Pov Гарри
Когда я остался один, то в мои мысли настойчиво начал вклиниваться диалог с Малфоем. И тогда я понял, что я все-таки идиот. Невыносимый, непроходимый идиот. Я ведь так и не узнал у него, сколько он успел увидеть в том омуте. А ведь туда я запустил свои самые болезненные воспоминания, не желая чтобы они захламляли мою голову и тянули назад. Почему-то поздно вспомнилось, что туда же я решил отправить и все воспоминания о своей первой любви. Хотя любовью наши отношения было назвать трудно: он использовал меня, а я был слишком мал, чтобы понять это. Я усмехнулся свои воспоминаниям. Немудрено забыть то, что надежно пытался спрятать подальше, не только ото всех, но и от себя. Воспоминания о родителях, потерявших жизнь от руки Волан Де Морта, я оставил, как стимул отомстить ему за всех павших от его палочки. Однако, были воспоминания, которые ломали изнутри, получше того же Круциатуса. И Драко, чёрт его дери, Малфой теперь тоже знал об этом во всей красе. И я вдруг понял: ему не нужна ни дружба, ни повод задеть меня… Самый подлый слизеринец Хогвартца меня жалел. Я не мог в это поверить, но отрицать очевидное было бы глупо. На мою задницу уже не раз покушались, но я благополучно выбирался из всего этого. Именно поэтому, как только мадам Помфри подошла проверить мое состояние, я спросил у неё, могу ли я вернуться в свою спальню и с завтрашнего дня, приступить к учебе. Она не смогла со мной поспорить, так как знала, что я все-равно добьюсь своего. Не первый раз я просиживал штаны в больничном крыле, и поэтому был очень благодарен ей за заботу и доброту. Я быстро собрал свои немногочисленные вещи и направился в сторону гостиной Гриффиндора. У моих сокурсников, сейчас как раз проходил урок истории магии, и у меня не было никого желания присоединится к нему. Поэтому, добравшись до своей кровати, я завалился на нее и пытался вспомнить, что же все-таки произошло той ночью, но в голове только летало перекати-поле. Следующие почти два дня, прошли мимо меня, потому что не происходило вообще ничего. Ни контрольных, ни практик у Снейпа, ни тренировок по квиддичу, ни перепалок со слизеринцами. Кстати о последних, они вообще вели себя предельно тихо после инциндента с Блейзом, видимо отчитали его сильно. А вот Малфоя вообще не было видно, будто бы он пропал. И не то, чтобы я хотел узнать где он, мне даже не было у кого спросить. В этой ситуации, я бы в любом случае выглядел странно. Поэтому, мне оставалось ждать, когда же это белобрысое недоразумение заявит о себе.***
Я сидел и болтал с сокурсницей в большом зале. Мы шутили, обсуждали смешные видения профессора Трелони и просто болтали о школьных буднях. Чжоу — очень красивая девушка. Именно такая, с которой хочется проводить кучу времени вместе, гулять и смеяться, болтать часами напролёт. И как раз в момент, когда я заливисто смеялся над очередным её рассказом, в зал вошёл Малфой, немного взъерошенный, с порозовевшими щеками. От такого вида слизеринского принца, на моём лице повисла широкая улыбка. Я извинился перед Чжоу и хотел подойти к нему, чтобы поздороваться и поблагодарить за «спасение». Однако Драко, спокойно, будто ни в чем ни бывало, прошёл к столу своего факультета, усевшись рядом с Пэнси Паркистон, перед этим кинув на меня какой-то немного раздраженный взгляд. Неужели передумал дружить со мной? Я усмехнулся своим мыслям и вышел из большого зала.Pov Драко
Я знал, что Поттер был болен, но я даже не мог предположить, как давно. И что у него болит не тело, а душа. И ведь надо быть таким скрытным и упрямым, чтобы все годы делиться своими терзаниями только с куском мрамора, в котором углубление для воды. Меня переполняли чувства к этому гордому грифу и я пока не находил ответа на вопрос «какие?». Нет, отнюдь, это было не сожаление, слизеринцы не умеют жалеть. Я окончательно стал путаться в своих мыслях и чувствах, но мне почему-то это немного нравилось. Я пропустил три учебных дня, два из которых я провел в выручай комнате, ища ответы на вопросы, которые меня волновали. Пока я, витая в облаках, шёл по длинному коридору школы, в направлении подземелий, прямо на моем пути стоял Северус, ожидая, что я хоть как-то отреагирую на него. Но видимо, он понял, что из моих мыслей меня вытянет разве что взгляд, который может превратиться в физическую форму, и слишком наигранно покашлял. — Здравствуйте, — единственное, что я мог сказать, понимая что меня сейчас ждёт за прогулы занятий. Снейп мало того, что был моим преподавателем, являлся еще и моим крёстным, который обещал моей дорогой матери приглядывать за мной в стенах этого жуткого для меня, учебного заведения. — Мистер Малфой, мне кажется, что прямо сейчас Вы должны присутствовать на ужине. Неужели, с некоторых пор, Вы питаетесь только мыслями о мистере Поттере? — Мерлин его побери, ведь он лучше всех знал меня, — Или может быть вы тестируете своё могущественное тело на выносливость? — с ухмылкой спросил профессор. — Нет, сэр, я просто не голоден. — Не голодны, уже третий день подряд? Очень похвально, что вы так оберегаете ресурсы нашей школы, однако хочу напомнить, что нам с лихвой хватает средств на содержание каждого ученика. Так что, ступайте на ужин, либо прямо сейчас рассказывайте, как прошло ваше лечение для мистера Поттера, — опять усмешка. Я вспомнил весь бред, который очкарик говорил под действием заклятья, а главное что он сделал, и тут же почувствовал как мои щеки загорелись, что конечно же не укрылось от пронзительного взгляда крёстного. Поэтому, через пять минут, я уже подходил к большому залу, не желая рассказывать профессору зельеварения всю правду. Когда я вошёл в большое, светлое помещение, то увидел там, не так много людей, как ожидал, ведь пока я бродил по замку, все уже успели поесть и начали расходиться по своим комнатам. Я кинул беглый взгляд по столу Гриффиндора и увидел там Поттера, смеющегося в компании Чжоу Чанг. Меня немного укольнуло то, что он вряд ли когда-нибудь будет так же смеяться со мной и уж тем более, вряд ли будет так же открыт для меня, как для этой глупой девчонки. Я, не привлекая лишнего внимания, прошёл к столу своего факультета и как назло, из всех моих друзей, в столовой осталась только Пэнси. Я подсел к ней, в надежде, что она не станет снова говорить со мной про помолвку. И я не прогадал. Девушка была слишком умна, чтобы афишировать наши отношения и я был этому несказанно рад. Мы немного поговорили. Пэнси рассказала мне о том, что было на учебе и к каким контрольным, тестам, следовало бы подготовиться. Закончив есть, я предложил Пэнс пойти в подземелья, чтобы завтра не проспать зелья со Снейпом. Когда мы выходили из зала, я бросил взгляд на место, где минут десять назад сидел Гарри Поттер, но там уже никого не было.***
Я злился. Чертовски злился на себя. За то, что не был в силах изменить, за беспорядочные мысли, не дающие мне спать по ночам, за бессмысленные разговоры с самим собой, в попытках достучаться до оставшегося разума. Прошла уже неделя, как мы с Поттером вообще не разговаривали. Некоторые из слизеринцев очень были удивлены, что я не влезаю в перепалки с ненавистным мне человеком. Меня по-прежнему раздражали гриффы и толпы грязнокровок, учившихся там и делающих вид, что они благодаря этому имеют право входить в мир магии, глупые девчонки, пытающиеся добиться моего расположения. А особенно, меня выводила из себя привычка Паркистон: стоило нам остаться вдвоем, как она начинала выяснять подробности нашей помолвки. Но самое странное, что всё осталось как прежде, однако Поттер перестал быть для меня объектом для издевок. Теперь, я наоборот старался не допускать оскорблений от сокурсников в его адрес. Я пытался защитить его? Благо я был старостой и нагло пользовался своим положением. Однако, слизеринцы не были глупыми. Они молча выполняли то, что я говорил, но когда меня не было рядом, я становился центром обсуждений. От меня, один за другим, отворачивались друзья, если их можно было так назвать. Началось всё с Блейза и закончилось на Крэббе. К концу недели, чуть ли не единственными людьми, с которым я мог поговорить оказались Тео и Пэнси. Однако, меня не сильно расстраивала данная ситуация. Я привык с детсва быть предоставленным самому себе: отец вечно где-то пропадал, а мама, то и дело, собирала почётных волшебников на светские вечера. Я рос, не зная, что такое настоящая дружба и к одиннадцати годам, моим единственным другом оказалась метла. Я думаю, что в тот день, на подходе к Хогвартцу, я увидел в глазах мальчика со шрамом, что-то до боли знакомое. Но он отверг мою дружбу, отдав предпочтение одному из Уизлов. С того момента, я думал, что ненавижу его и хочу, чтобы он каждый раз чувствовал то унижение, как я, когда он не пожал мою руку. Однако, как же сильно я был слеп…