Всё в порядке, миссис Уизли?

— Всё в порядке, миссис Уизли? Я испуганно отвожу глаза от плакатов, наглядно демонстрирующих этапы обращения оборотня, и смотрю на целителя в лимонно-жёлтом халате, с запавшими глазами и складками у губ. Признаться, я до сих пор не могу до конца поверить в свой статус замужней дамы. Наверное, скажи мне кто, что я — один из тепличных цветков известного французского рода — окажусь здесь, в пронизанной холодными ветрами островной стране, где развернулись масштабные военные действия, в качестве жены самого удивительного человека на свете, и я бы не поверила. И вот я здесь, стою в коридоре больницы Святого Мунго и дрожу от страха. Его причину от меня отделяют выкрашенные в мерзкий бледно-зелёный оттенок больничные стены и белая дверь. Он не виноват, я знаю. Да разве можно искать виновных в его состоянии? Мне наплевать на то, кто с ним это сделал. Какая разница? Даже со всеми этими шрамами он остался для меня тем Биллом, которого я полюбила, сама этого не осознавая, в нашу первую с ним встречу в комнате чемпионов замка Хогвартс. Не могла не полюбить. Я знала, что его семья относится ко мне с подозрением. Ещё бы. Французская выскочка, наверняка использующая Уильяма Уизли в своих корыстных целях. Такие, как она, не способны любить, способны брать: обожание, раболепие, подарки, страстные клятвы. Такие, как она, далеки от семейного быта, они привыкли купаться в лучах славы и всеобщего внимания. Такие, как она просто не способны на настоящие чувства. Но разве я виновата в том, что унаследовала корни своей бабки? Разве я виновата в том, что родители растили меня как настоящую принцессу? Разве я виновата в том, что мне всё это нравилось? Я пыталась бороться, пыталась доказать, что стою чего-то, что я способна на поступок. Наверное, именно поэтому я бросила свое имя в Кубок. В Шармбатоне я неоднократно удостаивалась похвал мадам Максим, я знала, что заклинания хорошо мне даются, что оценки мне ставят отнюдь не за красивые глаза. И я радовалась, когда моё имя вылетело из Кубка. Но что дальше? Я опять попала в водоворот восхищённых взглядов, причем восхищённых не тем, что меня выбрали из стольких претенденток, а моей красотой. Господи, да знал ли кто, как я боялась соревнований? Нет, сначала я, конечно, не сомневалась в своих силах. Что мне Турнир, если я прекрасно подготовлена, если ловко управляюсь с палочкой и знаю кучу полезных заклинаний? Только потом я поняла то, о чём мне твердили все, кому не лень: Турнир — это не игра. Я старалась. Я готовилась к схватке с драконом, но чуть-чуть не дотянула. Совсем чуть-чуть. Толпа же встречала меня аплодисментами, словно никто не заметил моей слабости. Я слишком поздно поняла, что толпа слепа. Что они не видят моего страха, моего упрямства, моей эгоистичности. В данный момент меня это устраивало. Задрав нос, я шагала мимо учеников Хогвартса, критиковала школу в пух и прах, стараясь скрыть за этим обуревавшие меня страхи. Я думала, что справлюсь со следующим заданием не в пример лучше. Но, узнав, что похищена моя сестра, я сдалась. Когда Гарри спас её, я обезумела от счастья, обезумела настолько, что позабыла: организация Турнира всегда проводилась на высшем уровне, и Габриэль ничто не угрожало. Страх заставил меня посмотреть в лицо опасности, понять: если хочешь, чтобы тебя уважали, нужно бороться. Мой проигрыш в этом состязании все восприняли спокойно. Только я дрожала от паники, потеряв опору, потеряв надёжно укрывавший меня щит холодной безмятежности. Они не видят! Они ничего не видят, кроме красивой мордашки! А Билл видел. Увидел, наверное, с первой встречи, раз я потянулась к нему, несмотря на мимолетное увлечение красавчиком Диггори. Я переросла это. Турнир закончился. Я вернулась домой и поняла, что за свою жизнь нужно бороться. Начала с крупных перемен: открыто заявила родителям, что хочу отправиться на дальнейшее обучение в Англию, в банк «Гринготтс». Их удивлённые взгляды были лучшим показателем правильности моего решения. Миссис Уизли не любила меня, и это нетрудно было понять, как нетрудно было понять и причину её нелюбви ко мне: как любая мать, она считала каждую девушку недостойной своего сына. Ветреность юности и большое количество поклонников тоже не добавляли очков в мою пользу. Я снова была вынуждена доказывать мои чувства, но совершенно не понимала, как. Разве нуждается любовь в доказательстве? Разве её следует подтверждать храбрыми поступками? А потом произошло нечто, из-за чего отношение семейства Уизли ко мне изменилось. Я до сих пор вспоминаю с ужасом ту июньскую ночь, когда увидела Билла на постели в Больничном крыле. Я думала, что он мёртв, что я больше никогда не смогу… О чём я только не думала в тот миг! Но в списке этих мыслей никак не было той, которую так ждала миссис Уизли: бросить Билла. Нет, ни за что! Как она могла подумать об этом? Меня до сих пор трясет при воспоминании о её лице, о презрительно скривлённых — или же это от сдерживаемых рыданий? — губах, бросивших мне: — Теперь-то свадьбы уже не будет, да? Только в тот миг до меня дошло: никто никогда не воспринимал меня всерьёз. Пустоголовая куколка, решившая немного поиграть в Турнир, поиграть в ликвидатора заклятий, в невесту Билла Уизли. Поиграть и бросить, переключиться на что-то другое. Чего же ещё можно ожидать от неё, не так ли? Уж явно не серьёзных чувств. И тогда я высказала этой женщине всё: всё, что накопилось у меня на душе, всё о чувствах к Биллу, после чего мы обнялись и разревелись, как две сентиментальные дурочки. Вопрос был закрыт. Я готовилась стать миссис Уизли. Конечно, нападение оборотня не могло не сказаться на поведении Билла. Он стал подчас агрессивен, перешёл на сырое мясо, но нежность из его глаз не пропадала, он никогда не причинял мне боли, даже когда белёсый шарик луны нависал на куполе неба. Когда он рычал, только мои руки удерживали его на кровати, мои губы шептали ему утешающие слова, мои силы заставляли затихнуть и вспомнить, где он, кто он, с кем он. Нелегко быть женой полуоборотня. Но разве я не знала, на что иду? Разве я не решила для себя, что это не важно? Ведь Билл оставался самим собой, мои родным Биллом с чудесной улыбкой, с веснушками и забавным хвостом, с неподражаемым, специфическим чувством юмора и крепкими плечами, на которые я всегда могла положиться в час невзгод. Именно он верил в мои силы. Он знал меня настоящей, знал, на что я способна и никогда не считал меня исключительно милой мордашкой. За стенами Мунго Тот-кого-нельзя-называть — вернее, его приспешники — крушили то, что ещё осталось от нашего мира. У Билла был рецидив. Но даже в порыве гнева он не поднял на меня руку, он держал себя в руках. Почему же тогда целители хотят забрать его, хотят оставить здесь, не в самом надежном месте? Только из-за того, что он проявил храбрость и был помечен ужасными шрамами? Он нормальный, он нормальный! Не смейте говорить мне, что он опасен! — Вы можете вернуться домой вместе с мужем, — примирительно шепчет целитель, и я облегчённо прижимаюсь к стене. — Всё в порядке, миссис Уизли? Конечно. Теперь — да, в порядке. Я знаю это.