***
- Когда о нас, математиках, говорят, как о сухарях, это ложь. Ложь! В любви я Эйнштейн! ("17 мгновений весны")
Спящий Мураки - отрада для глаз. Даже если он захватил единственную подушку и утянул на свою сторону одеяло. Когда он спит, он молчит. Можно забыть о его неизменно-вежливой улыбке, о ядовитом языке (и лучше не думать о том, как этот язык мог бы ласкать шею или дразнить где-то ниже)... Но хватило пары секунд, чтобы спящий сном праведника Мураки превратился в себя-обычного. - Доброе утро, Ватари-сан. Будь любезен, свари мне кофе. - Сам сходи, - отмахнулся проснувшийся пятью минутами раньше ученый. Огрызнуться - значит показать свое смущение. Этот урок Ватари уже усвоил. - Не ценят меня здесь, - Мураки уселся на постели. - А кто за лабораторией присматривает? Вставай, вчера весь день просидел, тебе нужны физические нагрузки. Заодно и кофе сваришь. - Нашел себе секретаршу, - хмыкнул Ватари. - Растворимый же тебя не устроит. - Сам травись этой гадостью, - сердечно пожелал доктор. В углу комнаты были микроволновка, чайник и маленькая электрическая плитка, а среди продуктов - первоклассный кофе, слишком дорогой, чтобы быть по средствам синигами. Но это было меньшее, на что согласился Мураки. -Ватари-сан, у меня кофе заканчивается. - Растворимым обойдешься. - И эти люди меня садистом называли, - развел руками Мураки. - Если я погибну здесь в муках от твоих консервов - что безутешным родителям скажешь? - Что нечего покойникам по улицам шастать, - отрезал Ватари. - Бинго, - хмыкнул Мураки, наливая кофе в чашку. Одну чашку. Кто бы в этом сомневался? И так же ровно продолжил: - Что, и каждый свой образец на физиологические реакции проверяешь, Ватари-сан? "Хороший Мураки - мертвый Мураки". Похоже, эту простую истину нужно было учить вместе с Хисокой. День обещал быть насыщенным. Вечером уставший Ватари откинулся на спину кресла. Потянулся до хруста: - А теперь - спать. - Спать - это хорошо, - с готовностью откликнулся Мураки. -А с кем спать? - Тебе-то какое дело? - А, так тебе не с кем спать? Тогда придестя со мной, - жизнерадостно заключил доктор и дал Ватари пару секунд, чтобы тот приготовился к неизбежному будущему. И поцеловал синигами. Наверное, было глупо ожидать от кабинетного ученого многого, но Мураки всегда гордился своим умением выбирать. Инициативу Ватари захватил быстро, уверено обнимая слегка удивленного мужчину. Слишком быстро. Руки по-хозяйски спустились на задницу Мураки. А потом истинно-вампирским жестом Ватари прижался к шее. "Красивый завтра буду - ужас" - мрачно отметил доктор, хотя стона сдержать не удалось. Прислушавшись к себе, Мураки нашел силы оттолкнуть от себя ученого: еще чуть-чуть, и остановиться бы вряд ли получилось. Прошипел: - Душ. Может, тело и хотело большего, но одно Мураки знал наверняка: продолжать без этой маленькой задержки он не сможет. Что бы не шипел себе под нос Ория, заметая следы очередного убийства, секс в грязной подворотне, неожиданные встречи в местах, где нет даже тонкой струйки воды из крана никогда не привлекали Мураки. Ночь багряной луны собирала дань, и с этим приходилось мириться, но вот что Хисоке не показалось - так это белый плащ, щедро брошенный на траву и свежий запах геля для душа, долго еще преследовавший мальчика в кошмарах. Чистота - не только снаружи, но и изнутри. Тело, успевшее отвыкнуть от подобного, неохотно пропускало внутрь резиновую трубку. "И если Ватари-сан окажется не достоин моих мучений…" Закутываться в полотенце, выходя из душа? Смысла в этом доктор не видел - замерзнуть все равно не успеет, а заботиться о некой мифической морали Мураки не хотелось. Куда важнее показалось высушить волосы. Так и вышел, встав спокойно посреди комнаты, тщательно вытирая голову. - Чего ждем? Мне еще померзнуть или можно сразу одеваться? Мураки не зря гордился своим умением парой слов вывести собеседника из себя. Ну, или вывести его из ступора, как уж получится. - Ватари-сан, - подошел поближе, всего один шажок (а может, просто переступил с ноги на ногу), - не надо врать мне, что не хочешь. - А если так и скажу? - как не вовремя профессиональная этика напомнила, что спать с лабораторным образцом не очень хорошо. Тем более, если этот образец - враг твоего коллеги. - Обманывать нехорошо, - устроившись на диване, усмехнулся Мураки. - А врача обманывать вообще нельзя, тебе же хуже будет. Ты должен говоить им, - не давая возразить, доктор словно бы между делом расстегивал пуговицы халата, рубашки, брюк, - правду, только правду и ничего, кроме правды. Но, - продолжил укоряюще Мураки, расстегивая ширинку, - Ватари-сан, делай хоть что-нибудь. Это же просто неприлично. Проще девственника соблазнить, право слово. Профессиональная этика была забыта. "Я ему не Хисока". Что было проще, чем скинуть заботливо расстегнутый халат? - Хорошо, Ватари-сан, - одобрительно кивнул Мураки. - А теперь - в душ. Не так уж и много времени заняло мытье, но Мураки успел устроиться на диване со стопкой отчетов о ходе опытов - воплощенное долготерпение. - Мне тебя опять уговаривать, да? - Пожалуй, достаточно, - отказался синигами, подходя к Мураки. - Да, точно, достаточно, - решил он уже окончательно, пропуская между пальцами отросшие за месяцы пряди. Может, доктор и хотел съязвить о неуверенности ученого, о том, как долго тот решался, но Ватари очень вовремя поцеловал Мураки. Поцеловал решительно, показывая, кто здесь главный ("Хотя это мы еще посмотрим, Ватари-сан") - правильный поцелуй. Тому, кто так уверенно ласкал его губы, Мураки был готов разрешить многое, Тому, кто так естественно опрокинул его на спину, он был вовсе не против позволить до поры - до времени, конечно, управлять ситуацией. "Я умею выбирать" - в очередной раз убедился Мураки, пока Ватари клеймил его шею засосами. Но лежать безучастно, дожидаясь, пока синигами удовлетворит его, Мураки не собирался. Все просто - воспользовавшись моментом, перекатиться на предусмотрительно разложенном диване, оседлать бедра Ватари. "Без прелюдий сразу к главному блюду? Или поиграем?" - Мураки прислушался к своему телу. А оно, изголодавшись, хотело быстро и сразу. - Ватари-сан, - коротко скомандовал мужчина. Очень предусмотрительно халат был положен на край дивана - так, что Ватари все легко мог дотянуться до кармана и рвануть зубами упаковку. Знакомый, ожидаемый звук - чтобы там не говорили неосторожные (а потому - отправившиеся на тот свет). Может, в крови Мураки и погибали любые вирусы, может, Ватари и был давно мертв, но почему бы не последовать полезной привычке? - Где? - Там же, - как хорошо, когда партнер понимает, что нужно без лишних слов. И как хорошо, что не нужно объяснять элементарных вещей. А еще прекрасно то, что в смазке нет отвратительно-синтетических ароматов вишни или клубники, должных добавить страсти. - И не надо меня растягивать, Ватари-сан. - Лежи и получай удовольствие - ты это хочешь сказать? - И не надейся отделаться так просто. Если ты рассчитываешься на продолжение, придется сильно постараться. - Все силы к удовлетворению особы голубых кровей? - самоконтроля Ватари хватило на какое-то подобие иронии. - Именно, - выдохнул Мураки, сноровисто смазывая член Ватари "Псих. Абсолютный, конченный псих" - хмыкнул про себя синигами: широкая улыбка не дала гримасе боли и шанса появиться на лице доктора. Она сияла, когда Мураки подавался навстречу неприятным до поры до времени ощущениям. И исчезла, когда пришедшее удовольствие отогнало боль.***
*** То, что было после, Ватари помнил смутно - как Мураки, отчего-то кажущийся полным сил, выгнал его в душ, как они вытирались одним, и без того мокрым, полотенцем, а потом уснули, едва упав на диван. И кто бы сомневался, что вся энергия доктора была показной? А утром отвратительно бодрый Мураки с усмешкой наблюдал за торопливо одевающимся, проклинающем все на свете, Ватари: - Разбудить не мог? Меня Тацуми убьет! - И правильно сделает. Вот еще, на совещания опаздывать. Мураки был собран (и когда успел привести себя в порядок?). Одет как на прием, умыт и причесан. Все как обычно. Если бы не компрометирующе-алое пятно засоса на шее, выглядывающее из-под белоснежного воротничка. "А сколько их еще под одеждой" - эта мелочь сделала утро не таким уж и плохим.***
Больной нуждается в уходе врача. И чем скорее врач уйдет, тем лучше. (старый анекдот)
Оказалось, что у Мураки сверхчеловеческая регенерация - не такая быстрая, как у синигами, но все же все синяки к вечеру сходили. Оказалось, он умеет быть непререкаемым хозяином положения даже лежа под Ватари. И если Мураки хочет секса, остается только согласиться с этим. Но Ватари отчего-то все чаще думалось, что все не так, что он приходит в лабораторию, чтобы трахнуть пленника. Отнюдь, конечно, не беззащитного, вполне довольного жизнью пленника. Странное ощущение: занимаясь любовью с Мураки - большего извращенца еще нужно поискать - отчего-то Ватари чувствовал себя насильником. Еще одно понимание добавило Ватари решимости: стоило только Мураки захотеть уйти - а в том, что это когда-нибудь случится, сомневаться не приходилось - и никакие барьеры Страны Мертвых не устоят перед энтузиазмом доктора. В этом случае у Ватари начались бы действительно серьезные проблемы. Устроенная Тацуми очередная проверка стала только поводом. Зайдя в комнату, Ватари содрал со стены фуду. - Интересный эксперимент, Ватари-сан. Ты открываешь мне телепорт? - недоверчиво хмыкнул Мураки. - Свободен. - Неужели грелка в постель больше не нужна? Или лаборанта нового нашел? "Скотина. Мог бы и спасибо сказать". Мураки глянул недоверчиво, но, видимо, решил, что надо брать, пока дают. Улыбнулся широко: - Спасибо, Ватари-сан. В постели ты не так уж и плох. - Ты тоже не безнадежен, - не остался в долгу синигами. - Станет вдруг одиноко, - добавил Мураки, - ищи в больнице N. Поработаю там какое-то время. - Ну, вряд ли мне это пригодится. Но, если вдруг тебе надоест ковыряться в земных образцах, вот тебе моя визитка для мира живых. - Кто знает, Ватари-сан, кто знает. Белый телепорт, гора перьев. - И нет, чтобы убраться за собой, - обреченно выдохнул Ватари.