Интермальчик (вычитывается)

«Шампунь» перед встречей с финном я полирнул холодненьким джин-тоником из ближайшего ларька и понял, что готов к постельным подвигам, как советский пионэр к труду и обороне. В кармане болталась навязанная Китом смазка и мятная жвачка, в барсетке — презервативы, и я чувствовал себя во всеоружии. Свен же, будучи ещё более опытным бойцом секс-фронта, тоже провел не менее серьезную артиллерийскую подготовку: с собой он прихватил «мерзавчик» с коньяком, а в себе, судя, по изрядно повеселевшему и поголубевшему взгляду, не менее добрую порцию сего напитка. В тот раз, правда, финн коротко извинился, что зацепил ещё до встречи, но сослался на логичное предположение: вряд ли, мол, после свадьбы друга я останусь трезвым. Ещё Свен неожиданно похвалил меня за цивильный внешний вид — приходить на свадьбу в майке - «алкоголичке» я посчитал "не сюр". Поэтому, впервые чуть ли не за полтора года, под моим пальто был пиджак, хотя джинсам я и не изменил. Больше никогда за свои появления подшофе Свен ни разу не оправдывался. Но эти чудные открытия ещё ждали меня впереди. Равно как и воспитательная работа по профилактике измен, которую впоследствии так полюбил проводить финн. А в день свадьбы друга я собственно трезвым и не был, а после коньяка, извлечённого финном из-под полы куртки и распитого прямо на улице, мне стало совсем хорошо. — Чем бы ты хотел со мной заняться сегодня? — расслабленно и необдуманно ляпнул я, с кайфом затягиваясь сигаретой после выпитого. — С тобой... многим и в разных позах, — улыбнулся Свен, забираясь ладонью мне в карман пальто и украдкой гладя по бедру через ткань... и тыря мою пачку,— я оставил сигареты и пипку в других штанах. — Прости, что ты забыл? — загоготал я — последняя фраза показалась после алкоголя слегонца двусмысленной, а уверенное движение очень завело. Вообще, в лучшем своём проявлении Свен был в этом весь: эротика и взрослый флирт на грани фола, чувственность жестов и взглядов, очень неплохой юмор и подбадривающие комплименты партнёру. И если Кит всегда подкатывал плоско и незамысловато, то у финна всё держалось на полутонах и намёках. За что я, наверное, на него и повёлся. — Штука такая от машины, когда нажимаешь - она «пи-пи» делает, и сигнализация отключается. Нет, честно, если бы не она — я бы так не приложился с утра, а теперь уже за руль нельзя, — на полном серьёзе пояснил Свен, глядя, как я почти загибаюсь от смеха, — я что-то не то сказал? И в любом случае, я рад, что ты смеёшься — у тебя очень красивая улыбка. Ваши люди редко улыбаются. — Угум, пасиб, — наконец проржался я. — У нас «пипкой» у детей немного другое называют, и «пи-пи» они и женщины в соответствующих местах делают. А мы — отливаем. — Понятно, — присвистнул финн, тоже заходясь смехом, и вроде как встревоженно шаря в паху, — а я-то думал, почему на меня один из ваших бизнесов так странно глянул, когда я сказал, что у меня дома в Финляндии три запасные «пипки». Ну, вроде бы всё на месте. Кстати, неплохо бы где-нибудь отлить, как ты говоришь. Почему у вас такая проблема с туалетами в городе? Я кивнул, мы привычно зарулили в какую-то подворотню. Финн демонстративно не стал особо заморачиваться стеснительностью, а я подумал, что на основе увиденного имею все шансы отделаться в койке по-лёгкому. И как же по своей пассивно - девственной наивности я тогда ошибся! В общем, со Свеном я избавился от многих детских комплексов, и уяснил для себя на всю оставшуюся жизнь одну простую истину: дело не столько в размере, сколько в мастерстве использования. И в многочасовой трудолюбивой практике, вкупе с включением творческого начала. К непосредственному изучению основ этого мастерства мы приступили в его гостинице уже ближе к полуночи, после того, как прошвырнулись по трём, кажется, кабакам и не меньшему количеству магазинов, в которых Свен накупил барахла и себе, и мне. «У вас действительно принято встречать людей по одёжке, как говорится в пословице. Дома я могу спокойно прийти на деловую встречу в дешёвых джинсах. Но это не имеет никакого значения, поскольку все знают, сколько денег на счетах моей семьи. У вас же всё наоборот, и если нет костюма, то многие даже не хотят серьёзно разговаривать. Это же неправильно», — снова пожаловался он в последнем кабаке на загадочный и непостижимый менталитет моих соотечественников. Было около десяти часов вечера, и я успел уже очень хорошо набраться. Обычно в таких случаях мне всегда становилось почти жарко, но тут я с удивлением для себя обнаружил, что как-то странно мерзну, и у меня начинается что-то вроде озноба. Заметил это и Свен. Он стащил с себя свитер и протянул мне. От свитера вкусно пахло дорогой парфюмерией. Чем-то горьковатым, с приятной цитрусовой нотой. Я натянул свитер, сняв пиджак, и действительно стало теплее. — Ты позволишь мне согреть тебя сегодня? — обронил Свен, хищно и масляно блестя глазами, как загулявший мартовский кот, и перекладывая под столом мою кисть к себе на ширинку. — У меня очень тепло в номере. Пока я не был женат, то любил ходить дома голый. Сейчас я могу позволить себе это только в отъезде. И я предпочитаю, когда партнеры не стесняются своих желаний. ...Двухуровневый люкс Свена оказался роскошным. Я не знал, чем заняться, пока финн удалился в душ. Со стаканом виски в руке, на который мы перешли, я добрел до огромного окна с панорамным видом на Финский залив, закурил, пытаясь отключиться и не думать о том, что должно произойти дальше. Этот чертов тюбик с обязательной смазкой теперь буквально прожигал мне карман. Надо сказать, что Свен и не позволил мне особо думать в ту ночь. Я совсем не заметил, как он, полностью раздетый, подобрался ко мне сзади и прижал к чуть влажному после душа, тёплому телу. Он рывком стянул с меня позаимствованный у него свитер и майку. Потом на пол полетели брюки, которые сорвали вместе с бельем. Ещё при нашем знакомстве в клубе я заметил, какие у него накачанные трицепсы, и теперь имел возможность убедиться в силе его рук, да и всего ладного тренированного тела. Прикасаться к этому телу было приятно. — Слав, ну вообще-то я рассчитывал, что ты хотя бы разденешься! И помастурбируешь себе, чтобы немного расслабиться. — Подрочишь,передернешь себе. Так правильнее. — Именно. И, насколько я понимаю, как точно пользоваться смазкой, тюбик с которой ты держал весь день в кармане, ты не знаешь. Было забавно наблюдать, как ты строил из себя опытного человека там, в клубе... Ты сильно отличаешься от твоего... напарника. — Кита? — Да... на нём, как говорит жена, пробу ставить негде. Мне не очень нравится... твой напарник. Он слишком много рассказал о тебе незнакомому человеку. — А наличие опыта так видно со стороны? — Да. Скорее - его отсутствие. Просто надо иметь немного того самого опыта, чтобы это видеть. Буду банальным, но попрошу тебя максимально расслабиться, доверять мне и выполнять даже самые необычные просьбы. И тогда всё пройдет нормально. ...И вот это самое «расслабиться и получить удовольствие», о котором мне долго и нудно вещали Кит с Лёнькой, и на что тонко намекнул Свен, у меня, естественно, не хрена не получилось. Да я в принципе сомневаюсь, чтобы оно получилось хоть у кого-нибудь в первый раз. Неприятно было, больно, бляха! До брызнувших из глаз слез и прокушенного Свену плеча... — Тссс, уже почти всё, я почти полностью в тебе, — сморщился он, останавливаясь и буквально стискивая зубы, — и, Слав, укусы во время секса очень заводят. Ты понимаешь, что было бы, если бы я сейчас сорвался? Я понимал. Равно как вдруг врубился, как по-скотски повёл себя с парой пассивных партнёров, которых я успел снять в клубе до Свена, и почему предложений о последующих секс-встречах не поступало. ...Через полтора часа, после лёгкой закуси и совместного уже душа, где финн показал, как действительно по-настоящему надо делать минет — мастер-класс в сравнении с моими хилыми потугами, мы решили повторить эксперимент. Но с моим телом вдруг начала твориться вообще полная хрень. Как говорила одна моя учительница в школе, из тех, что навсегда остаются в памяти: «Система пошла вразнос». Вот это и происходило с моим организмом. На смену ознобу накатил неожиданный жар, а кроме того, я начал ловить странный, болезненный кайф от того, что Свен делал своим членом в моём теле. Кайф, смешанный, опять же, с саднящей болью, но ещё не доходящий до оргазма. Впрочем, руки финна были явно не для скуки, и он помогал ими, как мог. — Утром может быть очень больно, — честно предупредил он, когда я предложил зайти на третий круг. — Притормози. Серьёзно, Слав, я не шучу. Ты... очень мало место там... даже с поправкой на первый раз... — Откуда знаешь? — ухмыльнулся я, чувствуя, как горит тело, а потом меня вдруг снова стало знобить. — Моя задница, мои проблемы... А ты... Обещал греть. Натяни одеяло. — Просто я пробовал пассивный секс — правильно? — Свен?! — Ну, ты же хотел узнать что-то новое, потому и пошел со мной. И, как ты понимаешь, быть активным залогом... — Партнёром. — ...мне нравится больше. Всё, Слав, спать. Я сделаю пару звонков и вернусь к тебе. Ты... мне было хорошо. Ты... очень горячий. Тогда я решил, что Свен просто сделал мне очередной комплимент. И только из беседы с врачами впоследствии понял, что он просто сказал мне правду. По всем меркам, температура к тому времени у меня должна была зашкаливать под сорок. Короче, спать мы отрубились со Свеном уже около семи утра. А в три часа дня я действительно проснулся от раздирающей нутро боли. Только не в заднице... а в глотке. И если первая по шкале ощущений просто легко саднила, то вторая обещала мне личный армагеддец на всю ближайшую неделю. Говорить я практически не мог — только издавал нечленораздельные звуки. Потому просто свернулся калачиком и тихо заскулил.