Come and Play

«В любой игре всегда есть соперник и всегда есть жертва. Главная хитрость состоит в том, чтобы вовремя осознать, что ты оказался вторым и стать первым» ©

Получить выволочку от начальства с самого утра – не лучшее начало дня. Ещё хуже – когда до этого ты полночи продежурил в северо–восточном Хэкни, пытаясь утихомирить толпу вандалов, которые вообще–то чихать хотели на то, что это твоя работа. Стоило признать, что за все годы своей службы в полиции, Лестрейд не часто с таким сталкивался. По масштабу и организованности эти беспорядки дали бы фору любым другим правонарушениям, с которыми ему приходилось работать. А он ведь, чёрт побери, детектив–инспектор, его дело – расследовать убийства, а не гоняться по ночам за малолетними вандалами. Но старший суперинтендент Грэгсон очевидно так не считал, раз послал его команду на борьбу с беспорядками на улицах. С одной стороны, такое его решение было оправдано, так как в последнее время количество погромов и актов вандализма увеличилось в разы, а ситуацию в Льюишеме, Пекхэме и Тоттенхэме можно было и вовсе считать катастрофической. Толпы вандалов возникали, как по взмаху волшебной палочки, в одной точке: и там вдребезги разлетались витрины магазинов, горели машины, склады – когда самое интересное из них уже вынесли. Потом квартал пустел, и несколько часов спустя всё повторялось в другом месте. Бесконечные стычки, а вскоре и настоящие бои с полицией охватывали всё новые и новые районы каждый день. Это страшно. Куда страшней терактов шестилетней давности, потому что сейчас полиция воевала против своих же, внезапно словно обезумевших, граждан. В ответ на предупреждения и попытки их разогнать молодые люди просто закидывали полицейских камнями, бутылками и даже тележками из ближайших супермаркетов. Сам Грэг пропустил начало битвы на передовой – в бронежилетах и шлемах, зато бумаг и задержанных ему досталось столько, сколько не было ещё никогда. Через тридцать шесть часов у них закончилось место в камерах, ещё через двенадцать – в коридорах. Постепенно исчерпались ресурсы служб физподдержки, и подкрепление стало брать просто неоткуда. Тогда и поступило распоряжение Грэгсона о задействовании всех имеющихся в распоряжении Скотланд–Ярда сил, в том числе и из отдела уголовных расследований. Команда Лестрейда подоспела как раз к самому разгару одного из таких локальных противостояний: полицейские пытались оттеснить хулиганов к железнодорожной станции Хэкни, но безуспешно. По рации передавали, что задача Лестрейда и его ребят – всего лишь помочь сдержать нападавших, и скоро к ним на помощь пришлют подразделение по борьбе с массовыми волнениями. Звучало это обнадёживающе, так как помощь им была просто необходима. Вандалов не только было намного больше, но они так же не были стеснены никакими рамками инструкций или законов, в отличие от самих полицейских. О том, что дела совсем плохи, Лестрейду пришлось признать, когда ему в висок угодил осколок бутылки, кинутый кем–то из нападавших. Остальное для инспектора прошло как в тумане. Если бы у него поинтересовались, что тогда происходило – он не смог бы дать внятного ответа. Единственное, что он запомнил – это огромное марево огня и непрекращающийся шум. Выкрики, вой сигнализаций и пожарных машин, звон бьющегося стекла – эти звуки словно окружали его со всех сторон, из–за чего головная боль только усиливалась. На секунду Грэгу даже показалось, что в толпе среди участников беспорядка он увидел знакомое лицо. Ощущение было мимолётным, почти на грани сознания, и исчезло оно так же быстро, как скрылся и сам хулиган. Немного прийти в себя инспектор смог только когда уже светало, а уставшая и нервная Салли почти силком заставила его показаться подоспевшему на место медперсоналу. Рану на виске пришлось зашивать, из–за чего мужчина пережил несколько не самых приятных минут в своей жизни. Когда же его, наконец, отпустили, Грэг смог только без сил рухнуть на первую же попавшуюся скамейку, которая только чудом уцелела в творившемся вокруг хаосе. Ситуация приобретала всё более скверный характер. В это сложно было поверить, но он, инспектор Скотланд–Ярда, детектив со стажем, сидел на скамейке и неверяще смотрел на разрушенную улицу в предрассветных сумерках. Лестрейд никогда не любил фильмы про конец света, а сейчас его окружение напоминало именно это. Город словно вымер, пережив какое–то страшное событие. Сам же мужчина был опустошен, противен сам себе. Грэг никогда не подозревал, что он такой трус. С тех пор, как он пришёл в Скотланд–Ярд, ему приходилось заниматься расследованием разных убийств, некоторые из которых любому могли бы добавить кошмаров по ночам. Такова была жизнь. Ужасать или хотя бы удивлять это перестало Лестрейда уже давно. Но снова столкнуться с тем, что происходило этой ночью, Грэг больше не захотел бы никогда в жизни. Такого количества немотивированной агрессии и злобы он не видел ни разу за всю свою службу. И исходила она не от гипертрофированных маньяков и психопатов, как можно было ожидать, а от обычных подростков и молодых людей. Эмили, его дочери, было тринадцать, и у Лестрейда всё обрывалось внутри от одной только мысли о том, что его девочка могла бы оказаться в этом аду. А ведь говорили, что это их отдел уголовных расследований грязное и пугающее место. После всего увиденного инспектор смог бы заткнуть любого умника, решившего снова пошутить на эту тему. – Сэр, отчёт по делу Коуэлла... – сержант Донован перегородила дорогу своему шефу, явно желая обсудить всё прямо сейчас. – Чёрт возьми, Салли, лучше времени не нашла? – голова всё ещё болела, а висок неприятно тянуло из–за наложенных швов. Лестрейд старался не морщиться слишком часто, иначе швы могли разойтись, и тогда ему снова пришлось бы тащиться к врачу. Но для этого ему нужно было избавиться от всех раздражающих элементов – что означало закрыться у себя в кабинете и достать припрятанную в сейфе бутылку коньяка. Но до кабинета ещё следовало добраться, а Салли стала первым и наверняка не последним препятствием на его пути. К счастью, вполне устранимым. – Оставь пока отчёт, им нужно заниматься на свежую голову. Иди лучше выпей кофе, видок у тебя ещё тот, – невесело усмехнулся мужчина, обходя Салли и снова направившись к своему кабинету. – На себя посмотрите, сэр! – не осталась в долгу Донован, но всё же послушалась совета и догнала Фаулера, который как раз шёл делать себе кофе. Лестрейд с неудовольствием отметил, что сержант чуть прихрамывала на правую ногу, но решил узнать о причине позже. Сейчас же следовало уйти отсюда, пока ему не посчастливилось ещё с кем–нибудь встретиться по пути. Впрочем, ожидания не оправдались. Он всё же столкнулся с Андерсоном, который почти налетел на него, неожиданно выскочив из–за угла. Выглядел мужчина намного лучше, чем все остальные в их команде, хотя Лестрейд знал, что тот тоже учувствовал в разгоне участников беспорядка. Но вряд ли эксперт был таким уж удачливым засранцем. Скорее дело тут было в том, что Андерсон был изрядным перестраховщиком, если не сказать трусом, и никогда не совался в самый эпицентр беспорядка. Грэг был почти на сто процентов уверен, что эксперт околачивался где–то в опустевших районах, в которых разборки уже прекратились, и где остались только пожарные и полицейские. Поставить это ему в вину Лестрейд не мог, в конце концов, не всем же соваться «под пули», но степень уважения к Андерсону снизилась ещё на несколько пунктов. Особенно когда эксперт безмятежно улыбнулся, словно это не он вместе с остальной командой недавно побывал в седьмом круге ада. Это был как раз один из тех случаев, когда Грэг начинал понимать, за что Холмс так не любил этого человека. – Ни слова, Андерсон, – Лестрейд отмахнулся от него, совсем не расположенный сейчас слушать разглагольствования эксперта по поводу случившегося. – Найди себе занятие на ближайший час, но так, чтобы я о тебе даже не слышал. А меня не беспокоить. Мужчина непонимающе нахмурился, явно пытаясь сообразить, в чём же собственно дело, но всё же не стал спорить. – Как скажете, сэр. «Хотя не так уж он и плох, – отметил про себя инспектор, когда эксперт посторонился и просто отправился на своё рабочее место. – По крайней мере, не путается под ногами и не задаёт лишних вопросов». А сорвиголов в его отделе и так хватает, одна Салли чего только стоит. В целом, Грэг был доволен проделанной работой. Они неплохо себя проявили, хотя ситуация, мягко говоря, была для них нетипичная. Их команда неплохо сработалась, инспектор недаром подбирал её состав на протяжении несколько лет, пристально следя за тем, чтобы все друг к другу притёрлись без особых проблем. И именно поэтому сейчас он мог спокойно позволить себе запереться у себя в кабинете и не волноваться ни о чём. Его люди отлично справятся сами, и каждый сотрудник чётко знает, чем ему следует заниматься. Грэг действительно мог ими гордиться. Инспектор, не глядя, закинул свой доклад для Грэгсона на стол и полез в карман за ключами, намереваясь немного выпить и, наконец–то, расслабиться после такой сумасшедшей ночи. Он надеялся, что количество беспорядков уменьшится и их не вызовут снова на дежурство. Грэг предпочитал заниматься тем, что у него получается, а именно – расследовать убийства и ловить преступников. Хотя кое–кто с ним явно бы поспорил. Мужчина коротко вздохнул, теребя в руках связку с ключами. Уже почти год прошёл со смерти Холмса, а Грэг всё ещё по привычке считался с его мнением. А уж Шерлок Холмс точно не считал, что они справлялись со своей работой. Конечно, когда он им «помогал», то раскрываемость дел у них была намного выше, но Грэг полагал, что это было вполне обосновано. В конце концов, если бы он сам занимался расследованием только одного преступления в неделю, по собственному выбору, и притом наплевав на правила и бумажную волокиту, то эффективность его отдела была бы намного выше. Но, к лучшему это или нет, но Лестрейд был просто хорошим полицейским, а не чокнутым гением, как Холмс. Коньяк оказалось найти гораздо легче, чем стакан, в поисках последнего Грэгу пришлось просмотреть все ящики в столе, пытаясь припомнить, куда он всё–таки его дел. Среди всего бумажного и канцелярского барахла, что он выгреб на стол, обнаружилась даже коробка с конфетами. Грэг посчитал это хорошим знаком. Стакан он нашёл на шкафу, хотя совершенно не помнил, чтобы туда его убирал. Плеснув себе щедрую порцию алкоголя, он с удовольствием вытянул ноги под столом и сделал первый глоток, ощутив во рту терпкий аромат старого коньяка. Шум в голове потихоньку стал сходить на «нет», да и боль словно притупилась и стала более терпимой. Лестрейд просто позволил себе ненадолго расслабиться и отдохнуть, чтобы в течение дня хотя бы напоминать себе человека. Грэгсону очевидно было плевать на то, что после ночного дежурства команде требуется отдых. Хотя чего ещё инспектор ожидал – сам суперинтендент на дежурстве не был, и оценить весь масштаб произошедшего не мог просто по определению. Сделав ещё один глоток, Грэг открыл коробку с конфетами, немного удивившись, что она была уже распакована. Он вообще не помнил, чтобы приносил к себе в кабинет что–то подобное. Заглянув внутрь, инспектор прикрыл рот ладонью, потому что его начало тошнить. Твою ж мать. Пустой желудок протестующе сжался, явно не готовый к таким испытаниям. Мужчина резко выпрямился, небрежно отставив стакан с коньяком на край стола. Ему и самому хотелось в этот момент оказаться как можно подальше отсюда. Потому что к такому нельзя привыкнуть. Можно много лет работать с изувеченными жертвами преступлений, и даже не вздрагивать от вида самых зверских убийств. Но нельзя быть готовым к тому, что вместо конфет ты неожиданно найдёшь в коробке чью–то отрубленную кисть. Грэг несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и только потом открыл глаза и снова посмотрел в коробку. Рядом с чужой кистью лежала небольшая карточка, с печатным текстом на плотной белой бумаге: «Выходи поиграть, Шерлок».