Когда пересекаются параллельные

Фанхилу было страшно. Впервые в жизни страшно. Всю свою жизнь он никогда не был один, деля с младшим братом всё: печали, горести, десерты и наказания. А теперь брата не было рядом. Фанхил был один. И он боялся. Сначала он, сгорая изнутри от неизвестности, метался по дворцу в поисках брата. Затем метался, как дикий зверь в клетке, по парадному залу, когда стали доходить первые слухи. И теперь он застыл. В их общей комнате, сидя на полу между двумя кроватями, он замер. Потому что волноваться было уже не за кого. Фанхил остался один. Никогда он не был один с того самого дня, когда первый крик ребенка прорезал напряженную тишину дома. Его брат был крошечным и смотрел на него теми же самыми глазами, что и у него самого. Цеплялся ручками за пальцы и как будто пытался общаться, что-то улюлюкая. С тех самых пор их всегда было двое. Всегда. И больше никогда не будет. Айлфевр не был подарком. Однажды он залез на верхушку высоченного дерева и, перепугавшись насмерть, не мог слезть. И Фанхил, кляня его на чем свет стоит, бросился на помощь. Еще он разбил стекло в королевских покоях, и Фанхил взял вину на себя. Испортил любимый лук короля, разбил склянки с лекарствами Уринтольф, вскарабкался на купол храма, подпалил волосы Лейре… И всегда Фанхил бежал на выручку, чтобы выгородить, защитить. Он всегда принимал на себя удары, направленные на брата. Но от последнего удара, удара короны, защитить не смог. Единственная слабость, которую он себе позволил, – отказ от трона – стоил слишком дорого. Некуда было спешить. Не было больше брата, к которому нужно мчаться на выручку. Фанхил никогда не был один, окруженный семьей и друзьями, но без брата все остальные стали ему не нужны.