Луна

Я разорву тебя На девяносто девять ран, Я отплачу тебе За луны полные сполна, Согрею кровью твой Голодный лик, холодный храм, Не смей ходить в мой дом, Луна. Мельница - Волчья луна       Гнездо личинок представляло собой глубокую, многоярусную тюрьму из камня, что поглощал любую реацу и был почти не разрушаем. На каждом этаже был лабиринт из переходов, лестниц, коридоров с камерами и довольно маленькой комнатой для стражи, столь мелкой, что обычно ее принимают за кладовку. Конечно, она только внешне была небольшой — все дело в том, что когда делали эту тюрьму, Древние, - еще более древние, чем нынешний главнокомандующий, - проводники душ немного увлеклись и забыли сделать гнездо снаружи таким же большим, как и внутри. Коридоры здесь были, как считают многие, бесконечные, хотя на самом деле самый маленький был в милю, что для коридора было неплохим результатом, при том что крайне редкий шинигами умеет измерять расстояния. Камер здесь было гораздо больше, чем людей во всей Японии. И это наводило на мысль, что тюрьму строили с заделом на будущее, но даже так их оставалось больше, чем нужно. Узники не сбегали из гнезда Личинок ни разу.       Они не могли это сделать не из-за толщины стен, длинны коридоров, лабиринт и постоянного наблюдения стражников, которое на самом деле непостоянное. Нет, чего только не придумает человеческий разум, чтобы освободиться от надоевших цепей и пресной еды! Проблема была совсем в другом и имя ей — Адские бабочки. Проводники душ, из-за незнания или потому, что в какой-то момент один из них сказал: «Хм, это лишняя информация для неподготовленных умов» - использовали их как телефоны или почтальонов, хотя на самом деле это было почти идеальное пыточное существо, выведенное специально для гнезда. Они прикрепляются на узников и питаются их реацу, вызывая галлюцинации и воспроизводя самые страшные воспоминания. Те, кто попадал в эту тюрьму, уже через месяц утрачивают волю к жизни и к свободе в частности, просто сидя на одном месте и пуская слюни.       Кроме тех, кого поместили на нижний уровень.       Туда сажают «особенных» — людей, которых Адские бабочки не особо любят. Шинигами так и не поняли, что это не из-за особых вкусов насекомых, а из-за энергии, которая для них крайне ядовита — пламени. Обычные души не обладают пламенем, но проводники душ с возрастом его накапливают. Как и почему никто особо не интересовался — шинигами не знали о такой своей особенности, людям было все равно.       «Оно и к лучшему», — подумал Куросаки Ичиго и снова повернул. Он заблудился, что было не особо удивительно. Не существует карты гнезда личинок, так как коридоры имели плохую тенденцию менять свое положение, когда им захочется. Нынешнее поколение богов смерти принимает это как должное, в конце концов, всегда можно попробовать уговорить древнюю тюрьму завести тебя туда, куда нужно. Именно по этому критерию и отбирают людей в стражу — какой толк от охранника, если в погоне за преступником он заблудится? К своему сожалению, Ичиго не относился к такому типу людей и просить помощи у груды камней не собирался. Ему хватало того, что он догадывался, где находится, то есть где-то внизу и по центру. Как раз там, где ему и нужно, только с промахом в пару этажей.       Куросаки повернул еще раз, а потом еще и еще. Множество переходов, ответвлений, невероятно длинных коридоров без единого поворота или двери, а так же лестницы с изломанным пространством из-за которого неясно куда идешь — вверх или вниз, доводили рыжего подростка до крайней степени бешенства. Он, на миг поддавшись юношескому максимализму и ни капли не ослабевшей доверчивости, согласился на это задание, думая, что выполнить его будет легко.       «Вот только, кто же знал, что мне надо проникнуть в запутанную, охраняемую и очень древнюю тюрьму, которая находится в не менее запутанном, охраняемом и полном шинигами городе?», — Куросаки издал тихое шипение — он уже давно понял, что более громкие звуки могут привлечь ненужное внимание. Он вообще много чего понимает, но все это воспринимается рыжим крайне болезненно — едва ли может быть по-другому, когда каждый урок ты выучиваешь ценой чужой жизни.       Тихо звякнула катана от соприкосновения с каменным полом. Звук похожий на стук когтей по ведру, пронесся по коридору. Стены недовольно (по крайней мере, так казалось Ичиго) загудели, завибрировали.        «Это самый плохой и одновременно однозначный знак, что я получал», — иронично подумал Куросаки и немного отступил назад, туда, где тень была гуще. Коридор, в котором он был, не имел камер, переходов или развилок, с какой-то точки зрения он был идеальным коридором — настолько коридористый коридор не может существовать в реальности, конечно, пока на него не натолкнется Куросаки Ичиго — как и любой главный герой (а он по наивности таким себя и считает), куда бы он не пошел, все несуществующие и невозможное резко становится существующим и возможным. Вот только рыжий мог бы быть героем с такой же вероятностью, как и найти идеальный коридор, то есть почти никакой, но, как и говорилось, все это не имеет значение, если у тебя волосы заводного апельсина и имя Куросаки Ичиго. *       Послышались шаги — легкие, почти бесшумные, не имей парень очень чуткого слуха и множества тренировок по обнаружению врага — не услышал бы.       «Нет, это не я. Отпустите! Выпустите!» — крик шел, как будто отовсюду. Стены вибрировали, а воздух вдруг потяжелел, стал гуще, темнее. Мир перед глазами стал еще более расплывчатым, тени углубились и приобрели угольно-серый цвет. Голос срывался то до невероятных частот, то до сиплого хрипения. «Нет, это не я.»       Ичиго знал, что что-то происходит не так, не по правильному сценарию. У него было такое чувство, что с недавних пор вся его жизнь неправильная, лживая, но это было периодически, то есть, во времена особо сильной меланхолии. Сейчас, в этом самом идеальном коридоре, в этой самой защищенной тюрьме для шинигами, это ощущение — чувство того, что «реальность» вдруг сместилась, вернулось, но на этот раз вместе со страхом. Тьма и холод, что давным давно поселились в груди, затрепетали, проснулись и медленно начали разрастаться. Страх был липкий, темный и, как казалось Куросаки, обволакивал его как панцирь.       «Нет, это не я.»       Ему хотелось взвыть. В голову стучала мысль, что обладательница этого срывающегося, поломанного и хриплого голоса, могла быть обычной женщиной. Шинигами, которая случайно убила кого-то знатного или просто высокопоставленного. Почему-то он подумал, что ничем не отличается от нее, кроме того, что может защититься от Адских бабочек и избежать участи, на веки застрять в самых худших воспоминаниях.       «Отпустите!»       Но ему было все равно. Не было жалости и сострадания, лишь понимание, что это хуже смерти, что это хуже, чем что-либо еще.       «Забудь о своих чувствах. Тебя больше не существует — ты лишь кукла в наших руках, если не дернешь нитку — не пойдешь.»       На губах застыла улыбка. Он сделал шаг, потом еще один. Позади оставалась железная дверь и хриплый женский голос.        «Нет, это не я. Отпустите!» Ему было все равно. И страха не было… ***       «И все же странное место»,  — мрачно подумал Куросаки, чувствуя, что окончательно заблудился. Металлическая дверь дальше по коридору со скрипом распахнулась. Звук, похожий на визг сотни оперных певиц, пролетел по коридору и пропал так же резко, как и появился. — « Очень странное…» — добавил рыжий, аккуратно заглядывая в открывшийся проход и наблюдая, как длинное и тонкое щупальце неизвестного существа медленно выползает на свет. Ичиго совершенно точно не хотел знать, что (или кто) это, хотя в глубине души было немного любопытно. В гнезде было немало ловушек и опасных тварей в коридорах. Было не ясно, кем они питаются, но проверять это никому не хотелось*.       Он, закрыв дверь, прошел дальше. Куросаки полагал, что заблудиться больше уже не возможно, другое дело, что считал он так полчаса назад. Сейчас поднявшись еще на пару этажей, хотя направлялся вниз, уверенность в этом пошатнулась. Снова свернул и мрачно посмотрел на лестницу, уходящую куда-то вверх.       «Вполне возможно, что если я пойду вверх, то спущусь вниз. Погуляв здесь несколько часов, начинаешь понимать тенденцию, только это не точно», — подумал рыжий и медленно начал подниматься. Иногда он видел, как стены тюрьмы начинают оплывать, меняться, меняться камнями, из-за чего ему казалось, что он идет по навечно новым или старым ступенькам. Ичиго не был уверен, что он вообще должен что-то ощущать, но находясь внутри Гнезда, его постоянно догоняло желание сбежать отсюда побыстрее. Это был точно не страх, скорее опасение или, что более вероятно, чувство скорой беды, как будто то, что сидит внизу тюрьмы, совершенно не обязано знать, что он тут. Ичиго нисколько не удивлялся своим ощущениям и уже привык им доверять, в конце концов, по-другому и быть не могло, ведь рыжий давно привык, что с ним, или вокруг него, постоянно происходит что-то странное. Например, он совершенно точно знал, что умеет предсказывать будущее, точнее знать будущее или перемещаться куда-то за доли секунды, игнорируя стены и здания, а иногда и время*.       Лестница закончилась, впереди был короткий коридор и деревянная дверь в конце. Куросаки точно знал, что входить куда-то не зная, что внутри, нельзя, особенно, если это происходит в тюрьме. Дело не в трусости, просто это точно было не совсем безопасно, ведь никто не гарантирует, что там не спит, например, дракон. Ичиго думал, что если бы за дверью сидело что-то столь опасное, то никто об этом не узнал, потому что некому было бы рассказать. Он повернул обратно, но неожиданно натолкнулся на стену. Парень поморщился — он уже знал, что хорошо это не кончится.       Дверь подалась легко, визгнув несмазанными петлями и гулко ударившись о стену. Ичиго вздрогнул, в его представлении она открывалась медленно и тихо, что немного отличается от реальности.       «Ох, это же комната стражи», — удивленно подумал Куросаки и быстро осмотрелся. Это было довольно большое помещение со столом и пятью стульями посередине, кроме этого в дальнем правом углу был размещен кухонный стол со странными приспособлениями, видимо, для готовки еды. Больше здесь ничего не было, как не было и стражи.       «Это странно, как минимум два человека должны быть. Не могут же они все скинуть на Адских бабочек?» — недоуменно подумал, разглядывая разбросанные карты на столе. Все выглядело так, как будто кто-то очень быстро ушел отсюда, забыв деньги и украшения, на которые, по-видимому, играли. Куросаки это не понравилось. Это значит, что либо его заметили, либо было что-то страшнее его пребывания в гнезде. Он ставил на последнее, иначе и быть не могло.       — Ой-ой, кто это тут у нас, — рыжий среагировал мгновенно, слегка присев и полуобернувшись на говорящего. От соприкосновения с полом, катана недовольно зазвенела; другая рука замерла на полпути к пистолету, прикрепленному к ноге. Из раны на шее медленно текла кровь. — Ну надо же, а я-то думал, что в тюрьму проник кто-то очень могущественный, раз смог пройти мой коридор страха, а это оказался обычный человеческий ребенок.       — Дяденька, отпустите меня, — сделав как можно более жалостливое лицо, проныл Куросаки. — Я сюда случайно зашел, я заблудился, — продолжил он, немного подвывая и пытаясь заставить себя заплакать. Как всегда, актерские навыки рыжего подвели, чуть больше, чем полностью. Шинигами засмеялся, холодно и немного презрительно, словно хотел сказать: «Такой паршивой игры, парень, я давно не видел».       — Ну-ну, — хмыкнул он и сухо улыбнулся, что на его бледном и остром лице с большим, крючковатым носом выглядело жутко. Он был выше Куросаки, — несмотря на то, что за последний год он сильно вытянулся, — поэтому смотрел на него сверху вниз. Рыжему не нравились такие взгляды, они сразу говорили: «смотри, я — больше, я — старше и поэтому я главнее». То, что Ичиго может убить не раздумывая ни секунды, их не волновало или они не знали (к своему счастью).       — Ты лучше мне скажи, что здесь вообще может забыть ребенок? — он надавил мечом на шею чуть сильнее. Нос привычно уловил железный запах крови; мозг начал работать в несколько раз быстрее, а мир вокруг немного замедлился. Движения шинигами, до этого казавшиеся медленными и плавными, оказались настолько быстрыми, что Куросаки еле видел их в пространстве, где время ползет как черепаха.       «Я не смогу победить, по крайней мере, не сейчас», — мысль была яркой и единственно верной среди других, постоянно заменяющих друг друга, панических и с исходом одно хуже другого. Время снова стало быстрее.       — Я… ищу кое-кого, — хрипло выдавил из себя, напряженно наблюдая, как шинигами, подумав пару секунд, убрал короткий меч от горла. Реакция была мгновенной. Секунды хватило, чтобы достать пистолет и приставить его дулом к глазу. Другая рука рефлекторно зажала рану.       — Зачем? — голос сильно сдал, он только-только начал ломаться и поэтому довольно часто переходил на невнятный писк, сейчас же это было похоже на крик утопающей чайки или чего-то похожего**.       — Не нервничай, парень. Я не убил тебя не из-за доброты душевной, — он хмыкнул, видимо, оценив вид вмиг побледневшей кожи и безумного взгляда, а так же того, что несмотря на то, что рыжий испуган, руки все равно не дрожали. Куросаки сам видел, как на загорелой коже выступают ветки вен. — Я хочу сыграть с тобой в игру, но пока не придумал на что, — он улыбнулся, снова сухо, но при этом как-то растерянно, как будто реально не знал. Ичиго точно знал, что это возможно его единственный шанс уйти живым, а возможно еще и с компанией, а еще он знал слабость шинигами перед ним, точнее догадывался о ней.       — Спорим… — Куросаки замолчал, пытаясь правильно сформулировать мысль, которая постоянно ускользала. Он глубоко вздохнул, сердце стучало как бешеное.       — Спорим, что если ты не будешь мешать, то я не только отсюда уйду с дополнением в виде одного заключенного, но и вернусь сюда через несколько лет в виде шинигами? — Ичиго был почти уверен, что его собеседник - глава стражи, хотя бы потому, что на его фоне, других стражников он не чувствовал.       — Как шинигами? Ты ничего не путаешь, человек? — он выразительно поднял одну бровь, сразу выражая и сомнение в умственных способностях собеседника, и любопытство. Если бы было время, Ичиго обязательно уговорил научить его так же, таким идиотом он не чувствовал себя давно. Покачал головой в знак отрицания и немного прищурился — голова резко закружилась и мир вокруг поплыл.       — Ну ладно, спорим, — шинигами удовлетворенно покачал головой. Когда живешь несколько сотен лет, рано или поздно становится немного скучно, и каждый находит занятие по вкусу. У него это была страсть к азартным играм и вечным спорам со всеми, то, что надо подождать еще несколько лет, его не волновало. Такой маленький срок вообще не рассматривается.       Они пожали руки, и Куросаки медленно вернул пистолет на место. Рыжий развернулся и уже начал открывать дверь, как шинигами снова заговорил.       — Кстати, прощальный подарок: если не будешь сворачивать, попадаешь куда нужно.       Ичиго кивнул и ушел по идущей вверх лестнице. ___________________________________ * Хотя на самом деле, можно подумать еще немного и прийти к выводу, что для того, чтобы быть главным героем, достаточно: быть метисом как минимум трех рас, быть очень, прямо ОЧЕНЬ сильным (как духовно, так и физически), быть в меру умным (иначе зачем тебе Гэндальф, если сам гений?!), харизматичным, красивым и, обязательно, с какой-нибудь темной историей в прошлом. Всего лишь ... * Никому не хотелось, кроме капитана 12 отряда Маюри, но его считать не стоит - все те Шинигами, что не в его отряде, решили, что он один из этих тварей. Тем более, когда его выпустили, он был вполне нормален, т.е. не менее сумасшедший, чем Урахара. * Из-за этого он очень боится застрять, например, в стене или пропасть в безвременье, хотя, конечно, об этом никто не знает, а если и узнал бы кто, то не понял.