Лишь ветер знает

Снежный Король никуда и не уходил со своих земель. Он просто отпустил двух братьев, расчистив дорогу, уступил. Проверять, какой у них лимит времени, Людвиг не желал. Братья быстро покинули пределы России и лишь тогда заговорили. Обо всём: о жизни, о Лизе, Роде, розах. Над головой прусса вилась жёлтенькая канарейка, но то и дело птичка оборачивалась назад, словно ища кого-то. Гил кусал губы и смеялся, раздавая подзатыльники «мелкому» на право и на лево. И плевать, что для этого нужно было едва ли не подпрыгивать. Первой к Гилу кинулась Лиза. Не выдержала, обняла лучшего друга. И тут же врезала по наглой белобрысой макушке сковородкой – чтоб руки больше куда не надо не тянул. Потом вышел Родерих; сдержанно пожав руки вернувшихся братьев, поинтересовался, где Гил будет жить, поджал губы и поспешно ретировался: считать убытки. Дом встретил тишиной и каким-то теплом, домашним уютом. Гилберт «скромно» опустил глазки и оповестил брата, что хочет есть. Правда, совсем-совсем не помнит, как готовить. Произошедшее хотелось забыть, как зловещий сон. Людвиг боялся отойти от брата, боялся, что он исчезнет. А Гил деланно пыжился и пытался показать: всё в порядке. За окном все оживало, весна шла широким шагом. А розы цвели. «Собери для меня слово «вечность» и я исполню любое твоё желание, обещаю…»

***

Дьявол аккуратно пригладил волосы, усмехнулся. Поправив очки, он продолжил красоваться перед зеркалом. Эх, какое тело, какое тело! Прямо менять не хочется. Сколько полезного, яркого он совершил: чего стоит только та войнушка в сороковых![31] Нет, он ещё поносит этот костюмчик: не зря же этот придурок русский так весело шутит: «С таким Героем я согласен быть Мировым Злом». И правильно, что остался совсем один. Все бросили его, так и надо. Может, хоть раз удастся забрать это тело себе. Как бы ни нравился Дьяволу Альфред, Ванюша был более… лакомой добычей. Ещё за Орду не расквитался с этим святошей.[32] Ничего, ничего, пройдёт ещё полвека, век, но своего Дьявол добьётся, точно. Вот сейчас, совсем один сидит, разрывается на части, борется за жизнь. Ничего, этого таракана хрен убьёшь.[33] Выживет, выгрызет себе место в Истории. Не такое переживал. Зеркало загадочно блистало в свете свечей, отражая подтянутого, высокого человека в потрёпанной коричневой куртке, безучастно продолжит лгать. Ему без разницы, кто его хозяин. И не дано знать последующее. Но и не желает иного. Ведь столько мороки с этими наворотами!