I wish I were a ghost

- Джерард, где наши зимние вещи? Ты опять засунул их в коробку с обувью? - Нет, Линз, я их еще не упаковывал. - И где они? В шкафу их нет. - Посмотри в прачечной. - Да, они здесь. Как же я ненавижу переезды! Почему нужно это делать сразу после рождения ребенка? Почему нельзя было подумать об этом раньше? Как будто сейчас заняться нечем! Она была в ярости, безысходности, и очень сильно устала, поэтому я подошел, обнял ее, поцеловал в лоб и сказал: - Зайчонок, мы не могли себе этого позволить раньше, а сейчас нас слишком много, чтобы не позволить себе этого, - жена улыбнулась, ответно поцеловала меня, и мы продолжили сборы. Через пару часов все было готово, я расклеил по фасаду дома таблички о продаже, и, загрузив вещи в трак, мы отправились на встречу новой жизни. Покидая нашу маленькую квартирку, мы переезжали в огромный дом в поселении, находящимся в сорока милях от предыдущего жилья. Хоть было и раннее утро, солнцу никак не хотелось вылезать из-за облаков, и, несмотря на время суток, все было как-то странно мрачно. Начавшийся впоследствии дождь сделал небо совсем черным. Дождевые горошины отбивали чечётку на стеклах машины. Дорога была еле видна за скоро работающими дворниками, не справляющимися с нескончаемым потоком воды. Других машин не было видно, а может их и вовсе не было. Я с трудом справлялся с управлением. Но мы знали, что с новым домом все изменится. И не сказать, чтобы мы ждали глобальных перемен, мы просто знали, они будут. Это словно начать новую картину... Знаешь, что таланта у тебя не прибавится, но новых возможностей - масса. Прошел, наверное, час, как ненастье утихло. Мы подъехали к огромному трехэтажному дому, который явно выделялся из общей картины. Массивное здание на фоне одноэтажных домиков, величественная готика в сравнении с однообразным кантри, колосс рядом с лилипутами. Это устрашало, но вызывало уважение. Линз смотрела на "хоромы" восторженным взглядом. - Ладно, пожалуй, меня устраивает такой дом, - она расплылась в улыбке и зашла в наше новое жилище. Я остался в машине, отдыхая от поездки и радуясь тому, что ей понравилось. Жена и дочь - все, ради чего живу. С тех пор, как я встретил Линдси, я никогда не думал иначе. Я счастлив только тогда, когда счастливы они... Шли дни, недели. Мало помалу мы привыкали к новому дому, что было не очень-то просто, потому что дом, мягко говоря, был неуютен: высокие потолки, большие комнаты, из которых несколько мы даже не видели. Во все эти барокко интерьеры мы впихнули телевизоры, ноутбуки, холодильники и прочие вещи, смотрящиеся до ужаса несуразно в сочетании с дизайном дома. Но, в принципе, жизнь была хороша. Нам не стало труднее добираться до работы. Я - художник, Линдси - музыкант, наш рабочий офис - воображение, канцелярия - кисть и гитара, и один босс на двоих... Мы переехали из-за ребенка, Бэндит. Милейшее создание на Земле. Я могу сказать, что немного асоциален. У меня нет друзей. Отвергаю устои и правила. Идти на перерез обществу - моя тема. Живу в своем микромире, впуская лишь самых близких, кому я доверяю настолько, что могу отдать ключ от двери в "меня". Все считают, что я псих. Да, так, пожалуй, оно и есть, но меня и мою жену, такую же, как я, все устраивает. Мы редко выходим из дома. Линз - на репетиции и концерты, я - за продуктами и продавать картины. Мы строили свою вселенную, вершили свою историю, у нас было предостаточно возможностей для этого. Полтора месяца безвозвратно ушли, мы уж почти забыли о переезде, вполне комфортно чувствовали себя в огромных комнатах и спокойно передвигались по гигантской "избе". Привыкнуть в жизни можно ко всему... И к этим большим и мрачным залам, и к полному разнобою интерьера, и к сквознякам.. Кстати, о сквозняках.. Этому дому по меньшей мере лет пятьсот, тут есть чердак, где впоследствии проложили трубы отопления. Они-то и являлись причиной моего недоумения в первую неделю нашей жизни в новом доме, пока я ко всему этому не привык. По ночам я часто слышал скрип на чердаке. Сначала я подумал, что это воры и, захватив кочергу от камина (да, представьте себе, у нас есть настоящий средневековый камин!), помчался на чердак, но там никого не оказалось. Утром я еще раз обследовал чердак. Как оказалось, Линдси тоже слышала эти странные звуки, но нашла им вполне логичное объяснение: дом старый; доски, из которых сложен пол на чердаке, расшатались, и между ними образовались щели. Сквозняк из окон расшатывает доски, проникая в зазоры между ними, а звук от этого по трубам отопления разносится по всему дому. Подумав, я согласился с этим рассуждением, но Линдси решила доказать свою правоту, вызвав мастера. Каково же было ее и мое удивление, когда он сказал, что доски в нашем полу еще достаточно крепкие. На это он был назван абсолютно неквалифицированным работником, и тему со звуками на чердаке мы закрыли, согласившись с доводом Линз... И в самом деле, не привидения же там завелись? Бред какой... И это, к сожалению, не единственный случай, когда несносный сквозняк доставил нам массу хлопот. Как-то ночью... - Хэй, Джерард, посмотри, как там Бэнди, мне кажется, я слышала какой-то грохот. - Тебе показалось. - Джееееер! - О Господи, ладно, - я крайне неохотно встал и пошел в комнату ребенка. На полу ничего не было, следовательно, падать было нечему. Я поцеловал дочь и побрел обратно в спальню. Но как только я переступил порог комнаты, меня пробрала дрожь... - Линз, зачем ты открыла окно? Холодно же! - Я не открывала. В любом случае, закрой. Мы снова погрузились в сон, но через несколько часов он вновь был прерван. И снова грохот, но на этот раз его слышал и я... - Джеееер... - Окей-окей, я понял. И снова ничего особенного в комнате Бэндит, и снова открытое окно у нас. Больше той ночью ничего не происходило. Дальше такое происходило ещё три ночи, на четвертую я не выдержал и заколотил чертово окно, надеясь, что странные ночные похождения со сквозняками прекратятся. Все эти происшествия пугали не только меня, но и всю семью. Линдси была раздражена, Бэндит часто просыпалась от этих звуков и плакала. Поэтому мое решение с заколачиванием окна было совершенно необходимо. И знаете, что? На утро досок на окне не было, а само окно было открыто настежь. Кому-то ночью было больно жарко... На следующий вечер мы не стали ничего делать с окнами. Линз пошла в ванную, а я рисовать. Я рисую почти все свободное время, а поскольку все мое время свободное, я рисую почти всегда. Это занятие поглощает меня. Я ухожу в него с головой, не замечая время и окружающих. Очень сложно контролировать время, когда занимаешься делом, способным в полной мере раскрыть и выложить в себя всю твою душу... И вот на холсте уже не набросок - готовая картина, очевидно, прошло уже часов пять. Странно, Линдси все нет... Может, она куда-то ушла, а я даже не услышал?.. В любом случае, надо проверить... Я постучался в дверь ванной комнаты. - Линз! Линз! У тебя все нормально? - .., - ответом мне была тишина... - Линдси, ответь! - .., - снова тишина. Вот я придурок, разговариваю с пустой ванной комнатой! Линдси наверняка поняла, что от такого тупого мужа, как я, проку в домашних делах не будет, и пошла в магазин сама! Успокоенный этой мыслью, я уже хотел идти обратно к мольберту... Не-не-не, стоп... Какого тогда черта... в нашей ванной горит свет?! - Ну все, кто бы там ни был, я ломаю дверь! - точным ударом ноги я вышиб замок и зашел внутрь. Когда зашел, сначала подумал, что у меня глюки и пора на покой, а то мое воображение художника играет со своим же хозяином уж слишком злые шутки... Я простоял где-то минуту, пока не осознал, что мираж не рассеивается и ужасное зрелище перед моими глазами - реальность. Я обомлел. В ванной лежала обнаженная женщина с крохотными багряными точками по мокрому телу, из которых в разных направлениях стекала кровь. Было ощущение, будто ее проткнули толстыми иголками. На ее шее висел затянутый узел обрезанной веревки, как если бы ее повесили, а потом обрезали канат... Надо ли говорить, что эта женщина - моя жена...