Кошкин дом

Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга, не двигаясь с места. Нервно переминавшаяся за спиной сестры Кира мертвой хваткой вцепилась ей в плечо. В том, что Марк был пьян, не было сомнений. Спина мужчины была сгорблена, челюсти крепко стиснуты, спутанные пряди волос скрывали от девушек выражение его глаз, а руки до побелевших костяшек пальцев обхватывали металлические прутья калитки. Попробовав сделать шаг ему на встречу, Алиса обернулась к удерживающей ее родственнице. - Не ходи, ничем хорошим это не кончится, - шепнула ей на ухо Кира, но тут же вздрогнула, услышав презрительный смешок Марка. - Иди домой, все будет хорошо, - обернувшись к сестре, Алиса ободряюще ей улыбнулась. - Сказано было: пошла вон! – глухо рыкнул Марк, после нерешительных подвижек Киры остаться. Сжав в ладони ее руку, Алиса отвела девушку к крыльцу и мягко втолкнула в дом, быстро затворив за ней дверь. - Меня ты домой на ужин не приглашала, - раздался голос Марка прямо за спиной Алисы. - И не пригласишь, верно? - Марк, ты пьян, - начала было отвечать девушка, но затихла, когда он обнял ее за талию и легко приподнял от земли, зарываясь лицом в ее волосы и глубоко вдыхая их запах. - А как иначе я смог бы себя удержать в номере, по-твоему? Зная, что эта мразь нарочно проснулась ни свет ни заря, топает и насвистывает за тонкой перегородкой в надежде, что я не сплю и слышу его. Зная, куда он собирается и к кому. Пара неровных шагов по ступеням вниз, и он уносит ее подальше от горящих светом окон, ставит на ноги, прижимая к погруженной в тень стене. - Ты хорошо провела время? Как ты провела с ним день? Ты смеялась? Рассказывала ему то, чего я не знаю? – его рука врезается в стену в бессильной злобе. – Молчишь? Тебе было с ним хорошо? Он касался тебя? Почему ты впустила его в свой дом? Не заикаться на счет наших планов, как ты меня представишь родителям, да? Видимо, на его счет ты долго не раздумывала… Дыхание Алисы становится нервным, частым и рваным, а руки против воли цепляются за рукава мужской рубашки. - Перестань, не надо, - хрипло просит она, но опять замолкает. Откинув прядь с ее лица, Марк прикасается своим лбом к ее, скрещиваясь с ней безумным взглядом. Теперь она видит его глаза с их расширенными зрачками. Видит, как его отяжелевшие веки подрагивают, как вздымается его широкая грудь при судорожном вдохе, слышит, какая горечь пропитывает каждое его слово. - Я заливался этой дрянью в надежде унять свое обострившееся обоняние. Но я все равно чувствую, что хоть и слабо, но от тебя доносится его мерзкий запах, - с мучительным выдохом он наваливается на нее, ласково обнимая ладонями хрупкие плечи, скользит по ее телу своим и хрипло нашептывает: – Ты знаешь какие-нибудь другие способы, как избавиться от этой примеси смрада? Чувствуя, как Алиса дрожит, прижатая к его телу, Марк вновь поднимает ее над землей, сжимая в объятьях. Словно слепой, начинает искать ее губы, двигаясь от маленького ушка по щеке, нежно касаясь линии шрама, блаженно припадает к сладкой цели сквозь потоки с горечью скатывающихся слез. Она не сопротивляется, позволяя целовать ее глубоко и самозабвенно, но затем перехватывает инициативу, лишая его дыхания. Скользит ласковыми руками по его спине и шее. - Я так тебя люблю. Мне никто не был так нужен, как ты. Что мне сделать, чтобы и ты меня любила? – хриплый голос звучит надтреснуто и едва слышно. - Ничего. Тебе ничего не надо уже делать, - доносится ее тихий ответ. Миг, и Алиса резко опускается на тротуарную плитку, глядя в широко распахнутые, загоревшиеся ненавистью глаза. Марк делает шаг назад, качнувшись, хватается за голову. Больное, искажающее смысл сказанных слов сознание вгоняет холодные лезвия в грудь. На лице появляется зловещая усмешка, обнажая чуть надтреснутый клык. Слова вырываются из глотки потоком, жаля, не давая вставить ни протест, ни опровержение. - Выбрала уже, значит? Всего один день, и эта тварь тебя заполучила. На что ты купилась? После всего, что этот ублюдок тебе сделал? А я, идиот, на что-то надеялся. Ты ведь общалась с Дарьей, да? Весело было потешаться надо мной? Она наверняка расписала меня в ярких подробностях, будучи с тобой наедине. Хотя она и моего присутствия не стеснялась… - Марк, все не так. Ты не понял… - Замолчи! Я тебя избавлю от своего присутствия, но ни о каком третьем дне здесь речи быть не может! Мы вернемся в N завтра утром. - Марк, да послушай же меня! Я… - Замолчи, замолчи, замолчи! Не хочу слушать твои отмазки! – зажимая руками голову, он сделал шаг назад. Отшатываясь и от ее протянутой руки, и от близкого к истерике взгляда. – Будь готова утром, иначе мне придется вытащить тебя из дома в том виде, в котором я тебя застану. Чувствуя себя так, будто ее близость начинает сжигать его, Марк продолжал пятиться, пока не уперся поясницей в калитку и не ринулся в черную ночь. - Я тебя люблю. Я тебя люблю. Я тебя люблю, - растеряв все свои силы и способность кричать, словно мантру повторяла Алиса, пытаясь его догнать. На мгновение ей показалось, что он услышал ее и остановился, но затем также резко исчез во тьме, оставив совсем одну.