Почему черные маги не любят Новый Год...

Ярко светило солнце. Девственно-белый снег, отражая его свет, слепил нещадно, заставляя прохожих шипеть и утирать слезящиеся глаза, но неизменно улыбаться. Палантас праздновал свой шестой Новый год после иссушающей Войны Копья, и люди радовались мирному существованию. На улицах было не протолкнуться от обилия народу в ярких костюмах, воздух был наполнен смехом детей и скрипом повозок, жрецы храма Паладайна, с улыбками на лицах, раздавали желающим благословения и громко читали проповеди. Только одного места не коснулась атмосфера праздника. Воздух вокруг Палантасской Башни Высшего Волшебства будто был еще холодней, чем бушующий ветер, только в отличие от стихии этот холод был мертвенным. Деревья Шойкановой рощи, черные неподвижные стражи, негромко скрипели, заставляя проходящих мимо нервно вздрагивать и ускорять шаг. Рейстлин сидел в лаборатории, на самом верху Башни, и неспешно записывал что-то в пухлую книгу, переплетенную черной кожей, с оттиснутыми на корешке серебряными рунами. Его лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций, белые волосы рассыпались по плечам, укутанным в черную бархатную мантию, золотые глаза блестели хищным огнем в свете пылающих дров растопленного камина. Из-за слабого здоровья он терпеть не мог холод. Рядом на столе стояли колбы с разноцветными жидкостями, лежали аккуратными стопочками магические компоненты. Стены были по обыкновению мрачные и слегка закопченные – лаборатория была единственным местом в Башне, куда Крисания еще не добралась.А после того, как он раз проснулся с ней на одной кровати – ночевал теперь тоже здесь. Буквы выходили из-под пера уверенные и ровные, с небольшими закорючками на конце. Но вдруг перо дрогнуло, оставив кляксу. Между бровями мага пролегла озабоченная морщинка. - Проклятье… Да что же за день сегодня… Даламар! Полыхнула вспышка, на краткий момент озарив комнату холодным белым сиянием. Эльф, которого еще секунду назад не было, вышел из круга и почтительно склонил голову, остановившись перед столом учителя. - Вы меня звали, шалафи? - Звал, - подтвердил Рейстлин, изучая эльфа с всевозрастающим интересом. – Садись, ученик. Крисания в замке? - Да,- выдавил из себя темный эльф. А посмотреть было на что. Голову эльфа, вместо черного капюшона мантии украшал на сей раз ярко-красный колпак со змеящейся ехидной надписью «Славься, Паладайн!». На носу и щеках ясно алели следы помады, призванной, по-видимому, изобразить румянец, но преуспевшие только в создании мнения о чахоточной лихорадке; с шеи веревочной петлей обильно свисала блестящая мишура, она же кандалами опоясывала талию эльфа и рукава его одежд. Из-под подола выглядывали болотного цвета ботинки с лихо закрученными в спираль длинными носами. С недавних пор Посвященная Паладайна прочно обосновалась в Башне Высшего Волшебства, приходя, когда вздумается и так же неожиданно исчезая. Рейстлин уже не один раз устраивал головомойку Стражам, веля гнать жрицу взашей, на что они смущенно отвечали, что честно стараются, а крики женщины в это время раздавались откуда-то снизу. И вот, неделю назад, она прибыла как обычно. Рейстлин, поняв, что прогонять ее бесполезно, глядел на это сквозь пальцы, наказав ученику делать все, что она попросит, а после проводить домой. Не тут-то было. Через два с небольшим часа Даламар появился вновь, скуля и жалуясь на судьбу-судьбинушку. Встретив раздраженный взгляд шалафи, темный эльф покорно принялся описывать ситуацию, после чего раздражение в золотых глазах со зрачками в форме песочных часов сменилось откровенным ужасом. А все дело было в том, что жрица, не иначе как из благих побуждений, решила помочь магу украсить башню и ее обитателей к предстоящему празднику. Сверкая платиновым медальоном, она уже припрягла стражей развешивать вокруг мишуру, бумажные снежинки и разноцветные магические фонарики. Холл украшала огромных размеров ель – думать о том, как Посвященная смогла ее протащить через Рощу, не хотелось, достаточно было взглянуть на Даламара. Раз уж если, как-то вернувшись из города, великий маг застал ошметки этой блестящей дряни на своем посохе… Кроме того, ее тигр постоянно шлялся по этажам, помечая все углы и ломая уцелевшую после пожара мебель в комнатах. С тех пор Рейстлин заперся в лаборатории, отказываясь выходить даже на ужин и требуя, чтобы еду ему приносили сюда же. Крисанию и прочие проблемы он спихнул на своего ученика, спокойно занимаясь своими исследованиями. Но бывало и хуже. Пару раз Крисания принималась барабанить в его дверь, требуя открыть для серьезного разговора. Когда же Рейстлин, скрепя сердце, внял ее просьбам (надсадный грохот мешал работать), она сперва со счастливым вздохом повисла у него на шее (терпеть и улыбаться… терпеть и улыбаться…), а после с энтузиазмом начала расписывать приближающееся празднование, подбивая выйти на главную площадь города и порадовать жителей, устроив фейерверк. Не смутившись отказом, она попыталась его поцеловать, и была выставлена за дверь (маг с колотящимся сердцем прислонился спиной к двери и утер пот со лба), но пригрозила вернуться. Сейчас черные маги немного свыклись с мыслью, что башня, некогда вселявшая в сердца людей ужас и трепет, сейчас больше напоминает карнавальный зал. Порой Рейстлин думал: а не забить ли на план стать Богом и не смотаться ли на курорт в Тарсис? Крисания сказала, что Тарсис – не круто. Она хочет на Кипр. Шиш ей. Видя, что шалафи его не замечает, погруженный в свои мысли, Даламар опять принялся ныть. Рейстлин остановил его нетерпеливым жестом. - Хватит, я понял. Пусть развлекается… пока может. - Конечно, вам-то от этого что? А вы знаете, что она меня вчера заставила молитву Паладайну читать? С выражением, с расстановкой! Да вы хоть знаете, что она хочет Стражей петь хором заставить?! – видя, что лицо мага окаменело, Даламар принялся ковать железо, пока горячо. – Шалафи, прошу, сделайте, чего она просит! Она ведь не отстанет! - С Крисанией я разберусь сам, ученик. Тебя это не касается. От тебя требуется всего лишь не заставить ее скучать. Но я позвал тебя не для этого, - маг ловко перевел разговор в другое русло. – Что известно насчет моего брата и остальных? Они еще не бросили свою затею? - Нет, шалафи, - уныло отозвался эльф, поняв, что с учителем спорить не только бесполезно, но и опасно. – Рыцарь Танис продолжает настаивать на приглашении. Большую смуту, вносит, конечно, ваш брат: письма приходят почти каждый день, он настаивает на вашем скором приезде, чтобы успеть познакомить вас со своими новыми друзьями. - Насчет брата я не сомневался, - пробормотал Рейстлин, с тоской понимая, что недели исследований будут непоправимо загублены. Впрочем, выбор оставался невелик: или сдаться уговорам бывших друзей и приехать в Утеху на праздники, или остаться в башне с Крисанией один на один, потому что Даламар собирался нанести визит эльфам Сильванести (чтобы потом от оных быстро драпать), а Циан, скотина зеленая свалит, как только запахнет жареным. – Кстати, где Циан? Вы понадобитесь мне оба для завтрашнего опыта. - Сие надо спросить у госпожи Крисании, - в голосе эльфа звучали неприкрытые мстительные нотки. – последний раз я видел его в коридоре на стремянке с петлей на шее… - Скажи, пусть прекратит заниматься ерундой и стрелой летит сюда, - отмахнулся черный маг, принимая решение. – Через неделю вы оба отправляетесь со мной в Утеху. - Эм… Я не могу, - щеки эльфа залились румянцем. – госпожа Китиара попросила меня этот праздник провести с ней, и я думал… Он осекся, наткнувшись на опасно-мягкий взгляд шалафи. - Даламар, - от вкрадчивого голоса по спине пробежали мурашки, но темный эльф заставил себя сохранить на лице спокойствие и изобразить интерес. –Я ценю твою преданность моей сестре и нежелание ее расстраивать. Что же, ничего не поделаешь, но чтобы госпожа Крисания не скучала в эти праздники, ты останешься с ней. Я уверен, моя сестра тебя поймет, ведь о ее чуткости слагал баллады сам лорд Сот. - Я хотел сказать: конечно же я пойду с Вами, шалафи! – мигом пошел на попятый эльф. Маг усмехнулся. - Вот и славно. Через неделю я буду ждать вас с Цианом в лаборатории. А пока идите проведайте госпожу Крисанию, пока она весь замок… не разнесла…