Глаза цвета спелого хмеля

Петя дождался Андрея, несмотря на то, что тот несколько опоздал из-за пробок в городе. Андрей ругался, нервно стучал по рулю, но от этого поток машин не двигался быстрее. — И куда они вечером все едут? — цедил он сквозь зубы, когда движение опять останавливалось. А потом вдруг в одно мгновение дорога освободилась. — Петя, не оставляй его одного, — Андрей каждые пять минут набирал номер сиделки и просил, просил, как тут уйдешь, даже если рабочие сутки закончились. Петю Гликерия тоже предупредила, что не придет, и пусть он нервничал не меньше Андрея, что девушка его может не дождаться, но Витю не оставлял, как и просил его мужчина. — Через пять минут буду дома, — кричал Андрей, снова встревая в очередной пробке и костеря на чем свет всех автомобилистов… — Я его помыл, накормил, уложил, — доложился Петя, уже стоя в дверях. Он метнулся в прихожую сразу, как услышал бряцанье ключей в замке входной двери. — Извините, Андрей, меня ждут, неудобно опаздывать. Я договорился заранее, не зная, что Гликерия Дормидонтовна не сможет побыть с больным. А перенести встречу нет никакой возможности, у нас несовпадающие графики работы. Парень, как мог, оправдывался. Андрей кивнул головой, поблагодарил его, что не бросил Витю, и сразу прошел в комнату, не раздеваясь, чтобы убедиться, что так и есть, как говорил Петя. Витя, по обыкновению, лежал на спине, только руки с железяками, обтянутыми мягкими фланелевыми чехлами, что соорудила ему Гликерия, сложил на животе, а не вытянул вдоль тела. Андрей прислушался, как учил его Петя, — парень не спал, просто лежал очень-очень тихо. Облегченно вздохнув, он, обернувшись, кивнул Пете, отпуская его, который уже стоял за его спиной с ботинками в руках. «Успел бы обуться, сдуло бы ветром», — незлобно хмыкнул Андрей. И только после этого он разделся и пошел в душ, чтобы сполоснуться и накинуть на плечи домашний халат. Он снова постелил себе на диване рядом с парнем и взял в руки книги — одну, что они читали до этого, а вторую «Остров сокровищ», как присоветовала Гликерия. — «Театр» почитать тебе? — спросил Андрей, глядя на Витю. И вдруг ему показалось, что тот кивнул головой, слегка, совсем чуть-чуть, но кивнул. — Или «Остров сокровищ». И снова покачивание головой, только, как отрицание. — Так «Театр»? — снова переспросил Андрей, и снова ему померещился кивок. — Так я «Театр» читаю. И он, иногда поглядывая на парня, продолжил читать с выражением историю жизни Джулии Ламберт. Непрерывно зевая, заговариваясь, он все же дочитал книгу до конца. Как она ему нравилась! Особенно последняя сцена, когда Джулия после премьеры идет в любимый ресторан… — Ну, все, теперь спать, — проговорил Андрей, поправляя на Вите покрывало. Он поднялся, прошел через всю комнату, чтобы выключить верхний свет, затем вернулся к дивану и прежде чем погасить ночник, ласково погладил парня по щеке. Ему показалось, что задрожали ресницы и слегка приоткрылись его глаза. Но в следующий момент уже ничего не происходило. «Показалось», — вздохнул Андрей, ложась и мгновенно проваливаясь в сон… — Что это? — Олег размахивал листком бумаги перед стоящими перед ним по стойке «смирно» Иваном и Сергеем. Он ее обнаружил, когда, не увидев Андрея в кафе за ужином, пошел разыскивать его в номере. — Записка, — наконец, изрек один из них. — Я понимаю, — горячился мужчина. — Но вы только послушайте, что этот засранец соизволил написать. И он снова прочитал послание, которое оставил для них Андрей. — Поступает так, словно мы ему и не друзья вовсе. Сейчас же собираемся и едем его догонять, — выдал он команду. — А поесть? — жалобно проскулил Иван и по-телячьи взглянул на разбушевавшегося друга. — Ай, — махнул тот рукой, — ужинать, отдыхать, собирать вещи и за ним вдогонку. Поймаю, хвоста накручу этому эгоистичному… Он хотел сказать «ублюдку», но не стал, ругаться он мог, но никогда не опускался до оскорблений, пусть и заочных. Мужчины облегченно переглянулись, спорить с Олегом было бесполезно, уж если что тот решил, то доведет дело обязательно до конца, в крайнем случае, до его логического завершения. Ехать в ночь не очень хотелось, и надежды было мало, что Олег отложит отъезд на утро, но прозвучало слово «отдыхать», а это значит, что поспать два-три часа после катания перед дорогой им все же удастся… Андрею нравилось просыпаться рано поутру зимой, когда сначала темно, потом небо начинает светлеть, а потом появляется низкое солнце. «Мороз и солнце», летом таких ярких дней не бывает, только зимой. Он вылез из постели еще до звонка будильника, как обычно, весело напевая, направился на кухню, чтобы приготовить завтрак своему больному. Насколько он помнил, Гликерия кормила его кашами. Вот и он, порывшись в шкафу, извлек оттуда геркулес, достал небольшую кастрюльку — Вите хватит, а он каши не ест практически — и принялся кашеварить. Переложив, на его взгляд, готовый продукт на тарелку и прихватив ложку, по-прежнему весело напевая, он примостился рядом с Витиной кроватью и радостно, как говорят маленьким детям, пропел: — Открывай ротик, сейчас я тебя покормлю. Витя покорно открыл рот и даже проглотил первую ложку, но потом плотно сжал губы и категорически не желал кушать то, что с такой любовью приготовил для него Андрей. Мужчина его и так уговаривал, и этак, а потом, разозлившись на него, швырнул тарелку с кашей об пол. Тонкий фарфор разлетелся на мелкие кусочки, а грязные потеки осели и медленно потекли вниз по матовым стеклянным дверцам его шикарной мебели. Он обессиленно опустился на диван, не зная ругаться или истерично смеяться. И вдруг полной тишине совершенно отчетливо раздался Витин насмешливый голос: — Если сразу не уберешь, то все засохнет и испортит твою красоту. — Витя, Витечка, — радостно закричал Андрей, тиская парня в своих объятиях, стараясь не задеть его руки. — Уберу, солнышко, конечно уберу. Он, стараясь быть осторожным, покрывал поцелуями лицо, шею, грудь и кричал от счастья, его Витечка заговорил. В этот момент в дверь настойчиво позвонили. — Кого принесла нелегкая в такую рань? — попытался возмутиться Андрей, но звонок не прекращался, и пришлось тащиться в прихожую. — Ну, и что у тебя происходит? — вместо приветствия поинтересовался Олег и, отодвинув друга в сторону, прошел внутрь, внимательно все осматривая. За ним следом ввалились Иван с Сергеем. — Больного и весь пол в каше вижу, — констатировал Олег, возвращаясь назад и стягивая пуховик, он оглянулся в поисках тапок. Андрей ему услужливо подал одноразовые, вынув пару из упаковки. — Не ест? — поинтересовался он, раздевшись и переобувшись. — Не ест, — вздохнул Андрей. Олег прошел на кухню и попробовал варево, которым пытался Андрей кормить больного. Он поморщился, словно не кашу дегустировал, а ложку хинина заглотил. — Ты перед тем, как ребенку эту отраву предложить, сам хоть лизнул? — спросил он и строго взглянул на Андрея. — Нет, — честно признался тот. — Я бы тоже не стал есть эту гадость, — констатировал мужчина, выбрасывая остатки в мусорное ведро. — Иди, убирай свинарник, что навел. Иван с Серегой пусть мальчика ведут на утренние процедуры. Кстати, как его зовут? Небось, сам в туалет сходил, а под парня даже «утку» подставить не потрудился? Эх, ты, сиделка. Андрей покраснел, и стало стыдно до ужаса, ему такое даже в голову не пришло. Он, не споря со «старшим», побрел за ведром и тряпкой, что в кладовке хранила домработница. А сам Олег, порывшись в холодильнике и в шкафах, принялся за приготовление завтрака. Не прошло и полчаса, как умытый и чистенький Витя покорно открывал рот, проглатывая омлет с беконом. И кормление его Олег не доверил Андрею, посоветовав учиться у «старших». — Ну, как? Вкусно было? — поинтересовался довольный мужчина у парня. Тот кивнул головой и не так, как казалось вечером Андрею, а гораздо явственнее. — Ну, а теперь рассказывай, что здесь происходит? — Олег удобно уселся на диване, всем своим видом демонстрируя, что отсюда он никуда не уйдет, пока все не выяснит. — Вот, лечу парня, — не очень уверенно начал Андрей. — Больного парня вижу, — строго сказал мужчина, — а что лечишь его, особо не заметил. — Я стараюсь, учусь, — попытался оправдаться Андрей. — Что стараешься — хорошо, но учишься вяло, плохо. Сколько мальчишка уже у тебя? — продолжал строжиться Олег. — А ты даже элементарную кашу варить не научился. Бери пример с меня. — А что ты? — все трое, и Андрей, и Иван, и Сергей, внимательно посмотрели на мужчину. — Я женюсь и беру в жены женщину с маленьким ребенком. Каши и омлеты готовить уже научился, — невозмутимо продолжил Олег. — Куда мир катится! — ахнул Иван. — Олег женится… — Вы же с Серегой вместе живете, — перебил его Андрей. — А наш чистоплюй Андрюша сиделкой заделался при больном парне, — завершил разбор свихнувшегося их мира Олег. — Все нормально. Так и должно быть. Каждому свое. Только я не пойму… Точнее, я понимаю Ваньку с Серегой, у них любофф. А ты? — У меня тоже любовь, — ответил Андрей и погладил Витю по руке, той части, что свободна была от железяк. Он видел, как задрожали ресницы у парня. — Да… — протянул Олег. — Был бы я гомофобом, поубивал бы всех. А так терплю, стараюсь быть толерантным по отношению к своим друзьям. — Спасибо тебе, — в унисон протянули все трое. — Ну, а ты? — обратился Олег к Вите и коснулся его руки. — Он, конечно, дурак и машину плохо водит, — насмешливо ответил Витя, — но он мне нравится. Еще с того момента нравится, когда задавить меня пытался. — Витя! — снова заорал истошно Андрей и прямо на глазах у всех снова стал целовать и тискать парня. — Не понял, — Олег развел руками. А Иван с Сергеем как-то неестественно замерли. — Понимаешь, — Андрей махнул рукой. — Он не говорил, ни на что не реагировал, лежал пластом. А тут такое счастье — Витечка заговорил. — Теперь понял, — кивнул головой Олег. — И глаза не открывал? — Нет, — но Андрею было все равно, что он не открывал, куда денется — откроет. И посмотрит на него своими глазами цвета спелого хмеля.