***
Костя отложил в сторону указы и подтянул к себе толстый том, описывающий социальную структуру дрэнаев. Особенно внимательно стоило просмотреть закон о рабстве и Семейный кодекс. После прочтения окончательно стало ясно, почему его младший так забит. Оказывается, омеги полностью бесправны. Если старший супруг во время наказания убьет младшего, никто даже и не подумает осудить его. Считалось, что он в своем праве. Подперев подбородок, император задумался о том, какого ребенка может вырастить оми, ненавидящий своего мужа. Ведь повязанный омега воспитывает дитя до двадцатилетнего возраста, если это альфа или бета. И до первого совершеннолетия маленьких дельт и омег. У омег в обычных Домах есть обязанности: они ведут домашнее хозяйство, распоряжаются рабами и припасами. Только младший супруг императора должен проводить время в своих покоях, выходя оттуда лишь с позволения старшего. Считалось, что главное для него – это зачать и выносить наследника. Разрешалось только вышивать или читать рассказы о нежных и преданных альфе омегах. Костя хмыкнул, подумав, как скучно, наверное, его супругу в четырех стенах. Он посидел, вспоминая, кто вообще выбирал Лилля его младшим супругом. На одном из Советов канцлер положил перед ним изображение и досье трех кандидатов. По его словам, это были омеги из преданных императору Домов. И сейчас Эрми задумался, а действительно ли это так? Он приказал принести документы на несостоявшихся супругов и заодно на теперешнего. Внимательно просмотрел их и вызвал начальника Службы безопасности лорда Крэйга. – Кто проверял этих омег и их семьи? – резко спросил император. Цепкий ум подготовленного офицера с высшим военным и экономическим образованием сразу заметил нестыковки. – Мои лучшие агенты, государь, – почтительно ответил Крэйг. – Вот как? – скривил брезгливо губы император, с удовольствием наблюдая, как на глазах бледнел лорд. – А если мы прогуляемся в пыточную и побеседуем там? С тобой и твоими агентами. Интересно, сколько нового я узнаю? – Мой император... – Мне нужны достоверные сведения, почему мне подложили самых слабых омег! – рявкнул Эрмиэль. – Я все сделаю, государь, – пятясь к выходу, ответил Крэйг. «Фух, – облегченно выдохнул лорд, вытерев пот со лба, и снова, уже в который раз, пожалел, что прислушался к канцлеру, намекающему на смену императора, – нет уж! Своя голова ближе, пусть выкручивается сам!» Крэйг твердо решил принести самые достоверные сведения, свалив, в случае чего, всё на приказы Главы Совета. Он слишком хорошо помнил, чем заканчиваются допросы, на которых так любит присутствовать император.***
Уже через четверть цикла на столе Эрмиэля лежало полное досье на всех трёх омег, представленных на его выбор. И тут император выяснил, что семья его младшего не так уж и влиятельна, как говорил канцлер. Более того, согласно донесению Крэйга, на место его супруга изначально прочили совсем другого юношу. Как теперь догадывался Эрмиэль, лорд Тирет лишил его выбора, заведомо предложив непроходных кандидатов, кроме одного, нужного ему. Император вспомнил, как искусно канцлер вызывал у него чувство раздражения и злости в адрес супруга, и ему стало не по себе. Сейчас, проверив альфа-отца Лилля, он понял, что при разводе и последующей мучительной казни нажил бы сильного врага. Гордые горцы никогда не простили бы обвинения в адрес своего омеги, да ещё и сына главы Дома. Костя понял, что император стоял в шаге от возможной смены власти. И уже в который раз порадовался, что те Силы, которые дали ему второй шанс, оставили в этом теле всю память о прожитой жизни. Теперь он вспомнил, что канцлер настаивал на постепенном уничтожении всех родственников. Больше у императора нет наследников. Почти нет. Кажется, двое кузенов еще находятся в башне, да несколько бет служат по дальним гарнизонам. Костя решил срочно проверить родословную канцлера, а пока наведаться в ту самую башню. А лучше приказать привести их сюда.***
Тириэль – старший альфа потомка троюродного брата деда нынешнего императора – сидел на узкой скамье возле младшего братишки, совсем юного двенадцатилетнего альфы. После легких пыток, целью которых было скорее устрашение и демонстрация того, что их ждет, детей закрыли в камере. Тириэль помнил, как корчился в огне его отец, как тихо умирал оми, зарезанный на крыльце дома, и понимал, что жить ему и брату оставалось совсем недолго. Император последовательно уничтожал всех своих родственников, чтобы уберечься от претендентов на престол. Отец Тириэля пытался укрыть семью в заброшенном поместье в горах, но кто-то предал их. Стражники ворвались в тихий дом ночью. Оми пытался спасти хотя бы младшего сына, но омегу прирезали, а остальных забрали в столицу. Там отца быстро осудили и сожгли на костре, братишку-дельту продали в бордель, куда дели маленького омегу, так и неизвестно, а их привезли в тюремную башню. В пыточной обоих мальчиков выпороли кнутом и бросили в сырую и холодную камеру. И если Тириэль немного оправился, то младшему Саниэлю становилось все хуже. «Еще немного и палачу не нужно будет беспокоиться, – с горечью думал Тир, – малыш просто умрет тут без помощи». Казалось, про них забыли. После той порки прошло уже несколько дней, а за ними никто не приходил. Тириэль нежно стер слезы со щек младшего. – Потерпи, Сэнни, все скоро закончится, – прошептал он. И вскинулся на грохот открываемой двери. Появились стражники, брезгливо оглядывающие подростков, помощник палача в маске, офицер. – На выход! Тириэль всё понял, медленно наклонился, поднимая братишку на руки. «Вот и конец, – стучало в голове. – Только бы Сэнни не очнулся, тогда ему будет не так больно». Их долго вели тёмными коридорами, потом потайными ходами и, наконец, впустили в кабинет, где за столом сидел сам император. – Прошу прощения, государь, – склонил голову в поклоне Тир, – но я не могу принять позу подчинения. Моему брату совсем плохо. Костя, готовый встретить бунтовщиков, увидел двух измученных детей. Подростка, держащего на руках совсем ребенка, в беспамятстве, с тонким, почти прозрачным личиком. Заметив, каких усилий стоит это старшему, он шагнул к нему, забирая ношу. – Идем, – приказал император Тириэлю и быстро направился по коридору. Костя пнул первую попавшуюся дверь в покои и рыкнул на метнувшегося к нему раба, приказывая приготовить ванну для детей и вызвать лекаря. Уже через некоторое время младший брат отмокал в горячей воде с добавленными травами, а старшего отправили под душ. Тириэль ничего не понимал. Вокруг них завертелись лекарь с помощником, раны Саниэля смазали, его напоили укрепляющим отваром, такой же влили Тириэлю. Рабы уже накрывали на стол, а император недовольно поглядывал на суету вокруг. – Садись, – кивнул он подростку, – рассказывай, что случилось. – Что случилось? – скривил губы Тириэль. – Будто вы не знаете, государь. – А ты представь, что не знаю, и расскажи, – ехидно ответил император. – Мой Дом обвинили в государственной измене. Мы бежали в горы, в заброшенное поместье, но нас выследили. Оми убили там же, Кариса продали в бордель, Анлиль... даже и не знаю, где он сейчас. Надеюсь, что к омеге были немного поласковей. Отца и нас привезли сюда. Отца казнили в тот же день, меня и Сэнни избили кнутом и бросили в камеру, – выпалил горячо и осекся. Разве можно так с императором! Тириэль скользнул на пол, склоняясь в покорной позе. – Прошу прощения, государь... Накажите меня за дерзость, только младшего пощадите. Костя слушал и тихо зверел. Казнить без суда, без его санкций! Избить кнутом детей, не достигших даже первого совершеннолетия! – Встань! – рявкнул он и приказал рабу: – Канцлера сюда, живо! Обдумывая, сколького еще не знает о действиях этого предателя, Костя смотрел невидящим взглядом перед собой. А что это дело канцлера – сомнений нет. Пора было наводить порядок в империи, раз уж он теперь будет здесь жить. Канцлер зашел в покои, окинул взглядом всех присутствующих и внутренне поморщился. Не успел отдать приказ об уничтожении мальчишек, понадеялся, что после порки они сдохнут сами. Теперь придется оправдываться. Но тут он был уверен в себе. Глупый, избалованный, жестокий император легко поддается внушению. Пара слов и мальчишек отправят в умелые руки палача. И тогда больше никто не встанет между ним и престолом, когда император наконец-то умрет. – С каких это пор, – вкрадчиво начал Эрмиэль, не дав даже слова вымолвить уже открывшему рот канцлеру, – ты отдаешь приказы от моего имени? – Мой государь! – начал льстиво канцлер. – Ваша мудрость настолько превосходит мою, а заботы неизмеримо выше, чем у любого в империи, что я осмелился не утруждать вас излишними проблемами и решать ничтожные мелочи сам. Он говорил, не замечая, как насмешливо смотрит император. Все это прошло бы, если бы на его месте был прежний Эрмиэль. Но нет, сейчас в этом теле находились сознание и душа умного, опытного, образованного офицера. И он не собирался выслушивать бредни зарвавшегося наглеца, а тем более верить в них. Император щелкнул пальцами, подзывая стражу, и небрежно кивнул на канцлера: – Проводите бывшего канцлера в пыточную и велите палачу начать подготовку к допросу. Да, скажите ему, что если эта тварь сдохнет до того, как я узнаю ответы на мои вопросы, палач ляжет рядом. Обомлевшего канцлера тут же увели, а император, глянув на побелевшего начальника Cлужбы безопасности, ласково проговорил: – А ты, милый мой, крутись ужом на сковородке, чтобы не висеть рядом с ним. Лорд Крэйг рухнул на колени, принимая позу покорности, и истово проговорил: – Клянусь, мой государь, я выполню любой ваш приказ. – Не сомневаюсь. Найди остальных детей моего покойного кузена и привези сюда. Узнай, кто их выдал и насколько канцлер мог претендовать на трон. Время пошло! – рявкнул император. Крэйг похолодел. Этот жесткий, умный, проницательный человек нисколько не напоминал прежнего, жестокого и глупого. «Не к добру, – мелькнула мысль у Крэйга, – хотя как сказать, может и выведет империю из болота?»***
Холодный расчет вместо гнева и спеси, Ведь это твой мир и реалий, и снов. О, как бы уйти от интриги и лести Почуявших выгоду смерти врагов! Император сидел в удобном кресле в пыточной и смотрел, как изгибается на дыбе тело бывшего канцлера. Скулящий вой не прекращался ни на минуту. Костя поморщился – он не терпел лишних страданий, но как бывший офицер понимал – необходимо добыть информацию. Пора уже было прекратить поджаривание пяток и начать задавать вопросы. А их было много. Слишком много. И уже через полцикла император получил все ответы на них. Канцлер был сыном одного из омег императорского дома. Хоть при формировании кокона стараются делать упор на альфу, наследника, и бет, помощников для него, – порой случается сбой и рождается омега. Очень редко их отдают замуж в нужные Дома. По закону дети таких омег являются наследниками третьей ступени, если уж совсем никого не останется. Вот канцлер и старался. Император нахмурился, обдумывая ситуацию, и кивнул писцу. – Показания записать все, удели внимание тому, сколько вреда принес канцлер. Скольких он приказал убить и сколько подстроил несчастных случаев. Мне нужно полное описание его вредительства. Пытки продолжать, но не калеча: на казнь он должен прийти своими ногами.***
Костя стремительно вошел в свой кабинет и стукнул по звонку на столе. – Принесите все указы, которые я подписал ранее, – отрывисто сказал он секретарю и подошел к окну. Пока Косте не нравилось то, что он увидел. Глупость императора подвела страну к краху, а канцлер толкал ее в пропасть еще сильнее. Секретарь с поклоном положил на стол стопку документов и замер в почтительной позе. Костя мельком глянул на него и тут понял, что перед ним альфа. В ошейнике раба. С клеймом на плече. На месте секретаря, где мог бы справиться бета. Память услужливо подсказала, что это бывший лорд Раэль, бывший глава Дома Лис, бывший председатель Совета, бывший супруг... все бывший. Императору приглянулся омега лорда, а на отказ предоставить его в качестве официального фаворита Раэль был лишен всего, переведен в статус раба личным указом, клеймен и приставлен секретарем. Омегу же отправили в императорский гарем, где он был жестоко изнасилован в первый же вечер. Впрочем, получив желаемое, Эрмиэль быстро охладел и в последнее время омегу не трогал, что не мешало издеваться над его альфой. До самого вечера император просматривал свои же указы, откладывая те, что вызывали сомнения. А таких было большинство. Вот почему с кочевниками до сих пор не заключен мирный договор, а под указом о предоставлении льгот богатейшему торговому Дому уже стоит его подпись? Хорошо еще печать Совета не поставлена, а значит, пока закон силы не имеет. И так во всем. То, что направлено на усиление влияния отдельных Домов, подписывалось в первую очередь, а действительно нужные, например, о новых правилах межевания или поддержке ветеранов армии, годами пылились на столе. Костя быстро рассортировал неподписанные указы, отложил те, что нужно проверить, те, что следует подписать быстрее, и те, что подписывать не стоит вообще. На некоторых поставил знак вопроса. И снова покрутил в пальцах стило. Все было запущено настолько, что становилось страшно. К тому же настораживали огромные суммы, идущие на содержание двора. Он снова взял досье на своего младшего. Судя по всему, его не готовили к роли императорского инкубатора. Зато хорошо обучали быть достойным омегой, управлять собственным маленьким хозяйством. Раэль наблюдал за действиями императора, все больше недоумевая. Никогда раньше этого не было. Ленивый правитель не желал работать, любимыми развлечениями были пытки, охота и посещение гарема. А теперь его как будто подменили. Грамотные вопросы приводили в недоумение, а попытка разобраться вызывала странное чувство – желание помочь. И это ненавистному императору, которому он служил только потому, что иначе убьют любимого, пусть уже не принадлежащего ему. Ведь рабу не положено иметь супруга. Костя потянулся, с удивлением заметив, что уже стемнело. Желудок настойчиво намекал на ужин, а спину и плечи ломило от напряжения. – Массаж бы, – мечтательно протянул он, – интересно, а те ребята из ванной умеют его делать? Все, хватит на сегодня. Император решительно встал и глянул на секретаря. – Передай моему супругу, что ужинать мы будем вместе, и можешь сегодня отдыхать. И ушел, провожаемый недоуменным взглядом Раэля.***
Лилль нервничал, сидя на диванчике и ожидая своего альфу. Прошло уже несколько дней, как он очнулся, но до сих пор ни разу не наказал. Более того, старший даже не каждую ночь брал его на ложе. Да и к соитию готовил теперь долго и с нежностью. Вчера Лилль даже смог кончить – редкий случай для него. Юноша снова глянул в сторону двери. Вот бы альфа пришел попозже и сразу лег спать! Но надеждам не суждено было сбыться, и вскоре супруги уже сидели за накрытым столом. Лилль ел осторожно, маленькими кусочками, привыкнув к тому, что он не должен наедаться досыта. – Ешь больше, – недовольно проговорил Костя, – что ты как неродной? И поморщился, увидев, как торопливо схватил кусок мяса младший. Поведение супруга начинало напрягать. Постоянный страх и боязнь сделать что-то не так накладывали свой отпечаток на поступки омеги, а желание угодить альфе вообще выбивало из колеи. Эта покорность раздражала, гордость будущего создателя и родителя отсутствовала напрочь. Похоже, это было почти повсеместным явлением. Император повел уставшими плечами, мечтая, чтобы кто-нибудь размял их. – Вы устали, мой господин, – прошептал омега, – вам помочь? Я немного умею... – Да, пожалуйста, Лилли, – кивнул Костя, подставляясь под нежные руки супруга, – дела империи в плачевном состоянии. А тут еще и в Императорском дворе полный бардак. Непонятно, куда уходят деньги, рабы работать не хотят, только под страхом наказания. Скажи, малыш, а ты мог бы разобраться с этим? – Не знаю, – совсем тихо проговорил Лилль, – меня учили заниматься домом, но не в таких масштабах. – Попробуй, хорошо? А я тебе в помощь вызову твоего оми. Про него говорят, что он образцово содержит дом. Оми, его оми будет здесь! О таком юный омега даже и не мечтал. Отец не посмеет отказать императору, а Лилль так соскучился по нежным рукам оми. – Спасибо, мой господин! – выдохнул юноша. – Ну и славно. Пойдем спать. Я что-то устал. В постели Эрми подтянул к себе теплое тело мужа, уткнулся в мягкие волосы и удовлетворенно вздохнул. – У тебя скоро течка, – проговорил он, – запах изменился. – Да, мой господин, – чуть кивнул Лилль. – Я хочу еще раз попытаться зачать дитя. – Да, мой господин, – голос юноши дрогнул. Было страшно. Он помнил тянущую боль после оплодотворения и резкую, когда кокон выходил из его тела. – Только сначала тебя пусть осмотрит лекарь. Я не хочу повторения прошлой трагедии. Нам ведь нужны здоровые дети, да, малыш? – Да, мой господин. Император быстро уснул, а Лилль еще долго лежал, глядя в темноту. Если он понесет, то мечта о маленьком послаблении рухнет. Никто не позволит заниматься делами омеге, вынашивающему дитя императора. Может, завтра лекарь скажет, что для зачатия еще слишком рано? Но надеждам снова не суждено было сбыться. После осмотра Лиллю сказали, что в ближайшую течку он может понести. Лекарь стоял у стола, за которым расположились члены Большого Совета. Император постукивал стилом по поверхности, поглядывая на закутанную, согласно обычаю, в покрывало фигурку мужа. Эрми уже объявил об аресте канцлера по обвинению в государственной измене и успел резко пресечь шепотки альф, когда лекарь доложил о состоянии императорского супруга. – У младшего супруга все хорошо, государь. Он готов к зачатию. – Создание кокона не принесет вреда его здоровью? Император скользнул взглядом по младшему, напряженное тело которого говорило о его страхе. – Создание – сложное дело, государь. Но все омеги способны к этому действию. Другое дело, что вашему супругу будет очень тяжело создать кокон в эту течку. – Почему? – Он слишком юн, государь. – Юн? Он уже давно совершеннолетний! - проговорил один из лордов. – Выглядит он совсем юным, - заметил Костя. – Омеги очень долго сохраняют юность и свежесть, - ответил врач, - Стареть они начинают, только когда вступают в пору зрелости. После прошлого выкидыша тело как следует не восстановилось. Но зачать и выносить здоровый плод он способен, другое дело, что его организму будет нанесен серьезный ущерб. – Какой? – Он может не пережить этого. Или сойдет с ума от боли. – Это не имеет значения, – проскрипел лорд Свинэль, занимающийся торговыми делами. Он уже знал, что император не подписал указ на новые льготы для некоторых гильдий, и потому злился, желая, как и прежде, поставить на место глупого мальчишку. – Дело омеги – рожать детей. Главная забота супруга императора – принести наследника и много бет для его поддержки. Лилль все ниже опускал голову. Он так и знал, что его будут заставлять рожать раз за разом. – Нет, – спокойно ответил Костя. – Что? – выпучил глаза лорд Дариэль, распорядитель церемоний. – Нет, – повторил император, – мой супруг создаст кокон, только когда консилиум подтвердит, что он выносит дитя без ущерба для своего здоровья. – Но, государь! Он должен обеспечить империю наследником! – Мой супруг вам ничего не должен! Он понесет только тогда, когда поправится полностью. А пока Лилль займется внутренними делами двора, как и полагается хорошему замужнему омеге. А в помощь ему я приказываю привезти его оми. Тем более что во время беременности это будет особенно нужно. Члены совета молчали. Им казалось, что вместо привычного изнеженного мальчишки перед ними сидит жесткий правитель, какого давно не знала империя..