Его личное солнце

6 Кастиэль проснулся ещё до того, как их разбудила Джо. Ему приснился Дин. Нет, Дин часто ему снился. И порой даже в мокрых снах. Он не видел в этом ничего такого. Но это было раньше — когда он не знал, как выглядит повзрослевший Дин, когда он мог только представлять. Сейчас же, когда настоящий Дин лежал рядом и улыбался приятному сну, это казалось неправильным. Он вздохнул. Хотелось бы ему управлять своими снами и велеть себе с сегодняшнего дня видеть в них только Мэг. Может быть, это и случится после их брачной ночи. Может быть, тогда он поймёт. Но сейчас его тело хотело Дина, и он сжал кулаки, веля себе успокоиться. И ведь прошлой ночью всё было нормально. Но этот их вчерашний разговор… Кастиэль проследил взглядом точёные черты лица Дина. Он был совершенен — нежные мягкие губы, веснушки, которых не было ни у кого в Понтиаке, зелёные глаза, которые… Которые с интересом смотрели на него прямо сейчас. — Наблюдаешь, как я сплю? — поинтересовался Дин. Кастиэль сохранил невозмутимое выражение лица. — Я всё время так делал, когда мы были детьми, — сказал он. — Жутко. — Не более жутко, чем прокрадываться ночью в чью-то спальню. Дин закатил глаза. — На мне, по крайней мере, что-то надето. Дворец ещё спал, когда Кастиэль с Дином выехали за ворота. Кастиэль с восторгом разглядывал широко раскинувшиеся луга, покрытые распускающимися цветами — в Понтиаке все пригодные для засева земли превращали в поля, и лугов там не было, разве что полянки посреди леса, да и те иной раз засеивали предприимчивые крестьяне. Солнце только поднялось над горизонтом, и весь мир словно приветствовал его. Несколько дней назад Кастиэль въехал в Винчестер на рассвете, точно таком же ослепительном и солнечном, но тогда он не мог полностью сосредоточиться на окружающих его красотах — он торопился к Дину. Сейчас же… Он бросил взгляд на Дина и заметил, что тот наблюдает за ним с мягкой улыбкой, не менее солнечной, чем винчестерское утро. Впрочем, он ничего не сказал, и Кастиэль был ему за это благодарен. Они вспоминали свои первые охоты всю дорогу до леса — надо сказать, неблизкую, и, как оказалось, самым крупным достижением Дина был олень. Кастиэль мысленно прикинул, сколько медведей погибло от его копья, но тактично промолчал. — Кстати, почему мы не взяли копья? — спросил он. — Что, если мы встретим волка или медведя? — Они не водятся так близко к городам, — ответил Дин. — Чтобы на них наткнуться, нужно ехать вглубь леса целый день. Нас с тобой сегодня ждут только зайцы и белки, ну и ещё птицы. — Только не белки, — резко возразил Кастиэль. — Есть в них нечего, а я не отнимаю жизнь ради забавы. Дин удивлённо приподнял бровь. — Наверное, они у вас совсем расплодились. — Я не сказал, что никто в Понтиаке не убивает белок, — мрачно сказал Кастиэль. — Крестьяне как раз охотятся в основном на мелкую дичь, ведь за убитых в наших лесах им нужно платить налог, да и охотничьих копий у них нет. Но королевские охотничьи выезды преимущественно ищут крупных зверей — больше пропитания, меньше хлопот, меньше отнятых жизней. С тех пор, как мне исполнилось двенадцать, я не охочусь ни на кого мельче оленя. — Или, может быть, это потому, что ты не можешь попасть в цель мельче оленя? — ехидно поинтересовался Дин. Кастиэль резко потянул за поводья. — Не советую испытывать меня! — уязвлённо воскликнул он. — Давай-ка прямо сейчас проверим, кто из нас на самом деле меткий стрелок! Дин ухмыльнулся. — Что ж, если ты так торопишься проиграть… — он пожал плечами и оглянулся. — Видишь ту яблоню? Как насчёт того, чтобы проверить, кто из нас собьёт больше яблок? — Яблоню? — презрительно переспросил Кастиэль. — Ты насмехаешься надо мной? Мне больше нравится тот дуб. — Ты хочешь попасть в дуб? — Дин приподнял бровь. — Я хочу сбить с него жёлудь, — Кастиэль уже вынимал лук и прикладывал стрелу к тетиве. — Согласен? Дин моргнул, но тут же вернул прежнее самодовольное выражение лица. — Идёт, — согласился он. — Начинай. И целься как следует. Кастиэль не по-королевски фыркнул и, небрежно прицелившись, выпустил стрелу. Разумеется, та сбила жёлудь, роняя его на влажную, ещё покрытую росой землю. Дин тихонько присвистнул и потянулся за своим луком. Он целился долго, но не сумел попасть и только выругался вполголоса. — Два попадания из трёх? — предложил он, и Кастиэль снисходительно кивнул, вновь небрежно целясь и вновь сбивая жёлудь на землю. Дин целился ещё дольше, кусая губы и хмурясь, и на этот раз всё же сумел попасть. Кастиэль попал и в третий раз, и Дин тоже. К нему вернулась уверенность в себе, и он предложил: — Четыре из пяти? Кастиэль снова согласился и снова ни разу не промахнулся, а Дин попал лишь один раз и сердито швырнул лук на траву. Конечно, он тут же спрыгнул за ним на землю, потому что королевские луки — это не те вещи, которыми можно просто так разбрасываться, а потом молча отправился подбирать стрелы. Кастиэль тоже спешился, чтобы подобрать свои, и примирительно сказал: — Возможно, мой лук был лучше. Когда я вернусь в Понтиак, я отправлю тебе такой же. Уверен, что с ним ты превзойдёшь в стрельбе любого в Винчестере и многих в Понтиаке. — Не нужно меня утешать, — буркнул Дин, оттаивая. — Мне не пять лет, — он уложил стрелы в колчан, повесил его к седлу и устало улёгся на траву — на солнце она уже успела высохнуть. Кастиэль неуверенно опустился рядом. Он не очень хорошо выспался, и сейчас умиротворённо прикрыл глаза, подставляя лицо ласковым солнечным лучам. Пройдёт неделя, даже меньше — и он лишится этого. И солнца, и Дина. И он точно знает, разлуку с кем будет переживать тяжелее. Всё же жить без солнца он привык. Дин поднялся, и Кастиэль лениво приоткрыл один глаз, чтобы проследить за ним. Дин подошёл к какому-то пышно цветущему дереву и сорвал веточку. Кастиэль поморщился — ему тяжело было принять тот факт, что в Винчестере цветы повсюду и никто не относится к ним с трепетом. Посмотрел бы он на того, кто посмел бы сорвать цветок в Понтиаке. — Это сирень, — сказал Дин. — Она фиолетовая. Вернее, сиреневая, но это одно и то же. — М? — озадаченно спросил Кастиэль. — Подаришь её Мэг, — терпеливо пояснил Дин. — Она оценит. Кастиэль нахмурился. Он не понимал, зачем пытаться впечатлить ту, что и без того уже назвала ему свои цвета. Ему не нравилась Мэг — зачем нужно было так стараться убедить её в обратном? Он и так идёт на жертву, соглашаясь на брак с ней. Дин прицепил веточку к его седлу, и Кастиэль пожал плечами: — Спасибо. Странно думать, что женщинам нравятся убитые цветы. — Это просто красивый жест, Кас, — вздохнул Дин, снова опускаясь рядом. — Ох, ты сделаешь эту женщину очень несчастной. Кастиэль хмыкнул. — Мне кажется, Мэг из тех женщин, которые вполне в состоянии сами устроить своё счастье. — И тебе это не нравится? — Нет. Кроме того, если она сама с этим справляется, мне можно не прикладывать лишних усилий. Я уже согласился повязать шарф. — Да, и она об этом знает. А цветок стал бы сюрпризом. Кастиэль приподнялся на локтях. — Сколько женщин у тебя было? — поинтересовался он. Дин выплюнул травинку, которую пожёвывал до этого, и пожал плечами: — Немного. Мне больше нравится покорять их, чем… пожинать плоды. Кастиэль хотел было ответить, но не успел. Дин подался вперёд и коснулся его губ своими. Кастиэль не стал долго раздумывать и тут же притянул его к себе, перехватывая инициативу и заявляя свои права на всё, что можно получить от поцелуя. Дин был тёплым и податливым, а у его поцелуя был привкус травы и весеннего утра. Кастиэль отстранённо подумал, что в Винчестере, как и в Понтиаке, сейчас была календарная зима, но невозможно было помнить о существовании в мире зимы, пока рядом было его личное солнце, прямо сейчас ласкающее его своими тёплыми лучами. Его рука скользнула с плеча Дина ниже, но тот уже отстранялся. Его взгляд был полон растерянности и неуверенности, и ещё до того, как он открыл рот, Кастиэль понял, что сейчас он или начнёт извиняться, или попытается всё объяснить, а ему этого не хотелось. — Кас, я… Кастиэль молча коснулся его губ указательным пальцем, прося о молчании, и снова лёг на спину. Дин лёг рядом. Кастиэль проснулся, по-хозяйски забросив руку на талию Дина и чувствуя его голову на своей груди. Солнце уже довольно высоко поднялось над горизонтом — наверное, они проспали целый час. Он сел, выпутываясь из объятий Дина, и тот тоже сонно заморгал. Дин не мог не заметить, в какой позе они проснулись, но ничего не сказал по этому поводу и вёл себя точно так же, как и до поцелуя — Кастиэля это вполне устраивало. — Уже полдень, а у нас ни зайца. Никто не поверит, что мы ездили на охоту, — проворчал Дин, потягиваясь. — Признаемся, что стреляли по желудям? Кастиэль рассмеялся. — Может, скажем, что так проголодались, что зажарили зайца на месте? И съели. Или, может, всё-таки кого-нибудь подстрелим? — его взгляд упал на веточку сирени, притороченную к седлу, и он улыбнулся. — Кстати, ты собираешься дарить цветы Тессе? — Неет, — протянул Дин. — Не хочу показаться ей подхалимом. Я вроде как пытаюсь казаться спокойно дожидающимся её решения. — Хочешь сказать, что я покажусь подхалимом? — Кастиэль свёл брови, и Дин рассмеялся. — Нет, у вас же всё решено. Ты сделаешь это не для того, чтобы повлиять на её решение, а просто так, ради жеста. Это называется романтика, Кас. Кастиэль неодобрительно покачал головой, но вспомнил, как во время охоты они с отцом наткнулись на два сплетённых вместе дерева; отец велел слугам вырыть их, не повредив корни, и пересадить в замковый двор, а потом сказал маме, что эти деревья — это они. Кастиэль тогда ещё обиделся — ему было лет семь, — что о деревце для него никто не подумал. Наверное, это была романтика. По крайней мере, мама была довольна таким непрактичным подарком. — Это сложно, — сказал Кастиэль. Дин вздохнул. — Это сложно, пока не влюбишься, Кас. Стоит влюбиться — и это всё возникнет само, от сердца. — Это значит, что ты влюблён, раз говоришь, как знающий человек? — Ну, я насмотрелся на такие красивые жесты. У нас кавалеры без них не обходятся и делают их к месту и не к месту. Я научился делать их не от сердца. — Я не знаю, хорошо это или плохо, — признался Кастиэль. — Но ты же знаешь, что я надеюсь, что ты полюбишь ту, на которой женишься; я надеюсь также, что для неё ты будешь делать эти… романтические жесты… от сердца. Дин хмыкнул и вскочил в седло. — Поехали, Кас. Я знаю, где здесь неподалёку водятся куропатки.