Под пламенем свечи

      Гарри валялся в гостиной дома на Гриммо, устроив голову на коленях читающего книгу Драко, когда камин вдруг вспыхнул зеленым и из него вышел Люциус Малфой. Глянув на них, он подозрительно тяжело вздохнул, скривил губы в уже привычной, ничего не означающей ухмылке.       — Привет, пап, — поприветствовал его Драко. И даже не пошевелился, всем своим видом показывая, что с насиженного места его выгонит разве что парочка фестралов. — Что-то случилось?       — Много чего. Где Северус и этот бесполезный Блэк?       — Почему бесполезный? — обиделся за крестного Гарри.       — Потому что всю работу по спасению мира почему-то делаю я! А я ведь Пожиратель Смерти, а не перо из жопы феникса!       — Ордена Феникса, пап! — ухмыльнулся Драко в ответ.       Люциус в ответ махнул рукой, уселся в кресло напротив Гарри и Драко, призвал к себе графин с вином и бокал. И только после этого вызвал патронуса.       «Интересная последовательность событий», — отстраненно подумал Гарри и все же выпрямился.       — Северус, псина, понятия не имею чем вы занимаетесь, но я жду вас в гостиной. Срочно!       — Ничем они не занимаются, — отозвался Драко, тоже принимая более приличную наследнику лорда позу. Книгу отложил и даже невидимые глазу пылинки с коленей стряхнул, сноб. — Орали половину утра, после чего крестный заперся в подвале, а дядюшка ушел громить задний двор. Пар спускать, вот.       — Из-за чего орали?       — Из-за меня, — пожал плечами Гарри и поморщился, припомнив недавнюю ругань. — Отец считает, что я слишком много выделываюсь и зря красуюсь своими способностями. Дядя считает, что так и надо, ведь я же герой.       — А ты что считаешь? — заинтересованно глянул на него Люциус.       Гарри скривился — много чего он считал, о себе и окружающих тоже, но размышления свои в нормальную форму облечь не мог. Не до того как-то было.       — Что я слишком много выделываюсь, но мне можно, потому что я герой.       Драко на это красноречиво хмыкнул, легонько шлепнул его по колену и закатил глаза. За это захотелось шлёпнуть уже его, но Гарри сдержался.       На деле, четвертый курс выдался тем еще, а уж в его окончании хорошего и вовсе было мало. В памяти до сих пор были живы воспоминания о драконе, озере, драном лабиринте… Гарри тогда справился, и справился хорошо — со всем, кроме последнего в этом чудесном списочке — однако же повторения не хотелось. В кои-то веки хотелось спокойной и унылой учебы, уроков, ругани с тупицей Роном, отработок за дело и нет. И магии нормальной тоже хотелось, потому что беспалочковые невербальные это красиво и мощно, однако вызывают много подозрений и ненужное внимание. А его у мальчика по имени Гарри Поттер и без выдающихся способностей было хоть отбавляй.       След на руке немного, но посветлел, держать палочку уже получалось, а вот нормально колдовать почему-то нет. Максимум, который у него выходил — это простенький Люмос, но и тот был каким-то неправильным. Огонек получался зеленым вместо желтого, отнимал кучу сил и вообще бесил. Зато без палочки все удавалось на славу, хоть и сил при этом тратилось прилично. Не то чтобы Гарри нужно было жаловаться на силу, однако же тратиться в ноль на дракона — это одно. А вот сидеть на восстанавливающих зельях ради простенькой школьной магии — совсем другое.       А ещё ему снились кошмары. И боль от Круцио, которую так и не удавалось забыть, стереть из памяти. Она точно въелась в мозг вместе с лицом Волдеморта. Если ту морду, не змеиную даже — Гарри в жизни не видел настолько отвратительных змей — вообще можно было назвать лицом. Спасал только Драко, который на Гриммо все равно что жил и через ночь ночевал в одной кровати с Гарри, обнимая и непременно бормоча какую-нибудь сказочку повеселее, чтобы тому удалось нормально уснуть.       И это бесило тоже. А ещё пугало, путало мысли и не давало мыслить здраво. Северус, да и Сириус, и это, наверное, было единственным, в чем они были единодушны, были твердо уверены, что дело не только в жутковатых воспоминаниях, но и в возрасте — беспокойном, дурном, пробуждающем внутри не только всякие гормоны, свойственные всем мальчишкам пятнадцати лет, но и прочую разную дурь. Вроде рассудительности, а, учитывая, происходящее, еще и самокритичность. Мол, начинаешь оценивать свои поступки и начинаешь корить себя. И закапываешься в свои переживания, комплексы, отчего всё еще больше идёт наперекосяк. И если у нормального подростка то самое наперекосяк выражалось бы в соплях по девчонкам, курении за углом и воровстве мелочи из родительских карманов, то у Мальчика-который-герой, всё происходило повеселее. Гарри, например, всерьез опасался, что вместо ругани с Роном будет убийство Рона за пару лишних слов. Ну или за одно, если оно будет касаться Драко. Докси в доме, устроившие себе гнездо в старом шкафу леди Вальбурги, например, сбежали сами, увидев перекошенное лицо «героя», когда тот получил письмо от младшего Уизли, в котором тот клятвенно заверял Гарри, что верит ему насчет возвращения Волдеморта. Правда, не забыл этак исподтишка поинтересоваться, точно ли то возвращение было или Гарри показалось.       Ну да, показалось. Три раза. А Круцио Гарри сам на себя наложил из собственных мазохистских наклонностей.       А еще Гарри умудрился захлопнуть камин прямо перед носом дражайшего директора и его пернатой банды, и ничуть этого не стыдился. Отец начал распаляться об отсутствии всякой осторожности, Сириус был восхищен наглостью… в общем, с этого утренний срач и начался.       Отец появился в гостиной в своей излюбленной манере — точно вампир влетел, едва ли не объятый темным облаком. Мрачный, недовольный, явно ещё не отошедший от скандала. Сириус, впрочем, мало чем от него отличался — задняя дверь хлопнула громко, шаги дядюшки были быстрыми, а палочка до сих пор была зажата в пальцах.       — Клянусь Мерлином, когда-нибудь ты схлопочешь от меня Аваду. Гарри, почему ты не запер камин ещё и от него?       Гарри на это пожал плечами и мрачно усмехнулся:       — У лорда Малфоя мантии пристойных цветов и бреется он регулярно. Приличный человек, как тут не пустить.       Драко рядом рассмеялся и, запустив пальцы в волосы Гарри, растрепал их на макушке. Как-будто было что трепать — прической в эти каникулы Гарри не заморачивался и даже не убирал прилично отросшие волосы в хвост.       — Какой чудесно воспитанный мальчик, — вновь скривился Малфой, но беззлобно, скорее из-за привычки корчить рожи. Впрочем, в лице он переменился вмиг, посерьезнел и взмахом палочки разлил вино в два пустых бокала — для отца и Сириуса.       — У нас проблемы, господа. Министр Фадж собирается участвовать в грядущих выборах.       Отец на это подозрительно прищурился, бросил короткий взгляд на Гарри и Драко.       — Собираешься обсуждать это при мальчиках?       — Собираюсь, — кивнул Люциус. — Потому что мальчиков, по крайней мере одного из них, эта проблемка касается напрямую.       — Почему? — поинтересовался Гарри. Фадж ему тоже не слишком нравился и был третьим в списке будущих смертников после Волдеморта и Дамблдора — просто за редкостную тупость, — но все же третьим.       — Потому что, мистер Поттер, в перспективе лорд Поттер-Блэк, вы единственный свидетель возвращения нашего змеемордого друга в Британию. А Темные Лорды во плоти, как известно, изрядно рушат рейтинги того, при ком он возвратился. Если вкратце, Гарри — в министерстве вам уже вовсю организовывают веселую жизнь.       — Как именно? — хмуро поинтересовался отец. Он тоже сел, отпил вина и поморщился. Махнул палочкой, призывая бутылку с «Огденским» и, очистив бокал от вина, наполнил его виски. — Не тяни, Люц, потом проведем твои театральные курсы.       — Жаба Амбридж, — отозвался Люциус в ответ. На этот раз скривился Сириус — очевидно, «жабу» он вполне себе помнил и теплых чувств к ней не питал. — Её собираются приставить в Хогвартс для присмотра за героем. «Пророк» уже вовсю печатает статейки о сумасшествии и редкостной опасности мистера Поттера, так что год обещает быть веселым.       — Предлагаю Дурмштранг, — мрачно посоветовал Сириус. — Далеко, но тихо и подальше от этой дуры. Серьезно, я помню ее по Визенгамоту и отвратнее дамочки не встречал в жизни. А ведь я кузен дражайшей Беллатрисы. Полукровка, старая дева, носит розовое и душится такими духами, что мой грим едва не загрыз её прямо в зале для слушаний.       — То есть, достойная последовательница Дамблдора? — уточнил Драко. — Ничего, директор пока об нас зубы обломал, куда там жабе.       — Пока, — заметил Северус. — Вы двое рано или поздно нарветесь на того светлого волшебника Альбуса Дамблдора, что знаю я. Поверьте, это не тот человек, с которым могут тягаться двое мальчишек. Видит Мерлин, перед вами три сильнейших мага Британии, и я сейчас не самовосхвалением занимаюсь, и мы всё равно не потянем тягаться с нашим адептом всеобщего блага. Тем более, мы так и не разобрались с крестражами, а это та еще проблемка.       Не проблемка — проблемище. Фактически, они знали где находятся два из трех драккловых артефакта. И если со змеей, худо-бедно, могли расправиться Люциус, отец или, чем Салазар не шутит, Сириус и Ремус, то вот как достать Чашу и где найти диадему, они так и не придумали. До Чаши неоднократно пыталась добраться леди Нарцисса, однако вердикт гоблинов был однозначен — либо они открывают сейф одному из Лестрейнджей, либо их наследникам после их смерти. И нет, грохнуть мерзкую троицу в их нынешнем состоянии (а Азкабан курортом совсем не был, Сириус вот был впечатлен до сих пор) было совсем несложно, но вот желающих наведываться в тюрьму для волшебников не имелось. Точнее, наведаться-то можно, а вот прибить их под носом у дементоров… в общем, оставаться там никто из присутствующих не хотел.       — И что мы будем делать? — Драко явно не был доволен вариантом, в котором они с Гарри сидят тихо и не отсвечивают. Просто потому, что это невозможно. — Эта ваша жаба, едва увидев, как колдует Гарри, вблизи, отправит его в Азкабан.       — Турнир, — напомнил Гарри. — Как видишь, я до сих пор на свободе.       — Ты был взволнован, напуган, тебе подыгрывал Грюм-Крауч, или кто он там… Да хоть бы и сам Дамблдор, видит Салазар, Министерство свалит на развеселого деда всё что угодно. В общем, четвертый курс можно запросто списать на шокированного сиротку, попавшую под влияние темных магов. В этом году Турнира не предвидится. Не предвидится же? — уточнил он у отца.       Северус качнул головой. Никаких Турниров, а значит, проблема с магией превращалась в сущую катастрофу. Люциус прав, Министерство не спустит какому-то мальчишке, пусть и трижды герою, не вписывающуюся в стандарты силу. Гарри уже давно понял, что в этой заварушке ему уготована роль жертвенной овечки и переписывать сценарий никто не собирается.       — Для начала, Гарри должен встретиться с Руквудом, — отозвался Малфой и тут же повел плечами в ответ на удивленные взгляды отца и Сириуса.       — Руквуд? — уточнил крестный неверяще. — Он же Пожиратель! Да ему место в Азкабане прямо подле кузины Беллы, какая встреча?! Ну уж нет, я не пущу к нему Гарри.       Отец кивнул, соглашаясь. Сложил руки на груди, хотя Гарри мог поклясться, палочку он для верности проверил и чуть показал из-под рукава.       — И невыразимец, — кивнул Люциус. — У него есть предложение. Я не знаю какое, но он просит встречи с Гарри.       — Нет, — отрезал отец. — Я не пущу Гарри на встречу с невыразимцем. И уж тем более с Руквудом — мне нравится мой сын, я не собираюсь его лишаться.       — Север…       — Я сказал — нет. Не обсуждается.       Гарри переглянулся с Драко. Тот задумчиво кусал губу и, зная его на редкость деятельную натуру, наверняка уже продумывал варианты и прикидывал, какую выгоду из этого можно извлечь. Весь в отца, не отнять. Вот только Люциус, при всей его редкостной ушлости на грани подлости, уме и пронырливости, и вполовину так быстро как Драко не соображал.       — Я думаю, — протянул он наконец, очевидно, до чего-то все таким додумавшись, — нам нужно встретиться с этим Руквудом.       — Нам? — глянул на него Гарри.       — Нам. Один не пойдешь. Папа, договаривайся о свиданочке.       — Драко! — возмущенно прикрикнул отец. Судя по лицу, Сириус эту его позицию явно разделял.       — Что? Подумайте сами. Понятно, почему этот ваш Руквуд, Пожиратель и невыразимец, хочет встретиться с одним лишь Гарри — потому что вы трое, в случае чего, быстренько его грохнете. А что взять с двух подростков?       — Вот именно, — буркнул недовольно Люциус. Ему такой расклад явно был не по душе — сына он любил безумно и рисковать им не хотел.       — Вот именно, — согласился Драко. — Портключ, незарегистрировнная палочка, горстка-другая амулетов, и господам невыразимцам придется туго. Но что-то мне подсказывает, что нас там не убивать будут, а вежливо поговорят и отпустят на все четыре стороны.       Отец задумчиво потер подбородок. Гарри глянул на него и тут же сжалился — не хотел он ни к кому, вообще выходить из дома на Гриммо не хотел, но тут Драко прав — от таких предложений не отказываются.       — Мой сын — оптимист, — криво ухмыльнулся Люциус. — Горе семье, род Малфоев пресечется до срока! С чего ты взял, что вас отпустят, сын?       — С того, лорд Малфой, — вдруг сообразил Гарри, — что кроме меня охотников на Волдеморта не найдется. Жить все хотят, а бывший Пожиратель, по вашему примеру, хочет этого сильнее прочих раза в два. Так что Драко прав, нам нужно с ним встретиться. Для начала — выслушать, а там посмотрим. Заклинание на развеивание трупа только подскажите, чтобы наверняка.       Отец на это только и смог что приложить руку к лицу. Сириус же заметно оживился — подходящее заклинание он, видимо, хорошо знал и жаждал поделиться им с окружающими.       — Отлично, — лорд Малфой плеснул себе еще вина, передумал, вернул жидкость в бутылку и налил виски. — Значит, я договариваюсь с Августусом. Приступим к деталям?...

* * *

      Министерство магии, непривычно пустое, если верить словам Люциуса, встретило тишиной и какой-то нервной, мрачной атмосферой. То ли дело было в черном мраморе, которым были укрыты стены, то ли в той самой безлюдности, то ли во всеобщей нервозности… Гарри так и не понял, а потому руку Драко, шедшего рядом, сжал так сильно, насколько смог. Ответом стало легкое движение большого пальца по ладони, вмиг успокоившее расшатавшиеся нервы.       «Надо бы завязывать с успокоительными зельями», — отстраненно подумал Гарри. И впрямь пора — нервы ни к че… то есть, ни к дракклам.       За спиной шел отец, непривычно, как для папы, мрачный, строгий, и больше напоминающий того самого Ужаса Подземелий, чем человека, к которому Гарри привык и с которым жил последние годы.       — Уймись, — почуяв его нервозность, велел Драко.       Уняться так уняться, если не по-настоящему, то хотя бы сделать вид — за последние пару лет Гарри отлично научился корчить рожи не хуже Люциуса Малфоя. Все как на подбор, мол, смотрите, я тут наследник Темного лорда, темного мага и зельевара в черной мантии. Другое дело, что в душе всё та же невнятная чушь, как и в мозгах.       «Соберись, Поттер», — велел он себе, резко выдохнул и на мгновение крепче сжал в руке ладонь Драко.       Прямо перед неприметной, едва-едва выделяющейся на фоне остальных стен дверью.       — Пришли, — сообщил Люциус.       Дверь открылась сама собой, без стуков, призывов и прочих оповещений. По-волшебству.       Странное дело — Гарри столько лет жил в магическом мире, даже дольше, чем хотел бы Дамблдор, бывал в Хогвартсе еще до поступления на первый курс, однако же все равно умудрялся удивляться. Просто потому, что магический мир был каким- то совсем уж безграничным и невероятным, чтобы мозг полукровки мог привыкнуть к нему за такой короткий срок.       — Эй, — тихо окликнул его Драко.       — Все в порядке, — отозвался Гарри в ответ, на секунду откинулся на его грудь спиной и наконец заставил себя выдохнуть.       Дверь отворилась давно, но то, что Гарри увидел за ней, воспринять оказалось невероятно сложно. Длинные ряды стеллажей, то ли библиотечных, то ли банковских, и на каждом из них совершенно удивительные вещи: сверкающие шары, в который с трудом угадывались странные силуэты, вредноскопы, хроновороты, знакомые с третьего курса, когда на эту дрянь основательно подсела Гермиона, котлы, перья, драгоценности…       Магия — вот что было тут самым главным. Темная и светлая, гриффиндорская и слизеринская.       Просто магия, во всем своем великолепии.       — Нравится? — послышался незнакомый мужской голос и Гарри наконец смог глянуть перед собой — глазам предстал незнакомый мужчина с мышиного цвета волосами, забранными в хвост, подозрительно знакомой ухмылочкой… и с татуировкой на предплечье, выглядывающей из-под белоснежной рубашки. И палочкой в руках, которой тот поигрывал, будто совершенно не боясь.       Будто это не ему сейчас придется разбираться с двумя самыми грозными магами современности и их отпрысками.       — Мистер Поттер, — первым делом возвестил он, напрочь игнорируя Люциуса, Драко и отца. — Прошу, проходите.       Гарри нахмурился — отчего-то хотелось напомнить, что обращаться к нему стоит не иначе как «лорд» и, желательно, добавлять «Блэк» — обзаводиться наследниками Сириус не стремился, но о продолжении рода задумывался. Промолчал, слава Мерлину — слухи о невыразимцах ходили такие, что куда там Дамблдору и Волдеморту вместе взятым.       — Вы пригласили нас в Министерство Магии, — заговорил отец. — В Отдел Тайн. Мы пришли. Достаточно приказов, мистер Руквуд.       — Не вас, — покачал невыразимец головой и ткнул в Гарри пальцем, — только его.       — С чего вы взяли, что я пойду с вами куда-либо? — поинтересовался Гарри. Палочку в руку по подобию отца и Драко не стряхнул, но у него и палочки никакой не было.       Только магия. Мощная, тёмная — отчего-то именно сейчас это ощутилось особенно явно. Настолько, что почувствовал даже Драко, с силой сжавший его ладонь в своей.       — Впрочем, — глянув на них, протянул Руквуд и его интонации вмиг стали похожи на фирменные малфоевские, — мистер Малфой может пройти тоже.       — Мой сын никуда не пойдет.       — Если хочет помочь своему другу — пойдет. К тому же, — он приглашающе отворил очередную дверь, — я заверяю, ни с одним из юношей ничего не случится. Мы просто поговорим.       — Поговорить можно было и в более приятной обстановке, чем Отдел тайн, — заметил отец. И палочку всё же поднял.       — Нет. Прошу, не нужно, — остановил его Гарри. — Мы пойдем. При условии, — он задержал свой взгляд на невыразимце, — что ваше предложение мне понравится.       — Более чем. Уверяю.