Встречи с тобой

Фэндом: NOCTURNAL BLOODLUST Пейринг: Hiro/Masa Рейтинг: PG-13 Жанр: slash, angst, AU, romance Предупреждение: ООС, Нецензурная лексика, насилие Примечание: Написать историю вдохновила книга Тьерри Коэн "Я выбрал бы жизнь", идея отчасти тоже позаимствована оттуда, но читать эту книгу никому не рекомендую)) Когда два месяца назад Маса отмечал свой семнадцатый день рождения, он и подумать не мог, что этот праздник будет последним в его жизни. Тогда Маса не подозревал, что до восемнадцатого он просто не доживет. Маса не был тяжело болен, напротив – его здоровью многие позавидовали бы. С Масой не случился несчастный случай, наоборот – пьяные водители никогда не встречались ему на дороге, а цветочные горшки падали с балконов не на тех улицах, где гулял Маса. Просто Маса понял, что жить больше не хочет. Очень долго, уже два года к ряду, Маса безнадежно и всем сердцем был влюблен в своего одноклассника и по совместительству приятеля Натсу. С самого раннего детства Маса очень старался стать Натсу лучшим другом, но у него все как-то не получалось. Натсу нравился многим одноклассникам, его время было едва ли не расписано, и Маса никогда не занимал первое место в списке тех, с кем Натсу хотел бы проводить свой досуг. Скорее, Маса находился где-то ближе к концу этого списка. Но за последние месяцы что-то неуловимо изменилось – Натсу стал чаще приглашать его в гости, во время уроков останавливал на нем долгий задумчивый взгляд, а на днях и вовсе некрепко сжал его руку, когда они стояли возле кинозала в ожидании вечернего сеанса. Натсу смеялся, рассказывая анекдот, и это касание стало сиюминутным порывом, скорее всего, ничего для него не значащим, но сердце Масы пропустило удар. "Это знак", - по глупости пришел к выводу он и преисполнился решимости открыться Натсу, рассказать ему о своих чувствах, что на следующий день и сделал. Но Масе только показалось, будто что-то изменилось: он жестоко ошибся, как выяснилось позже. В ответ на его робкое признание Натсу некоторое время пялил глаза и, казалось, не верил в то, что услышал, а потом, к ужасу Масы, расхохотался как сумасшедший. - Ты ебанутый, Маса. Ебанутый пидрила, - выдохнул Натсу, пока побледневший Маса стоял, не двигаясь от парализовавшего его ужаса. – Вот это пацаны будут ржать, когда я им расскажу… Ждать, пока Натсу поделится с друзьями, Маса не пожелал. Он был раздавлен горем, позором, чувством стыда – раздавлен и унижен. Жить дальше не имело смысла. На следующий день он не пошел в школу, притворился больным и остался в постели, а когда родители ушли на работу, принялся за дело. Пластиковый пузырек с сильным снотворным он вытащил из аптечки еще накануне. Это лекарство продавалось только по рецепту: его мать принимала пилюли полгода назад, когда переживала из-за смерти бабушки. Маса помнил, что врач строго наказал выпивать перед сном не более одной таблетки, так как средство было весьма действенным. Высыпав на ладонь все оставшиеся капсулы, Маса насчитал двенадцать штук. Не так чтобы очень много, но учитывая рекомендации врача, надеялся, что ему хватит. Еще Маса слышал, что усугубить эффект от снотворного может алкоголь, потому следующее, что он сделал – предпринял вылазку в отцовский шкаф, где хранилась самая разнообразная выпивка. Отцу часто дарили марочные вина и редкие национальные напитки из разных диковинных стран. Маса выбрал французский коньяк, посчитав, что чем крепче алкоголь, тем лучше. - Прощай, друг, - Маса потрепал по голове своего пса, золотистого лабрадора по кличке Руф, подаренного ему родителями на день рождения три года назад. Теперь Масе было глупо и смешно думать о том, как мало ему надо было для счастья в те далекие времена. Руф смотрел на него преданными глазами и вилял хвостом, даже не подозревая, что задумал хозяин. Когда-то Маса слышал, что травиться – чисто женский метод самоубийства. Это немного претило ему, но достать огнестрельное оружие было попросту негде – да Маса и не умел с ним обращаться, – а резать вены он опасался, так как с детства боялся вида крови. О предсмертной записке Маса думал полночи, будучи не в силах уснуть, но ничего путного не сочинил. Любая идея казалась ванильной, не выражающей всей сути его горького страдания. Натсу и так поймет, что это он во всем виноват, как решил Маса, а всем остальным знать, что случилось, не обязательно. Страха не было, не было даже осознания того, что уже через час его не будет в живых. Масе самому было странно понимать, как легко он принимает смерть. Мысль о том, что он действует в состоянии аффекта и сам не осознает, что творит, в его голову не приходила. Таблетки на раскрытой ладони выглядели совершенно безобидными, а дорогой коньяк пах карамелью, что даже удивило Масу – запах крепких спиртных напитков ему никогда не нравился. Отправив в рот сразу все таблетки и запив их несколькими глотками коньяка, Маса поморщился и вытянулся на своей постели, думая о том, что на вкус коньяк оказался куда хуже, чем обещал его аромат. Глупый Руф тихонько гавкнул и улегся рядом с кроватью на полу, но на него Маса даже не взглянул. Подумав немного, он приподнялся на локте и сделал еще один глоток из горлышка – для верности, чтобы поскорей все закончилось. А после откинулся на подушку и, не моргая, уставился в потолок. ►▼◄ Маса открыл глаза, не понимая, где он находится и что произошло, лишь через секунду соображая, что отрезвила его острая боль. - Чего стоишь?! Бей! Голос был смутно знакомым, но Маса не понял, кому он принадлежал, а уже через мгновение согнулся от удара в живот. Перед глазами плыло, но Маса все равно рассмотрел до боли знакомую тротуарную плитку под ногами. "Я в переулке недалеко от школы…" – отстраненно констатировал он. – "Как я сюда попал?.." Ответить на заданный самому себе вопрос Маса не успел, потому что следующий удар обрушился на шею, из-за чего земля начала быстро приближаться. Еще через мгновение Маса больно стукнулся лбом, но сознание не потерял. Во рту почувствовался вкус крови. - Пидорас хренов! Я с ним еще одну на двоих сигарету делил… - говоривший смачно сплюнул, и Маса не был уверен, что плевал тот не на него самого. - Натсу врать не станет! Вот дерьмо! - Пошли отсюда. Чтоб ты сдох, педик… Напоследок Масе наподдали по ребрам ногой, а потом послышались удаляющиеся шаги. Маса не видел своих обидчиков, но по голосам узнал одноклассников – приятелей Натсу, да и своих собственных тоже. Вряд ли только теперь их можно было назвать друзьями. Какое-то время Маса лежал без движения, он затруднялся сказать, длилось это минуты или секунды, а после, опершись на руку, которая болела меньше, тяжело приподнялся. В переулке, куда многие школьники часто бегали курить, было тихо и безлюдно. Маса не помнил, как попал сюда, не знал, который был час, но предполагал, что уже вечер. Над головой сгущались тучи, и вот-вот должен был пойти дождь. "Что я здесь делаю?" – снова спросил себя он. – "Я же… Я же вроде как покончил с собой…" Воспоминание о таблетках и коньяке подернуло пеленой, теперь оно казалось сном, и Маса понял, что от ударов по голове все перемешалось. Очевидно, он так и не решился наложить на себя руки и на следующий день получил в школе по полной программе – Натсу сдержал слово и поделился с друзьями приколом, как Маса объяснялся ему в любви. Застонав то ли от отчаяния, то ли от боли, или же одновременно по обеим причинам, Маса поднялся на ноги и отряхнул джинсы. Рядом валялись его сумка и разбитый телефон – он бездумно поднял и то, и другое, а после поковылял по улице, куда глаза глядят. Он знал, что выглядит отвратительно, что надо привести себя в порядок, хотя бы вытереть кровь с лица, иначе первый встречный полицейский остановит его. Но у Масы не хватало ни сил, ни желания это сделать. Прогремел гром, и словно по мановению волшебной палочки стало еще темней. Первые тяжелые капли упали на асфальт, на пылающую кожу Масы, но он не обратил на это внимания. Добредя до автобусной остановки, он сел на скамейку и опустил голову, пряча лицо в ладонях. Маса чувствовал, что еще немного, и он разрыдается – от собственного бессилия, горечи, от физической и моральной боли… - Не плачь. Звонкий голос прозвучал так близко, что Маса дернулся от неожиданности и отнял руки от лица. Перед ним стояла маленькая девочка, лет шести или семи, в коротком белом платье и с хвостиком на макушке. Они сжимала в руках мороженое на палочке, а на Масу смотрела одновременно с любопытством и тревогой. - Привет, - произнесла она вслух, когда Маса поднял на нее глаза. - Привет… - оторопело произнес Маса. - Почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел? Ответить удивленный Маса ничего не успел, потому что девочку окликнула мать: - Кику, ты идешь? Мы же опоздаем! Пора ехать. - Держи, - девочка торопливо сунула Масе в руку мороженое, и от удивления тот даже не стал отказываться. – Это мое любимое. Не грусти, все будет хорошо. Кику припустила к машине, припаркованной неподалеку, откуда ее звала мать, а Маса проводил девочку растерянным удивленным взглядом, после чего поглядел на мороженое. Оно было ярко-зеленого ядовитого цвета, наверняка очень вредное – как раз такое, как любят дети. С краю Маса даже увидел следы маленьких зубов: не иначе, Кику успела пару раз откусить до того, как щедро передарила лакомство незнакомцу. Не было ничего особенного в этом детском порыве, а фруктовое мороженое никак не могло решить проблемы Масы, но неожиданно он почувствовал ком в горле, а перед глазами поплыло от подступивших слез. Запрокинув голову, Маса посмотрел вверх, в грозовое небо, которое было видно через прозрачный козырек автобусной остановки. А в голове звучала единственная фраза: "Все будет хорошо, все будет хорошо…" – Следующая картинка, вставшая перед глазами Масы, была еще удивительней предыдущей. Маса уверенным шагом шел по улице незнакомого города. Он знал, что он уже давно не школьник – он студент. И сейчас он возвращался домой после с треском проваленного экзамена. На душе было паршиво от мыслей о том, сколько неприятностей повлечет за собой этот провал. Кроме того, Маса точно помнил, что накануне разругался со своим парнем – Даичи бросил его спустя два года не слишком счастливых отношений. Это было похоже на сон, когда понимаешь, что спишь, но понимаешь не до конца. Маса вроде бы существовал в этом мире, а вроде бы и нет. Он точно помнил, что покончил с собой давным-давно, задолго до того, как мог стать студентом и начать сдавать экзамены. С другой стороны, вроде бы после того события с Масой происходили другие происшествия, и сложно было сказать, что именно было грезой, а что явью. Но мысли эти были секундными – уже в следующее мгновение, споткнувшись о бордюр, Маса будто очнулся и вернулся в реальность. В реальность, где он был студентом-неудачником, которого недавно бросил парень. - Твою мать! – выругался Маса и со злостью пнул бордюр еще раз. Собственный гнев вышел ему же боком. В мягких кедах удар, пришедшийся на кончики пальцев, хорошо почувствовался, и Маса едва ли не взвыл от боли, громко выругавшись еще раз, теперь уже на самого себя. - Что за дерьмовая жизнь? – поинтересовался он неведомо у кого, потому как прохожих было немного, да и те находились далековато, чтобы обратить внимание на разговаривающего с самим собой парня. - Ну не самая дерьмовая. Ты хотя бы пинать бордюр можешь. Подскочив на месте, Маса огляделся, пытаясь понять, откуда идет голос, ведь минуту назад он никого не видел рядом. Лишь спустя секунду до него дошло, что смотреть надо вниз. Рядом с ним остановился парень, сидевший в инвалидном кресле – именно поэтому Маса и не заметил его, так как глядел то прямо, то под ноги. Следующее, после инвалидного кресла, что отметил Маса, это то, что парень был очень красив. Его лицо не портил даже насмешливый взгляд исподлобья, которым он мерил Масу. Длинные темные волосы опускались на плечи, лицо казалось породистым и благородным, а улыбка, через секунду появившаяся на его губах, мгновенно сделала его еще привлекательней. - Извините… - пробормотал Маса, сам не зная, за что просит прощения. Почему-то стало очень неловко за свою несдержанность. - Без проблем, - парень улыбнулся еще лучезарней. – Я тут уже пятнадцать минут стою: колесо заклинило. Не поможешь? Маса торопливо кивнул и сделал шаг вперед. Поломка обнаружилась сразу: колесо коляски не крутилось, потому что между ним и ободом застрял небольшой камень. Парализованный парень не мог извернуться в кресле так, чтобы самостоятельно его вытащить, зато Масе не составило никакого труда починить. "Идиот я", - подумалось Масе. Собственные проблемы вдруг показались мелкими и ничтожными. Чего стоила какая-то жалкая несдача экзамена? Ведь всегда можно было пересдать. Чего стоила боль в ноге? По крайней мере, он мог чувствовать эту боль. И почему-то совсем некстати вспомнилось его давнее желание покончить с собой из-за того, что одноклассник посмеялся над его признанием в любви… Собственные проблемы показались Масе глупыми по сравнению с бедой этого незнакомца, совсем молодого, того же примерно возраста, что и Маса. Несчастный парень не мог самостоятельно сдвинуться с места из-за ничтожного камешка, и не смог бы, если бы не посторонняя помощь. Разве можно было жизненные трудности Масы поставить в один ряд с этой? - Готово, - объявил он и несильно подтолкнул кресло, ровно настолько, чтобы то сдвинулось на несколько сантиметров. - Спасибо, - поблагодарил его незнакомец. - Еще что-нибудь? – на всякий случай спросил Маса, но тот только усмехнулся. - Я не настолько беспомощный, как может показаться, - не без иронии произнес он, глядя на Масу. – Бывай. - Я не хотел… - начал было Маса, но кресло уже покатилось прочь по улице. – …обидеть. Парень, пусть и благодарный за помощь, явно не был настроен общаться, но Маса, помедлив несколько секунд, вдруг припустил следом. - Эй, подожди! – и когда парень обернулся, удивленно глядя на него, добавил: - Меня это… Маса зовут. А тебя?.. – Масе было страшно и тревожно. Можно сказать, Масе было плохо от беспокойства и переживаний. Но Маса был счастлив – так, как не бывал никогда прежде. Завтра Хиро предстояла решающая операция, последняя в долгой череде других, бесконечно долгих и выматывающих. Именно та операция, которая должна была показать, сможет ли Хиро ходить. В этот вечер он разрешил Масе остаться у него на ночь. Не в постели, конечно, и даже не в одной комнате: Хиро сказал, что Маса может застелить себе диван в гостиной, что тот и сделал, но лежать спокойно все равно не смог. Когда погас свет в спальне, а Хиро, наверное, наконец уснул, Маса поднялся на ноги и принялся мерить шагами комнату. На душе было весело и тревожно, как, должно быть, бывает перед прыжком с парашютом… Именно в этот момент Маса и очнулся – будто вынырнул из глубокого сна. Он не был уверен, что эта жизнь принадлежит ему. Вроде бы Маса был школьником, несчастным влюбленным, преданным и обманутым. Но в то же время Маса помнил и эту жизнь: непростую, даже сложную, но интересную. Жизнь, где Маса был старше, и где у него был Хиро. Он мог воспроизвести в памяти их недолгую историю, их общее прошлое. - Зачем нам снова встречаться? – не без удивления спросил его Хиро в день знакомства, когда Маса помог ему с инвалидным креслом, а потом пригласил в ближайший бар выпить пива. Хиро очень удивился и, видимо, именно поэтому не отказал сразу. - Мне с тобой интересно, - честно признался Маса. Впервые три часа в компании фактически незнакомого человека пролетели как десять минут. Хиро пожал плечами и оставил Масе свой номер телефона. Маса с трудом дотерпел до утра следующего дня, чтобы поскорей позвонить. Жизнь инвалида, прикованного к креслу, была очень сложной и очень тяжелой. Пускай современные технологии многое упрощали, пускай кругом именно для инвалидов строились отдельные парковочные площадки, отдельные туалеты и отводились отдельные столики в ресторанах, предлагались специальные лифты и даже гостиницы, оставалось немало вещей, недоступных человеку с ограниченными возможностями. Маса быстро понял это, едва начав общаться с Хиро. Но что странно, Масу ничего не смущало. С Хиро было так весело и так интересно, что все прочие мелочи и трудности меркли, отступали на второй план, казались незначительными. Очень скоро Маса понял, что по уши влюблен, но он подумать не мог, какая новая проблема встанет перед ним. - Нет, - холодно отрезал Хиро и уперся рукой в грудь Масы, когда тот впервые попытался его поцеловать. – Извини. - Почему? – Маса смотрел на него недоуменно и не верил в то, что слышал. Ему казалось, что Хиро разделял его чувства. - Нет, - повторил тот и сухо добавил: - Думаю, нам стоит прекратить общение. Маса уже не был школьником, чтобы при возникновении трудностей рвать на себе волосы. Он не поверил в напускное равнодушие Хиро и сказал, что не уйдет, пока не получит объяснений. Оказалось, что причина отказа была не в Масе, Хиро просто не желал связывать себя отношениями со здоровым человеком и быть ему обузой. - Да ты с ума сошел? – кипятился Маса, мечась по комнате, пока Хиро следил за ним безучастным взглядом. – Можно, я сам буду решать, кто мне обуза, а кто нет?! - Ты просто не понимаешь, как это сложно, - покачал головой Хиро. Потом потянулась долгая черная полоса в жизни Масы, когда Хиро откровенно игнорировал его и не отвечал на звонки, но Маса не отступал и не сдавался. - Мне сделают несколько операций, - в конце концов признался ему Хиро, когда Маса подстерег его на улице возле дома и долго, упорно шел следом, не желая уходить, пока Хиро не поговорит с ним. – Потом, быть может, я смогу ходить. Шанс невелик, но… - Это же здорово! – искренне обрадовался за него Маса. - Если что-то получится, тогда, быть может, мы с тобой и поговорим… О нас, - закончил Хиро. Голос его звучал неуверенно, но Масе больше ничего и не надо было слышать. Он был готов кричать от восторга, как будто Хиро уже признался ему в чувствах. Конечно, Маса не собирался ждать на расстоянии, пока Хиро проходил лечение. Он постоянно наведывался в больницы, принося с собой угощения и веселые новости. Не отставал от Хиро, когда тот возвращался домой. В этот последний вечер, когда наутро Хиро должен был ехать в больницу и готовиться к новой операции, Маса не выдержал и, стиснув его в объятиях, долго целовал, не реагируя на слабое сопротивление. - Подожди… Неизвестно, чем еще закончится операция, - хрипло произнес Хиро, когда Маса наконец нашел в себе силы отпустить его. - Ты еще не понял, что абсолютно неважно, чем она закончится? – весело спросил его Маса. Хиро только укоризненно покачал головой – было непонятно, о чем он думал. А Маса, пускай и желал ему выздоровления, твердо знал, что даже если врачи потерпят фиаско, это ничего не изменит. Даже если Хиро никогда в жизни не сможет ходить, Маса его не оставит. Открыв оконную створку, Маса выглянул наружу и вдохнул полной грудью свежий осенний воздух. На улице моросил дождь, было сыро и промозгло, но Маса все равно улыбался, глядя в темноту. Он думал о том, что быть счастливым можно даже в самые трудные времена. Если хотеть этого. Если действительно верить в лучшее. А Маса верил всем сердцем, он знал, что все у них с Хиро будет хорошо, и неважно, как пройдет операция. Вне зависимости от результата и желания Хиро, он сделает так, что они оба будут счастливы. Будут вместе долго – насколько хватит сил. ►▼◄ Маса не понял, от чего очнулся. По телу прошла судорога, а может, ему это только показалось. Или же из нездорового забытья его выдернул громкий лай Руфа, который метался возле постели хозяина, наконец почуяв неладное. Голова была тяжелой, будто набитой ватой, мысли с трудом пробивались как через плотную подушку. Маса растерянно моргал и смотрел прямо перед собой на стену с постерами, на старенькую мебель, на разбросанную одежду… Видения удивительной жизни, пускай не самой благополучной, но счастливой, промелькнули перед глазами, и Маса не без разочарования вдруг понял, что ему это все приснилось. А следом пришел ужас от того, что ничего подобного с ним никогда не случится, потому что у него нет будущего. Маса никогда не закончит школу, не поступит в университет, не повстречает любимого человека… Горло сжало от ужаса. Маса вдруг отчетливо понял, что он не хочет умирать, не хочет лишаться жизни с ее радостями и горестями. Жизни, где незнакомый маленький ребенок может угостить мороженным, где есть самый нужный и любимый человек, где можно бояться, надеяться, верить и ждать. Потом обманываться, ошибаться, но пробовать снова, чтобы в конце концов стать счастливым. - Что я наделал… - еле слышно пробормотал Маса и ужаснулся от звука собственного голоса. Казалось, что последние жизненные силы покидают его с каждой секундой все быстрее. Маса резко сел. Голова закружилась, но он приказал себе собраться. Дать слабину сейчас означало допустить роковую ошибку. Он чуть не упал, когда на негнущихся ногах преодолевал бесконечно длинные три метра от кровати до своего стола, где остался лежать мобильный телефон. В тот момент, когда Маса дотянулся до трубки, он почувствовал невероятное облегчение. Но тут же стиснул зубы и сделал последний отчаянный рывок: набрал номер службы спасения и назвал свой адрес.