным возле холодильника. Приятная слабость пару раз привела к тому, что на пол со стуком падал то пакет с купленным репчатым луком, то пачка сливочного масла, а после того как из вяло двигавшихся рук выскользнул пакет молока, пристроившийся на табуретке брюнет, мягко заставил ее подвинуться, безмолвно спрашивая, чем ей помочь. Осветившая лицо шатенки улыбка чуть не заставила Марка потерять равновесие от резко подкосившихся коленей. Присутствие желанной девушки, словно принятое Алисой успокоительное, мешало сосредоточиться на простых действиях, будто ядовитая сыворотка, заставляло сердце бешено колотиться и зажигало в легких настоящий пожар. По мере сил сдерживая свои порывы, Левитов старший все же не мог отказать себе в том, чтобы то и дело «случайно» касаться кружившейся на кухне Алисы. Когда, наконец, на плите щелкнула кнопка отключения панели, а по квартире давно гулял аппетитный запах зажаренной с луком куриной печени и гречневой кашей в качестве гарнира и овощным салатом, Марк, казалось, не имел сил уже стоять, тяжело рухнул на табурет, привалившись спиной к прохладной стене. На полу перед собственными плошками по недавно появившейся привычке мирно и блаженно посапывал Морфей, умудрившийся наесться сначала сырой печенкой, а потом и зажаренной, выпросив ее у добродушной хозяйки. Вечер прошел практически спокойно, если не считать того, что сероглазый брюнет повсюду следовал за Алисой, а Яр, будучи не в силах принять тот факт, что все живы, почти здоровы и «вяло-бодры», продолжал напряженно следить за поведением старшего брата. Ночь принесла свои сюрпризы, в виде разместившегося на широкой кровати Марка, наотрез отказавшегося сегодня ночевать на полу. Нацепив на себя наушники, Алиса, словно в немом кино, наблюдала за словесной баталией братьев, споривших о занимаемых спальных местах. Ощущать чье-то теплое присутствие в темноте ей было жизненно необходимо, к тому же проведенные ранее ночи в компании коллеги не пугали ее. Увидев, как Яр, сжимая кулаки, покидает спальню, шатенка с усталым вдохом скользнула под одеяло под лихорадочным взглядом Марка. Лицо и тело мужчины горело, сна не было ни в одном глазу, но пульсировавшая по телу агония была сродни совершенному еще в универе прыжку с парашютом до раскрытия купола. Страх, нетерпение, адреналин и жгучее ожидание счастливой развязки. Он безумно желал, чтобы она знала, что он чувствовал и насколько сильно ее хотел, но страх возможной потери и вечно идущего рядом с ним одиночества удерживал его от неосторожных фраз. Дабы девушка не чувствовала силы его желания своей поясницей, Марк подгреб ее к своей груди и, скрутив между ними одеяло, блаженно прижал к себе. «Да, эта ночь для меня будет тяжелой. Маленькое темноволосое счастье пока будет оставаться в неведении…»