Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ :) Это была очень тёмная и холодная ночь. Ветер завывал на улице, бросая опавшие листья в разные стороны. Стёкла дрожали под его ударами, и шальные сквозняки гуляли по коридору. Гарри никогда ещё не было так плохо на дежурстве. Согревающие чары, которые он так долго практиковал, укрывали от промозглого ветерка его тело, но холодный воздух словно сумел забраться ему в душу, в самое сердце. Он вырос в чулане, поэтому привык ютиться в узких и неудобных местах, но в эту ночь даже его облюбованный уголок был неуютным и колючим. Гарри отложил книгу в сторону. Он всегда брал с собой полезную литературу вроде «Боевая магия: Теория» или «1000 способов применить волшебство невербально». Но сегодня Гарри не хотелось ни учиться новым заклинаниям, ни практиковать невербальную магию — ему хотелось свернуться калачиком в постели, почувствовать чьи-нибудь тёплые руки на своей спине, успокаивающие и поддерживающие. Гарри скользнул ладонью в карман мантии. Он знал, что когда-нибудь такой день наступит, и с нетерпением ждал его. День, когда он, наконец, решится снова использовать Воскрешающий камень. Мальчик почти боялся притрагиваться к нему: он помнил, что ему рассказывал Снейп и что когда-то давно говорила Гермиона... От Камня можно стать зависимым, можно поверить, что призраки реальны, сойти с ума. Гарри понимал, почему Дамблдор вдруг отказался от такого сокровища: величайший волшебник нашего времени был слаб перед своими собственными демонами, перед своими ошибками. Гарри было даже жалко старика, но он его... понимал. Воскрешающий камень был таким же холодным, как и всегда. Дар Смерти... Восхищение перед чем-то настолько невероятным овладело Гарри, но он тут же сбросил с себя этот мираж. Три раза крутанув камень на ладони, он смело посмотрел перед собой. Джеймс. Гарри стянул с себя мантию-невидимку и с улыбкой взглянул на отца. С другой стороны, в зеркальной стене, отразился маленький мальчуган, радостно глядящий в пустоту. Гриффиндорец понадеялся, что никто не придёт сейчас, когда мантия не защищает его. Он опасался, что домовики могут заметить его, но крошечные стражи, не смеющие сходить со своих постов, дрожали от страха или закрывали большие глаза тонкими ладошками. Домовики боялись тёмной магии, наполняющей этот коридор, поэтому даже не рисковали тут убираться. Мальчику было жаль их. — Гарри, — Джеймс широко улыбнулся и сел на корточки рядом с гриффиндорцем. Он ни капли не изменился с той встречи в кабинете Снейпа. Мужчина огляделся по сторонам, печально разглядывая тёмные своды замка и рыцарские доспехи, за которыми Гарри притаился. — Что это ты тут делаешь? — Сижу, — глупо ответил Гарри. Ему стало теплей, уютней. Он и не знал раньше, как сильно ему хотелось, чтоб кто-нибудь был с ним во время дежурства. Гарри сам не понимал, почему его так тянет коротать ночи в этом тихом и мрачном коридоре. Он не хотел думать об этом, ему хотелось, чтобы кто-то тёплый и приятный сидел рядом — тогда всё было бы просто здорово... — Мантия, Карта и ночь — мне знакомо это сочетание, — засмеялся Джеймс. Гарри подхватил его беззаботный, хрустальный смех, отозвавшийся першением в его собственном горле. — Только вот друзей не хватает. — Да, — эхом отозвался мальчик, — друзей не хватает. Гарри заметил, что ноги Джеймса не касаются пола, и это его ужаснуло. Его отец был перед ним, почти настоящий, счастливый, беззаботный. Он был так близко, но так далеко... Сердце Гарри сжалось от тоски, а его рука, невольно дернувшаяся к мужчине, коснулась лишь холодного воздуха. — Гарри? — Джеймс заглянул ему в глаза. Его лицо исказилось тревогой и стало каким-то непомерно детским, наивным. «Надеюсь» — подумал Гарри, вглядываясь почти в зеркальные черты самого себя, — «я не выгляжу так, когда волнуюсь». — Что там, на той стороне? — глухо спросил мальчик. Он мельком взглянул на карту Мародёров, разложенную совсем рядом. Ему не хотелось, чтоб их разговор прервало появление Филча или ещё кого-нибудь. Но Филч проверял классы на пятом этаже, миссис Норрис бродила туда-сюда на третьем, а Пивз носился в Большом зале. Джеймс задумчиво посмотрел в сторону, инстинктивно поправляя очки. Словно ученик, не выучивший урок, он смущённо замялся. — Там... река. Ты стоишь на одном берегу и ждёшь своих... любимых, а потом вы вместе уходите. А куда — неизвестно. В вечность, — голос Джеймса звучал словно из-за незримой стены. Гарри смотрел на него и не мог наглядеться. Но какая-то часть его не верила в происходящее, как будто это всё было жутким сном, а люди — лишь плодами его воображения. — Ты ждёшь маму? Ты её видишь? — Гарри почувствовал, как дрожь прошлась по его телу. Река, отделяющая вечность... Он представлял нечто белоснежное, мягкое, где нет ни печалей, ни горестей. Джеймс покачал головой. — Нет, не могу. Я пытаюсь, пытаюсь её найти, но отчего-то теряюсь... Как будто она не одна. — Не одна? — Кто-то ещё рядом с ней, и этот кто-то не пускает меня. — Снейп? Джеймс засмеялся, откидывая голову назад. Непослушные волосы смешно взлохматились, и Гарри почувствовал какой-то неконтролируемый приступ нежности. Но он не мог прикоснуться к отцу, поэтому лишь сжимал кулаки, впиваясь короткими ногтями в ладонь. — Нюниус тут ни при чём. Там что-то тёмное и.... живое. Я не знаю, — Джеймс замолк, словно вспомнив о чём-то. Его плечи поникли, а в глазах, подёрнутых такой же молочной пеленой, как у призраков Хогвартса, заблестело нечто. — Скажи, пап, — осторожно начал Гарри, пытаясь нащупать правильный путь. Горячее любопытство, несомненное, пагубное и не приводящее ни к чему хорошему, вновь овладело им. Гриффиндорец понимал, что его неуёмное желание разузнать о тайне, связывающей Джеймса и Снейпа, похоже на зверя, вцепившегося в него и не дающего ему покоя, но Гарри уже не мог остановиться. Ведь не рухнут же нeбeсa, если он утолит своё любопытство? — Что? — Что произошло в Астрономической башне? — спросил Гарри. Джеймс уставился на него, словно не понимая, а потом вдруг вздрогнул. Он был удивительно человечным для призрака, вызванного волшебным артефактом. Гарри видел реакции его несуществующего тела, видел эмоции и чувства, отражающиеся на его лице. — Не думаю, что Северус хотел бы, чтоб я тебе рассказал. Это не то, чем можно гордиться. Гарри внимательно посмотрел на него. То, чем нельзя гордиться, и то, что оба стараются от него скрыть? Он и не знал, что можно предположить, а каждая новая идея была ужасней предыдущей. Снейп прыгал с Башни? Джеймс толкал его с Башни? Или... — Почему я не могу этого знать? Ведь вы всё знаете обо мне. — Гарри, то, что там произошло — отвратительно. Особенно для Ню... Северуса. И единственное, что я могу сделать, чтоб загладить свою вину, — это хранить этот секрет, — негромко проговорил Джеймс. Его голос был твёрдым и непоколебимым, и Гарри понял, что ничего не сможет выпытать у отца. Но что-то не давало ему покоя. Этот взгляд, которым Джеймс посмотрел на него: тоска и печаль скользили в нём. — Я тут подумал... Один мальчик очень достаёт меня, — Гарри опустил взгляд, втайне дивясь своим внезапным актёрским способностям. Но, когда он снова поднял глаза, Джеймс довольно улыбался. Конечно, оценил. Наверняка сам в детстве использовал этот застенчивый, невинный взгляд. Гарри надеялся вывернуть разговор на скользкую дорожку, но это было бесполезно — всё равно что обманывать самого себя. — Какой? Слизеринец? — тут же догадался Джеймс. — Да. Его зовут Дрaкo Малфой. — Малфой? — глаза Джеймса комично округлились. — Я знавал одного Малфоя. Мерзкий был тип. Староста, педант, выскочка... И сыночек его, наверно, такой же противный. Гарри засмеялся, глядя, как отец красочно изображает на лице своё отношение к Малфою-старшему. Новая тема разговора железным барьером закрыла любое упоминание Снейпа в разговоре. Джеймс улыбнулся, а потом внезапно с грустью посмотрел на Гарри. Мальчик только сейчас заметил, что силуэт отца становится всё прозрачней и прозрачней, и сквозь него Гарри уже видит очертания противоположной стены. — Ты не можешь остаться? — Нет. Не могу. — Хорошо. Я позову тебя снова, — пообещал Гарри. Он поднял руку и провёл ей по полупрозрачному плечу Джеймса. Тот грустно улыбнулся ему и подался вперёд, словно в погоне за ускользающим объятием. Гарри закрыл глаза, и мужчина исчез, оставив его в одиночестве. Гарри ещё немного посидел, обдумывая этот странный разговор. У него было много догадок, но ему нужна была истина. Почему все так упорно не хотят подпускать его к ней? Гарри не знал, что и думать, но одно он знал наверняка — то, что произошло между Снейпом и Джеймсом в Астрономической башне, не было обычным издевательством или насмешкой. Гарри хотел и одновременно боялся узнать, что было там на самом деле. Вскоре Гарри вернулся в спальню и смог ещё несколько часов поспать в мягкой постели, мечась среди размытых силуэтов. И, естественно, он проспал завтрак. Злой и голодный, Гарри наблюдал, как полуголый Рон прыгает по комнате, собирая вещи. К ним заглянул перепуганный Невилл, которому досталось от не менее испуганного Симуса, случайно поджёгшего свои пергаменты. — И что теперь делать? — воскликнул Финниган, глядя на догорающие листы. — Что теперь делать?! — Что это было? — сострадательно спросил Гарри. Симус обречённо вздохнул. — Трансфигурация... — Я могу дать тебе своё эссе, и ты перепишешь его на травологии. Но оно далеко от совершенства, — предложил Гарри. Финниган был доволен и этим, а вот Рон укоризненно покачал головой. — Гермиона узнает — прибьёт, — шепнул он по пути к теплицам. Гарри был с ним согласен: подруга скрепя сердце давала им выписывать небольшие кусочки из её докладов и крайне порицала открытое списывание. Но Гарри было не жалко помочь товарищу, да и ирландец попал в незавидное положение: пренебрежения своими заданиями МакГонагалл бы не потерпела. Ребята спустились к теплицам. Урок уже начался, но профессор Стебль увлечённо что-то объясняла Невиллу и не заметила опоздавших. Симус, держа эссе Гарри подмышкой, скользнул в самый дальний конец, а Гарри и Рон протолкались к Гермионе. Слизеринцы, стоявшие с другой стороны cтoлa, неодобрительно зашушукались. — Где вас носило? — шёпотом спросила она, подозрительно оглядывая друзей. — Гарри, ты весь серый! — Серый? — удивлённо переспросил Гарри, поворачиваясь к Рону. Тот придирчиво осмотрел его лицо. — Ты, кажется, недосыпаешь, — вынес свой вердикт Уизли. Гарри неопределённо пожал плечами и отвернулся к учителю. Друзья не знали о том, что дежурства ещё продолжаются. И не стоило им знать: Гарри не хотел впутывать их в его разборки с собственной подозрительностью. Профессор Стебль заставила двух второкурсников разносить горшочки, в которых мерно покачивались толстые стебли. Гарри с сомнением уставился на растение, доставшееся ему. Оно было очень жирным и блестело на свету. Слизь покрывала чёрный стебель, заливала землю в горшочке. — Меня сейчас стошнит, — пожаловался Рон Гарри на ухо. Мальчик был солидарен с другом — они синхронно попятились, опасаясь мерзкого запаха. — Почему мы проходим только такие растения? Почему мы не можем проходить что-нибудь приятное и красивое? — продолжал жаловаться Уизли. Теперь уже все второкурсники отошли от гopшкoв как можно дальше и с брезгливостью наблюдали за дрожащими нечто. Гарри поднял глаза, заметив Малфоя, стоящего прямо напротив него. Мальчик, отыскав где-то тонкий прутик, вручил его Крэббу и приказал потыкать в несчастное растение. Эту пытку прервала профессор Стебль. — Крэбб, руки прочь, — она строго осмотрела класс. Поставив свой горшочек на небольшую подставку, она продемонстрировала его всем нежелающим. — Это — желейный стебель. Очень прихотливое и очень полезное растение. На его основе делаются многие лечебные мази. Кто мне скажет, где растёт желейный стебель? Рука Гермионы взметнулась вверх. Слизеринцы презрительно на неё покосились, а Стебль одобрительно кивнула. — Желейный стебель растёт исключительно на ядовитых болотах, во влажной почве или на гниющих пластах. Он поглощает ядовитые испарения, что делает его слизь дезинфицирующей, — протараторила Гермиона. От её объяснения это растение показалось Гарри ещё более мерзким. — Отличный ответ, мисс Грейнджер! 10 очков Гриффиндору, — довольно воскликнула профессор. Она взмахнула палочкой, и дверцы самого крайнего шкафа распахнулись. Оттуда нестройной вереницей выплыли склянки с чем-то отвратительно жёлтым внутри. Бутылочки разлетелись по классу, послушно тыкаясь в раскрытые ладони учеников. Профессор Стебль взяла пустой горшочек, насыпала туда свежей земли из большого мешка и повернулась к ученикам. — Итак, сегодня мы с вами будем пересаживать эти замечательные растения. Это очень сложная задача. Внимательно наблюдайте за тем, что я делаю. Она раскопала в новой земле уютную ямку. Надев перчатки, профессор аккуратно обхватила стебель одной рукой и резко выдернула. Дружный возглас разнёсся по теплице. Желейный стебель обладал всего одним корнем, толстым и розовым, с которого стекало нечто буро-зелёное. Гарри был даже рад, что не ел ничего на завтрак — от такого зрелища его могло стошнить. Рон демонстративно отвернулся, а те, кто стоял к профессору ближе всего, уже зажимали рты ладонями. — Фу. Какая гадость, — Малфой скривился, наблюдая, как профессор Стебль смазывает корень жидкостью из склянки. — Я к этому не притронусь. — Боишься ручки замарать? — не удержался Гарри. Гермиона толкнула его в бок, но искра ссоры уже разожгла злобный огонёк в глазах слизеринца. — Тебе, Поттер, может, и привычно копаться в... таком, — Малфой острым подбородком указал на растения. — Но нормальным людям это кажется весьма неприятным занятием. В этот момент Стебль хлопнула в ладоши, призывая всех начать пересадку. Слова застряли у Гарри в горле. Малфой смотрел на него, презрительно кривя свои бледные губы, и гриффиндорец никак не мог понять, что с ним не так. Рон и Гермиона уже приступили к работе со своими желейными стеблями, а Гарри всё не мог отвести от него взгляда. Взгляд! Гарри вдруг понял: светлая радужка в глазах Малфоя была поглощена чёрным, увеличившимся зрачком. Это вдруг напугало Гарри, и он быстро отвернулся, уставившись на растение в своём горшке. Когда он украдкой посмотрел на слизеринца снова, глаза Малфоя были такими же холодными и светлыми, как и всегда. — Скажи мне, Гермиона, — обратился Гарри к подруге. Он натянул на руку перчатку и с лёгкостью выдернул из земли чёрный стебель. Гермиона уже наносила густое зелье на его корень. — Что? — От чего у людей зрачки расширяются? Рон и Дин, стоящие рядом, прыснули. Растение в руках Рона жутко извивалось, роняя капли слизи на стол. — Ну, — Гермиона подозрительно покосилась на Гарри, — думаю, это бывает из-за наркотического опьянения. А ещё в темноте. А почему ты спрашиваешь? — Да так... Э-э-э, — Гарри заметил, что одна из слизеринок внимательно смотрит на него, кусая губу. — Какая-то девочка постоянно смотрит на меня. Пожалуй, все, кто был рядом, удивлённо повернулись. Даже Малфой и его дружки окинули гриффиндорца любопытными взглядами. Зато Дин внезапно развеселился. Он уже расправился со своим стеблем, и ничто не мешало ему слоняться туда-сюда между Роном и Гарри. — У-у-у, — потянул он, помогая Рону вылить зелье на корень, — в тебя кто-то влюбился. — Правда? — удивился Гарри. Гермиона одобряюще хмыкнула. — Считается, что у людей расширяются зрачки, когда они смотрят на то, что им нравится, — тихо сообщила она. Рон хмыкнул и вперил взгляд в землю. На его щеках вдруг разлился румянец. Развить эту тему не получилось. Пришлось увлажнять землю для желейных стеблей, а потом выставлять их в ряд под окном. На трансфигурации было не до разговоров: практическое занятие оказалось довольно веселым. Перед уроком Симус сердечно поблагодарил Гарри, возвращая ему его эссе. Второй курс, наконец, приступил к трансфигурации живых существ, и до конца урока каждый должен был сдать профессору МакГонагалл мышь, превращённую в шкатулку. За индивидуальность каждой шкатулки и сложность орнамента добавлялись баллы, поэтому каждый старался выложиться на полную. Но у многих не получалось: шкатулка Рона весело помахивала хвостом, а шкатулка Невилла резво убегала от незадачливого волшебника. Гарри был вполне доволен результатами своего колдовства, и это давало ему время на размышления. Глядя на то, как Гермиона пытается убрать хвост у шкатулки Уизли, он внезапно подумал: а вдруг? Это «А вдруг?» не имело ни начала, ни конца. Оно абстрактно повисло внутри Гарри, как будто он боялся прикоснуться к нему. Это было просто предположение, которое почему-то заставляло гриффиндорца дрожать. Желание взять палочку и наслать на Дина парочку проклятий росло с каждой секундой. Ни на заклинаниях, ни на истории магии Гарри не мог перестать думать об этом. Точней, пытаться думать, но в самый последний момент сосредотачиваться на чём-то другом. Казалось бы, за этим «А вдруг?» существовало нечто огромное, нечто плотное и осязаемое, но Гарри просто... боялся ступить за черту. Или не хотел. В любом случае, он посоветовал самому себе навсегда забыть об этом. После обеда Гарри решил полетать. Поле заняли пуффендуйцы, но они были совсем не против, если Гарри потренируется с ними. К тому же, Седрик был и капитаном, и ловцом — его решение было весьма весомым. Остальная команда лишь согласно покивала и улетела на другой конец поля атаковать кольца. Диггори задумчиво посмотрел в спины товарищей и повернулся к неожиданному гостю. — Как жизнь, Гарри? — улыбнулся он, раскрывая сундук для тренировок. В нём трепыхался один неиспользуемый бладжер, грозящий порвать кожаные рeмни, удерживающие его, и снитч, мирно покоящийся в своём креплении. — Отлично. А ты как? — Гарри вскарабкался на метлу, готовясь взлететь. — Дадим ему фору? — Конечно, — Седрик выпустил мячик и проследил за ним взглядом. — У меня тоже всё хорошо. Отец уговаривает меня больше стараться, чтобы стать старостой. Куда уж ещё больше? — И правда, — поддержал его смех Гарри. Он краем глаза любовался своим другом, разминающимся для полёта. А потом внезапное «А вдруг?», выскочившее откуда-то из глубины сознания, толкнуло Гарри в спину. Он отвернулся и уставился на пустые трибуны, укоряя себя за что-то, чего даже не мог внятно объяснить. — Хотя, я видел ванну старост. Она весьма и весьма хороша, — мечтательно потянул Диггори. Гарри уже собирался взлететь, но вдруг рука пуффендуйца крепко сжала его плечо. — Что такое? — Гарри посмотрел на приятеля. Седрик вдруг улыбнулся и взъерошил его волосы. — У тебя нездоровый вид. Ты вообще спишь по ночам? — усмехнулся пуффендуец. Он влез на метлу и подмигнул Гарри, не убирая руки с его волос. — Хотя мы-то знаем, чем занимаемся по ночам, правда? Он стрелой взвился в небо. Покрасневший Гарри кинулся за ним. Его смущение и сомнение остались внизу, на земле, и в голове засвистел ветер. Азарт застилал глаза, а пальцы дрожали от желания сжаться на сверкающем золотом мячике. Спустя десять минут Гарри обогнал Седрика на крутом развороте и вошёл в рисковый вираж. Снитч скользнул ему в ладонь, и гриффиндорец счастливо засмеялся, зависая над полем. Седрик подлетел к нему, утирая пот со лба. — Ты хорош, Гарри. Мне за тобой не угнаться. Гарри выпустил снитч, глядя, как крылатый мячик несётся в сторону трибун. — Я просто много тренируюсь, — соврал он. Это было неприятно и нечестно, но что поделать? Гарри очень любил квиддич. Седрик не ответил. Он смотрел куда-то в сторону, прикрывая глаза от солнца ладонью. Гарри взглянул на него и тут же отвёл глаза. Он ненавидел себя за это смущение, захлёстывающее его волнами в самый неподходящий момент. Но избавиться от образа приятеля перед глазами было сложно, и что бы Гарри ни представлял, он всё равно видел его невероятную солнечную фигуру. — Смотри, кто это там? — Седрик махнул в сторону ворот. Гарри, радуясь хоть какой-то теме разговора, вгляделся вдаль. И правда, высокая фигура быстро неслась к воротам. — Посмотрим? — Гарри сорвался с места, приближаясь к странному беглецу. Это оказался Люпин. Профессор ЗОТИ держал в руках портфель и торопился куда-то. За воротами его ждала карета. — Хм, странно, — удивился Седрик. — У нас завтра практическое по ЗОТИ. И домашнее задание есть. Повозка с Люпином скрылась на дороге, ведущей в Хогсмид. Гарри нахмурился, глядя ей вслед. Что происходит? Куда отправился Люпин? — В той стороне ведь Хогсмид? — Нет, Хогсмид левее. Там... вокзал. Гарри лихорадочно соображал. Видел ли он что-то странное или подозрительное в поведении учителя? Тот был занят, вечно погружён в какую-то бумажную волокиту... Что могло произойти? — Думаю, пора сворачивать тренировку. Ужин скоро, — пробормотал Седрик. Юноша вернулся на поле, на прощание похлопав Гарри по плечу, а гриффиндорец, вернув метлу в башню Гриффиндора, поспешил в Большой зал. Рон и Гермиона уже ждали его. Красный и запыхавшийся, он упал на скамью напротив них и жадно набросился на еду. — Тренировался с пуффендуйцами? — участливо спросил Рон, подкладывая в тарелку другу куриных ножек. Гарри кивнул с набитым ртом и огляделся. Он боялся наткнуться на негодование своей команды. Но Фред и Джордж, сидевшие совсем рядом, не слышали его — они, казалось, были увлечены лишь друг другом. Джордж рассеянно тыкал вилкой по пустой тарелке. — Да. И знаете, что мы увидели? Люпин выбежал из замка и уехал в Хогсмид. — И что? — друзья совсем не удивились этой новости. — Может, он поехал в бар. — Нет. На вокзал, — Гарри серьёзно оглядел недоумевающие лица Рона и Гермионы. — Что-то случилось. Но у него уроки завтра, да и вчера он был вполне здоров во время занятий. — Может, семья? Мало ли. Это не обязательно должно быть связано с... пушистыми проблемами. Ты ведь почти ничего не знаешь о нём, — заверила мальчика Гермиона. Она задумчиво почесала щёку, разглядывая собственное отражение в ложке. — Если он завтра не вернётся, то ты можешь пойти к профессору Снейпу и расспросить его. — Да, ты права. Нечего беспокоиться раньше времени. Гарри очень надеялся на это. Ещё одной трагедии он бы не вынес. Покончив с ужином, друзья вернулись в гостиную. Гарри закончил свою карту по астрономии и довольно полюбовался на результат. Рон предложил вместе ответить на вопросы для Флитвика, но друзья так и не зарылись в книги: в гостиную ворвались Фред и Джордж, радостно демонстрирующие Удлинители ушей. — Наконец-то вышло! — прокричали они. Подскочив к Гарри, братья выдернули его из кресла и закружили по гостиной. Это стоило мальчику отбитых о ножки столов коленок и ушибленного о твёрдое плечо Фреда носа. — А что это? — гриффиндорцы столпились вокруг бледно-розовых проводков, вяло шевелящихся в руках близнецов. Остаток вечера Удлинители ушей переходили из рук в руки и были опробованы из каждого конца гостиной. Заказы сыпались дождём, и Джордж едва успевал их записывать. — Полезная вещь! — воскликнул один из гриффиндорцев. — А то ко мне на прaздники приезжают две сестры и запираются в своей комнате. Всегда хотел узнать, о чём они там говорят. — А, по-моему, — тихо произнесла Гермиона, — это нечестное изобретение. Нельзя вмешиваться в чужую жизнь и подслушивать чужие секреты. — Да ладно тебе, Гермиона, — Рон ободряюще приобнял подругу за плечи, шутливо встряхивая. — Представь себе: два тёмных волшебника обсуждают план по захвату мира, а ты не узнаешь об этом, потому что считаешь Удлинители ушей нечестным изобретением. — Мы тебе и не предлагали, Гермиона, — подмигнули ей близнецы. — Ведь девочки такие приличные. Они громко захохотали, и их уизлевский смех подхватил весь Гриффиндор. Гарри было очень хорошо там, среди них. Поэтому, когда он ночью спускался на дежурство, внутри всё горело от приятных воспоминаний. Радость близнецов грела его даже тут, вдали от Гриффиндора и от мягкой постели. Гарри забился в свой угол, наложил Согревающие чары на воздух и Смягчающие — на пол. Привычная атмосфера задавила его, и спустя полчаса мальчик уже растерял остатки своего счастья. Он лениво листал книгу по анимагии, которую прихватил из библиотеки ещё пару дней назад. Читать и вникать в умные строчки не хотелось, и Гарри лишь равнодушно рассматривал довольно жуткие картинки, изображающие последовательное превращение человека в собаку. Отложив книгу в сторону, Гарри достал карту Мародёров. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! — шепнул он, касаясь её кончиком волшебной палочки. По карте тут же побежали во все стороны коридоры, классы и тайные переходы, похожие на чёрные вены. Точки с именами всплыли из глубины, замерли и пришли в движение. Гарри привычно отметил, что Филч проверяет мужской туалет на третьем этаже, а миссис Норрис гуляет около класса на пятом. Гарри нашёл самого себя и замер, неверяще глядя на соседний коридор. Три точки, подписанные как «Драко Малфой», «Винсент Крэбб» и «Грегори Гойл» двигались по нему. Они остановились на самом углу и разбрелись в разные стороны. Гойл остался на месте, Крэбб двинулся в сторону классов, а Малфой — в сторону Гарри. Мальчик поплотней закутался в мантию-невидимку, прислушиваясь к негромким шорохам и скрипам. Среди них явно проступал шелест шагов и мантии, смешиваемый с тяжёлым дыханием. Коридор наполнился мягким светом от волшебной палочки, и Гарри увидел отражение Малфоя в одном из зеркал. Слизеринец как никогда был похож на привидение: его бледная кожа и белые волосы словно светились, подобно Люмосу. Мальчик остановился и огляделся. — Где же ты, Поттер? — негромко спросил он, разглядывая тёмный коридор. Сердце Гарри подскочило к самому горлу и панически забилось, отдаваясь грохотом в голове. Откуда Малфой знает, что он тут? Он не может знать! Догадка? Малфой положил палочку на ладонь и, взвесив, наклонился к ней. — Где? — тихо шепнул он. Его палочка завибрировала и вдруг резко повернулась в сторону Гарри. Гриффиндорец едва не ослеп от яркого света, направленного ему прямо в лицо. Он не мог даже пошевелиться, чтобы не выдать себя случайным шорохом. Малфой приближался, подозрительно разглядывая пустой, по его мнению, угол. Из-за яркого пятна Гарри не мог разглядеть его глаза, целый день сводящие его с ума. Он наконец-то смог в этом признаться. — Тайник? — Драко задумчиво прикоснулся к доспехам, постучал по стене. Неудовлетворённый результатом, он снова обратился к своей палочке: — Где? Гарри знал, что это неизбежно, но всё равно не мог сдержать испуганного вздоха: палочка Малфоя выскользнула из длинных пальцев и упала Гарри на колени. Для слизеринца она просто вдруг зависла над полом, продолжая светить ярчайшим Люмосом. — Что это? — Драко присел на корточки и протянул руку, нащупывая мантию-невидимку. Гарри страдальчески закатил глаза, смиряясь с тем, что его безмятежному дежурству конец. Не было смысла сопротивляться. А может, он просто хотел, чтоб Малфой его нашёл? Мантия соскользнула с его головы и плеч. Драко словно бы и не удивился, лишь самодовольная усмешка тронула его губы. — Так-так-так, — плохо скрывая ликование в голосе, произнёс он, — Какая встреча, Поттер.