Его личное солнце

9 Когда он вошёл в комнату, Джо ещё заправляла постель. — Простите, — пробормотала она. — Нет, — он махнул рукой. — Это я хотел извиниться. Думаю, ты и вправду хороший друг Дина и Сэма. И, видимо, ты и мне была другом, хотя я этого не помню. Прости, что был с тобой груб. У вас не такие обычаи, как у нас. Одно мгновение Джо выглядела изумлённой, но в следующее презрительно скривилась: — Хороший же из вас друг, — сказала она. На это наверняка можно было обидеться даже по винчестерским меркам, но Кастиэля сейчас волновало не это: — Дин… очень зол на меня? — И вполовину не так, как нужно бы, — сердито ответила Джо и собралась было уходить, но Кастиэль окликнул её: — Подожди. Мне кое-что нужно. Он уже собрался было выйти за дверь, когда она сама отворилась, и вошёл Дин. — Замёрз? — Дин удивлённо приподнял бровь, в то время как одетый в ночное винчестерское платье Кастиэль замер с открытым ртом. — Нет, я… — он заморгал. — Я не думал, что ты придёшь. Я сам собирался к тебе. Не идти же было по коридору без ничего. — Я бы на это посмотрел, — хихикнул Дин. — Ты правда собирался ко мне? — К кому же ещё? Дин неопределённо повёл плечом, и Кастиэль вздохнул. — Я шёл извиняться, Дин. Я бы сделал это сразу, если бы ты не… ушёл. Я откажусь, я не буду на ней жениться. — Вот ещё! — воскликнул Дин. — Если она действительно тебе нравится… она лучше Мэг. Просто ты должен был сказать мне, Кас. Я бы понял. — Она мне не нравится, — Кастиэль нахмурился. — То, как она поступила… перед всеми… было некрасиво и подло. Я не имел никакого намерения ухаживать за ней. Когда мы отстали от вас, мы говорили о тебе. Я сказал ей, что ты станешь чудесным мужем. Дин снова хихикнул. — Я сказал ей то же самое о тебе вчера вечером. — Так ты не злишься? — недоверчиво спросил Кастиэль. — Злиться на тебя, когда ты надел ради меня платье? О нет. Брось, Кас, я предпочту жениться на Лизе, которую знаю сто лет. Кстати, оказалось, что она на меня не обижена. Я отреагировал слишком резко, потому что… от неожиданности. Я знаю, что ты никогда не сделал бы этого нарочно. — Ты совсем меня не знаешь, — пробормотал Кастиэль, вспоминая утренние слова Тессы. — Я знаю тебя всю жизнь, — серьёзно ответил Дин, садясь на кровать. — Нет, знаешь, ты прав: на мужчинах они действительно странно смотрятся. Или дело в тебе? — Намекаешь, что мне стоит раздеться? — Кастиэль приподнял бровь. Дин закатил глаза и, не ответив, забрался под одеяло. Кастиэль последовал его примеру. — Ты уверен, что не против, что я женюсь на ней? Ты ведь знаешь, мне всё равно, на ком жениться. Мне будет несложно от неё отказаться. Я сумею объяснить родителям. — Хватит, Кас. Женись на ней, не то чтобы я был влюблён в неё с детства. — А ты приедешь на нашу свадьбу? — Приеду, Кас. Даже если завтра узнаю, что ты женишься на Лизе. Мне плевать на это. Всё равно мы не можем выбрать кого-то, как нормальные люди. Всё равно какая вероятность того, что твоя или моя вторая половина где-то среди этих двадцати принцесс? — Хочешь сказать, что ещё надеешься её найти? — Нет. Я хочу сказать, что… — Дин вздохнул и вдруг оказался совсем рядом, наклоняясь и целуя его. На этот раз он не был податливым — он крепко сжал его плечо и забросил на него ногу, не давая Кастиэлю выбора отвечать или уклониться. Он брал своё, на этот раз не пробуя Кастиэля на вкус и не доверяясь ему, а целуя жадно, требовательно, собственнически. На вкус он по-прежнему был как весеннее утро. Кастиэль закрыл глаза и отдался поцелую, не видя и не слыша ничего, пока Дин не отстранился и почему-то не оглянулся на дверь. В дверном проёме стояла Тесса. — Я должна была догадаться, — сказала она вполголоса и тут же исчезла где-то в тенях коридора. — Иди за ней, — Дин со вздохом подтолкнул Кастиэля. — Иди, а то она снова передумает. — Мне всё равно, передумает ли она, — сердито ответил Кастиэль. — Разве мы только что не говорили об этом? Мне всё равно, на ком жениться. — Но если она расскажет, за тебя не пойдёт вообще никто. — И за тебя, — парировал Кастиэль. — Сам за ней и иди. Дин хмуро посмотрел на него и поднялся с кровати. Конечно. Его выбором будет уйти. Кастиэль упал на спину и прикрыл глаза предплечьем. Дверь хлопнула, и он вздохнул, но тут же почувствовал, как кровать прогнулась под весом Дина. — Она дверь не закрыла, — проворчал Дин. — Убери руку с лица. Дин никогда прежде не был с мужчиной, и Кастиэль думал, что он будет робким, покорным и податливым… с другой стороны, если подумать, Дин вряд ли умел таким быть. И уж тем более ему нечего было робеть с ним. Так что уверенность и решительность Дина не удивила Кастиэля ни капли. Что его удивило, так это то, что робким, покорным и податливым оказался он сам. Дин целовал его — они целовались в третий раз, и каждый раз решение принимал именно Дин. Он был напорист и стремителен, нетерпелив и бесцеремонен, и Кастиэль ещё не успел осознать, что Дин не побежал за Тессой, а вернулся к нему, когда почувствовал, что его ночное платье медленно, но уверенно задирается всё выше. Как это было возможно, чтобы Дин, ещё две ночи назад вскрикнувший, увидев его без одежды, ещё вчера растерянно подбиравший слова после их первого поцелуя, ещё пять минут назад такой напуганный при виде Тессы, сейчас так уверенно раздевал его и тёрся вставшим членом о его ногу? Кастиэль был определённо не в состоянии ответить на этот вопрос. И также на вопрос, как мог он сам, такой опытный и знающий, давно понявший, чего именно хочет от Дина, и годами мечтавший о нём, сейчас так нерешительно класть руку ему на спину и не сметь ни сжать пальцы крепче, ни уж тем более попытаться его обнажить, будучи в силах только дрожать под его поцелуями, уже спускающимися к шее? Кастиэль уже сотню раз спал с мужчиной, но сейчас происходило что-то, ему незнакомое. Он был не в состоянии думать, но всё же пытался понять, что же это; что сейчас случалось такого, чего он не переживал раньше? Бальтазар множество раз целовал его и так же тёрся о него. Но он редко спускался поцелуями ниже его губ… если не считать тех раз, что он стоял на коленях перед своим принцем. Бальтазар никогда не исследовал его тело губами и жадными ладонями, и в поцелуях его не было того, что Кастиэль чувствовал в Дине сейчас… чего же? Был ли Дин таким же со своими женщинами? — Дин? — неуверенно позвал он, и Дин мгновенно подтянулся выше, заглядывая ему в глаза. — Я что-то делаю не так? — спросил он. Он всё же не уверен. Он волнуется. Кастиэль вопросительно заглянул ему в глаза. Нет, Дин волнуется не из-за правильности принятого решения. Он боится, достаточно ли хорош для Кастиэля. — Кас? — в глазах Дина мелькнула паника, и поступательные движения его бёдер начали замедляться. Но Кастиэль уже успел заметить в его взгляде то, что искал и что пытался определить. Нежность. Это было настолько тем, что он хотел там найти, что он не сумел сдержать счастливой улыбки. — Я очень хочу этого, Дин, — выдохнул он и снова притянул его в поцелуе. Дин шумно выдохнул с облегчением и чуть приподнялся на локтях и коленях, словно намекая, что и его уже пора бы раздеть. И на этот раз Кастиэль не стал медлить. Дин был совершенен, и хотелось любоваться им, ласкать, изучать. Кастиэль снова осознал, что всё будет не так, как с Бальтазаром — он был привязан к своему лучшему лучнику, но все их ночи были лишь удовлетворением плотских страстей, а то, что происходило сейчас у них с Дином, обещало стать чем-то иным — да уже стало. Они соединялись не только телами, но и взглядами, чувствами, душами. Это было именно тем, что было у его родителей и что Кастиэль так отчаянно желал обрести с женой. И у них было только несколько ночей до отъезда Кастиэля обратно в Понтиак. Но сейчас он не будет думать об этом — он насладится тем, что происходит. И подумать о том, что Дина не хочется делить ни с кем, тоже можно когда-нибудь позже. Сейчас не должно остаться ни одной печальной мысли. Только удовольствие от их единения. Когда наслаждение затопило его почти доверху, он велел себе отстраниться от Дина. Всё же нельзя совсем забывать о том, как мало у них времени. Как бы он ни был рад просто возможности просто излиться семенем в одной постели с Дином, у них не так много ночей, чтобы отложить самое желанное на потом. — Перекатись на спину, — шепнул он. Сквозь пелену желания во взгляде Дина мелькнуло нечто опасливое. — Я понятия не имею, что сейчас произойдёт, Кас, — признался он шёпотом. И тут же, увидев, как изменилось выражение лица Кастиэля, торопливо добавил: — Но, чем бы это ни было, я этого хочу. Тебя. Покажи мне. И Кастиэль не мог сказать, что и сам не готов. Что до этого он только нагибал своего лучника, всегда уже готового и растянутого, и двигался в нём, рвано, резко, грубо и размашисто, слушая его стоны и предоставляя ему справляться со своим возбуждением самому, если он не успевал излиться одновременно с ним. Что сейчас не могло произойти ничего из того, что он переживал раньше. Что сейчас творилось волшебство. — В первый раз сначала будет слегка больно, — пробормотал он, и Дин взволнованно хихикнул: — Обычно это я такое говорю… прости. Это было неуместно. — Я ничего не слышал, — Кастиэль улыбнулся и скользнул пальцами к заветной цели. — О, — Дин попытался расслабиться. — Значит, это будет так? — Ты вообще ничего не знаешь об этом, да? — улыбка Кастиэля стала мягче. — Всё же у вас дикая страна, — Дин неровно выдохнул, вздрагивая, когда он попытался проникнуть внутрь, и Кастиэль потёрся носом о его щёку. — Тебе понравится, Дин. Сначала я войду в тебя одним пальцем, дам тебе привыкнуть к нему, потом пальцев станет два, потом три, и, когда я их выну, ты почувствуешь потерю — тебе захочется снова вернуть их. Но я войду в тебя уже членом — и тебе понравится каждое мгновение этого, кроме самых первых. Мои пальцы, а затем и член найдут в тебе чувствительное место, от прикосновений к которому тебе покажется, что ты оказался на небе. Я знаю это, потому что делал это уже много раз; но чего я не делал никогда — так это не смотрел никому в глаза, делая это. А тебе я буду смотреть в глаза, чтобы видеть, что ты чувствуешь, чтобы знать, как сильно тебе нравится всё, что я с тобой сделаю — а ещё мне расскажут об этом твои стоны. А потом, когда ты будешь содрогаться на этих простынях, уже излившись, я спущусь ниже и вылижу тебя дочиста, глотая собственное семя, — Кастиэль никогда не делал этого и не слышал о таком, но образ возник в его голове и никуда не желал уходить. — Каас, — хрипло прошептал Дин. — Да? — Поторопись.