POV Драко
Господи, как же я испугался за этого придурка. Что Блейз мог с ним сделать? Я не знал. Не знал ровно до того момента, как в мою комнату влетел крёстный. Он сразу же достал какое-то зелье. Я подумал бы, что это проявляющее, но нет. Эта субстанция была тёмно-серого цвета и до сих пор бурлила в пробирке. Я стоял и не мог ничего с собой поделать: сердце билось очень часто, все мысли буквально растворились. Из этого состояния меня вывел всё тот же крёстный, легонько коснувшись моего плеча.
Он начал выходить из комнаты, но в ту же секунду я схватил его за руку и начал расспрашивать об этом заклинании. Оказалось, что это древнее заклятие, но снять его довольно легко: необходимо весь день, каждые 3 часа, отпаивать «потерпевшего» травяными отварами. И угадайте, кому предстояла эта приятнейшая забота?
Через час на полу моей комнаты стояло 8 пузырьков с разными отварами. Крёстный в очередной раз прочитал лекцию о том, в какое время нужно их давать, и о трудностях лечения. Услышав его последнее предостережение, я округлил глаза. Мои щёки покраснели, а крёстный, хихикая, вышел за дверь.
– Ну уж нет, Поттер, с этим как-нибудь сам разберёшься, не маленький! – в гневе выкрикнул я непонятно кому, так как сам Гарри всё ещё был в отключке.
Взяв в руки первую скляночку, я посмотрел на неё, затем на Поттера, затем снова на неё и снова на Поттера. Вздохнув, я начал медленно подходить к кровати, где без сознания лежал сейчас сам герой-всея-Британии. Едва я успел приблизиться к нему, как услышал:
– Дракооо, ты такая классная русалочка, а Гермиона уже вышла за друга акромантула? Это она так мстит крысе Рона, понимаешь, дааа? – протянул Гарри, но его глаза всё ещё были закрыты.
«Так дело не пойдёт, надо поскорее заканчивать с этим, а то ещё чего придумает», – подумал я про себя и поднёс отвар к губам парня. После того, как он выпил всё до дна, он больше не говорил. Так я лечил его до самой ночи. Оставался последний приём жидкости, и тогда он должен пойти на поправку. Я сидел у кровати и вглядывался в лицо волшебника. Эмоции на его лице сменялись почти каждую минуту, поэтому я подумал, что ему снятся очередные бредовые сны.
– Да, Гарри, какой же ты чудик, – хмыкнул я.
И зря я это сделал. В этот же момент он вцепился мне в шею, причём это было довольно болезненно, так как давил он со всей своей силы. Он кричал, но я смог разобрать лишь одну фразу: «Ненавижу грёбанных рыб, которые живут в обнимку с розовыми дементорами».
Я понял, что ещё немного, и я попросту задохнусь, поэтому начал вырываться из его хватки, при этом успокаивая его.
– Ну же, Гарри, ты хороший мальчик, ты же не хочешь убить своего «лекаря», – но он не отпускал меня. – Эй, Гарри, отпусти, это же я – Драко, – предпринял я ещё одну попытку. И, как ни странно, он успокоился, и его руки теперь не душили меня, а обнимали за шею. Я почувствовал горячие капли на своём плече и оторвал его голову от себя. Я посмотрел на его лицо: он плакал с закрытыми глазами. Через секунду я услышал: – Драко, поцелуй меня.
С секунду я думал, что делать, но крёстный предупреждал, что ему может захотеться со мной «совокупиться», и мне нельзя будет ему отказывать. «Чёрт побери этого Поттера! Поцелуй же не секс, может быть, ему перехочется?» – подумал я, и прикоснулся к его губам своими. По телу прошла мелкая дрожь, и я отстранился. Гарри как ни в чём не бывало висел у меня на шее, и я, выдохнув, уложил его обратно на кровать, после напоив последним отваром.
Так и прошла моя весёлая ночка с Гарри Поттером. «Хорошо, что дальше этого «поцелуя» не дошло. О, Мерлин, спасибо тебе», – подумал я, проваливаясь в глубокий сон.
***
Когда я проснулся, Гарри ещё спал, и я решил сходить за крёстным, но этого не потребовалось, потому что, как только я открыл дверь, то увидел его. Он привёл с собой мадам Помфри, и тем же утром Поттер отсыпался уже в больничном крыле.
Я сидел около его кровати и ждал, когда он проснётся. На самом деле, я сидел не потому, что хотел этого, а потому, что так сказал крёстный. Вообще Северус ещё много чего мне сказал, но основная мысль была такова: раз уж я отпаивал Поттера, значит, я – единственный, кого он послушает, когда придёт в себя.
Но мне не давала покоя ещё одна мысль, которую тоже «подбросил» мне Снейп:
– Он может тебя не вспомнить. То есть, забыть недавние события, в которых ты участвовал, или забыть тебя вообще, но это в худшем случае, – сообщил мне крёстный.
Меня действительно тревожила эта мысль, но я ничего не мог поделать. Оставалось только ждать. Подождите-ка, кажется он открыл глаза и минут пять пялится на меня, как на статую в музее.
– Марк, что ты тут делаешь!? – наконец-то выговорил он.
Если бы человеческая челюсть умела отсоединяться он тела, то моя бы уже пробила дыру в полу. Марк? Какой к чёрту Марк? Что-то не припомню, чтобы крёстный предупреждал меня об этом.
– Я... Э, ну, как бы... Ты упал, и я пришёл тебя навестить, – на ходу выдумал я.
Он широко улыбнулся мне и потянулся руками, чтобы обнять. Я наклонился и тоже обнял его. Всё это было очень странно, и я не мог понять, что же произошло с этим парнем. Или я дурак, или Северус ошибся с заклинанием, но, скорее всего, первое.
***
Через час больничное крыло было заполнено кучкой людей. К Гарри пришли его друзья гриффы, Снейп, – по моей просьбе, чтобы проверить самочувствие Поттера – и мадам Помфри, постоянно пихающая в парня какие-то жидкости. Я понял, что был здесь лишним, и поспешил удалиться из помещения.
Я гулял по Хогвартсу вплоть до ужина, и когда я зашёл в Большой зал, мой взгляд сразу же устремился в сторону Блейза. У него был огромный синяк на лице – моя заслуга. Ну и правильно, сам виноват. Он помахал мне рукой, приглашая сесть рядом с ним, Теодором и Паркинсон, но я проследовал мимо них и сел в конце зала с Миллисентой Булстроуд, которая, почему-то, тоже села отдельно от своего факультета.
