Чужой очаг

В комнате было зябко. Моя спальня, комната, когда-то принадлежавшая хозяйке дома, была угловой, и тепло здесь не задерживалось, чему способствовали два окна, выходившие на север и на восток. Летом они делали мрачноватую комнату, выдержанную в бордовых тонах, чуточку уютнее и светлее, а зимой… Зимой светало поздно и рано темнело, так что изо всех преимуществ двух окон по утрам мне доставался лишь бодрящий холод. Кричер принципиально не топил камин в первой половине дня, а чтобы наложить согревающие чары, нужно было хотя бы частично выбраться из-под одеяла. Именно поэтому на работу я прибывал, как правило, не в самом лучшем расположении духа, но ни капельки не сонным. Сейчас комната освещалась лишь почти прогоревшими дровами в камине, отчего сумрак так и грозил выползти из углов и окутать помещение полностью. Идти в душ желания не было и, использовав нелюбимые очищающие чары и надев теплую пижаму, я улегся на ледяные простыни, по опыту зная, что лучше согревать их собственным телом, чем колдовством. Тело медленно отдавало тепло, и под одеялом становилось с каждой минутой уютнее. Уже можно было распрямиться и принять удобную позу, но несмотря на располагающее ко сну тепло, глаза упорно не хотели закрываться. Мозг упорно хотел анализировать информацию и делать выводы. Если рассуждать логически, а смысла рассуждать каким-либо другим образом я не видел, то во всей этой ситуации можно увидеть несколько нюансов, которые нужно как-то объяснить хотя бы себе. Я принял спонтанное решение о женитьбе. Очень по-детски не дав себе труда задуматься, взвесить «за» и «против», слепо поверив портрету бывшей хозяйки особняка, которую с большой натяжкой можно назвать дружелюбной особой. Да, можно попытаться оправдаться стрессом, желанием побыстрее найти выход из патовой по своей сути ситуации, но как-то это все неубедительно. Как будто кто-то подталкивал к такому решению. Ведь от пары-тройки дней задержки мало что изменилось бы. Хотя с другой стороны, кто мог на меня в собственном же доме наложить чары? Кричер? Портрет? Нет, однозначно нет. Далее: мои действия в банке. С сожалением должен признать, что вел себя как подросток, а не умудренный опытом министр. Ладно, пусть когда я думал о браке, в голове у меня держался образ какой-нибудь женщины. Не конкретной, абстрактной. Которая как, например, Молли пекла бы пироги, занималась домашним хозяйством и воспитывала бы детей. Вот! Я сел в постели, прижав руки с углом одеяла к лицу. Я думал про конкретного ребенка, чужого, между прочим, и ни разу про собственных детей, которые бы у меня могли родиться в браке с женщиной. Итак, под влиянием момента и вследствие торопливости я заполнил гоблинский бланк, не указав ни пол желаемой супруги, ни обязательных наследников, зато не забыл упомянуть про секс, хорошее отношение к Сэмми и что там еще было? Да, светские мероприятия и необязательное приданое. Что ж, Люциус Малфой вполне удовлетворяет высказанным пожеланиям. Магия не даст ему обижать ребенка. А секс… С этим можно не торопиться. Нет, я не ханжа. И не гомофоб. Но как-то раньше у меня не было контактов с парнями. Не привлекали они меня совершенно. Единственным, кто вызвал жгучее желание был Джастин. По телу пробежала жаркая волна, вызывая определенный отклик внизу живота. Он теперь не помнит меня, не помнит сына, и хода к ним в дом мне тоже уже нет. Тем более что наверняка спецы из аврората подготовили их с Линдой переезд. Моя единственная такая светлая любовь, обернувшаяся сущим кошмаром. Единственный человек, которому я мог отдать себя без остатка, чьи интересы и душевное спокойствие были для меня превыше собственных эгоистичных порывов… Человек, быть рядом с которым, видеть которого было уже самым настоящим счастьем. Невозможность быть рядом лишала меня целостности, как будто часть Гарри Поттера навсегда осталась там, в маггловской части Лондона без возможности когда-либо вернуться обратно. Угли в камине подернулись пеплом, стало совсем темно, и холод пробрался под тонкую ткань пижамной куртки. Сколько раз обещал себе купить теплую фланелевую? Я замотался в одело по самые уши и, так и не согревшись толком, уснул. – Хозяин Гарри! – Меня разбудил скрипучий голос домовика. – Хозяин Люциус спрашивает, когда вы спуститесь на завтрак. – Темпус, – буркнул я и подскочил как ужаленный – проспал! – Кричер, какого черта ты меня не разбудил? Я же в министерство опоздал, – взвыл я, спешно приводя себя в порядок чарами – времени на душ и обычное бритье уже не было. – У хозяев медовый месяц, – скрипел домовик, – хозяевам положено вместе его проводить. Не дело молодоженам в разных спальнях спать и расставаться на целый день… – Кричер! – оборвал я зарвавшегося эльфа. – Без тебя разберемся. Где Малфой? – Если хозяин Гарри имеет ввиду хозяина Люциуса, то он в гостиной, а если какого-то другого Малфоя, то бедный Кричер не знает… Иногда вредного эльфа натуральным образом хотелось прибить. Я поспешно натянул поверх белой рубашки официальную черную мантию и, застегивая ее на ходу, помчался в гостиную, перепрыгивая через ступеньки на лестнице к вящему неудовольствию леди Вальбурги. – Доброе утро, – я добежал до камина, – прошу прощения – проспал. Завтракайте без меня, чувствуйте себя как дома, постараюсь вернуться как можно раньше. Простите. Скороговоркой проговорив эту тираду и не дав Люциусу вставить даже слово, кинул щепоть порошка в камин и, назвав конечным пунктом своего путешествия вместо личного кабинета просто Министерство магии и сообразив уже тогда, когда поделать ничего было нельзя, оставил за спиной изумленного мужа и осуждающе качающего головой домовика. – Черти бы побрали Кричера, – пробормотал я, вывалившись по обыкновению из камина в общем холле, и, сопровождаемый нестройным хором приветственных голосов, отправился на рабочее место. Погрузившись в чтение документов, я машинально постукивал ногами о ковер, не отдавая отчета, что банально пытаюсь согреться. Отбросил перо, встал, походил по кабинету, сделал несколько движений руками. Лучше не становилось. – Дин, – позвал я помощника, – разожги камин, работать в этом леднике невозможно. – Гарри, в кабинете тепло, даже жарко. Ты не заболел? – обеспокоился тот. – Не знаю, мне просто холодно. Никаких других симптомов нет,– пожал я плечами, решив продолжить разбор бумажных завалов. – Камин, – напомнил я. Дин нехотя выполнил просьбу и, странно посматривая на меня, ушел к себе в приемную и даже минут через десять принес горячий чай с лимоном, чем заслужил мою искреннюю благодарность. К сожалению, после обеда стало ясно, что я, похоже, действительно заболел. Явившийся с докладом начальник отдела магического транспорта пришел в ужас от духоты в помещении и от моих ледяных рук. – Господин министр, я не колдомедик, но даже я вижу, что на работе вам делать нечего, – заявил он мне. Несмотря на то, что к этому моменту я находился в каком-то заторможенном состоянии, не признать правоту пожилого мага было нельзя. Кажется, даже железные Поттеры могут банально простудиться. Надо будет послать Кричера за перечным в аптеку, потому что дома его точно нет, как-то оно без надобности было. Только пусть он сначала отопление наладит. Камин разожжет и дров, дров побольше положит. И перцовое вместе с теплой пижамой пусть принесет… Первым ощущением еще до того, как я открыл глаза, не желая расставаться с остатками сонной неги, было тепло. Офигенно приятное, уютное, расслабляющее, вызывающее желание выгнуться и потереться всем телом о его источник. Немного поборовшись с собой, все-таки нехотя открыл глаза, чтобы тотчас их зажмурить – яркое зимнее солнце заливало выдержанную в светлых тонах комнату. Лежал и пытался сообразить: где это я? На Блэк-хауз не похоже, у меня нет таких комнат, да еще таких чистых и новых – нос не улавливал запах пыли и не выводимый никакими чарами стойкий аромат плесени. Нет, здесь все дышало свежестью. Я провел кончиками пальцев по жёсткому накрахмаленному белью и убедился, что однозначно не дома. Постепенно стало доходить, что под почти невесомым пуховым одеялом я лежу без ничего. По идее сейчас должна была накатить паника и ужас – как же так, не помню, где я, с кем и как тут оказался, но внутри была всепоглощающая уверенность правильности происходящего. С чего бы? Блаженно-расслабленное состояние ясности мысли не способствовало. Негатива я не ощущал, об опасности шестое чувство, благодаря которому я неоднократно избегал неприятностей, не сигнализировало. Следов темной магии тоже не было. Внезапно сзади раздался шорох. Аврорские инстинкты не подвели – в долю секунды я перевернулся и сжал в жестком захвате того, кто лежал в постели рядом. – Что, опять? – с тоскливой безнадежностью произнес усталый, хрипловатый и показавшийся очень знакомым голос. – Ладно, ладно, сейчас, – пробормотал мужчина и повернулся ко мне лицом: от неожиданности я ослабил хватку. – Малфой? – искренне удивился я. – Поттер, очухался? – Что? – я не понял, откуда такая радость на изможденном лице и почему мы в одной постели. – Значит, больше не хочешь, – душераздирающе зевнул Малфой и откинулся на подушку, закрыв глаза, – хорошо-о. – Чего я не хочу?! – чуть не заорал я. – Трахаться, – от моего громкого голоса он поморщился и закрыл голову подушкой. – Что вообще происходит? – подушка оказалась в моих руках, а Малфой недовольно посмотрел из-под полуопущенных ресниц. Вообще он как-то неважно выглядел и, как мне показалось, совершенно не соответствовал своему прежнему образу. – Поттер, дай поспать, все разговоры потом, – он попытался снова отобрать у меня подушку. – Что значит «дай поспать»? – прошипел я разъяренно, и что-то незнакомое и такое чуждое поднялось в душе, что я испугался и попытался взять себя в руки. Это удалось с первой попытки: нечто, чуть поворочавшись, как будто свернулось, притаилось и успокаивающе заурчало: мол, ты что, все же хорошо. – Поттер, я трое суток почти без сна и отдыха выполняю супружеский долг. Я тебя как человека прошу – давай потом поговорим, а то я тебя чем-нибудь прокляну. Легким. Не смертельным. Но неприятным. Обещаю. Слова про супружеский долг как обухом ударили по голове, обрушив лавину воспоминаний: Сэмми, гоблины, свадьба, муж. Я застонал от понимания ситуации, тем более что при попытке сесть пятую точку прострелило острой болью, отдающей в поясницу. – Зелья на тумбочке, – сообщил мне Люциус, зарываясь в одеяло и прячась под подушку. – Три дня?! – застонал я себе под нос. – Министерство… – Прекрасно обошлось без тебя, – донеслось из кокона. – Мне на работу надо, – кривясь от боли, я сполз с кровати под ехидное: «Ну-ну», – своего супруга. В ванной комнате, куда я с трудом дополз, глядя в зеркало, которое занимало всю стену, понял, что Люциус выглядит, пожалуй, лучше, чем я. Если он похож на страдающего тяжким недугом человека, то я скорее на зомби, небрежно сделанного из несвежего покойника. В таком виде показываться в министерстве точно нельзя. Стеная, принял ванну, потом вспомнил про зелья, забытые на тумбочке и призвал их невербальным акцио. Заклинание вышло излишне сильным, и флаконы с легкостью пробили закрытую дверь. М-да. Дурак, ты Поттер. Надо было хоть сначала дверь открыть. Теперь вот осколки собрать как-то надо, а магией пользоваться что-то страшно. Надо бы домовика позвать, но я понятия не имею, где нахожусь… Откуда-то взялась уверенность, что своего эльфа можно вызвать куда угодно, если там нет специальных блокирующих чар. Терять было нечего, и я решился: – Кричер! – Хозяин! – пропищал молоденький домовик, кланяясь почти до самого пола. – Чего хозяин Гарри изволит? – существо разогнулось и радостно скалилось, глядя на меня сияющими глазами. – А… Кричер? – ошарашено произнес я, с трудом узнавая в этом эльфе старого ворчуна. – Да, хозяин! – домовик чуть не приплясывал на месте. – Как такое возможно? Ты выглядишь совсем молодо. – Хозяин Гарри перестал жадничать, – сообщил мне эльф, – хозяин наполнил своей магией дом. А домовые эльфы связаны с магией рода и родовых домов. Теперь хозяин Гарри хороший хозяин. Единственное объяснение, которое пришло мне в голову, заключалось в том, что такая метаморфоза связана с брачным ритуалом. В результате чего еще может высвободиться такое количество энергии? А о том, чтобы эльфы молодели, я даже и не слышал. Дальнейшие гипотезы могли подождать, пока я приведу себя в порядок, разберусь с работой и выясню несколько очень важных вопросов. – Кричер, – было на самом деле очень странно обращаться так молодому эльфу, – скажи, а где я нахожусь? – В ванне, хозяин! – Кричер, – я постарался взять себя в руки, не давая вырваться той странной силе, которая теперь таилась во мне, – эта ванная комната где находится? – В особняке Блэков, сэр! – А-а, – только и смог глубокомысленно произнести я. – Кричер, принеси мне заживляющие зелья и мазь. Убери тут мусор на полу и потом… – Кричер все сделает! – он даже не стал дослушивать распоряжения до конца. Все-таки он хоть и изменился, но своевольничать, наверное, не перестанет никогда. Спустя полчаса, напичканный зельями под завязку и выяснивший, что сегодня суббота и никуда бежать мне не надо, я полулежал на диване в гостиной, укутанный в теплый плед. Это была скорее дань комфорту, чем необходимость утеплиться – удивительно, но я совершенно не мерз. Мне было почти жарко. Гостиная ничем не напоминала тот мрачный склеп, на который она была похожа еще три дня назад. Привыкнуть к такой обстановке вот так вот сразу не получалось, и верилось с трудом, что это результат выброса моей же магической силы. Рядом увлеченно играл в магические игрушки Сэмми. Кричер сообщил, что достал их с чердака, и поинтересовался не против ли я такого самоуправства. Я был определенно не против, но все же подумал, что или высшие силы подменили мне эльфа, или небо вот-вот упадет на землю: уж очень чудно вела себя молодая версия Кричера. Непривычно. Сэмми к счастью или, наоборот, к огорчению так и не вспомнил про родителей, воспринимая окружающую действительность абсолютно спокойно. Эта проблема требовала решения, нужно было выяснить, что за сила внезапно во мне поселилась и откуда она взялась, но сейчас я был не способен думать и анализировать, а уж тем более делать выводы. Глаза закрывались сами, и еще какое-то время я судорожно дергался, с трудом разлепляя ресницы и отвечая невпопад на вопросы Сэмми, а потом сон все-таки одолел ослабленный организм, и я отключился.