Истинный Гриффиндор

Это не глава - просто маленький кусочек. Даже без нумерации. И вообще не планировался, но вот вылез... Приятного прочтения. --- Как мало нужно человеку для счастья. Семья, где тебя любят и ценят не за что-то, а вопреки. Когда в уголках глаз мамы морщинки складываются в какой-то особый символ, от которого хочется улыбаться, а в глазах начинает щипать и ты сдерживаешься, сдерживаешься, но одна слезинка все же ускользает от плотно сомкнутых век, и такой ласковый голос папы: «Ну не плачь, малышка». Наверное. Я этого уже не узнаю. Все надо пережить в свое время, а у меня нет детства. Да-да, вот так – у всех есть, ну или было, а у меня украли. Даже, точнее - меня украли. Когда это было – не помню. И кто – тоже. Мама говорит, что меня цыгане украли – что ж, похоже, это так. И подтверждения всплывают – то на русском что-нибудь ляпну, то на немецком или французском. Видимо, цыгане те кочевали много. Вот и всплывают из глубин подсознания смутные образы, размазанные лица. Особенно вспоминается одно – какая-то старушка, которая меня чему-то учила. Такие черные глаза, черные волосы, смуглая кожа… Мне что-то кажется в этом неправильном… Не знаю. Частичная амнезия видимо сказалась на сером веществе. А самое фиговое, состоит в том, что я почти ничего не помню. Псинку какую-то черную, бешеную – помню. Помню как читала некие книги… А подробностей, четких деталей за которые можно зацепиться – нету их, как ни крути. Когда ложусь спать, накатывает странное чувство неестественности – все должно быть не так! – и хоть ты рыдай, кусай подушку, пытайся выцарапать дурное сердце, которому что-то не нравится дома. Да и какой это дом, когда я ничего не помню. Родители ведь сначала искали меня в Америке, а потом, когда меня на юге Франции выловили – сразу сюда примчались. Только у них там быт настроился, они вроде домик продавать собирались, чтобы побольше купить, а тут я нашлась. Ах, какое невезение. И цыганам я больше не нужна – наигрались видимо, да и родителям уже не к месту – они только смирились с моей потерей, а я тут нежданчиком так воскресла… Спать-спать-спать. Все-таки то, что я неделю, а может и больше бродила по лесам, не могло не отразиться на мне. И даже если оставить внешний вид – паленая щепка, тусклыми, грязными волосами, осунувшимся лицом и взглядом волчонка. Ха, сами бы попробовали неделю побывали посидеть на подножном корме – это мне еще повезло, что я знала, что можно есть, а что нельзя. Ну, как знала… Чувствовала? Догадывалась? Вчера, ложась спать, краем уха услышала разговор тех людей, которые вроде как мои родители. Даже тест специальный делали. И оказалось (неожиданно-то как), что я действительно их дочь – Гермиона Грейнджер. Впрочем, я понимаю их опасения: вначале их дочь пропадает в возрасте 5 лет, няни, которая в тот вечер со мной была – след простыл, все следы ведут в Америку, а нахожусь я через семь лет на юге Франции, после более чем недельного путешествия по лесам-полям, после того как я выбралась в какой-то город и попыталась ограбить лавку бакалейщика. Вот так меня загребли в полицию. Там и выяснилось, что у меня частичная амнезия, небольшое истощение и то, что меня уже кто-то поимел. Суки. А потом меня послали в местный приют, через знакомую со мной в далеком детстве тетушку, которая меня узнала и позвонила родителям. Впрочем, у меня был более чем занятный месяц в обществе детей дна. Так вот, вернемся к случайно подслушанному разговору. Меня боятся. Они не видят во мне «их детки» - и это кажется им самым страшным. Услышать это… Оказывается, это больно. Пусть я и не помню их как родителей, но для того, чтобы "уметь верить» не обязательно помнить. Я бы их полюбила! Честно-честно. Я готова стараться для них – стать лучшей… А им кажется, что все законченно, потому что я – всего лишь выросшая копия умершей в возрасте пяти лет девочки по имени Гермиона Грейнджер. Неудачная, злая копия, которая ворует, огрызается на врачей и родителей. И все равно, я буду лучшей! Если вы, уважаемые родители, так на этом настаиваете… Вы же знаете, что если человека долго убеждать, искренне так, с внутренним огоньком – не остаётся ничего другого, как поверить и принять чужую личину… Особенно если хочешь понравиться «уговорщикам».