Пиковая Дама

Темноволосая красавица чувствовала несильное прикосновение сухих губ на своей коже и как ее щеки начинали гореть румянцем. Потянувшись, она приоткрыла глаза и тут же увидела потускневшие локоны юноши, а потом его губы растянувшиеся в усталой улыбке. - Может ты здесь поселишься? - Я бы с удовольствием, - отозвалась Сато, - но мне надо присматривать за Такеши. Он ведь и дом спалить без меня может, а влетит за это мне, потому что я старшая. - Вот и поживете у меня в палате, хотя я ничего не имею против Такеши, но он бы нам определенно мешал. Касуми тихо засмеялась его словам и укрылась одеялом, сильнее прижимаясь к Имаи. Его тепло уже практически не ощущалось, поэтому демоница жалась все ближе и ближе, стараясь впитать последние остатки его угасающей жизни. Позволить себе подумать об этом? Легче сразу сигануть с крыши небоскреба и надеяться, что мое сердце разорвется от страха прежде, чем тело размажется об асфальт. Хотя, мне кажется, что весь полет оно будет биться ровно, и я успею запомнить каждый миг. И это будут мои последние воспоминания. Развивающиеся темные локоны и серое небо, оно определённо должно быть серым, потому что я бы обязательно выбрала пасмурный день. Не понимаю тех, кто сводит счеты с жизнью в солнечный день. Никакой драмы. Шел бы небольшой дождь, достаточный, чтобы образовать лужи. И когда бы мое тело разбилось, рядом с ним бы бурлили кровавые потоки. Кровь бы текла вниз по улице и пугала ничего непонимающие прохожих. Я бы еще долго отдавалась в их памяти глухим и ужасным отголоском воспоминаний, которые люди стараются забыть. Белый цвет разъедал глаза, поэтому демоница лежала с закрытыми. Хотя даже сквозь плотно стиснутые веки этот неоновый свет проникал и оседал на ресницах. Казалось, кожа покрывалась противным тальком, и тот высушивал ее, превращая девушку в живой, ходячий труп. - Как ты думаешь, - неожиданно заговорила Сато, - я вампир? - Кожа у тебя белоснежная, - ничуть не удивился ее вопросу Торио. Касуми обворожительно улыбнулась в ответ на его слова. - Клыки явственно виднее, чем у остальных людей, - вглядываясь в улыбку, произнес юноша, - ты пьешь кровь из людей, хотя пока это всего лишь метафорично. Осталось только проверить начнешь ли ты стареть. - Я вечно буду молодой! – возмущенно воскликнула девушка, - и безусловно такой же прекрасной, как и сейчас. - Тебе предстоит разбить столько сердец, - протянул юноша. - Уже жду не дождусь, - мечтательно причмокнула губами демоница, представляя свое будущее, - мне нравится видеть их лица, когда они понимают, что я никогда не буду подчиняться их воле. - Подчиняться их воле? – непонимающе переспросил Имаи. - Ну да, - дернула плечами темноволосая красавица, - в паре всегда кто-то доминирует. Благодаря не очень нравящемуся мне ходу истории чаще всего это бывает мужчина. - Очень интересно… Улыбка украсила его лицо, и за ее очарованием землистый цвет лица отступил на второй план, и впалые щеки уже не казались настолько пугающими. Только странный мрачный блеск в глазах не мог скрыться за влюбленностью, висевшей на кончиках его губ. Торио приподнялся на локтях и навис над девушкой. - Тогда кто же доминирует в наших отношениях? Сухие губы юноши были покрыты трещинками. Они иссохли, ибо болезнь забирала все его жизненные силы, вплоть до жидкостей, которые должны были даровать ему эту самую пресловутую жизнь. - Думаю у нас редкое явление, - улыбнулась девушка, - мы сосуществуем. - А вот мне кажется, что здесь явно доминирую я. - Как хочешь, я подчинюсь, потому что люблю. Дать иллюзию. Никто не хочет правды. Все хотят слышать то, что им нужно и ничего больше. По-моему прыгнуть с небоскреба не такая уж и плохая идея, если я ищу минутной славы. - Оставаться вечно молодой, как думаешь, каково это жить вечность? Вот только бы еще возможность менять внешность и тогда все было бы в полном комплекте. - Мне нравится твоя самоуверенность, - радостно подмигнул Имаи. - Ладно, - девушка поднялась, - мне пора. Рета хотел со мной встретиться. - Опять всякую чепуху будет нести? Как ты вообще его выдерживаешь? - Не начинай, - качнула головой демоница, - он вовсе не так глуп, как может показаться на первый взгляд. - Все спортсмены идиоты, - фыркнул юноша. - Он особенный, но люблю я только тебя, ты ведь это прекрасно знаешь, - снова обронила Касуми, - и твоя глупая ревность мне порядком надоела. Ты ведь не хочешь, чтобы я грустила? - Ни в коем случае, - он принял сидячее положение, - я тут навещал Сацуки. - Зачем? - Интересно было узнать, что с ней будет, если снять кислородную маску. - И что же? – действительно заинтересовано взглянула на него Сато. - Сначала ее лицо посинело, а потом начало белеть, только вот противные пищащие датчики мешали наслаждаться процессом. - А если бы тебя поймали? – ни капли осуждения не промелькнуло в тоне ее голоса. - Не поймают, да если и даже это случиться, я всего лишь парнишка, которому осталось не очень долго и что они со мной сделают? - Просто будь осторожнее и не рискуй зря. Не хочу привлекать к нашим отношениям лишнего внимания. - Про них никто и не знает, да и я сама осторожная предусмотрительность. Касамацу ввалился в кафе и сразу же заметил сидящего Кисэ. Было сложно пропустить юношу, в чьи сторону были повернуты все головы и на которого были устремлены все девичьи взгляды. Юкио присел за столик к светловолосому и отобрал у него молочный коктейль, которым лакомился юноша. - Угощайся, - всплеснул руками Рета, - все для тебя мой друг. - Оказывается все что тебе нужно было, чтобы выиграть у Дайки, это найти девушку. Поздравляю с твоими первыми длительными отношениями! - А у самого то, когда в последний раз была девушка? – скептично окинул его взглядом Кисэ, - ах, погоди, точно в дет саде. Юноши одновременно скорчили друг другу рожи. - Я думаю сводить Касуми в театр на Шекспира. Юкио аж поперхнулся от удивления. Его взгляд пристально скользнул по светловолосому баскетболисту. - Кто ты и что ты сделал с Рета? - Кончай, я не тупая фотомодель-спортсмен. У меня средний бал между прочим выше, чем у тебя. - Это случилось только в этом году, - ловко подметил юноша, - и что-то мне кажется, что к этому приложила руку Касуми. - Она действительно мне помогла, и я хочу отплатить ей. Так что ты думаешь насчет постановки Шекспира? - А какая именно пьеса? - Макбет. - Ей должно понравится. Люди, обладающие властью, любят смотреть на то, как кто-то за нее борется. - Тогда решено, - Кисэ забрал свой молочный коктейль и сделал большой глоток, - я свожу ее в театр, учитывая, что билеты я уже купил. - Тогда зачем ты спрашивал моего совета? - Просто хотел понять насколько моя задумка глупа или же наоборот гениальна. Вижу, что я довольно хорошо смог узнать Касуми, чтобы знать, что ей преподносить. - Я смотрю ты у нее и пару грамм надменности прибрал к рукам, - шутливо улыбнулся Касамацу, - впрочем вы идеально подходите друг другу. - Он о том, что ты удачливый красавец баскетболист, а я прекрасный президент студенческого совета. Мы пара, которой все мечтают встать, на которую вечно обращены взоры, мы те, на кого равняются. Демоница ласково улыбнулась и поцеловала юношу в щеку, присаживаясь рядом. - Обсуждали то, какая я чудесная? - Ты бесспорно самый удивительный президент из всех, - улыбнулся ей Касамацу. - Хей! – шутя и как бы возмущенно воскликнул Рета, - это моя работа делать ей комплименты. - Ты с ней плохо справляешься, - хмыкнула Сато, - у Юкио выходит лучше. - А вот это было обидно. Демоница вышагивала рядом с Кисэ, слишком сильно размахивая руками для своего обычного состояния. Юноша удивленно поглядывал на нее, но ничего не говорил. Ему было приятно наблюдать за всеми ее изменениями. Сато аккуратно показывала все свои грани, которым казалось не было конца. Не огранённый алмаз никогда нельзя было увидеть полностью, ибо тугие ленты тумана, медленно тянущиеся в ее глазах, скрывали многое. - У тебя какое-то приподнятое настроение, случилось что-то хорошее? - Просто в этот раз наверное в первые за столь долгое время мне удалось встать с той ноги. Конечно, если этот мистический бред вообще как-то влияет на нашу жизнь. - Для человека, который верит в то, что древние боги разговаривают с нами через рога оленей, которые можно увидеть, лишь перевернув голову, ты с преувеличенным подозрением относишься к такого рода вещам. - Мне нравится верить в то, в чем многие сомневаются и не верить в то, в чем многие убеждены. Так я выделяюсь из толпы и становлюсь интересной. - Ты и без этого можешь увлечь вслед за собой людей. Это потому что я умная, дурень. Глупцами никто не интересуются. Было бы странно, если бы кому-то было увлекательно разговаривать с деревом. Девушка позволила взять себя под руку и взгляды, которые теперь были устремлены на них больше ничуть не пугали ее. Наоборот, отныне они доставляли ей удовольствие, ибо льстили. Столько много глаз, и все разные: карие, голубые, зеленые, но абсолютно каждый омут, если приглядеться был наполнен жгучей завистью. И темноволосой красавице они нравились, казалось они касались кожи, словно шелк. - В этот раз ты мне скажешь куда мы идем или снова будешь темнить? - Неужели тебе не нравятся мои сюрпризы? - Если честно, я всегда предпочитаю знать, что меня ждет, чтобы быть готовой. Но раз ты рядом, полагаю, мне ничего не угрожает. - Доверяешь мне? – вопросительно вздернул светлыми бровями Кисэ. - Звучит, как будто ты удивлен. Разве это ненормально доверять тому, кого любишь? Хотя многим это вышло боком, - она хмыкнула, - я уже попала в этот список, не хочу попасть в него вновь. Будет не очень приятно увидеть свое имя во второй раз, это лишь докажет, что мозгов у меня не прибавилось, а я предпочитаю думать, что я очень умная. - Ты такая и есть. И ты не попадешь в этот список, я тебе обещаю. Зато туда попадёшь ты и я почту за честь быть тому причиной. Каждый раз, когда думаю об этом становится так хорошо, словно с души снимают тяжелый камень и дышать куда легче. - Посмотрим, - отозвавшись, протянула темноволосая красавица. Снег уже не лежал на столь плотным ковром на дорогах и асфальт уже виднелся из-под него. Последний месяц зимы наступил так неожиданно и время летело очень быстро, удивляя демоницу. Вот бы мне силу контролировать время. Я бы щелкнула пальцем и все замерли по моему велению. Время бы остановилась и я жила бы этим мигом. Ходила по улицам, заглядывала бы в застившие лица прохожих. Видеть их истинные лица, то, какими они являются на самом деле. Я уверена, что я бы разочаровалась. - Скоро придет весна и пора любви. - К чему ты клонишь? - Ни к чему, - отрицательно качнул головой Рета, хитро улыбаясь, - просто так говорю. Бездумные слова. - Все как обычно. - Да что вы все заладили? Я не тупой, - он раздраженно всплеснул руками, - у меня хороший средний бал и я хорошист и нет ни одной тройки. К тому же, я должен хорошо учиться, чтобы мне позволяли играть в команде. Сато удивлённо замедлила свой размашистый шаг и вернулась к своему обычному размеренному шагу, полному плавности и нотки элегантности, которую она вырабатывала годами. - Я не хотела тебя обидеть, - виновато произнесла темноволосая красавица, - и я вовсе не считаю тебя глупым. Я бы не влюбилась в тебя, если бы ты был пустой деревяшкой. Зачем мне болванчик? Глупым хочется сострадать и жалеть, но времени с ними возиться у меня нет. Из этого следует логический вывод, что тот, кого я люблю по определению не может обладать интеллектуальными способностями ниже среднего. - Вот это тирада в мою честь, я польщен, хоть твои комплименты, всегда очень сильно завуалированы. - Чувства все еще остаются для меня загадкой, - пожала плечами Сато, - выражать их не так легко. Они прошли еще пару шагов и впереди показался знакомое ей здание театра, где в детстве, благодаря отцу ей доводилось играть на скрипке. Было странно увидеть его вновь. Прежде темноволосая красавица старательно пыталась обходить все напоминания о прошлой жизни, боясь, что вспыхнувшие воспоминания смогут ей навредить. Сато замерла на месте, внимательно прислушиваясь к сокрытому внутри нее царству тьмы. На ее удивление пустота не обронила ни единого звука. Она ничего не почувствовала, абсолютно ничего. - Ты чего? Касуми сдвинулась с места и как и прежде пошла подле Кисэ. Перед глазами стояли воспоминания из прошлого, но они не вызывали всплеска эмоций, гладь озера оставалась столь же черной и спокойной. Неужели мне удалось воспринять их как данное и больше они не причинят никаких беспокойств? Рано ликовать. Посмотрим, что будет со мной, когда я окажусь внутри. Там воздействия на меня должно быть сильнее, чем здесь. Вот только никак не пойму, мне радоваться или плакать от того, что радостные моменты в прошлом уже не вызывают во мне прежних эмоций трепетной ностальгии. Почему так происходит? Почему я не помню радости, зато отчетливо, в каждой гнусной мельчайшей подробности помню всю боль, которую мне причинили? Кисэ, открыв дверь, галантно пропустил ее вперед, и на пороге на долю мгновения девушка замерла в нерешительности, не зная, что ждет ее впереди. Выдохнув, демоница шагнула в прохладный омут полутьмы и оказалась в знакомом ей помещении. Сердце учащенно билось от волнения, но внутри по прежнему было тихо, пустота молчала, остатки ее прежней души канули в небытие. - Касуми, - на ее плечо легла рука юноши, - все в порядке? Да ни черта не в порядке! - Да, - сглотнув, отозвалась темноволосая красавица, скользя взглядом по залу, - просто в детстве я здесь часто бывала. Отец учил меня играть на скрипке. Тогда он еще не считал меня порождением самой преисподней. - Прости, я не знал. Ну кто бы в этом сомневался, дурень. Именно поэтому я терпеть не могу сюрпризы. Мне же не дано предсказать, что там в твою башку придет. Каждую твою мысль не дано знать даже мне, ибо человек уникален, только вот не понятно хорошо это или плохо. И вообще незнание не освобождает от ответственности. - Ничего, - устало улыбнулась Сато, позволяя снять пальто с ее плеч, - так на что мы сюда пришли? - Увидишь. Рета взял ее за руку, и они направились в сторону одних из дверей, за которыми скрывались иные миры, полные фальши, лжи и обмана. Там учили играть маски и наблюдавшие за этим люди с зрительских мест восхищались искусству обмана, который им был недоступен. Касуми смотрела на все это свысока и не любила актеров. Только дурак будет открывать миру свой талант обманщика. Хотя демоница любила наблюдать за тем, как в полутьме зала на лицах зрителей отображалось восхищение. Они были изумлены ложью и, порой даже стоя, аплодировали ей. Ну не глупые ли? - Касуми! Девушка повернулась на голос и увидела, как к ней семенит темноволосый юноша, облаченный во фрак и со скрипкой в руках. - Рин, - радостно и полностью фальшиво улыбнулась ему темноволосая красавица, позволяя себя обнять. - Надеюсь ты вернулась, чтобы снова играть с нами? – в его голосе искрилась надежда. - Нет, - поджала губы Сато, - скрипка жжет мне руки, не могу ее держать, а уж тем более играть на ней. - А я уже обрадовался, завидев твой силуэт, - протараторил юноша, - нам тебя здесь не хватает, точнее мне, но остальные тоже очень сильно скучают и волнуются. Ну как же. Сбоку послышалось характерное тихое покашливание, напоминающее о присутствии еще одного юноши неподалеку. - Прости, забыла тебе представить, это, - ее ладонь указала на светловолосо, - Кисэ Рета, мы с ним вместе учимся, а это, - теперь уже для него она указывала на темноволосого юношу со скрипкой, - Тачибана Рин, с ним я некогда играла в оркестре. - Приятно познакомиться, - произнес Рета, пожимая руку новому знакомому. - Взаимно. - Нам пора, уже два звонка прозвенело, не хочу искать наши места в темноте. - Да, пожалуй. - Увидимся на спектакле, - крикнул им вдогонку Рин, крепче прижимая к груди свою скрипку. Сато опустилась на свое место и замерла в ожидании начала представления. Полутьма уже опустилась на ее плечи, и темноволосая красавица отчетливо чувствовала приятную тяжесть своей мантии. К ней вновь вернулось ощущение своего превосходства над остальными. Ее надменный взгляд кремнистых глаз скользил по присутствующим, скрытый от них легкой темной вуалью приглушенного света. Среди оркестра Касуми заметила улыбающегося Рина, который иногда застенчиво бросал взгляд в ее сторону. Глупыш еще не знает насколько его возлюбленная изменилась за прошедшее время. Я все время говорю, что в своем всепоглощающем горе утраты была в кромешном одиночестве. Все было не так просто. Мне пытались помочь, но я не хотела, я их отталкивала: Такеши, Торио, Рин, отца, всех, кто хоть как-то пытался мне помочь. Хотя теперь, уже смотря на все это иными глазами совсем другого человека, я не думаю, что у них был шанс. Именно потому что я этого не хотела и уже было слишком поздно. Процесс нельзя было предотвратить, тьма начала пробуждаться и демоны уже просили первой кормёжки. Меня нельзя было спасти. Уже с рождения я была обречена на весь этот кошмар, который для меня стал тихой гаванью и прибежищем. Свет на сцене ярко вспыхнул и на ней появились актёры, облаченные в одежды далеких прошлых времен. Стоило трем женщинам в лохмотьях выступить вперед, как раздался раскат грома, и демоница тут же узнала пьесу. Ведьмы перешептывались меж собой, и зал слышал каждое их слово, разносившееся эхом. Оно отражалось от стен и касалось каждого. Демоница очнулась от транса лишь когда до ее ушей донеслись слова, принадлежащие леди Макбет.

Охрип, Прокаркав со стены о злополучном Прибытии Дункана, даже ворон. Ко мне. Меня от головы до пят Злодейством напитайте. Кровь мою Сгустите. Вход для жалости закройте, Чтоб голосом раскаянья природа Мою решимость не поколебала.

Рета изредка бросал взгляды на Касуми. Та вся была напряжена и ее кремнистые глаза были прикованы к сцене. Они пристально следили за каждым движением актеров, но в тоже время, казалось, что они вовсе их не видели. Внезапно демоница вся встрепенулась и оживилась, ее взгляд забегал от фигур к фигуре.

Их нет. Все то, что красит короля, - Умеренность, отвага, справедливость. Терпимость, благочестье, доброта, Учтивость, милосердие, благородство - Не свойственно мне вовсе. Но зато Я – скопище пороков всевозможных. Будь власть моею, выплеснул бы в ад Я сладостное молоко согласья, Мир на земле нарушил бы раздорам Ее обрек.

Эти слова Малькольма всегда ей нравились. Наполненные ложью и целью очернить себя, несли в себе они лишь праведные мысли и преисполнены были порывами истинной любви к отчизне. Когда пьеса подошла к концу, девушка еще долго не решалась подняться со своего места. Все было ей чуждо в реальном мире, в котором ей довелось жить. Хотелось качнуть головой и сбросить весь этот дурман, навеянный словами Макбета и прочих. Но придуманный мир оказался ближе, чем реальный, и было куда легче позабыть все из существующего мирового порядка, чем выкинуть из головы слова Малькольма, которые прижгли ее черное сердце.

Исторгните из труб громовый рев. Пусть кровь и смерть предвозвестят их зов.

Думаю именно с этих слов стоит заговорить с Рета в последний день его прекрасно-ужасной иллюзии.