Призраки из прошлого.

Девушка лежала спиной к нему. Ее тело пробивала мелкая дрожь, а глаза уже полностью разъело от слез. Она занимала самый краешек постели, сжавшись как можно сильнее, лишь бы хоть как-то отстраниться от него — этого мерзкого насильника в образе невозможно красавца. А брюнет же тем временем лежал к ней лицом, не отрывая глаз от содрогающейся спины розововолосой. Много мыслей, и ни одной на которой он бы хотел сосредоточиться. В его голове была лишь она: как навязчивая идея, как бредовый сон, который никогда не кончается, хватит… Сколько можно терзать себя мыслями о ней? Ты получил всего сполна, Учиха, теперь можешь забыть о том, что когда-то будешь с ней рядом. А чего ты хотел? Чтобы она выбрала тебя — морального урода? После такого насилия ни одна бы разумная девушка не захотела бы быть с ним вместе. Прошло пол ночи, но ни один из них не мог заснуть. Парень быстро скинул с себя смятую расстегнутую рубашку, а она лежала укрытая пледом. Ее идеальная талия соблазняла своим изгибом, однако Саске подавлял в себе желание обнять ее. Столько часов в тишине, его мысли уже не дают ему покоя. Тут и вина, и отвратительное запоздалое осознание того, что им не быть вместе, и то, что он впервые в жизни не смог сдержать себя. Это убивало. — Сакура, — крайне осторожно начал брюнет, придвинувшись ближе. Девушка шокировано замерла. Теплые губы аккуратно прикоснулись к нежному плечу. По ее телу прошлась волна мурашек. — Я не знаю, что сейчас сказать, но впервые в жизни не смог совладать с собой, — голос показался ей невероятно печальным. — Я люблю тебя, — убиваясь, парень пытался хотя бы как-то приглушить боль в своем голосе. — Я виноват, и я знаю, что ты никогда не сможешь этого забыть, но прошу тебя о прощении, — начальник вновь едва едва прикоснулся губами к шее. Какой жуткий страх он вызывал у нее. Хотелось сделать что угодно, лишь бы сбежать из этой кровати. Но боль… Она все притупляет все, и пролежав столько часов, девушка уже не видела смысла сопротивляться. Эта чаша разбилась, и ее уже не склеить. — Ты спишь? — пытаясь хоть как-то заговорить, он задавал глупейшие вопросы, не зная, как с этим бороться. — Оставь меня, — едва слышно шепнула девушка. Голос не подчинялся, она напоминала человека, который только что услышал о смерти близкого. Поняв, что ни одна сила на земле не поможет ему заговорить с ней, парень уткнулся носом в ее кожу и закрыл глаза. Нет, о сне не шла речь, но он надеялся, что хотя бы она сможет заснуть. Его дыхание заставляло непроизвольно покрываться мурашками. Словно каждый вздох этого мужчины имел на нее влияние, как же прекратить эту пытку… И словно Господь снизошел до нее, увидев все страдания, и одарил человеческим сном. Розововолосая спала, а брюнет рассматривал каждый миллиметр ее стройного тела. Несколько родинок на груди, пухлые губы, четкая линия бровей, маленький носик, тонкие запястья. И кому-то она отдалась по собственной воле. Чем больше он не спал, тем больше он сходил с ума от бессилия. Она была права насчет наказания, ошиблась лишь в том, что наказание это пришло гораздо раньше, чем он совершил этот грех. Этот грех совокупления с ней не давал ему покоя, если бы он мог вернуть время на пару часов назад… Поняв, что проснулась, Сакура без какого-либо желания открыла глаза. Брюнет сидел напротив, уже полностью одетый с сигаретой в руке. Наверное, этот мерзкий запах и разбудил ее. Измученная ночной пыткой, девушка встала с постели, игнорируя его взгляды. Ей уже было как-то безразлично, одета она или нет, как выглядит после ночи в рыданиях, и почему он все еще здесь. Взглядом окинула комнату: разорванная блузка валялась неподалеку от кровати, чулки лишь отдаленно напоминали исходное состояние, а юбка, скомканная в какой-то уродливый комок, так и лежала на полу у шкафа. Харуно горько ухмыльнулась: и это все, что она заслужила. Приятно осознавать, что человек, который столько лет клялся ей в любви, даже не удосужился прибрать вещи, после того, как изнасиловал. Улыбка розововолосой слегка оживила брюнета; наверное, сам того не замечая, его мозг потерял бдительность после бессонной ночи, а глаза казались стеклянными. Он осмотрел девушку: на теле уже показались первые синячки, однако это казалось ерундой по сравнению с лицом. Лицо несчастной отражало столько душевной боли, что было невыносимо смотреть на нее спокойно. — Почему ты еще здесь? — раскладывая вещи, спросила она. Голос был настолько бесцветным, что Учиха невольно отвел взгляд. — Я не хочу уходить от тебя, — едва слышно дал он ответ. — Ты уже получил все, что хотел, — Сакура надела халат, а после расправила теперь уже ненавистную постель. Смятые простыни так ярко напоминали о их борьбе, что даже становилось тошно. Нужно выкинуть этот комплект. — Это не то, чего я хотел, — и в его голосе звучал металл. Но никакая холодность сейчас ее не пугала, пусть говорит как хочет и что хочет, теперь ей уже все ровно. От услышанного на ее лице вновь показалась ухмылка: ну до чего же нелепая ложь. С самого ее первого дня в офисе было ясно, что ему в кровь бил тестостерон настолько сильно, что бедный начальник не знал, как с этим бороться. — А чего же ты хотел? — изумрудные глаза без капли страха посмотрели в черные, не боясь никакой ответной реакции, теперь ей уже нечего бояться. Брюнет сдерживал отчаянный порыв подойти, она казалась настолько беспомощной, что он был готов пойти на любое унижение, лишь бы Сакура перестала страдать. — Я хотел быть с тобой, — не в силах сидеть на месте, он встал и моментально заметил, как она содрогнулась. — Ты был, всю ночь я была в твоей власти, — каждое слово пропитано болью и ненавистью, хотя, как ей когда-то казалось, ненавидеть людей она не умела. Он замолчал. Не в силах подобрать хоть что-то адекватное, Саске сделал шаг навстречу, от чего его оппонентка в момент отшатнулась. Ни за что на свете она не позволит ему прикоснуться к себе, сейчас точно. Слишком больно было в груди, чтобы вновь терпеть такие прикосновения. Ледяные глаза стали совсем отстраненными. Не зная, как побороть жгучее пламя внутри, он вновь закуривает, а она лишь брезгливо смотрит на его статную фигуру. Учиха большой человек: в двадцать три года добился высокого положения, в карманах миллионы, любая женщина под рукой, чего ты ожидала, Харуно? Того, что ты будешь особенной? Или того, что ты будешь им уважаема? Он растоптал тебя, а после выкинул, и это даже унизительнее, чем просто переспать. Если бы это было обоюдно, то она хотя бы насладилась процессом… Слезы уже вновь просились наружу, но сейчас Сакура не будет плакать, еще не время. Как только входная дверь за ним захлопнется, вот тогда можно действительно оплакивать свое полнейшее поражение мужчине. Этот хлопок будет означать конец: конец работе, дружбе и любви. Любви, которой даже толком и не было. «Какая же ты неудачница, Харуно», — подумала она, мысленно занимаясь самобичеванием. Девушка пошла на выход, но его баритон так спешно заставил остановиться. — Сакура, — сдавленно позвал он, — не уходи, — он потушил бычок и подошел к ней. Розововолосая вжалась в стену, боясь даже пошевелиться. — Ты нужна мне, — сдавлено произнес, смотря на нее сверху вниз. Запах табака так сильно раздражал слизистую, что слезы из глаз все стремительнее искали выхода наружу. Но боль — это отличное средство, притупляющее все чувства. Она боялась, но как-то ослаблено, ей было плохо, но как-то и безразлично. Даже если он ее сейчас ударит — это не заставит ее удивиться. — Какая ложь, — удивляясь своей смелости, со злостью прошептала она. — Какая ложь, Саске. Все, что тебе было нужно — это трахнуть меня и не более, — каждое слово как острая бритва. — Ты так страдал, что не мог сделать это на работе, а тут вдруг такой шанс. Наивная девочка зовет тебя в кино, такую удачу нельзя было упускать, не правда ли? И после ты попадаешь к ней домой, вы наедине, обстановка так и тянет к насилию, — ее уже трясло. Гнет угольных глаз настолько уничтожал, что хотелось сделать все, лишь бы уйти, но он преградил ей путь. — А чего ты добивалась, сев ко мне на колени? — не в силах сдержать гнев, повысил он тон. — В последнее время ты только и делала, что провоцировала меня, Харуно, — в его устах фамилия несчастной прозвучала так унизительно, что хотелось ударить его. — Ты делала все, лишь бы я обратил свое внимание на тебя. Твои короткие юбки, твои чулки, которые виднелись при каждом наклоне, твои блузки и макияж, все говорило о том, чтобы я обратил на тебя свое внимание. Девушка попыталась оттолкнуть его. Вчерашнего унижения ей хватило сполна, а может ей просто не хотелось слышать эту не совсем приятную правду? — Почему ты сейчас злишься? Потому что я говорю правду? Ты соблазняла меня, Сакура, а теперь винишь в том, что я не смог устоять? — его, казалось, тоже можно было понять. Какой здоровый мужчина, у которого все в порядке с вкусом и ориентацией смог бы устоять против ее обольщений? — Отойди от меня, — закричала розововолосая, начиная бить его в грудь. — Ответь мне на этот вопрос, — он сжал ее запястья и прижал к стене, зажимая ногой между ее ног. От такого жеста девушка окончательно перестала ощущать воздух. Глаза в испуге смотрели на хозяина положения, заставляя ощущать, насколько она никчемна. Зрительный контакт продолжался достаточно долго прежде чем брюнет вновь нарушил тишину. — Тебе нечего мне ответить, потому что я прав. Да, я виноват, но и ты не вела себя как недоступная девственница. Ты провоцировала меня, возбуждая при каждом удобном случае, — брюнет убрал ногу, аккуратно опуская ее. От такого натиска Сакура почувствовала, как первая слеза скатилась по щеке. — Значит поделом мне, — улыбнулась девушка, пытаясь освободить руки. — Заявление напишу на днях, — его попытка убрать слезу была прервана. — Ты не сделаешь этого, — он потерял ее. — Саске, по закону, я должна сообщить за две недели до ухода. Я отработаю эти четырнадцать дней по полной программе, а после уйду, хочешь ты того или нет, — девушка хотела отстраниться, но стена мешала ей сделать это. — А пока что я выхожу на больничный, — любыми возможными путям она пыталась сократить этот срок. С одной стороны, две недели это маленький срок, не успеешь оглянуться, как они пролетят, но с другой… с другой стороны, она будет сидеть на работе до ночи, ведь он завалит ее работой. — Я не даю тебе этот больничный, — отрезал он. — Ты не имеешь право, — девушка вновь попыталась уйти. — По закону… — он бесцеремонно ее прервал. — Ты сейчас не больна, любая твоя справка будет поддельной, а значит, я подам на тебя в суд, и ты еще долго будешь иметь со мной дело. — Ты прав, изнасилование трудно назвать болезнью, — девушка с холодом толкнула его в грудь, и на этот раз это сработало. — Дай мне шанс, — сказал он ей в след. — Уходи, — девушка заперлась в ванной, а Учихе ничего не оставалось, кроме как последовать этому приказу. Входная дверь захлопнулась, и истерический припадок накрыл девушку с головой… Несколько дней она не появлялась на работе. Девушка вдоволь наплакалась, убиваясь своей неудачей, а после поняла, что все это бессмысленно. Что сколько бы она не плакала, ничто ей уже не исправить, и это даже забавно. Наверное, если бы у нее было одно желание, она бы отмотала время назад, чтобы все исправить. Есть ли доля истины в его словах? Для чего она так раскрепощенно себя вела? Чтобы расположить к себе или действительно для того, чтобы соблазнить? В любом случае, это никак не оправдывает его в том, что он сделал, и свое решение уйти она не меняет. Сегодня на ней черное платье-футляр, глаза подведены темными тенями, а волосы аккуратно завиты. Теперь ей уже, как ни печально, нечего терять. — Сакура, — увидев подругу из другого конца коридора, парни с радостью пошли к ней навстречу, — куда пропала? — Привет, ребята, — девушка приобняла Брайна и Джея, — я приболела, — ложь во благо. — Да, выглядишь устало, — она и вправду все еще выглядела опухшей и опустошенной. — Ну, а кому болезнь идет на пользу? — улыбнулась красавица и поспешила удалиться. Она направлялась прямиком к своему хозяину, дабы поскорее отдать ему свое заявление. В кабинет она вошла без стука. И пусть здесь он хозяин жизни, а она лишь жалкий юрист, это никакого значения не имеет. Черные глаза оторвались от бумаг и застыли на ее силуэте. Ни одна мускула на лице не дернулась по старой привычке, что даже слегка огорчило Харуно. Теперь каждое ее движение будет для того, чтобы эти две недели он страдал. Не спеша одернув подол платья, девушка приблизилась к столу. Каким же сухим и черствым он сейчас ей казался, внутри нее так и билась ненависть. — Вот мое заявление, — Харуно медленно протянула листок, слегка наклоняясь вперед. — Оставь пока у себя, — отрезал он, ломая всю ее решимость. Холодный как кусок айсберга. — Ты надеешься, что я передумаю? — этого она и боялась. — Твоя работа на сегодня, — брюнет отдал ей бумаги. — Соизволишь немного рассказать? — девушка слегка задернула платье и поправила чулки. Брюнет немедля опустил взгляд к бумагам. — Твоя задача на сегодня — найти лазейку в их кодексе и повернуть дело в нашу сторону. — Ты шутишь? Это нереально сделать за две недели, — не надо быть пророком, чтобы предугадать его действия. Учиха остается самим собой до последнего, Харуно будет словно заключенная. В порыве гнева девушка со всей силы бросает заявление на стол и уходит в кабинет напротив. Саске же тоскливо улыбнувшись, выкинул листок в урну. Весь день Харуно вычитывала все статьи про эту корпорацию. Цель их работы была понятна, условия тоже, но какие ему были нужны лазейки? Дыры в законодательстве можно найти всегда, но смотря где искать. Прочесть и полностью проанализировать этот том она не сумеет при всем своем желании, это же очевидно. Он издевается над ней, прекрасно понимая, что с 9 утра до 6 вечера она в его власти законно. Попив кофе в обед, Сакура почувствовала легкое недомогание. Видимо, это компьютер на нее так влияет. Закрыв глаза, девушка почувствовала жжение сетчатки, а потому решила пройтись до близлежащей аптеки за каплями, которые следовало купить уже давным давно. Столько пролитых слез не могли оставить ее глаза целыми. Одев наушники, девушка включила громкость на максимум и вышла из своего кабинета. Неожиданно кто-то хватает ее за руку. Еще секунда и она бы влепила ему пощечину, но это всего-лишь блондинчик-весельчак. — Сакура, не хочешь пойти со мной в кафе? — он говорил так громко и забавно, что даже как-то слегка потеплело. — Почему бы и нет, — ей было как-то уж совсем безразлично, есть она все ровно не собиралась. Блондин совсем заболтал ее; наверное, именно такие люди спасают жизни тем, кто почти подошел к стадии суицида. До чего же он был смешным и добрым. Нет, полюбить такого она была точно не в силах, ее угораздило намного лучше… Но именно сейчас она была ему до безумия благодарна. — Спасибо за приятное время, — девушка слегка улыбнулась прежде чем зайти к себе в кабинет. Ей почему-то так же как и с утра было не очень хорошо. Итог первого дня: острое недомогание, боль в глазах, ну и пара тройка проявившихся синяков в придачу.