И весь мир пойдет за ним.

Костя вышел из тронного зала в некотором раздрае. Во-первых, с ним, как, очевидно, с только что провозглашенным героем, поступили не очень хорошо – просто решили все за него, не дав даже послушать, что именно решили. Во-вторых, Костя и сам понимал, что над своей судьбой он более не властен, и вся жизнь его летит псу под хвост. И что фантазия у него, пожалуй, даже слишком богатая, и вообще он сам во всем виноват. Естественно, он был слегка на взводе, когда вышел из тронного зала! Естественно, никого это не волновало! Поскольку Косте отсутствие зрителей тоже было несколько побоку, парень просто продолжил тихонько негодовать и отправился искать Виранта, с которым, вроде как, ему предстояло путешествие. Вирант находиться не спешил. Костя успел обыскать четыре комнаты, в том числе заглядывая под кровати и в шкафы, расспросить троих стражников о «юноше вот такого роста, с розовыми прядями в волосах, зовут Вирант» и впасть в отчаяние. Юноша, которому предстояло жить, дружить и объяснять вообще все, на что упадет его взгляд, Константину, словно канул в Лету. Костя опечаленно сел на какой-то симпатичный (и мягкий!) диванчик и глубоко задумался. Он понятия не имел, куда идти и что делать. Информация о пророчестве давала понять, что в детстве юноша читал слишком много фэнтези, а так же то, что с него теперь не слезут, пока он не исполнит свое предназначение. Тогда, возможно, его мозг решит, что миссия выполнена, и Костя спокойно попадет домой. По крайней мере, он очень на это надеялся и в конце концов решил принять за основную концепцию выверта сознания. Жить Косте хотелось очень сильно, даже во сне. Если его жизнь зависит от того, чтобы побегать, выполняя дурацкую задачку своего мозга – что ж, он не против. Потом в коридор вылетел искомый парень, и все философские мысли из Костиной головы как ветром выдуло. Художник мгновенно подорвался наперерез Виранту, поймал, вцепился в юношу обеими руками и держал, пока тот не перестал кричать и вырываться, опознав наконец в незнакомом оборванце спасителя мира. - Ну чего пристал? Иди куда-нибудь, - буркнул юнец и попытался отпихнуть настырного спасителя. Костя, как раз с удивлением обнаруживший, что опознал Виранта без участия зрения вообще и переваривающий известия, отпихнулся легко. Впрочем, очередной посыл в «куда-нибудь» быстро привел его в себя. - Нет, - категорично ответил Костя и снова ухватил юношу за руку, облаченную в рукав. Вообще, насколько он успел заметить, одежда людей здесь очень отличалась. Вирант вот был облачен в изящнейший камзол цвета летней зари в безветренный день и какие-то узкие брюки, на которые, после камзола-то, смотреть совершенно не хотелось, Костя же перед аудиенцией надел штаны, рубашку и жилет. Штаны и рубашка на ощупь были тканевые, но из разного материала, жилет – кожаный. Очевидно, одежда Виранта предназначалась для господ положением повыше, чем невнятный приблудыш, даже без кос, хоть и упомянутый в пророчестве. - Ваш король сказал, что ты поедешь со мной, куда бы там мы не ехали. Вот, кстати! Куда мы едем? Зачем? Ладно, нет, с зачем я, кажется, пока более-менее разобрался. Это другая страна? Какие там обычаи? Как себя правильно вести? Где библиотека? Где кухня? Где мой волк, в конце концов? – Константин поспешил задать все интересующие его в данный момент вопросы, пока его новый-лучший-друг все-таки не вырвался и не сбежал. Так была надежда, что тот все-таки что-то расскажет. - Ты читать-то умеешь? – презрительно скривил губы его собеседник, очевидно из всех вопросов выделивший главный – о библиотеке. - Не знаю, - честно ответил Костя, поскольку действительно не знал. Читанные книги в этом вопросе не имели единого мнения, и получиться могло в результате что угодно. – Пойдем проверим? - Я занят, - скривился Вирант от, видимо, одной мысли о совместном времяпрепровождении. – Поищи какую-нибудь служанку. - Ладно, - Костя решил, что если вежливо отловить девушку и спросить, где библииотека, она отведет его туда с большей вероятностью, чем этот напыщенный индюк. Пока же юноша желал найти своего единственного здесь друга. – Где волк? Ты не ответил на кучу вопросов, но этот – главный. - Кто? – мученически возвел глаза к потолку парень, как вдруг с удивлением понял Константин, на удивление похожий на эльфа. – Послушай, все твои нищенские вещи ты должен носить с собой и не разбрасывать по дворцу, ясно? Никто не будет их искать. У нас и без того полно проблем. Работорговцы, Белый мор, скандийцы еще эти... - Они правда тают, если покидают их континент? – перебил Костя, припомнив беседу хуторян, убеждая себя не злиться на представителя другой культуры, но все равно медленно закипая. – Волк – не вещь. Я говорю о большом сером животном, которое меня сюда привезло. Где оно? - В конюшне, - процедил холеный эльф, которыми решил пока про себя называть этих странных существ Костя. Судя по заледеневшим окончательно глазам и оставленному без ответа вопросу, скандийцы все-таки не таяли, а предположение это считалось в высшей степени безграмотным. Костя мысленно поздравил себя с окончательным падением в глазах будущего спутника в определенно очень долгом и опасном путешествии и отпустил розовый рукав. Выяснит, где конюшня, у всё той же милой девушки, которую еще нужно найти. Эльф демонстративно отряхнулся, придал лицу более одухотворенное выражение и улетел куда-то по своим делам. Первая встреча с его первым гуманоидным другом как-то не задалась. Костя печально вздохнул и медленно двинулся по коридору, рассудив, что если долго идти, он непременно куда-нибудь придет или найдет кого-нибудь менее высокомерного, чем Вирант. Эх, а ведь в тронном зале, во время спора он показался художнику даже каким-то приятным. Лучшим среди всех, кто там был. И еще - самым юным, вон как этот Апполинарий ему указывал. Костя застыл посреди коридора, ровно напротив батального полотна, изображающего какую-то битву со странными снежно-белыми людьми вполне себе цветных эльфов, озаренный догадкой. То есть, получается, Вирант еще не эльф, а эльфенок? И его, может, действительно погнали по какому-то важному делу, а тут Костя начал приставать к нему со своими дурацкими вопросами? Уж не сломал ли он эльфенку жизнь ненароком, перепугался Костя, но быстро взял себя в руки, а мысли о тяжелой Вирантовой судьбе отложил в воображаемый ящик «подумаю об этом завтра». Прямо сейчас он должен думать о том, что где-то там сидит и грустит единственное существо, по-доброму к нему отнесшееся. Из-за угла вынырнула сначала голова рыжей девушки, уже немного Косте знакомой, а потом и все остальные ее части. Выглядела она немного обеспокоенной. И, заметил юноша, косы у нее были гораздо короче тех, что мог бы заплести любой из эльфов, которых он видел в тронном зале. А он вообще стриженный. Это, то есть, она менее высокородная? Но почему тогда хуторяне приняли его за высокородного? Костя подавил желание вцепиться в волосы и немного повыть от того, насколько все сложно. Он вообще разберется с этим когда-нибудь или нет? Парень поспешно вытащил запихнутую было на задворки сознания коробку «подумаю об этом завтра» и доложил туда еще вопросов, на которые не мог отвлекаться. Прямо перед ним стоял источник информации и уже начал робко косить глазами по сторонам, явно выискивая пути побега. Юный художник поспешно успокаивающе улыбнулся и вежливо поздоровался, как и планировал. - Вы не подскажете, как пройти в библиотеку? – наконец поинтересовался Костя, окончив какой-то многословный и только одному ему известный ритуал приветствия девушек, от которых он что-то хочет. – И в конюшню. Лучше, наверное, даже сначала в конюшню, а потом в библиотеку. Девушка покрутила головой, почти про себя недоумевая, кого это еще видит здесь странный юноша, раз спрашивает каких-то «вы», но быстро сочла его причуды вполне объяснимыми его странным происхождением и, улыбнувшись, подробно описала дорогу. После чего схватила за руку и оттащила в темную, не замеченную ранее нишу. - Высокий господин не сильно тебя ударил? – девушка, поминутно оглядываясь, придвинулась и тихонько зашептала. – Если что, то у меня есть мазь... Синяк почти сразу пройдет, честное слово, мы часто ими пользуемся. Ну то есть не совсем такой, эту я выменяла на один важный корешок у королевского алхимика, но ты не думай, мне не жалко, правда. - Господин вообще меня не ударил, - так же шепотом ответил очень удивленный Константин, пытаясь извернуться так, чтобы ему в спину не впивались вывешенные в нише какие-то явно фамильные доспехи. – Пусть бы только попробовал. Оставь мазь себе пока. - Но ты же за него схватился! – в ужасе округлила глаза девушка – и разом стала лет на семь младше. – За знатных господ нельзя хвататься! - Я не знатный, но меня тоже лучше лишний раз не трогать. Ну только в крайних случаях, когда срочно нужно рассказать. Тогда можно, - заверил девушка художник. – Это как один из признаков уважения к личности, признание ее личного пространства и права на неприкосновенность. Гм, я позже тебе объясню, почему, ладно? Сейчас мне нужно найти своего серого приятеля. - Карна-то? – снова заулыбалась завороженная было умными Костиными глазами девушка. – Он не на конюшне, ты что, как можно. Я тебя провожу! И ты все равно будь осторожен со знатными господами. Молодой господин из Р’Айелов очень добр к нам. У Кости было что сказать насчет Вирантовой доброты, но он решил пока придержать свое мнение при себе. Со своими догматами, в конце концов, по чужим убежищам не ходят. Девушка, вернув на лицо совсем уж веселую улыбку, как понял Костя – специально для дворцовых коридоров, вытянула его из ниши и чуть ли не вприпрыжку потянула в сторону, в ее объяснениях об основных интересующих художника не участвовавшую. Парень покорно болтался следом. В пути девушка болтала обо всем, что видела. Это был настоящий поток сознания. Костя получил за проведенные в обществе девушки несколько минут больше знаний о Средневековье, чем за весь школьный курс истории. Правда, у него была не очень-то хорошая преподавательница истории, конечно, но разница была более чем значительной. Правда, вся полученная информация показалась юноше несущественной, так как относилась скорее к сиюминутной обстановке: стены в этом коридоре окрасили недавно, потому что король эдак неодобрительно обронил, что его цвет напоминает что-то, что знатным дамам, путь которых лежит через этот коридор в Сиреневый сад даже знать не должны. Но в Сиреневом-то саду, как сообщила чрезвычайно, как выяснилось, говорливая девушка, собираются в основном дамы, которые знакомы и не с таким. Костя на всякий случай решил не уточнять, с чем именно. Кухня оказалась очень большой. В основном, как почти сразу понял Константин, из-за печей – готовили в них много, а еда во дворце должна быть качественная, потому и печи было сложены на совесть. Костя внимательнейшим образом их оглядел и остался доволен: в деревне, в доме бабушки и дедушки, была такая же, только поменьше. Раз примерно в пять... - А почему не жарко? – на всякий случай уточнил художник. Этот интерес он сам себе объяснил очень просто: печи огромные, прогреваются долго, но за весь день готовки-то прогреваются. И так же долго потом остывают. А вне стен замка лето, но и потом почему-то никто не обливается. - Магия, - так, словно это объясняло вообще все, ответил ему мелкий и верткий поваренок. – А вы к нам надолго? - Не знаю, - улыбнулся Костя. Дети ему не нравились, но обращаться с ними так, чтобы не вызывать обоюдной ненависти, он немного умел. – Как король решит. Я человек подневольный. - Кто? – округлил и без того здоровенные синие глазищи поваренок. – Никогда о таких не слышал! - Да-да, я понял. Извини, - кисло согласился Костя, глядя, как его рыжая спутница отвлеклась от него и теперь увлеченно флиртовала с поваром постарше. – Не важно. Лучше скажи, ты не видел тут такую здоровенную серую зверюгу? Он мой друг, и я немного волнуюсь. - Карн-то? – расплылся в улыбке мальчонка. – Так вон он, налопался и спит. А как его зовут? - Честно? Понятия не имею, - художник похлопал мальчика по буйным темным кудрям и бросился к темному пятну. Пятно таки оказалось волком. Или, по-местному – карном. «Надо учиться говорить так, как им привычно», - со вздохом решил Костя и нежно потрепал карна по ушам. Тот приподнял морду и довольно облизал юноше лицо, мол, привет, друг, как здорово, что мы наконец здесь. Константин сморщился, потому что был из тех, кому не нравится, когда на них оставляют кровавые разводы. Пообедало животное, видимо, действительно на славу. - Меня тут только что спросили, как тебя зовут, а я как глупый не знаю, что сказать, - пожаловался парень. Волк лениво пару раз махнул хвостом. Сообщать свое имя он и подумал, только глядел на Костю своими большими и грустными голубыми глазами. - Не то чтобы это сколько-нибудь помогло, если хочешь знать. Карн тяжело вздохнул и положил морду на лапы, всем видом демонстрируя. что глупый двуногий его утомил. Костя фыркнул и отвернулся. Потом, правда, сел на пол и прислонился спиной к теплому шерстяному боку. Карн махнул хвостом, попав юноше прямо по лбу, но Костя решил, что это такое проявление дружеской привязанности. - Я буду звать тебя Волком, - глядя прямо перед собой, сказал Костя. - Это напоминает мне о доме. И о детских сказках. Расскажу тебе потом парочку. А сейчас пойду, нужно найти комнату, куда меня отвели сначала и забрать плащ и рюкзак. Я пока как-то не готов с ними расставаться. Волк снова вмазал парню хвостом, но встал и отправился на поиски вместе с ним. Художник почти сразу понял, какую неоценимую услугу оказывал ему карн - тот вел его именно тем путем, которым Костя уже прошел, то есть, по запаху. Бурно радуясь тому,что его вещи никто не успел хозяйственно прибрать, парень, крепко прижимая плащ к груди и сразу перекинув лямку рюкзака через плечо, выскочил из комнаты и натолкнулся на Виранта. Снова. - Хорошо,что ты здесь, - кисло буркнул эльфеныш. - Собирайся. Выходим через полтора часа. - Так быстро? - недоумевающе поднял брови Константин. - Не то, чтобы я был против, просто подумал, что тебе понадобится больше времени на сборы. Еще и конвой, то есть, эскорт… - С неба упал? - поморщился Вирант. - Ты кто такой, чтобы эскорт тебе выделять? - Не мне, а тебе, - пояснил свою точку зрения Костя. - Ты-то вон с какими косами ходишь… ходил бы. Почему ты их не плетешь, кстати? - Потому что. Не мешай. Иди вообще делай свои дела. придурок. Вирант развернулся и ушел, оставив Костю недоумевать: ну, а теперь-то он что сказал не так?