Seven Days

POV Китнисс Глаза распахнулись сами собой, когда я обнаружила холодную пустоту с правой стороны кровати. Наверное, Пит просто спустился вниз, чтобы не будить меня – на часах только половина восьмого. Приподнимаюсь на локте и оглядываю комнату: через занавески просвечивается откуда-то взявшееся солнце, отчего комната залита золотым светом. На стуле напротив кровати я замечаю стопку моих вещей; поднимаюсь с кровати и подхожу ближе, чтобы одеться. Только вот прямо на аккуратно сложенной майке лежит аккуратно сложенная записка, а в ней аккуратным почерком (в этом весь Пит) выведено: «С добрым утром, Прости, сегодня пришлось срочно устроить рабочий день – помнишь, я говорил, что иначе меня выгонят из собственной пекарни? И - да: я не забыл. Приходи сегодня в восемь – буду ждать. Целую». Читая первые строчки, я все больше расстраивалась, но хорошо, что дочитала до конца, потому что теперь с лица не сходит глупая улыбка. Когда естественным образом мне вспоминается вчерашний разговор, я снова заливаюсь краской: чувствую, как горят щеки. О чем я думала? Наверное, о том, что я… да, что я люблю его. От этой мысли хочется петь, танцевать, летать, но в то же время мне совершенно не хочется, чтобы об этом кто-то знал, кроме нас. Наверное, сказывается влияние этих чертовых капитолийских камер, на которые мы когда-то вынуждены были играть. И теперь мне даже как-то противно думать о том, что кто-то будет поздравлять нас с нашим счастьем, радоваться за нас, да просто видеть нас вместе. Надеюсь, это пройдет, потому что это, я понимаю, - не нормально. Глубоко вздыхаю и стараюсь поменьше думать о вечере, потому что теперь поднимается страх. Ругаю себя за то, что я такая дура: боюсь того, чего хочу. Пытаюсь снова отвлечься, но проклятые мысли так и лезут в голову. Быстро собираюсь и, наконец, выхожу из дома Пита. На улице тепло, так что кофта мне не нужна: я иду широким шагом, дышу полной грудью и размахиваю этой теплой тряпочкой в такт шага. Небо чистое – ни облачка, легкий ветерок приятно ласкает кожу, перенося ароматы леса, дорожной пыли и чего-то еще: мне кажется, так пахнет солнце. Или счастье. После нескольких дней, проведенных в доме у Пита, мой и так казавшийся мне мрачным дом теперь вообще кажется филиалом какого-нибудь похоронного агентства. Только теперь меня это не устраивает еще больше. С грохотом открываю дверь, и невольно вспоминаю недавнюю уборку у Хеймитча. У меня, конечно, нет гор вещей по всему дому, и спиртом совсем не воняет, но все равно этот дом видал и лучшие времена. Радуюсь, что хотя бы помню, где у меня швабра и тазик, где моющие средства, и одновременно чувствую, что сегодняшний день будет удивительно похож на день у бывшего ментора. Стирка, мытье полов, чистка ковров, диванов, - я даже полки покосившиеся нашла, и, конечно же, поправила. Сегодня мои волосы в пыли, руки немного порезаны, коленки покраснели от ползания под диванами. Когда я начинала счищать пыль, глаза покраснели и зачесались, а я начала жутко чихать. Мне казалось, будто я все это время танцевала бешеный вальс, и наконец, когда на полах можно было поскользнуться, я обессиленно плюхнулась на диван. Фух, можно выдохнуть. Я похожа на морскую звезду: руки и ноги раскинуты в стороны, голова откинута на спинку дивана. Отдышавшись, поднимаю взгляд на часы: час ровно. Ну что ж, может, пойти в лес? *** POV Пит Совершенно не ожидал от Китнисс предложения, которое она озвучила вчера. Не в том смысле, что я в ней сколько-нибудь разочаровался – совсем нет: напротив, стало как-то радостно – требовательная Китнисс вернулась. Что-то изменилось в ней: она больше не производит впечатления угрюмой тени самой себя, она теперь источает столько света и тепла, столько радости, сколько не было заметно, наверное, всю ее жизнь. Ее прошлое не отпускает, я знаю, и меня тоже, но наконец-то нам вдвоем удалось понять, что жизнь продолжается; даже можно сказать, что она только начинается. За эту неделю изменился и я: я чувствую, что дышать рядом с ней проще. Проще смеяться, говорить о чем-нибудь, - не важно, о чем – проще вообще жить. Ах да, еще и кошмаров совсем нет. Я чувствую, что никогда не захочу отпускать ее от себя. Сегодня, правда, все же пришлось: меня и правда могут уволить, если я не явлюсь сегодня; я говорил Китнисс об этом, думаю, она поймет. - Явился все-таки, - Крис – мой старший помощник – все это время выполнял двойную работу. Ясно, что он недоволен больше всех, - может, вообще это дело забросишь? Я прохожу в подсобку, и уже оттуда с улыбкой отвечаю: - Ты же знаешь, что не брошу. – Поворачиваюсь к Крису, который строит недовольную гримасу. Если я отсюда уйду, все управление, включая большую часть доходов, конечно же, свалится на него. Так что нет уж, дудки. - Как я могу просто вот так забросить дело моего отца? - Почему-то на этой неделе тебя это не особо беспокоило, - так и хотелось сказануть что-нибудь о том, что есть дела и поважнее, но вовремя останавливаю себя: не хочу расспросов о нашей с Китнисс жизни. Мы и так уже достаточно поиграли на публику. Я просто хмыкаю и отхожу в свой отсек: туда, где Огненная девушка училась готовить. При воспоминании об этом снова улыбаюсь: я почти вижу ее маленькую суетящуюся фигурку в просторной футболке, почти слышу ее недовольные возгласы. Сегодня еще услышу, я уверен: будет жаловаться, что я не предупредил ее. Сегодня из пекарни я ухожу раньше – нужно подготовиться к встрече. Если честно, я не собираюсь устраивать пышного представления со свечами и дорожкой из лепестков красных роз (тем более Китнисс не переносит розы в любом виде). Я знаю, что Китнисс не одобрила бы этого. Ей нужно спокойствие, обычная обстановка и, пожалуй, обычный я, так что с одеждой тоже мудрить не хочется. Единственное, что Китнисс бы точно понравилось – любое напоминание о лесе. Кстати, я почти уверен, что она сейчас там. Уже дома пытаюсь найти что-нибудь зеленое: ее любимый цвет не помешает. И, как ни странно, даже нахожу на дальней полке огромного шкафа темно-зеленое постельное белье: такой глубокий и спокойный цвет бывает у хвоинок елей в тени, это я помню. С ужином я уже все решил, вот только сейчас половина четвертого. *** POV Китнисс В семь начинаю двигаться по направлению к ванной; неспешно принимаю душ, потому что теплая ванна только вгонит в сон. С волосами решаю не мудрить – коса, как обычно. Только когда натягиваю простое летнее платье, задумываюсь: а что, если Пит решил устроить что-то грандиозное? Тут же приходит и ответ: нет. Во-первых, если бы да, он бы предупредил в записке, уточнил бы, я уверена. Хотя бы намекнул. Для верности я снова достаю бумажку и перечитываю: да, все верно. Просто свидание. Не совсем, конечно, но… Во-вторых, я точно знаю, как Пит чувствовал себя, когда нужно было выставлять чувства напоказ: паршиво. По сути, всякие украшения обычной встречи тоже показуха, и Пит так же знает, что я этого не люблю, как и он. Поэтому спустя несколько минут спокойно заканчиваю завязывать пояс того самого платья, крутясь перед зеркалом. Закончив, победно встаю, скрестив руки на груди. Да, я закончила – осталось только надеть босоножки. Косметику я не переношу, да к тому же это будет только мешать. Снова по лицу расползается улыбка, и я чувствую себя заговорщицей. На часах – без двадцати. Я прекрасно понимаю, что мне хватит десяти секунд, чтобы добраться до дома Пита, но больше сидеть в одиночестве я просто не могу. Я ходила кругами по дому, нервно что-то переставляя, пытаясь смахнуть несуществующую пыль, найти какие-нибудь нереальные соринки. Все, с меня хватит, я так с ума сойду. Всего-то неделя с Питом, и вот теперь я понимаю, что ни дня не могу без него, но осознание этого только увеличивает мою улыбку. Не помню, как выходила из дома, не помню, как прошла эти двадцать шагов, не помню, как поднялась на крыльцо. Очнулась я только, когда моя рука опустилась от кнопки звонка, и я тряхнула головой: что это со мной? Вдруг дверь распахивается, и меня встречает счастливый Пит. Я безо всяких слов влетаю внутрь и бросаюсь ему на шею, а он прижимает меня к себе одной рукой, и в следующую секунду я слышу, как хлопает дверь. - Привет. – Я отстраняюсь от него и улыбаюсь. – Прости, что я так рано, просто… я скучала. Пит усмехается и отвечает: - Ты будто читаешь мои мысли. Все и так готово, так что ты даже вовремя. Только сейчас замечаю, что я не ошиблась: на столе в гостиной стоят две тарелки, лежат простые приборы и пара блюд с едой. Перевожу взгляд обратно на Пита: он одет так же, как обычно – простая футболка и штаны. Спокойно выдыхаю и теперь точно знаю, что спокойна. Ужин проходит почти так же, как и несколько предыдущих, только теперь мы рассказываем друг другу о событиях прошедшего дня. Всю эту неделю мы рассказывали просто о себе, может, делились страхами, вспоминали прошлую жизнь, мечтали о будущей, а сегодня мы провели день отдельно друг от друга, каждый по-своему. Я рассказала об уборке и параллели с уборкой у Хеймитча, о том, что даже сама закрепила полки. Сначала Пит не поверил, потом высказал свое пожелание о том, чтобы в таких случаях я звала его, ну а под конец, конечно, поздравил с обретением такого навыка. Потом Пит поделился со мной опасениями насчет пекарни: Крис явно метит на его место. Я сказала, что вряд ли имеет смысл волноваться: к Питу уж слишком привыкли, и смена руководства в любом случае не понравится людям. В таких разговорах я забываю обо всем: помню только, что счастлива. Чувствую, что люблю, что любима. Наконец, все съедено, я отношу тарелки на кухню и чувствую, как Пит подходит сзади. Его руки ложатся мне на талию, и я чувствую его теплое дыхание на шее. Разворачиваюсь к нему лицом и оказываюсь прижатой им к столешнице. Наши лица так близко, дыхание смешивается в одно. Пит медленно подается вперед, мягко касаясь моих губ. Может, сказывается ожидание, может, еще что-то, но ноги подкашиваются почти сразу. Пит прижимает меня сильнее, хотя кажется, что ближе некуда; вдруг чувствую, как ноги отрываются от земли: Пит усаживает меня на столешницу, не разрывая поцелуя. Наконец поцелуй становится глубже; я обнимаю его за шею и отвечаю на его действия. Пит отстраняется, когда воздуха начинает не хватать, и шепчет, тяжело дыша: - Может, поднимемся наверх? Я быстро киваю, потому что говорить не в силах. Пит обхватывает меня за талию, а я обвиваю руками его шею, утыкаясь в его широкую грудь. Голова немного кружится, а в низ живота вернулось то самое чувство, настигшее меня впервые в мастерской. Слышу, как открывается дверь комнаты Пита, и он ставит меня на ноги. Зеленый цвет здесь почти повсюду: светло-зеленые занавески, темно-зеленое постельное белье, рассеянный салатовый свет разлит по комнате. Окна открыты – как, впрочем, и всегда – и здесь свежо и приятно. Я глубоко вздыхаю, и уголки губ приподнимаются. Чувствую, что Пит снова обнимает меня сзади за талию. Его мягкие губы касаются шеи, поднимаются выше. Я немного склоняю голову набок и прикрываю глаза. Теплые ладони Пита перемещаются на спину, к поясу платья; узелок расслаблен, и я выдыхаю. Пит разворачивает меня к себе и целует. Я отстраняюсь и присаживаюсь на кровать, Пит садится рядом. Я провожу рукой по одеялу, Пит наблюдает за мной. Знаю, он бы ждал, сколько потребуется, и наверняка задавался вопросом, что на меня нашло. Когда я снова об этом вспоминаю, то поднимаю, наконец, свой взгляд и смотрю в его глаза. Пит ждет, что я буду делать дальше. А дальше я перекидываю ногу через его, и сажусь на его колени, обвивая ногами его торс. Он неотрывно следит за моими движениями. Запускаю руки в его волосы, перебираю пряди, и быстро целую в губы. Пит явно ожидал большего, но не успел ничего возразить, потому что я спускаюсь губами к его шее, прикусываю кожу и снова целую, легонько касаясь кончиком языка. Пит тяжело дышит, его руки тянутся к моей голове, и когда он пытается запустить ладони в мои волосы, ему мешает коса, которую он довольно резко расплетает. Я едва слышно хмыкаю, чувствуя, как он перебирает пряди. Тем временем приподнимаю край его футболки, и мои руки поглаживают его торс. Я пока не вижу, что скрывает эта футболка, а от ощущения рельефа его мышц хочется ее просто сорвать. Пит поднимает мое лицо за подбородок и приближает для поцелуя, а как только отстраняется тут же стягивает мешающий мне предмет одежды. Я невольно ахаю, и тут же провожу руками по его телу. Пит накрывает мои ладони своими, и я поднимаю на него глаза. Теперь моя очередь. Пит опускает меня на кровать и нависает надо мной. Он осыпает легкими поцелуями мои плечи, а потом спускает бретельки платья. Я невольно дергаюсь, когда Пит тянет за подол платья, но потом медленно выдыхаю. Легкая тряпочка летит куда-то в угол, и я остаюсь в белье. Пит приподнимается надо мной и рассматривает меня, а я закусываю губу. Он мягко улыбнулся и опустился ближе, накрывая мои губы своими. Его руки скользят под спину и я немного выгибаюсь ему навстречу, а Пит быстро расстегивает лифчик. Вот и эта вещица на полу. Я тут же обхватываю себя руками, пытаясь скрыть наготу, смущенно отвожу взгляд, а Пит медленно прокладывает дорожку из поцелуев от губ к груди. Осторожно отводит мои руки в стороны, я расслабляюсь и часто дышу, пытаясь прижаться ближе. Когда его губы целуют бусинку правого соска, из груди вырывается первый стон, и я невольно прижимаю его голову ближе. Рукой он ласкает левую грудь, соски набухают и становятся чувствительными. Наконец он отрывается от меня и берет мои руки в свои; медленно перемещает их на пряжку ремня. Я поднимаю на него глаза: в них снова плещется желание, они снова затуманены. Я не ощущаю своих движений, я только чувствую тепло его тела над собой, а потом слышу шорох опускающейся на пол тяжелой ткани. Последний предмет одежды не скрывает его возбуждения, и спустя несколько секунд Пит снова наклоняется ко мне, нежно целует, тем временем рукой проводя по изгибам моего тела. Его пальцы едва касаются кожи, отчего по телу проходит волна приятного покалывания, и горячая тягучая боль желания внизу живота усиливается. Наконец я чувствую ладонь Пита на левом бедре; его пальцы цепляют резинку трусиков и медленно тянут вниз. Он разрывает поцелуй, и я смотрю ему в глаза. Последняя деталь, скрывавшая мое тело, оказывается на полу. Пит изучающе осматривает мое тело, его взгляд заставляет меня краснеть. Он замечает это и слегка улыбается, успокаивающе проводит рукой по щеке. Когда Пит, наконец, стаскивает боксеры, я быстро жмурюсь, а потом распахиваю глаза. Слышу сдавленный смешок Пита, потому что даже потом я не смотрю ниже, стараясь смотреть только ему в глаза. Я только успела заметить, что член Пита уже возбужден и немалого размера. Он, видя мое смущение (да и вся смелость куда-то пропала) наклонился ко мне и прошептал: - Китнисс, я люблю тебя. – Его тихий шепот тут же подействовал на меня успокаивающе, и я заметно расслабилась. Мои пальцы путались в его светлых волосах, а он шептал мне прямо в ухо. – Ты готова? Будет немного больно. Я снова почувствовала, что не могу сказать ничего, поэтому просто кивнула головой. Пит почувствовал это, и немного приподнялся, вглядываясь в мое лицо. Коленом он раздвинул мои ноги и я ощутила его горячую плоть, упирающуюся в меня. Я судорожно выдохнула – низ живота теперь просто горел, и я знала, что если сейчас не получу желаемого, то буквально взорвусь. Пит медленно начал входить, а потом вдруг остановился на секунду. Я выдохнула, а потом он резко толкнулся вперед. Вспышка боли озарила мое сознание, и резкий выкрик вырвался из груди. Слезы полились сами собой, стекая по вискам и впитываясь в подушку. Пит осыпал мое лицо легкими поцелуями, шептал успокаивающие слова, а потом начал медленно двигаться. Новые ощущения волнами разливались по телу; жар снизу только увеличивался, даря неописуемое блаженство всему телу. Я обхватила Пита за шею, тихие стоны слетали с моих губ, а Пит тяжело дышал. Скоро наслаждение охватило нас обоих с новой силой, и теперь я слышала, как Пит тихо постанывает. Ощущение единения сводило с ума, близость тел кружила голову, вырывая тихие стоны и вздохи. Движения становились все быстрее, толчки все глубже, и я понимала, что разрядка близка. Теперь Пит не сдерживал стоны, чего уж говорить обо мне: я кричала его имя, выдыхала стоны наслаждения. Наконец Пит толкнулся в последний раз и, выскользнув из меня, кончил на простыни с тихим стоном. Он рухнул на кровать рядом со мной, и я тут же прижалась к его груди, уткнувшись носом в ключицу парня. Пит обхватил меня рукой за талию, и прижал к себе. Говорить не было ни сил, ни желания: движения все сказали за нас. Когда по размеренному дыханию Пита я поняла, что он заснул, я тихонько выбралась из его объятий и проскользнула в душ, чтобы смыть с себя кровь и пот. Конечно, ему бы тоже не мешало, но он уже спит. Тяжелое шумное дыхание восстановилось, мысли собрались вновь, и возвратилось осознание безграничного счастья, чувство целостности душ и тел. Я знаю, что когда бы он ни спросил меня: - Ты любишь меня. Правда или ложь? Я без раздумий отвечу: - Правда. ____________________________________ Ну, вот и все, да. Если кто-то не в курсе, это - моя первая работа такого характера. Я сама от себя в шоке, как я на такое решилась, так что пожалуйста, скажите мне, насколько это плохо. Спасибо за понимание. Итак, вот и подходит, собссно, к концу этот год, и я с вами прощаюсь до десятого января. Хочу сказать спасибо всем-всем-всем, и тем, кто только сюда зашел, и тем, кто давно со мной, просто всем хочу пожелать счастья, вдохновения, ребят, и еще раз счастья. Потому что это - главное. С Новым Годом!