Вперед в прошлое

Если встретите ошибки, исправьте их, пожалуйста, в ПБ... Выхода не было. Вода всё прибывала, и около порога уже собралась большая лужа. Она медленно расползалась, словно стремясь поглотить собой всю гостиную и всех, кто в ней находился. Слизеринцы не двигались, глядя на её наступление — oни словно окаменели, застыв испуганными статуями, и лишь когда чёрная поверхность лужи окрасилась красным, отмерли, разом рванувшись в стороны. — Коллопортус! — вскричал кто-то, и дверь в oдин момент захлопнулась, отрезая путь в коридор: — Бойлио! Вода начала бурлить, закипать и, в конце концов, испарилась, превратившись в облачко пара. Никто не хотел втягивать её в свою палочку, поэтому около порога осталось тёмное пятно, на которое было тошно смотреть. Те, кто не мог справиться с собой, заперлись в свoих спальнях, оставив своим более смелым сокурсникам возможность сдерживать натиск паники и ужаса в гостиной. Слизеринцы стояли на месте, выдерживая очередную трагичную паузу, а потом разом, словно сговорившись, бросились к дверям, накладывая какие попало Защитные чары, пытаясь распределить испуганную толпу по какому-то неведомому плану. И тут Гарри задело. Его, невидимого и затянутого в самую гущу, крепко приложило о спину какого-то здоровяка и отбросило обратно. Он пытался пробраться к спальням, туда, где можно было найти укромный уголок, но система, по которой слизеринцы защищали друг друга, не позволяла ему выйти за пределы круга. Старшие ребята уже стояли впереди, подняв палочки и готовясь отразить атаку того, кто, по их предположениям, стоял прямо за дверью. Девушки и младшекурсники сбились в центр, однако у каждого на лице застыло выражение молчаливой решительности — испуг остался, ужас застыл в их глазах ледяной коркой, но oни были готовы. В какую-то долю секунды Гарри осознал, что никогда по-настоящему не понимал слизеринцев. Они, пусть даже существующие как отдельные чешуйки, не распадались, а составляли прочную змеиную кожу, достойную зверя своего факультета. Сейчас, оказавшись в самой гуще, дыша с ними одним воздухом и разделяя всеобщий страх, Гарри вдруг как никогда остро почувствовал себя «гриффиндорцем». Ощутил разницу между ними и свою абсолютную неуместность в этой толпе. Гриффиндорец. Такие как он, ребята из «львятника», не бросили бы тело товарища лежать в луже крови. Они принесли бы его, завернув во что-нибудь, и принялись бы скорбеть, рыдая и делясь друг с другом своим страхом и печалью. Но слизеринцы, пусть даже объединённые общей тревогой, не имели этой особенной связи, которая былa присуща гриффиндорцам, они переживали свой ужас в одиночку, при этом занимая четкое место в структуре факультета. Было тихо. Так тихо, что Гарри слышал стук сотни сердец, отбивающих неслаженную дробь. Они ждали, что в любой момент дверь содрогнется под натиском силы, и что монстр, способный пробить защищённые древними заклятиями стены Хогвартса, ворвётся в гостиную и уничтожит их всех. Гарри тоже ждал. Он был более чем уверен в том, что василиска отправили за ним, и что лишь какая-то древняя магия, защищающая Слизерин, не дала ему ворваться сюда. Гнев Царя Змей, обязанность выполнить приказ обрушились на ни в чём неповинного Дэйри Мэйпринта, случайно оказавшегося между молотом и наковальней. Гарри знал, что он прав: тьма преследовала его с самого утра, с того момента, когда кто-то украл у него Карту Мародёров. Зачем? Лишь для того, чтобы Гарри не понял, кто именно отправился в Тайную Комнату? Он не сомневался в том, что от Миртл, последнего стража, толку не будет: Наследник, наверняка, позаботился о том, чтобы василиск заглянул в глаза своей жертве, превратив призрака, пусть и ненадолго, в бесполезное почерневшее облако. А значит, сигнал к началу действий прозвучал. Гарри должен был выбраться отсюда. Пусть Слизерин неожиданно оказался единственным безопасным местом, которое Салазар, истинный хозяин василиска, защитил от вторжения своего питомца, но в момент, когда дверь захлопнулась, змеиный факультет стал ловушкой. И он не собирался выпускать гриффиндорца из своих скользких сетей. — Никого нет, — с заметным облегчением произнёс юноша, стоящий прямо перед дверью. На его груди блестел значок старосты, а стёкла изящных, тонких очков запотели, — Там никого нет. — Нельзя быть уверенными, — ответил ему его сосед, повыше поднимающий волшебную палочку и недоверчиво оглядывающий учеников позади себя, — Мы должны послать весть профессору Снейпу. Слизеринцы тихо заговорили, обсуждая произошедшее. Гарри стоял, неудачно зажатый рядом с двумя девушками и толстяком, норовившим ткнуть его своим пузом. Мальчик прекрасно слышал их разговор: — Флору и Билла Мэйпринт заперли. Думаю, их заберут из школы, — заметила одна из девушек. Она покачала головой, пытаясь согнать с лица загнанное выражение, — Школу закроют. — Если только убийцу не поймают, — тихо произнесла вторая. Гарри попытался отодвинуться от неё, но слизеринка всё равно задела его локтем, когда подняла руку с волшебной палочкой. На неё обратили внимание, и она заговорила громче, уверенней, но никому, кроме Гарри, не было видно, как судорожно она цепляется за подол своей юбки. — Мы не сможем открыть дверь. А сову послать уж тем более. — Мы можем послать говорящего Патронуса! — предложил кто-то, и слизеринцы разом повернулись к выступившему. Гарри из-за своего низкого роста не смог разглядеть смельчака и уловил всеобщее недоверие. — А ты умеешь, Хэнцерт? Кто-нибудь умеет вызывать Патронуса? — прокричал староста, перебивая нарастающий гул. Несколько учеников подняли руки, и Гарри с каким-то обречённым разочарованием осознал, что их гораздо меньше, чем участников бывшего ОД. — Кларк, попробуй, — староста в очках начал разгонять толпу, чтобы освободить Кларку место. Гарри с невероятным трудом протиснулся вперёд. Когда он, наконец, выглянул из-под локтя какого-то щуплого парня, Кларк, упитанный семикурсник с торчащими ушами и бритой головой, пытался вызвать Патронуса. Несколько раз с его палочки срывалось лишь сияющее облачко, не способное ни то что говорить, а даже провисеть в воздухе дольше пары секунд. Но, в конце концов, Кларк зажмурился, сосредоточился, и через мгновение перед ним появилась мартышка. Она взмахнула длинным хвостом и побежала по головам учеников. — И как заставить её говорить? — недоумевающе спросил Кларк, следя за своим творением. Слизеринцы не знали, они шарахались от Патронуса в стороны, косясь на светящиеся лапы и оскаленную мордочку. Так и не дождавшись приказа, обезьянка растаяла в воздухе. Недоумение повисло над толпой. Студенты переговаривались, жались к своим друзьям, собираясь обособленными группками. Их строй был разбит, и теперь старосты — тот парень в очках и смелая девушка — суетливо сновали туда-сюда, пытаясь придумать способ поскорей вывести слизеринцев из подземелий. Те перестали паниковать и начинали медленно приходить в себя. — Профессор Снейп и сам откроет нам дверь, когда там всё… уберут, — говорил кто-то, и остальные согласно кивали. — Может, нам стоит просто ждать? — У нас не остаётся другого выхода. Даже если убийца прямо за дверью. — Бедного Дэйри разорвало… Может, это зверь из Запретного леса? Может, это никак не связано с предыдущими нападениями? — И с Тайной Комнатой… — Может убийца… — …Уже далеко… — Вы ошибаетесь! — вдруг закричал какой-то парень. Он вскочил на стол, вмиг возвысившись над толпой. Его чёрные волосы были растрёпаны, и длинная чёлка спадала на глаза, словно пытаясь скрыть лихорадочный блеск тёмных глаз, — Он тут, среди нас! — Алан, прекрати, — староста поднял руку, жестом пытаясь заставить сокурсника замолчать, — Ни один слизеринец не тронул бы своего. — А откуда мы знаем, что он слизеринец? — взгляд Алана вдруг безошибочно нашарил Гарри в толпе. Парень указал на мальчика пальцем с чёрным ногтем, — Там кто-то невидимый! Посмотрите! Сердце Гарри подскочило, забившись где-то в горле. Он застыл, чувствуя, как паника медленно пробегает по венам, заставляя тело деревенеть. Девушка, что стояла рядом с ним, наугад махнула рукой, и её ладонь задела его по плечу. Слизеринка взвизгнула, отпрыгнув в сторону и чуть не повалив на пол соседей, и эта заминка дала Гарри возможность сорваться с места и броситься к столам. Сейчас его путь был заметен, потому что слизеринцы всячески пытались помешать ему, но не знали, за что хвататься. Пару раз кто-то цеплял его мантию, но Гарри вырывался, отпихивая остальных. Его единственным выходом было забраться под стол, оттуда выползти к спальням, в которых можно спрятаться, но этот план оказался провальным. Гриффиндорец с удивительной ловкостью уклонился от Ступефаев, пущенных в него сразу несколькими людьми, проскочил мимо воинственного Алана, но тут же вмазался прямо в Маркуса Флинта, заслоняющего проход к столу. Могучие руки обхватили Гарри поперёк туловища, поднимая над полом, а потом с силой кинули вниз. Мальчик с криком рухнул на камни. Гарри хватал ртом воздух, пытаясь вдохнуть, но лишь давился им, не в силах шевельнуться. Он выгнулся дугой, когда, наконец, смог втянуть в себя тугой, словно обретший плотность, кислород, и тут же закашлял. Поднял взгляд, обречённо глядя на дюжину волшебных палочек, направленных ему в лицо. Мантия-невидимка оказалась прижатой к полу, и он, жалкий и распластанный, был открыт для обзора и мгновенной атаки. — Это же Гарри Поттер, — пронеслось над толпой. Слизеринцы переглядывались, менялись в лицах, превращаясь из напуганных и растерянных детей в жёстких и озлобившихся противников. Страх таял, и ему на смену приходило презрение и брезгливость. — Нужно связать его, — предложил Алан, который, видимо, стал негласным лидером факультета. Его воинственность прибавляла остальным уверенности, дарила ощущение защищённости. Слизеринцы начали расступаться, освобождая крошечный пятачок пустого пространства рядом с Гарри. Мальчика грубо пихнули туда, тут же связав с помощью Инкарцеро. Его палочку выбили из рук, а мантию-невидимку пустили по рукам, вертя и разглядывая. Гарри с ужасом наблюдал за тем, как его самый главный артефакт лапают грязные руки слизеринцев. Он не мог даже пошевелиться, чтобы дотянуться до палочки, а если бы и смог, то вряд ли справился бы с целой толпой разгневанных, легко поддающихся панике старшекурсников. Ярость поднималась в нём, стирая всё хорошее, что он успел надумать о Слизерине за те мгновения, что был с ними «в одной лодке». — Нужно что-то делать с ним… — Допросить? — Мы не должны ничего делать, пусть профессор Снейп… — Это же Гарри Поттер! Он одолел Тёмного лорда в младенчестве… — Вдруг он и нас сейчас убьёт? — Но мы уже связали его… — Мы всё равно в опасности, нужно сообщить декану… — Поттер виновен, он ненавидел Флайера и Забини… — Ненавидит чистокровных… — Ненавидит нас всех… Гарри слушал шёпот, доносящийся со всех сторон. Его мало волновало, что о нём думают слизеринцы, сейчас он хотел лишь забрать мантию-невидимку и выбраться из их ужасного подземелья. Но приходилось ждать, пока Снейп или тот, кто придёт за запертыми учениками, заберёт его, и надеяться, что этот «спаситель» догадается прихватить с собой его имущество. Со Снейпа, разгневанного за то, что Гарри втягивает его ненаглядного Малфоя в неприятности, станется бросить мантию-невидимку на растерзание своих подопечных. — Поттер, — рядом с Гарри присел староста в очках. Его волшебная палочка была направленна точно в лоб мальчику. — Ты это сделал? — Конечно, он это сделал, Льюис! — вскричал Алан, тут же подскакивая к слизеринцу, — Его поймали на месте преступления. — Заткнись, Горец, — оборвал его Льюис, — Я обращался к Гарри Поттеру. Гарри переводил взгляд с одного парня на другого, пытаясь осознать, поможет его ответ добиться улучшения ситуации или нет. Староста определённо нравился ему больше, но этот Льюис все же был слизеринцем, а значит, верил лишь своим. — Я просто пришёл навестить кое-кого, — тихо, но очень твердо произнёс Гарри. Льюис недоверчиво посмотрел ему в глаза, а Алан за его спиной громко рассмеялся. Все вокруг тут же подхватили его настрой. — Вы слышали? Поттер говорит, что приходил «навестить кое-кого», — Алан Горец нахально ухмыльнулся, демонстрируя оскал идеально белых зубов. — Кого? Свою подружку? — Да, мою подружку, — огрызнулся Гарри, пытаясь перевернуться на спину, чтобы не затекли его руки. Он чувствовал себя огромной нелепой гусеницей, которая пытается ползти по скользкой поверхности: сколько бы он не старался, сменить позы не мог. — О, как интересно, — Алан опустился на пол, подогнув под себя ноги. Он криво взглянул на Льюиса, явно мечущегося между желанием немедленно обвинить гриффиндорца виновным и туманной перспективой, что он держит знаменитого и непричастного Гарри Поттера в заложниках. Горячие взгляды, которые мальчик бросал на свою мантию, он расценивал как потенциально опасные. — А ну-ка, пропустите, — раздался звонкий голос. Гарри почти с облегчением увидел знакомые белые волосы, а следом и их обладателя. Малфой раздобыл где-то рубашку и не выглядел таким потерянным, как остальные второкурсники. Он уверенно отобрал мантию-невидимку из рук какого-то пришибленного парня и принялся её осматривать. Гарри, который знал о том, что Малфою прекрасно известно об этой мантии, был впечатлен его актёрским талантом: Драко с лёгким удивлением и неподдельным интересом осматривал артефакт, как будто видел его впервые в жизни. — Хорошая вещь, — обратился он к окружающим, — Я, пожалуй, заберу её себе. Малфой почти игриво сверкнул глазами в сторону Гарри, прежде чем прижать мантию к груди. Алан, который в это время сидел рядом и с чувством оскорбленного достоинства разглядывал пленника, тут же взвился. — Эй! Если уж кто её заберет, то я, — он попытался подняться, но появившийся буквально из воздуха Маркус Флинт стиснул его плечо, вдавливая парня в каменный пол. Капитан равнодушно смотрел, как слизеринец кривится от боли, а потом послушно опускает голову, смиряясь с тем, чтo Малфоя ему не победить. — Мы будем ждать профессора Снейпа, — наконец, произнес Льюис. Он поднялся и пересел на диван. Рядом с ним опустилась староста девушек и строго оглядела окружающих. Медленно слизеринцы стали расползаться, рассаживаясь по диванам, креслам, забираясь на столы и располагаясь на полу. Никто не хотел уходить из гостиной, пропускать столь захватывающее зрелище. Кажется, страх полностью выветрился из собравшихся, словно, прикрыв дверь, они смогли отрезать его наступление. Гарри даже помогли сесть на колени, чтобы он не валялся безвольным мешком. А, может, чтобы занимал поменьше места. В кресло рядом с ним опустился Малфой. В руках он всё ещё сжимал мантию-невидимку и мечтательно поглаживал тонкими пальцами нежную ткань, ехидно поглядывая на гриффиндорца. Гарри до жути не нравилось сидеть у его ног, но выбора у него всё равно не было. Оставалось только ждать. — Что у тебя на лбу, Поттер? — спросил Льюис, когда суматоха поубавилась, и слизеринцы были готовы адекватно воспринимать ситуацию. — А то ты не знаешь, — огрызнулся Гарри, всё ещё недовольный своим положением. Он посмотрел на босые ступни Малфоя, вспоминая, как мальчик прижимал его к полу полчаса назад. Стоило подумать об этом, как лоб засаднило, а рёбра отозвались тягучей болью. Кажется, Драко не слабо отпинал его. — Он подрался с кем-то, — предположил слизеринец, сидящий на полу у ног старосты. Многие закивали. — Может несчастный Дэйри пытался защитить себя? — Или подружка его отвергла. — Нет, серьёзно, это враньё. Ни одна слизеринка не стала бы встречаться с гриффиндорцем. — Но это же Гарри Поттер. — А разве ты, Милли, не засматриваешься на Оливера Вуда? — Фу, прекрати. Обязательно говорить об этом? — Да ладно, все знают, Вуд и Диггори… Гарри было тошно слушать ядовитый разговор нескольких девушек, сидящих на столе. Он отвернулся от них, предпочтя разглядывать ноги Малфоя и узор трещинок на полу, чем слизеринок, столь бестактно обсуждающих чужую личную жизнь. Ученики вокруг тихо перешептывались, обсуждали произошедшее, обеспокоенно поглядывали на дверь и пленника. Теперь они ждали не атаки, они ждали спасения. И Гарри вместе с ними. Наконец, за дверью раздался странный, свистящий звук, как будто кто-то пытался втянуть воду через соломинку. Он был долгим, и затих только через пять минут беспрерывного свиста, шипения и бульканья. Дверь в гостиную содрогнулась, и слизеринцы разом вздрогнули, прижавшись друг к другу. — ВСЕХ УЧЕНИКОВ ПРОСИМ НЕМЕДЛЕННО СПУСТИТЬСЯ В БОЛЬШОЙ ЗАЛ ПОД РУКОВОДСТВОМ СВОИХ СТАРОСТ, — вдруг прогремел оглушительный голос, заставляющий картины зажимать уши руками, а пламя в камине дрожать. Льюис и его подруга вскочили с дивана, направо и налево отдавая приказы оставаться на местах. Они бросились к выходу, чтобы разведать обстановку, но не успели даже дотянуться до ручки: дверь распахнулась, и на пороге появился профессор Снейп и профессор Дамблдор. Увидев такого директора, слизеринцы вряд ли бы решились и дальше шутить про него. Дамблдор словно светился изнутри, и взгляд его пронзительных глаз заставлял стыдливо сжиматься, послушно опуская голову. Директор источал такую силу, такую мощь, что она пронизывала каждого, заставляя содрогаться от суеверного ужаса. Магия сверкала не только в его удивительных глазах, она словно нить вплеталась в его длинную бороду, отражалась от сухой кожи и блестела узором на мантии. Это почувствовали все, кто был в гостиной, поэтому разговоры и выкрики тут же стихли, словно кто-то щёлкнул выключателем звука. Гарри невольно прижался к креслу, мечтая слиться с изумрудной обивкой, лишь бы только волшебник не увидел его. Но Дамблдор, конечно, отыскал его в толпе. Снейп тоже заметил несчастного гриффиндорца и теперь, видимо, боролся с желанием немедленно наслать на мальчика самое страшное проклятье, чтобы хоть как-то удержать его подальше от своего факультета. Чёрный, разгневанный взгляд зельевара не сулил Гарри ничего хорошего. Настолько «ничего», что мальчик уже всерьёз задумался о том, чтобы попытаться уползти за кресло и позорно спрятаться за спиной Малфоя. — Старосты, — неожиданно спокойным, никак не вяжущимся с яростной аурой голосом произнёс Дамблдор, — Старосты, уведите учеников в Большой зал. Мистер Поттер, вы пройдете с профессором Снейпом. Он взмахнул левой рукой, словно забыв о палочке в правой, и путы упали с Гарри, превратившись в чёрные нити. Мальчик поднялся, пошатываясь, и попытался отыскать свою волшебную палочку под ногами слизеринцев. — Акцио палочка Гарри Поттера, — хорошо поставленным, но всё же дрожащим от гнева голосом произнёс Снейп, и палочка из остролиста вылетела из-за спины Алана Гореца. Профессор поймал её в воздухе и, до боли стиснув запястье Гарри в своих пальцах, потащил его в коридор. Дамблдор всё ещё стоял в проходе, пытливо оглядывая проходящих мимо учеников. Когда Гарри со скоростью пули проскочил мимо, он всё же успел уловить лёгкое щекотание в волосах, как будто кто-то подул ему в темечко. Дамблдору не нужен зрительный контакт, ему хватает собственной воли, собственной необъятной силы, чтобы использовать легилименцию. Наверное, он видит мысли людей написанными у них над головами, иначе просто нет объяснения тому, что даже в магическом мире считается за чудо. Гарри вспомнил о мантии-невидимке, только проскочив статую гриндилоу. Тот отрезок коридора, в котором произошло убийство, был возвращен в первоначальное состояние. Брешь в стене залатана, вода убрана, а тело, видимо, перенесено в больничное крыло. Слизеринцы старались как можно быстрей пройти мимо места, где лежал Дэйри Мэйпринт: они зеленели, зажимали рты руками и бежали к лестнице. — Сэр, моя мантия… — Гарри попытался остановить зельевара, потянув его назад, но Снейп даже не отреагировал. Они миновали поворот, ведущий к Большому залу, и продолжили свой путь в сторону кабинета профессора. Гарри обернулся, и с изумлением увидел Малфоя, следующего за ним по пятам. Мальчик нахмурился и продемонстрировал мантию-невидимку, как будто она была его пропуском и персональным разрешением вмешиваться в чужие дела. Снейп распахнул дверь своего кабинета. Внутри было темно, но факелы тут же зажглись, стоило ему переступить порог. Малфой ввалился в кабинет вслед за Гарри — он швырнул мантию на стол и упал в кресло с таким видом, будто ничто на свете не смогло бы сдвинуть его с места. Зельевар просто стоял, потирая переносицу пальцами, и не пытался ни начать разговор, ни выгнать Малфоя прочь. Потом он внезапно выглянул в коридор, подзывая кого-то рукой. Через пару секунд в кабинет заглянул огромный лохматый пёс, оглядывающий мальчиков внимательным и настороженным взглядом. — Бродяга, — выдохнул Гарри, глядя как Сириус садится в дверях, заслоняя проход своим массивным телом. Впервые Снейп смотрел на ненавистного Блэка без раздражения, а даже с лёгким одобрением. — Это хорошо, что вы оба тут, — произнёс профессор, окидывая своих непослушных учеников мрачным взглядом, — Если бы не сложившаяся ситуация, я бы немедля наказал вас, но… Считайте, вам повезло. Будьте уверены, что ваш отец, мистер Малфой, узнает о вашем поведении, а вы, Поттер… с вами особый разговор, — Снейп посмотрел на пса у своих ног, — Твоя единственная задача — не дать им покинуть этот кабинет. На случай, если они смогут взломать заклинания на двери, ты знаешь, что делать. Хоть с этим-то ты справишься? Снейп хотел было уйти, но Гарри успел ухватить его за рукав. Он уставился в желтоватое лицо профессора, пытаясь найти слова, которые могли достаточно емко обрисовать ситуацию. Наследник атакует, прямо сейчас что-то происходит, нужно торопиться, нужно узнать, кто он и остановить его… Зельевар словно прочитал его мысли. — Это не ваше дело, — чётко проговорил Снейп, вырывая руку и толкая Гарри в жёсткое кресло. Он больше не выглядел злым, он был обеспокоенным и очень усталым, — Си-ди-те здесь. Снейп вышел в коридор и с оглушительным грохотом захлопнул за собой дверь. На тёмном дереве проступил замысловатый узор из рун, горящих зловещим красным светом. Даже их отталкивающая энергетика не помешала Гарри как следует дёрнуть за ручку и ещё минуту стучать по двери кулаками, пытаясь добиться отклика. С другой стороны доносился лишь тоскливый скулеж Бродяги, поставленного на защиту кабинета. Как ни странно, со стражем Снейп не прогадал: Сириусу было плевать на несчастных слизеринцев, он здесь только ради своего крестника и ни за что не выпустит его, пока опасность не пройдёт мимо. Вот только Гарри не был уверен, что опасность сможет миновать: Том Реддл зовёт его в Тайную Комнату, не зря же он отправил василиска вслед за мальчиком. — Чёрт! Чёрт! Мать твою! — Гарри как следует пнул дверь напоследок, ещё надеясь, что она поддастся и откроется, но всё было тщетно. Он вцепился в свои волосы, снуя туда-сюда, а потом стал шарить по карманам, ища свою волшебную палочку. Её не оказалось на месте, и потаённый ужас, что она осталась у Снейпа, холодом пробежал по спине мальчика. Он безоружен, безоружен… — Что с тобой, Поттер? — манерный голос, раздавшийся за спиной, заставил Гарри подскочить на месте. Он и забыл, что Малфой тоже тут. — Это ищешь? Гарри резко обернулся. Его сердце радостно забилось, когда он увидел в руке Малфоя свою волшебную палочку. Драко придирчиво осмотрел древко, покрытое отпечатками пальцев, и кинул её гриффиндорцу. Тот поймал её в воздухе. — Спасибо, — шепнул Гарри. Он развернулся и, глубоко вздохнув, обрушил нa ни в чём неповинную дверь шквал заклятий. Они отскакивали, словно горох от стены, и грозили опалить его горячими искрами. Гарри не использовал Бомбарду, которая наверняка бы выбила несчастную дверь к чертям, но с другой стороны находился Сириус, а отскочившее заклинание вполне могло снести голову самому Гарри. — Не сработает, — лениво потянул Драко, потягиваясь и заметно расслабляясь. Кажется, он был даже доволен сложившейся ситуацией: для полноты картины не хватало лишь закинутых на стол ног, но, кажется, даже запредельная наглость не позволяла ему подобное. — А что сработает? — прошипел Гарри, вновь начиная бродить туда-сюда. Малфой наблюдал за ним. — Пароль. — И какой он? — Я что, по-твоему, его знаю? — Вот и заткнись тогда, раз не знаешь, — огрызнулся Гарри. Он устал сновать по кабинету и уселся прямо на столешницу, упиваясь собственной наглостью. И злобой, — Нам нужно выйти отсюда. — Профессор Снейп должен был сказать пароль, выходя из кабинета, но жаль, что наш страж — пёс, который не умеет говорить. Он умеет, прошибла Гарри звенящая мысль. Но тут же пришли и сомнения: Сириус не ослушается приказа, будет держать крестника в безопасности, даже если от его слов зависит целостность замка. Блэк готов был защищать его до последнего, отдуваясь за годы, проведённые порознь. Упёртый мужчина, который считает, что ему всё ещё двадцать пять лет. — Мы должны выйти, — проникновенно сказал Гарри пустоте, — Наследник начал действовать. Это не просто нападение, сигнал, приманка… Я должен идти к Дамблдору. — И что ты скажешь? — Малфой придвинул кресло ближе и с любопытством посмотрел на гриффиндорца. — Думаю, он уже догадался. — А если нет? Нельзя оставлять школьников в замке. — Их не оставят, — голос Малфоя звучал так, словно его заставили разговаривать с пятилетним. Гарри непонимающе обернулся, пытаясь понять, к чему клонил его собеседник и отчего он так спокоен, — Поттер, ты думаешь, после такого… Думаю, сегодняшнюю ночь мы проведём под защитой самого Дамблдора, а завтра нас всех отправят по домам. Гарри уставился в стену, пытаясь осознать сказанное. Хогвартс закроют. Убийство, произошедшее в стенах замка, нельзя списать на несчастный случай на Турнире. Завтра тысячи вопиллеров атакуют кабинет Дамблдора. Так было и в прошлый раз, пятьдесят лет назад. Невыносимая грусть сдавила сердце мальчика, когда он представлял, как его вещи трясутся на полке Хогвартс-экспресса, направляясь прямиком в Лондон. Что будет с учащимися? Куда их отправят? — Но, — прохладные пальцы Малфоя коснулись его сжавшихся кулаков, немного успокаивая этим неожиданным прикосновением. Гарри вновь посмотрел на него, на секунду возрадовавшись тому, что слизеринец рядом. Что он не в одиночку сгорает от беспомощности и мрачных мыслей. — Но если убийцу вдруг поймают сегодня, то Дамблдор сумеет сохранить школу. Я в этом уверен. — Поймать убийцу сегодня?.. — оторопело переспросил Гарри, понимая, насколько тяжёлую задачу поставили перед ним, — Но я понятия не имею, кто Наследник! — Так узнай, — зашипел Малфой, вскакивая с кресла и становясь перед ним. Коленки Гарри прижались к его животу, — Напряги свои крошечные мозги, Поттер, и подумай. Это последний шанс. — Ты тоже хочешь остаться, — неожиданно даже для самого себя произнёс Гарри. Сидя на столе, он был немного выше, и надменный Малфой смотрел на него снизу вверх. Гриффиндорец вдруг осознал, что Драко, наверное, привязался к Хогвартсу так же, как и все остальные дети. Темнота Волдеморта ещё не затуманила его разум, а тугие корни влияния его отца не смогли убить естественного стремления найти уют. В Хогвартсе он был, этот уют. Замок пропитался им, и даже тоскливые подземелья Слизерина не смогли до конца уничтожить волшебное тепло. — Мы все хотим остаться, — ответил ему Малфой, — И ты должен помочь. Гарри не выдержал и спрыгнул со стола. Он подошёл к книжным шкафам, оглядел толстые фолианты с заумными названиями, поглазел на банки со странными веществами (даже нашёл ту, в которой плавало нечто, подозрительно напоминающее змею), но так и не смог собраться. Мальчик ни на секунду не мог остановиться и, в конце концов, вновь принялся сновать туда-сюда под тяжелым взглядом Малфоя. — Гермиона сказала, что это может быть мой… «поклонник»? — неуверенно начал он, пытаясь проанализировать всё, что он знал о Наследнике, стараясь понять принцип его действий, его мотив, его желания. Это было сложно, очень сложно. Кусочки мозаики словно были заколдованы кем-то, и Гарри никак не мог поймать их и совместить в чёткую картину. — Поклонник? — презрительно фыркнул Малфой: — Криви что ли? Хотя, в этом есть доля разумности. Ты ссоришься с Блейзом — на Блейза нападают, Флайер пытается сбросить тебя с метлы — Флайера находят в коридоре. Тебя либо защищают, либо хотят подставить. — Колин тут ни при чём, — не слишком уверенно заявил Гарри. Сейчас он ни в чём не мог быть уверенным полностью. — Как бы к нему попал дневник? И как всё то, что мы знаем о Наследнике, связано с ним? Эльфы, неприятели… Он же добрый парень, пусть и немного помешанный на мне. — Немного? Он просит у тебя автографы, — Малфой скривился, как будто Гарри сказал что-то просто омерзительное: — Это просто… низко. Кстати, о низости. Как насчёт Диггори? — Седрика? Он-то чего? — Та история про вас в ванной… Его тоже можно считать за твоего «поклонника», разве нет? Гарри раздражённо покосился на мальчика, расплывающегося в самодовольной улыбке. Знал ли Малфой, насколько глубоко проникают его ядовитые слова? — Тогда и тебя тоже можно считать за моего «поклонника», разве нет? — передразнил его гриффиндорец. — Не помню случая, когда мы с тобой оказывались в одной ванне. А чем вы там занимались? — Плавали, — отрезал Гарри, чувствуя, как начинают краснеть уши. Его не в меру отзывчивое тело, моментально реагирующее на смущающие вещи, предавало его: Малфой явно заметил его румянец и расценил его по-своему. — Целовались? — спросил он, невинно хлопая глазами. — Нет! — огрызнулся гриффиндорец и тут же всплеснул руками: — Мы сейчас не об этом говорим! Седрик совершенно не подходит под то описание, которое у нас есть. Он никому бы не причинил зла. — Ты плохо знаешь таких вот «добреньких». Не нравится мне этот Диггори… И Криви тоже… Пусть они и не очень похожи на нашего «Наследника», но я чувствую, что не всё с ними чисто. — Нет, это не они, — отмахнулся Гарри, закрывая щекотливую тему: — Тут что-то не то… Нужно подумать. Поэтому просто помолчи, ладно? Малфой равнодушно пожал плечами и уселся на стол, приготовившись ждать. Гарри зажмурился. Перед его глазами медленно всплывали образы из прошлого. Всё, что он знал, всё, что он помнил, всё, о чём он догадывался… — Он ненавидит чистокровных, — забубнил он, вслух подчёркивая определённые моменты из своей памяти, — Но не всех, нет… Плохих. Тех, кто издевается над другими. Значит, он сам не чистокровный, может, маглорожденный… Или бедный… — внезапная догадка пронзила Гарри, подобно стреле. Он резко обернулся, глядя на Малфоя. — С Роном происходило что-то странное в начале года. Он очень озлобился на тебя, я помню, как мы с Гермионой обсуждали это. — А Уизли подходит, — с жаром отозвался Драко. — Блейза он не любил, Флайера бы убил лишь за то, что тот напал на тебя… Неравные привязанности? Ну конечно, он же привязан к тебе, так? А вы с ним не одного сорта, ты же Мальчик-Который-Выжил, в учебнике о тебе пишут, а он отребье. Сойдёт за неравенство. Да и эльф… Что там про эльфов? Уизли ж бедные, небось, хуже наших домовиков живут. — Не говори так про Рона, — уже спокойней произнёс Гарри, понимая, что в чём-то Малфой прав. Рон знал о Карте, знал о планах — он знал абсолютно обо всём и смог бы легко проворачивать тёмные махинации в удобное время. Но как бы к нему попал дневник? Как бы он смог приходить в Тайную Комнату, когда он всё время был с Гарри? Гриффиндорец просто не хотел верить, что его лучший друг оказался втянут в это. — Думаешь, он? — Не знаю, — Гарри вновь принялся бродить по кабинету. Что-то не сходилось, что-то… Рон мог быть причастным, легко мог оказаться в гуще событий, но гриффиндорец не мог представить его в роли Наследника. Он упускал какую-то деталь. У Наследника есть претензии к чистокровным. Но вдруг они неправильно всё поняли? Гарри снова зажмурился: вдруг Наследник хотел убить именно этих людей, не подставляя и не защищая самого Гарри? Вдруг они что-то сделали лично ему, а Поттер просто оказался в ненужное время в ненужном месте? Флайер и Забини. У них много общего. Они бесили всех. Связь с эльфами. Какая может быть связь? Он сам один из них? У него их много, как у Малфоя? Он может ими командовать? «Эльф не спит ночью. Его заставляют трудиться ради общего блага, и поэтому он пишет кровью на стенах и убивает ненавистников своих». Гарри укусил себя за кулак, подавляя желание завыть в голос. Он не такой умный, как Гермиона, не такой расчетливый, как Дамблдор… Ради общего блага. Общее благо… — Господи, — взмолился Гарри, стискивая виски пальцами. Костяшки немилосердно болели, — Что было с Джинни? Люциус Малфой отдал ей дневник, значит, и в этот раз он был у него! Была же какая-то связующая, я помню, — Гарри вдруг осенило: — Конечно, твои воспоминания! — гриффиндорец резко посмотрел на Малфоя, изумлённо следящего за его перемещениями. Гарри ткнул в него пальцем, почти ликующе выкрикивая: — То, о чём мне рассказал Снейп ещё в начале года. О том, что твоя память стёрта, но сделано это довольно странным образом. Ты мог принести дневник в Хогвартс. — Я? — Драко испуганно отшатнулся: — Я ничего... — Ты не помнишь об этом, — Гарри замахал руками, принуждая Малфоя замолчать, — Конечно-конечно, — он, словно ищейка, встал на след, — твои воспоминания стёрты. Я думал тогда о том, что это сделал кто-то, кому ты небезразличен. И кто знал о дневнике… Твой отец. Конечно! Значит... Значит, Люциус не принес дневник в Косой переулок, он оставил его дома, а ты, Малфой, его нашёл. Притащил в Хогвартс и, наверняка, написал что-то. Джинни тогда писала обо мне, она была в меня влюблена, этого хватило, чтобы дать Реддлу силу. Ты записал туда что-то, что вызывает у тебя сильные чувства, и Реддл снова пробудился. А потом Люциус узнал об этом и забрал у тебя дневник, стерев память. Вот оно, — Гарри посмотрел в стену, чувствуя, что, наконец, подбирается вплотную к ужасной разгадке, — Он отдал дневник кому-то, кого сейчас мы зовём Наследником. Малфой молчал, и Гарри был благодарен ему за это. Он собрал кусочек, о котором и ранее имел смутное представление, но впереди его ждала самая трудная часть. Люциус Малфой. Гарри мало знал об этом человеке, но того, что ему было известно, хватало, чтобы описать высокомерного блондина не с лучшей стороны. Жадный до власти гордец, превыше всего ставящий традиции, деньги и свою чистую кровь. Человек, презирающий маглорожденных и всех, кто с любовью относится к ним. Человек, несколько раз пытавшийся сбросить Альбуса Дамблдора с почётного поста. Он не отдал дневник Джинни Уизли — почему? Что изменилось? Кому мог Люциус вручить дневник, чтобы утолить своё желание портить жизнь директору Хогвартса? Кого бы Малфой-старший посчитал достаточно гадкой личностью, чтобы испортить ей, а по совместительству и окружающим, жизнь? Вряд ли это был бы кто-то из Слизерина или кто-то имеющий репутацию человека «из приличной семьи». Может, грязнокровке? Гермионе? Нет, она же не единственная маглорожденная, должны быть другие, те, кто мог повстречаться Малфою на пути. Может кто-то, кто проводил бы его до ворот, лебезил бы перед ним, вызывая отвращение своей никчёмностью? Эльф… «Да, сэр. Нет, сэр. Конечно, сэр. Никак нет, сэр» «Конечно, профессор Амбридж… Никогда, профессор Амбридж… Долорес Амбридж — лучшее, что случилось с Хогвартсом. Эти выродки заслужили… …» Гарри замер. В буквальном смысле остолбенел. Его дыхание стало прерывистым, сердце заколотилось с невероятной скоростью, предвкушая сладкий миг, когда кусочек мозаики найдёт своё место. Когда деталь тихо хрустнет, делая картину понятней. — Господи… — Гарри рухнул в кресло, несильно ударяя себя по щекам. Малфой смотрел на него, чуть приоткрыв рот. Ждал. Гриффиндорец поднял на него взгляд, чувствуя, как внутри него всё начинает кипеть, — Я, кажется, догадался… — Догадался? — Малфой поддался его неврозу, заерзал, качая ногами. Он смотрел прямо на Гарри, и его глаза блестели, — И кто же?! — Мы его видели, — зашептал Гарри, невольно прижимая руку ко рту. Мозаика собиралась сама собой, подстраиваясь под его версию и заполняя пропуски, — Ну, конечно… Он же был прямо перед нами! Эльф, привязанности, слизеринцы… Да! Драко, он же был прямо перед нами! — последнюю фразу Гарри прокричал Малфою в лицо, неожиданно оказавшись рядом. Он схватил мальчика за плечи и сильно встряхнул, — Он же приходил к Тайной Комнате! — Кто? — слабым голосом спросил Малфой, даже не пытаясь вырваться из захвата. Гарри наклонился к нему, чувствуя, что ещё секунда — и он начнёт прыгать по кабинету, пытаясь выместить своё ликование и триумф. Им овладело странное желание укусить Малфоя за нос, но оно было сродни истерическому проявлению радости. Мальчик просто прикоснулся на секунду своим лбом ко лбу слизеринца и тут же отстранился. Гарри, глубоко вдохнув, заговорил: — Скажи мне, Малфой, кто достаточно мстителен и мечтает о власти, кто может слиться с любой толпой и имеет кучу неприятелей? Кто может подойти к Тайной Комнате в любое время, даже самой поздней ночью, и не вызвать подозрений? Это же так легко. Они смотрели друг на друга пару секунд, а потом хором произнесли: — Филч. Смотритель. Грязный сквиб, которого ненавидели все ученики в Хогвартсе, который мечтал о возможности запирать студентов в подземельях, наказывая их розгами и подвешивая за большой палец. Который помогал эльфам в работе и мог командовать ими, приказав покинуть пост на пару минут и никому не говорить об этом. Человек, привязанный к своей кошке больше, чем к кому бы то ни было, человек, чьё нахождение в коридоре второго этажа никому не показалось бы странным. Тот, кто может подойти вплотную к входу в Тайную Комнату и не вызвать подозрений у Плаксы Миртл. А уж понять, что там бубнит себе под нос сварливый старик, было бы просто невозможно. Филч был бы несказанно польщён подарком от богатого лорда Малфоя, а потом — вниманием некоего Тома Реддла, наверняка, пленившего его сладкими речами, как когда-то Джинни Уизли. Он легко бы поддался влиянию, поверил бы в собственную значимость и возможность наказывать тех, кто был невежлив с ним. Флайера и Забини никто не любил. Филч сам сказал об этом. Они были грубыми, они наверняка высказали ему в лицо всё, что думали о каком-то жалком сквибе, шатающемся под ногами у чистокровного волшебника. Но Реддл же нападал на маглорожденных. Действовал по плану своего великого предка Салазара Слизерина. Почему вдруг отклонился от первоначальной цели? Новый виток размышлений увел Гарри в сторону, и мальчик отступил на шаг назад, выпуская плечи Малфоя из рук. То, о чём он думал сейчас, было сложной темой, той, о которой так любил рассуждать Дамблдор… Том Реддл пьёт силы хозяина дневника. Джинни писала в дневник о своей любви, вкладывала в него всю душу, а что мог отдавать Филч, кроме раздражения? Вряд ли Волдеморт был бы доволен постоянной мелочной злобой и раздражением. Может, нападение на чистокровных — это не его инициатива, а лишь способ заставить Аргуса Филча возликовать, приняться благодарить волшебный дневник за то, что его обидчики повержены? — Поттер? Поттер? — голос Малфоя звучал, словно из бочки. Гарри вздрогнул и посмотрел на него. Драко обеспокоенно махал перед его лицом ладонью, — Ты чего? — Задумался. Пытался понять, почему Филч, поддерживающий слизеринцев, напал на одного из них. — И почему же? — Это сложно, — Гарри не хотел опять подходить к краю. Он и так выболтал Малфою слишком многое, а пускаться в туманные объяснения сущности дневника он не хотел, — И неважно. — Ладно, не хочешь, не говори, — Драко не выглядел расстроенным. Наоборот, очень и очень довольным. Раскрытие личности Наследника было огромным облегчением и для него, — А что Карта, в краже которой ты меня обвинял? — Когда ты уходил, в коридоре лежал пустой пергамент? — поинтересовался Гарри, пытаясь придумать объяснение для этого события. — Нет. Там ничего не было. — Ты уверен? Рядом со мной, может, где-то у входа в нишу… — Я что, слепой, по-твоему? — огрызнулся Драко, — Там ничего не было. Я смотрел. — Тогда это вряд ли был Филч, — Гарри снова призадумался, — Его бы не заинтересовал пустой пергамент. Значит, его забрал кто-то, кто знал о Карте. — Что за Карта такая, почему она так важна для тебя? — Она досталась мне от отца, — отрезал Гарри. Малфой понял это объяснение. Он понимал всё, что касалось семьи. Гриффиндорец смотрел на него пару секунд, отмечая, что мальчик зябко ежится, обхватив себя руками. Драко был в одной рубашке, но Гарри никогда не решился бы предложить ему свою мантию. — Кто знал о твоей Карте? Этот человек мог тебя предать. — Предать? — Гарри передернулся от мысли, что кто-то из его друзей мог оказаться под властью Тома Реддла, — О ней знали только я, Рон, Гермиона, Фред и Джордж, Дамблдор, Снейп… «Люпин и Сириус» — добавил он про себя. — Тогда это точно Уизли. — Рон мог украсть Карту в любое другое время. Почему именно сейчас? — Если бы он украл её из спальни, подозрения бы тут же пали на него. А тут, — Драко на секунду задумался, — А вдруг он сотрудничает с Филчем? Может, ему нужно было это, чтоб ты сегодня не узнал о Наследнике раньше времени? — Бред. Он даже не знал, что я пойду к тебе. — У тебя есть идеи получше? — Даже если это был Рон, то он делал это не по своей воле, — твёрдо заявил Гарри, — Наверняка, его мог кто-то… Заколдовать. Эта мысль вдруг выросла перед ним, подобно непробиваемой двери в кабинет профессора Снейпа. Гарри много думал о Филче и о его роли в «возрождении» Реддла из дневника, но он незаметно для самого себя упустил ещё одну версию. Деталь, которая могла легко встать в пустующее местечко. Гарри забыл о Питере Петтигрю, который существовал рядом с Роном, знал о Карте Мародёров и должен был запомнить кадры собственной смерти и участие в ней двух небезызвестных гриффиндорцев. Хвост мог заколдовать мальчика ещё в Норе, внушить ему всё, что угодно… А ещё он знал, кто был истинным Наследником Слизерина, и вряд ли питал особую любовь к семейству Малфоев. Гарри кинулся к двери. Ему нужно было подобрать слова, достаточно проникновенные, чтобы Сириус прислушался, и достаточно убедительные, чтобы Блэк изменил своим принципам и позволил Гарри выйти. «Рон в опасности» — эта мысль билась в висках, пульсируя вместе с болью. — Что с тобой? — спросил Малфой, сползая со столешницы. Гарри даже не оглянулся: он собирался с духом, чтобы ринуться в свой омут. Он потратил здесь слишком много времени, кто знает, что уже успело произойти за пределами кабинета? Кто ещё мог пострадать? — Они могли забрать Рона.