Убийца разделяет душу

Вот они. Его солдаты. Пока что юные парни, они, это Гермиона точно знала, рано или поздно превратились бы в монстров. Она, новая студентка, спокойно вошла в Большой Зал, не спуская глаз со стола Слизерина. Некоторый лица, хотя и изрядно помолодевшие, она узнала, некоторые были незнакомыми. Не говоря ни слова, Грейджер тихо опустилась за стол змей. В ее глазах лишь на секунду мелькнуло раздражение от вида зеленого с серебром цветов, которые теперь ее окружали. Зеленого с серебром, потому что теперь девушка стала слизеринкой, как она и планировала, как и желала. Факультет Змей. В ее времени этот факультет всегда считался самым худшим. Но как бы Гермиона не ненавидела его, она знала, что в конечном итоге, эти вещи ничего не будут значить. Тени зеленого, красного, желтого или же синего – это ровным счетом ничего не значит. Зло, как она убедилась на горьком опыте, может прятаться везде. Хитрые или смелые, верные или умные – все это только слова. Столкнувшись с лицом тьмы все они разом перемешиваются, становятся неузнаваемыми. - Доброе утро, мисс Грейнджер, - тепло поздоровался с ней парень, сидящий рядом. Гермиона взглянула на своего соседа. Платиновые светлые волосы, бледная кожа, красивое лицо – не трудно было догадаться, кто это. Да, он очень напоминал Люциуса Малфоя. - Доброе утро, мистер..? – тихо ответила она. Парень улыбнулся шире. - Абракас Малфой, - он взял чайник и указал на ее пустую кружку. – Чаю? Экс гриффиндорка безэмоционально улыбнулась, кивнув головой. - У нас никогда не было студентов по обмену, - обронил слизеринец, наливая ей чай. - Неужели? - Да, - ответил другой парень с каштановыми волосами. – Ты первая, мисс Грейнджер. Она улыбнулась. - Тогда это честь для меня. - О, - как бы вспомнив, юноша протянул ей руку. – Кстати, меня зовут Эйвери. Приятно познакомиться. Девушка ответила на рукопожатие, не прекращая улыбаться. Ей стало интересно, как бы отреагировал Эйвери, если бы узнал, что жал руку грязнокровки. Очевидно, прекратил бы этот спектакль. Наверное. - Грейнджер… Грейнджер… - Малфой начал размышлять вслух, потирая подбородок. – Да. Да, думаю, мне знакомо это имя. «Что ж, началось» - подумала Гермиона, приподняв брови. Блондин улыбнулся и продолжил: - Ты имеешь какое-нибудь отношение к Гектору Дагворту–Грейнджер? Он зельевар. Каким, наверное, был маленьким мир для чистокровок вроде Малфоя, думала она, слегка довольно, слегка с отвращением. Он был привязан к обществу, полному предубеждений. Была ли здесь возможность культурного обмена между кем-либо? Точно не для него. - Ты прав, - легко соврала теперь уже слизеринка. – Он был моим прадядюшкой. Как просто. Как легко и просто было соврать публике, привыкшей ко лжи, сотканной из нее. Малфой, Эйвери и остальные подслушивающие однокурсники остались вполне довольными ее ответом. - Тогда нам следует ожидать и от тебя чудес в зельях? – спросила какая-то брюнетка. Грейнджер взглянула на нее. Та была очень красивой, с шелковистыми черными волосами и стройной хрупкой фигурой. Глаза, серые, как зима за окном, с ожиданием на нее уставились. - О, не думаю, что смогу блеснуть чем-то особенным, - ответила она скромно. Тонкие губы брюнетки растянулось в понимающей улыбке, как будто она видела новоприбывшую ученицу насквозь. Она подмигнула Гермионе, длинные черные ресницы мягко коснулись ее кожи. - Ты будешь моим новым партнером по зельям, - уверенно заявила девушка, слегка усмехаясь. – Мое имя Блек. Вальпурга Блек. Запомни это, и ты найдешь место, где тебе сесть на следующем уроке у Слагхорна. Искренняя улыбка против воли заиграла на губах Грейнджер. Ну, кто бы подумал? В этом змеином питоне мать Сириуса ей нравилась больше всех. Или она просто была более забавной. Она взглянула на Вальпургу, слегка наклонив голову. - Не забуду, не переживай. Та усмехнулась в ответ, прежде чем вернуться к чашке кофе и свежему выпуску Ежедневного Пророка. И вот так, без каких-либо сложностей, Гермиона стала слизеринкой. Ее кровь была чистой, манеры изысканны и, очевидно, она знала, как надо правильно лгать. Действительно, у них не было никаких причин для подозрения. *** Для путешественника во времени, который видел войну и смерть, ей было до странности легко вновь влиться в рутину учебы. После того ужасного мира это было очень расслабляющее. Даже ее игра в слизеринку не могла испортить Гермионе жизнь. После того, как ее пытали темные волшебники, она могла сделать все. Книги, уроки, домашние задания. Да, это действительно был милый и мирный мирок. Однако это не значило, что Грейнджер забыла одну из самых важных теперь вещей в ее жизни. Ее миссия все время крутилась в ее голове, и именно ради нее гриффиндорка оказалась в прошлом, став студенткой Слизерина. Теперь она просто залегла на дно. Это случилось через две недели ее пребывания в школе и прикидывания студенткой - ее цель наконец-то подошла к ней. - Ты, должно быть, Гермиона Грейнджер? – произнес парень шелковистым голосом. Она как раз шла по коридору на свой следующий урок. Взглянула вверх, приподняв бровь. Ожидала ли гриффиндорка от него, что он наконец-то заметит присутствие новой студентки? Да, конечно. Она хотели ничего больше и ничего меньше, чем поговорить именно с ним. Ей улыбался Том Риддл собственной персоной. Его черные волосы были слегка откинуты назад и были чрезвычайно красивыми. А его лицо было безупречным и действительно привлекательным. Слизеринец был высоким худым молодым человеком с определенной аурой вокруг себя, от которой воздух возле него буквально потрескивал от мощи. Темные глаза дружелюбно на нее взглянули, он даже улыбался. Гермиона знала, что это маска, хотя и должна была признать, что очень даже качественная. Даже красивая. - Да, - ответила она вежливо. – А ты…? - Том Риддл, - ответил парень таким же тоном. – Староста мальчиков. - Ах да, конечно, Староста мальчиков. Приятно наконец-то с тобой познакомиться, - Грейнджер врала действительно убедительно, пожимая его руку. Та была теплой и не такой уж неприятной на ощупь. Риддл усмехнулся, и девушка опустила глаза в приторной скромности, даже заставила себя покраснеть. Ее маска, он должен был признать, была такой же качественной, как и его. Даже красивой. *** Так и началась их игра. Несмотря ни на что, Риддл не был глупцом. Гермиона всегда это осознавала. Очень рано, возможно, даже с самого их первого разговора в коридоре, он понял, что слизеринка - не та, за кого себя выдает. Конечно, у него никогда не было доказательств ее обмана, так как и самого преступления еще не было. Но никому из них и не надо было, чтобы их проступки были видны всем и каждому. Игра началась, и классы, гостиная Слизерина, Большой Зал – весь Хогвартс – стали их игровым полем. Это было как шахматная доска, и Рон, если бы мог видеть это, гордился бы ею. Риддл наблюдал за ней. Иногда он использовал своих последователей, иногда он делал это сам. Девушка всегда знающе усмехалась, но никогда ничего не говорила. Пока парень следил за ней, она приближалась к нему все ближе. Она исследовала, собирала все больше и больше информации о слизеринце. День, когда Гермиона узнала, что он уже создал первые два хорокрукса, был действительно неудачным. Это ее раздражало, но она понимала всю важность своей миссии, понимала необходимость обхождения этих преград. Ее задание – последнее напоминание той, старой жизни – было всем для нее. Лорд Волдеморт сжег ее мир, оставив только пепел. Он убил всех, кто был ей дорог, всех, кого она любила. Единственное, что осталось у Гермионы, - это миссия. - Гермиона, - поприветствовал ее Риддл, его голос был глубоким, бархатным и ласкающим слух. Отвлекшись от своих размышлений, она улыбнулась ему, и было что-то подозрительно искреннее в этой эмоции. - Том, - ответила девушка дружелюбно. – Я как раз тебя искала. Он элегантно приподнял бровь. - Правда? Грейнджер кивнула. - Хотела пойти в Хогсмид. Присоединишься? Уголки его губ приподнялись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. - Конечно, с удовольствием. Она подавила дрожь, почувствовав, как теплая рука Риддла прислонилась к ее спине. Едва касаясь, Риддл таким образом деликатно вел ее по коридору. Гермиона глубоко вздохнула из-за этого прикосновения. Действительно, загадка – сколько ужасного может нести с собой простое касание. Не потому что оно пугало Гермиону, нет, но потому что на самом деле это был такой нежный жест. Она покачала головой, чтобы избавиться от таких вздорных мыслей. Это было так странно – идти улицами Хогсмида, держась за руки с Томом Риддлом. Неужели она призналась себе, что это было приятно? - Ты очень талантливая студентка, - произнес слизеринец, комплименты так и сыпались с его уст. - Спасибо, - ответила Грейнджер вежливо. – Ты и сам очень хороший студент. Их обмен любезностями был своеобразной извращенной забавой для девушки. Парень был интересным собеседником. Извергая очередную ложь, он превращал это в искусство, его язык мог нарисовать шедевр на любом пустом полотне чьего-то разума, заставляя людей восторгаться и восхищаться им. - Ну как, тебе пока нравится Хогвартс? – спросил юноша. Вокруг были живописные пейзажи школьной деревни. - Да, - ответила она, приятно улыбаясь. – Здесь очень мило. Слизеринец привлекательно улыбнулся в ответ. - Надеюсь, ты также удовлетворена своим факультетом. И он нежно потянул ее за серебряно-зеленый галстук, после чего, прислонившись к Гермионе, зашептал на ухо (его дыхание на коже заставило ее дрожать): - В конце концов, я побаиваюсь, что мы, слизеринцы, имеем определенную репутацию в Хогвартсе. И тут же спокойно сделал шаг назад, заставляя девушку почти что скучать за его теплом. Она несколько раз моргнула, легко улыбаясь. Ее маска все еще на месте и никогда не спадет. - Не переживай, - начала дразниться Гермиона, уже усмехаясь. – Мне нравиться такая щепотка опасности. А иначе вещи становятся просто скучными. Парень, кажется, тоже наслаждался этим маленьким вызовом, полным намеков и «подводных камней». Разглядывая его, она снова попала в капкан его магической ауры, заставляющий ее подойти поближе. Его темные сверкающие глаза как будто излучали тьму. Грейнджер чувствовала, как ее бросает в дрожь от этого сладкого, но все еще опасного обещания. Риддл улыбнулся. Как ни странно, это была не угрожающая эмоция. Изгиб его губ был очень привлекательным. *** Кольцо Гонта было до абсурдности легко найти. Оно все еще было спрятано в той хижине, не далеко от Литл Ханглтона. Старая магия защищала место хорокрукса прямо под полом домика. Гермиона знала, куда смотреть и чего остерегаться. У нее не заняло много времени найти перстень. Это заняло даже меньше времени, чем сжечь его. Гриффиндорка стояла перед входными дверями развалюхи Гонта, смотря, как она полыхает в ярком пламени заклятия Fiendfyre. Оранжевые блики выглядели очень красиво на фоне ночного неба. Кроме звуков шипения и плевков огня, девушка могла слышать натужные крики хорокрукса – он отпускал умирающую часть души. Что же, теперь у Риддла остался только один. Его драгоценный дневник был ее следующей целью, и Грейнджер уже представляла, как будет смотреть на его полыхание в пламени. *** Гермиона, глубоко погруженная в свои мысли, сидела на платформе Астрономической башни. Небосвод потемнел от поцелуя ночи, и теперь только ярко сверкали звезды. Это был настолько мирный и беззащитный момент, что ей даже становилось странно. Мир и безмятежность – не то, к чему она привыкла. Слишком рано этот драгоценный покой был разрушен звуком шагов на каменном полу. Девушка повернула голову, наблюдая, как высокая фигура Риддла приближается к ней. - Гермиона-Гермиона, - он покачал головой в приторном разочаровании. – Что же ты здесь делаешь? Да еще и в полном одиночестве. - Том, - поздоровалась она вежливо, наклонив голову. – Наслаждаюсь минуткой уединения, наверное. Парень изящно опустился на пол возле нее. Она наблюдала за ним из уголка глаз. Тот медленно обвел ее тело взглядом, все еще привлекательно улыбаясь. - Знаешь, - сказал он, - уже ведь отбой, а ты все еще не в гостиной. Слизеринка усмехнулась, услышав это. Как будто кто либо из них заботился о каких-то дурацких отбоях. - Ты прав, - бросила Гермиона. – И, предполагаю, что твоя ответственность, как Старосты мальчиков, - наказать меня за мое плохое поведение. Его губы изогнулись в улыбке, обнажив зубы. Риддл слегка наклонил голову, разглядывая ее. - Думаю, на этот раз я сделаю вид, что этого не было, - ответил он, его голос был соблазнительно низким. - Как щедро, - и хотя в ее тоне не было сарказма, слизеринец усмехнулся так, будто мог слышать ее мысли. - И в самом деле. Он небрежно оперся на руки с расслабленным выражением лица. Гермиона просто смотрела на него, ожидая следующего шага. - Ужасно, не правда ли? – произнес он с напускной торжественностью. Увидев ее приподнятые брови, парень указал жестом на Ежедневный Пророк, торчащий с ее школьной сумки. Грейнджер, теперь слегка заинтригованная, взглянула на газету. В тот день отряд Гриндельвальда напал на авроров в Париже. Многие умерли, и вся Франция скорбела по этому поводу. - Определенно, ужасно, - ответила гриффиндорка, придавая голосу нужный оттенок грусти. – Совершенно жутко. Она взглянула на Риддла, изображая на лице искреннюю симпатию к погибшим и их близких. Он смотрел на нее с аналогичным выражением. Ей пришлось постараться, чтобы ее губы не растянулись в холодной усмешкой. Как мило они играли вместе, парочка лицемеров. - Согласен, - наконец-то ответил парень, по его голосу ничего нельзя было понять. – Действия Гриндельвальда беспричинны… Даже неосмотрительны, я бы сказал. Гермиона несколько раз моргнула в ложном недоумении. - Только его действия? А что насчет его идей? Он обвел ее взглядом, после чего посмотрел прямо в глаза, как будто пытаясь понять, как далеко он сможет зайти. В тот момент она прекрасно все видела за маской приторной жалости к жертвам местного Гитлера. За этой маской… было ничто. Только холод. Он был до странности манящим, этот холод. - Его идеи…? – спросил слизеринец невинно, как будто никогда над этим не задумывался. – Некоторые из них действительно достойны, ты не согласна? О, она должна не согласиться, потому что Гриндельвальд был сумасшедшим убийцей. Но будет ли она соглашаться? - Да, - ответила Грейнджр твердо, так, будто почувствовала облегчение от того, что наконец-то можно говорить честно. Риддл одобряюще усмехнулся. Кажется, она только что прошла один из его своеобразных тестов. На этот раз девушка не видела причины сдерживать холодною усмешку. - Я давно интересовался, - начал менять он тему, придавая каждому слову нотку соблазнительности, - не будет ли у тебя времени на… своеобразную внеурочною деятельность. - Оу, - выдала она невинно. Слизеринка знала, что он медленно, но верно приближался к сути их разговора. - И какого рода эта деятельность? Риддл мелодично рассмеялся, услышав в ее голосе намек. - Не переживай, я не предлагаю тебе ничего неподобающего, - ободрил он ее, и тон его был полон противоречивой ласки. – Просто интересуюсь, не хотела ли бы ты присоединиться к моему маленькому клубу. Притворяясь, что попала в плен его слов, Гермиона подвинулась к нему поближе. Они прикоснулись, и она почувствовала теплоту его тела. - И про какой клуб ты говоришь? – о, она знала. Так хорошо знала. Но присоединиться к ним... О таком она никогда не думала. - Ученический, можно так сказать, - таков был его ответ. – Сочту за честь, если ты согласишься. Хотя существуют несколько… требований, которым ты должна отвечать. - Хм, - Грейнджер как будто раздумывая, поставила свою руку на его ногу. – И каковы они? Юноша усмехнулся, услышав лживую наивность в ее тоне. Они все еще танцевали друг с другом, и оба прекрасно это осознавали. Его темные глаза тяжело смотрели на нее, после чего он ответил: - Твое членство зависит от твоего отношения к темной магии. Гермиона мягко вздохнула. - Темной магии? – она как бы удивленно на него взглянула. – Это то, что вы изучаете в этом клубе? - Темную магию, - ответил так же мягко Риддл, в его обычно холодном голосе появился легкий намек почти что на любовь, - нельзя выучить или изучить по книгам. Она требует практики. Нужно почувствовать ее мощь, чтобы понять ее. Темная магия – это форма искусства. - Большинство людей не согласились бы, - поправила девушка, ее голос был лишен каких либо эмоций. - Возможно, - слизеринец бросил в ее сторону темный взгляд. – Но сейчас важен лишь один вопрос – соглашаешься ли ты. Грейнджер смотрела на него некоторое время, зачарованная его прекрасными глазами, после чего твердо сказала: - Темная магия опасна. - Определенно, - согласился парень. Он прислонился к ней поближе, так, чтобы гриффиндорка могла чувствовать на коже его горячее дыхание, после чего соблазнительно прошептал: - Но опасна или нет, запрещена или нет, это магия означает мощь. «Любая магия это означает», - Гермиона слегка усмехнулась, после чего, повернув голову, еще раз взглянула в его непередаваемые глаза. - Думаю, ты не прав, - ответила она, понизив голос. Между его бровей появилась глубокая складка, а во взгляде так и плескалось разочарование. Ей было все равно, поэтому она все-таки продолжила пустым голосом: - Темная магия - это не мощь. Это разрушение и хаос. Раздражение Риддла усилилось. Очевидно расстроенный поворотом разговора и ее позицией, он сейчас просто хотел убраться от нее подальше. Но Грейнджер была быстрее него. Странно улыбнувшись (улыбка была понятна лишь ей), девушка сделала несколько шагов в его сторону. Как бы говоря большой секрет, она зашептала глубоким и пронзительным голосом: - А я очень люблю разрушение. Слизеринец вздрогнул, ощутив ее близость. Гермиона внутренне усмехнулась, увидев на его бледном лице сначала приятное удивление, а затем и одобрительную улыбку. *** Стала ли девушка Пожирателем Смерти? Рыцарем? Его последователем? Сложно было сказать. В любом случае, это был лишь маскарад. Гермиона все еще танцевала с Риддлом, но теперь они становились все ближе и ближе в этом танце. Это было опасное и опьяняющее противостояние. Она ни на секунду не забывала о том, каким бесконечно сильным на самом деле был Лорд Волдеморт. Молодая женщина сомневалась, что когда-либо смогла бы победить его в дуэли, но опять же, у нее и не было намерений устраивать с ним поединок такого рода. Это ведь был танец, в конце концов. Ведь так, да? Ничего другого, только идеальный баланс. Риддл мог быть могущественным, но Грейнджер знала, кем он был на самом деле, и на что он был способен. Если бы она не видела этого собственными глазами, его лживая сущность ослепила бы и ее тоже, но она пришла из будущего. Она знала. Внезапно манипулятор Том Риддл начал проигрывать в его же собственной игре лжи и полуправды. Но лучше всего было одно – он этого даже не знал. Здесь, в глубинах времени, Гермиона была в полной безопасности, полностью защищенная незнанием своего собственного врага. "Время, - думала она часто, почти всегда с усмешкой на лице, - может быть жестокой и прекрасной штукой". - Ты уже написала эссе для Мерритот? – перебил ее размышления чей-то приятный голос. Слизеринка слегка приподняла брови, взглянув на сидящую возле нее девушку. Вальпурга Блек, к ее огромнейшему изумлению, оказалась приятной компанией. Она слегка улыбнулась, наблюдая за брюнеткой. Красивые брови госпожи Блек тоже слегка приподнялись, в то время, как ее прекрасное лицо оставалось нечитаемым. - Да, - наконец-то ответила Гермиона. – Вообще-то, я закончила его вчера. - Чудесно, - прокомментировала девушка, выглядя так, будто ей невыразимо скучно. – И ты хочешь, чтобы я перечитала и все проверила? Грейнджер, не сдержавшись, мягко рассмеялась. Методы списывания у Вальпурги, да и вообще ее хитрость, очень забавляли девушку. Что бы она прежде не думала о факультете Слизерин, встретив юную Блек, она тут же поменяла свое мнение. Эта их игра была чрезвычайно увлекательной. - Подозреваю, - сказала Гермиона низким тоном, смотря на девушку, - что ты все еще не закончила свое собственное эссе, не так ли? Ее молчания было вполне достаточно для ответа, поэтому Грейнджер радостно продолжила: - Ко всему этому, это эссе было задано на завтра. Поняв, что ее маневры не помогли, Вальпурга пожала плечами. Гермиона тяжко вздохнула и вытащила задание из школьной сумки, усмехаясь, когда протягивала его однокурснице. - Ты теперь моя должница, - удовлетворенно заметила гриффиндорка. Та только фыркнула, очевидно, не слишком впечатленная, и взяла пергамент. Развернув его и поставив на стол прямо возле своего собственного пустого листа, она взяла перо и начала переписывать. Гермиона, полностью ее игнорируя, погрузилась в книгу. Прошло уже больше часа, когда они снова заговорили. - Вальпурга? – спросила девушка тишину. - Да? – красавица искоса взглянула на собеседницу. - Как ты думаешь, Зло и Добро действительно существуют? - Что это за вопрос такой? – ответила Блек удивленно. - Мне просто интересно. Думаешь ли ты, что в этом мире есть силы Тьмы и Света, и что рано или поздно, но мы должны выбрать одну из них? Слизеринка задумалась на несколько секунд, после чего сказала: - Это трудный вопрос. Я имею введу, что такое Зло? Или Добро? Слишком мало информации, описания. Грейнджер отрешенно кивнула, лениво прошептав: - Но ведь есть вещи, которые, как всем известно, есть злыми, плохими. Преступления, убийства, насилие. Темная магия. Ненависть. Брюнетка тихо рассмеялась. - Я даже боюсь спросить, куда ты клонишь. - Я и сама не особо уверена. Гермиона, устало вздохнув, пробежала пятерней по волосам. - Думаю, - продолжила она неуверенно, - мне хотелось бы иметь что-то вроде догмы. Конкретного обозначения Добра и Зла, если хочешь. Что-то, что бы давало направление. Блек обернулась от камина, в который смотрела до этого, и взглянула на однокурсницу. На ее губах была улыбка. Именно улыбка, а не усмешка, что поражало. - Это бы точно сделало вещи намного проще, не так ли? - Думаю, да… - вздохнула гриффиндорка, тоже посмотрев на огонь. Воцарилась тишина, во время которой они обе наблюдали за дровами, шипящими в пламени. - Но если ее нет, этой догмы… - голос Гермионы был натянут после долгого молчания. – Если на самом деле не существует ни Добра, ни Зла, разве это не дает нам… свободу? Вальпурга прислонилась к спинке кресла, позволив своей голове упасть на мягкую подушку. Своими красивыми темными глазами она смотрела в потолок, а губы ее искривились в озорной улыбке. - Знаешь что, Гермиона? – начала размышлять она вслух. – Иногда ты меня пугаешь. Действительно и по-настоящему ужасаешь меня. Грейнджер позволила словам ворваться в ее рассудок. Они могли были быть сказаны просто так, но в глубине их чувствовалась правда. Ей даже пришлось согласиться с девушкой. Иногда гриффиндорка тоже была напугана. От себя, от тьмы. Если и была точная грань между Добром и Злом, тогда она забыла об этом знании. *** В то время, как Блек становилась ее другом (по крайней мере настолько, насколько она могла себе это позволить), с Риддлом у них не было даже близко дружеских отношений. И тем ни менее, Гермиона большинство своего времени проводила именно с ним. Их как будто притягивало друг к другу, двое самых умных студентов Хогвартса, которые почти постоянно находились в присутствии друг друга. Грейнджер в некотором роде даже наслаждалась этим. Парень определенно был опасной и темной личностью, но этот их смертельный танец был поистине упоительным. У нее все еще была миссия, которая не давала ей ни минуты покоя, и она стремилась завершить ее, но на некоторое мгновение Гермиона танцевала. С Риддлом и с Судьбой. Даже сегодня, в воскресенье, когда она вполне могла бы от него спрятаться, девушка все еще спокойно сидела возле него. Откинувшись спиной на старое дерево недалеко от Большого Озера, они наслаждались жизнью. Такое его близкое присутствие было до странности будоражащим, интересным. Грейнджер никогда не любила играть с огнем – это была скорее прерогатива Гарри или Рона – но с Риддлом она позволила себе сделать исключение. - Так ты думаешь, что там ничего нет? – спросила она мягко, продолжая их разговор. – Ни рая для хороших, ни ада для плохих? Слизеринец пожал плечами, смотря на озеро. - Это действительно кажется немного странным, ты так не думаешь? Гермиона прислонилась к дереву, сжав губы в размышлениях. Парень же продолжил: - Конечно, кто я такой, чтобы так обращаться с христианскими понятиями? Но поскольку никто еще не решил вернуться из мира мертвых, как мы можем знать это наверняка? Девушка фыркнула. Медленно сгущались сумерки. Темнота поглощала все на своем пути, почти достигнув и их. - А что насчет призраков? – спросила она небрежно. – Они – воплощения мертвых. - Возможно, - согласился Риддл. – Но призраки сами по себе не являются мертвыми. Они застряли где-то посередине, поэтому и не могут дать нам никакой информации. Слизеринка задумчиво кивнула. Рукой она бессознательно-лениво поглаживала кору, от чего ее ладонь стала влажной и покрытой грязью, усиливая ощущения холода и вечернего воздуха. - Значит, ты думаешь, что жизни после смерти нет? – еще раз спросила девушка. – Просто… ничего? - Это наиболее вероятный сценарий. Она еще раз посмотрела на юношу. На ее губах была легкая улыбка, когда она это прокомментировала: - Если это действительно правда, значит мы не должны бояться смерти, не так ли? Риддла медленно перевел на нее взгляд. На его лице нельзя было прочесть ни одной эмоции. Гермиона поняла, что он хотел услышать дальнейшие объяснения. - Что бы мы не сделали на протяжении нашей жизни, - начала она мягко, - мы не будем судимы за это после смерти. Никаких бликов пламени ада, в котором нас бы наказывали за наши деяния. Мы бы просто исчезли. - Превратились в ничто. Обливион… - слизеринец начал размышлять вслух, тон его был необычно нежным, добрым. – А ты не думаешь, что это еще хуже? *** Найти дневник Тома было на порядок сложнее, чем его кольцо. В ее временном периоде, тетрадь сама нашла свой путь к Гарри. Вот почему это заняло в Гермионы столько времени. Она была настойчивой в своих поисках, и через несколько недель проклятая книжонка была в ее руках. Хотя с самого начала она думала, что найдет ее быстрее. Как и с кольцом Гонта, Волдеморт решил поставить дневник туда, где он и принадлежал. А где еще место зачарованной книжки, как не в библиотеке Хогвартса? Сложные тяжелые чары охраняли хорокрукс. Запретная секция была защищена многими проклятиями, поэтому вклад Риддла к этому никто бы не заметил. Гермиона приметила их только из-за того, что именно их и искала. Это не заняло много времени – преодолеть заклинания, и вот наконец-то она смогла взглянуть на маленькую черную тетрадь. Она так невинно лежала на полках библиотеки, как будто имела полное право там быть. Чувство удовлетворения теплой волной накрыло Грейнджер, когда она, взяв ее, отправилась в Запретный лес, где и сожгла это исчадие ада. Если быть честной, это было до смешного легко. Кусок души Риддла горел, а Гермиона стояла рядом, наблюдая и смеясь. Она чувствовала почти что ностальгию, находясь там. Волдеморт снова стал смертным.